4. Противоречие принципу демократических выборов.

Обжалуемое законоположение (ст. 3 Закона ЧО) затрагивает стержневое право гражданина на участие в управленческой деятельности (ч. 1 ст. 32 КРФ). Граждане могут эффективно участвовать в управлении делами государства, если они имеют реальное право на избрание их в представительные органы, кроме того, непосредственную (посредством прямых выборов) возможность избирать в представительные органы публичной власти.

КС РФ ранее указывал, что реализация дискреционных полномочий законодателя в сфере правового регулирования формирования органов публичной власти, связана требованиями согласованности с основами конституционного строя России и недопустимости искажения демократической правовой природы российской государственности¹¹.

На международном уровне также признается согласно п. "b" ст. 25 Международного пакта о гражданских и политических правах, что «каждый гражданин должен иметь … право и возможность голосовать и быть избранным на подлинных выборах, обеспечивающих свободное волеизъявление избирателей».

Выборы в представительные органы на муниципальном уровне должны быть прямыми, это одна из характеристик, которая как «фрагмент электоральной мозаики» обеспечивает то, что в Пакте именуется подлинными выборами.

Также в ч. 2 ст. 4 Конвенции о стандартах демократических выборов указано, что в однопалатном парламенте крайне желательно избрание именно прямого порядка голосования на выборах. Это прямо нарушается оспариваемой ст. 3 Закона ЧО.¹²

Изменение порядка формирования Городской Думы воспрепятствует реализации пассивного избирательного права жителями внутригородских районов.

Пассивное избирательное право относится к основным правам и свободам и является важнейшим элементом его конституционного статуса¹³ в демократическом правовом государстве.¹⁴

Конституционный Суд обращал внимание на необходимость предоставления надлежащих гарантий реализации избирательного права (активного и пассивного) всему избирательному корпусу на основе баланса публичных и частных интересов.¹⁵

Таким образом, переход к непрямому способу формирования Думы воспрепятствует полномасштабной реализации пассивного избирательного права, поскольку поставит возможность избрания в Думу в зависимость от результативности избрания в представительный орган на уровне внутригородского района. Двухступенчатая система объективно ограничивает электоральные возможности населения города. Это противоречит ст. 32 КРФ.

Переход к непрямым выборам технически возможен, однако нежелателен, так как он по ранее высказанной позиции КС РФ, рассматривается лишь как альтернатива, то есть вариант второго порядка, прямым муниципальным выборам.

Оснований для перехода к альтернативному (непрямому) способу формирования представительных органов муниципального образования не было. Правоприменитель искусственно внедрил такую систему выборов, воспользовавшись отсутствием четких нормативных указаний со стороны федерального законодателя. ЕСПЧ автономно толкует правовые термины, муниципальную власть он рассматривает нераздельно с государственной. Используя такую интерпретацию публичной власти, высказанную в деле Герасимовой¹⁶, можно сделать следующий вывод. На федеральном уровне недопустим произвольный переход от одной системы выборов к другой, возникает закономерный вопрос: почему на муниципальном уровне (самом приближенном к населению, а потому самом рельефном для населения уровне власти) преломили принцип прямых выборов и ограничили электоральные возможности населения.

Таким образом, редуцирование избирательных прав жителей внутригородских районов городского округа прав путем их сведения лишь к возможности непрямого избрания представителей в Городскую Думу нивелирует местное самоуправление как основу конституционного строя. Это противоречит ст. 3, 12, 32, 130 КРФ.