Zimmermann Andreas. Die Schaffung eines Internationalen Strafgerichtshofes, 58

(1998) 47ff [Zimmermann, Strafgerichtshof].

Zimmermann Andreas / Tomuschat Christian / Oellers-Frahm Karin (Hrsg). The Statute of the International Court of Justice, 2006 [Zimmermann u a (Hrsg), ICJ Statute].

I. НАРУШЕНИЯ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА КАК КЛЮЧЕВАЯ ТЕМА НАСТОЯЩЕГО РАЗДЕЛА

1. На первый взгляд отдельные темы, анализируемые в настоящем разделе, представляются достаточно неоднородными. Однако при более глубоком рассмотрении соответствующей материи обнаруживается их внутренняя взаимосвязь между собой, основу которой составляет нарушение международного права. Со всей очевидностью это проявляется в случае норм, касающихся ответственности государств и международных организаций (см. абз. 4 и след.). Если ответственность наступает в результате действий физических лиц, то в свете тенденции развития последних лет встает вопрос, какие правонарушения вследствие их особо тяжкого характера квалифицируются международным правом также в качестве уголовных преступлений, за которые физические лица могут быть привлечены международным сообществом к уголовной ответственности (см. абз. 38 и след.) <1>. Нередки случаи, когда конкретное государство оспаривает свою ответственность, наступающую по международному праву, в целом либо в части юридических последствий. В таком ракурсе принципы и инструменты разрешения споров (см. абз. 58 и след.) предстают как одна из подсистем международного правопорядка, которая дополняет и усиливает материально-правовые нормы международной ответственности <2>. Это имеет тем большее значение, что в настоящее время возможности применения односторонних контрмер в случае нарушений международного права ограничены. Только если конфликт не может быть разрешен мирными средствами, в частности, в судебном порядке, либо если ответственное государство не выполняет решение суда, вопрос необходимо ставить в плоскости применения установленных международным правом санкций <3>.

--------------------------------

<1> Об этом см.: Ipsen // Ipsen. , 5. Aufl 2004, vor § 39 Rn 1 - 3.

<2> Zemanek. Responsibility of States: General Principles, EPIL IV (2000) 219; см. также: Riphagen. Implementation of International Responsibility, YBILC 1986 II/1, 1. Ответственность, как она понимается в настоящем контексте, не следует смешивать с "моральной" или "публичной" ответственностью государств или сообщества государств (например, за состояние окружающей среды, защиты прав человека или справедливый мировой экономический порядок); о международно-правовом значении

ответственности см.: Ginther. Haftung und Verantwortung im , FS Zemanek, 1994, 346ff. <3> Подробнее см.: абз. 104 и след. наст. разд.

2. Несмотря на внутреннюю взаимосвязанность, каждая из отдельных тем данного раздела имеет самостоятельное значение. Рассматриваемые здесь подсистемы международного правопорядка отнюдь не всегда непосредственно соотносятся с нарушениями международного права. К примеру, институты и инструменты разрешения споров нельзя анализировать исключительно в контексте нарушений международно-правовых обязательств. В качестве подтверждения достаточно указать на компетенцию Международного суда в соответствии с абз. 2 ст. 36 Статута Суда, далеко выходящую за эти рамки.

3. Настоящий раздел тесно связан с фундаментальными проблемами международного права. Прежде всего это касается существования императивных норм международного права (ius cogens) и его отношения к развивающейся ответственности государств "erga omnes" <4>. Международная правосубъектность индивида составляет предпосылку реального международного уголовного права и его изъятия из сферы действия принципа территориального и личного верховенства государств <5>. Мирное разрешение споров относится к основополагающим принципам, которые государства должны соблюдать в международных отношениях <6>. Применение санкций сталкивается с общей проблемой обеспечения соблюдения норм международного права в качестве предпосылки <7>, и при этом не допускается нарушение принципа неприменения силы.

--------------------------------

<4> См.: Verdross/Simma. Universelles , 3. Aufl 1984, § 1263.

<5> Ipsen // Ipsen (Fn 1) § 42 Rn 1ff.

<6> О принципах см., например: Epping // Ipsen (Fn 1), § 26.

<7> Combacau, Sanctions, 311. См.: Граф Витцтум. Раздел 1, абз. 51.

II. МЕЖДУНАРОДНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ

1. Понятие и терминология

4. Международное право обосновывает обязанности по осуществлению разнообразных действий или воздержанию от действий, которые должны соблюдаться субъектами международного права в их международных отношениях. Международно-правовые нормы международной ответственности предполагают наличие таких обязанностей. При этом они нередко характеризуются (что не является бесспорным) в качестве так называемых вторичных норм <8>, предназначение которых заключается исключительно в квалификации того, при каких условиях государства и международные организации должны отвечать за вменяемые им нарушения международного права и какие юридические последствия наступают в результате ответственности. Обычно эти правила рассматриваются сегодня в рамках понятия ответственности (ответственность государств, ответственность международных организаций).

--------------------------------

<8> См. критическое мнение: Simma. Grundfragen der Staatenverantwortlichkeit in der Arbeit der International Law Commission, ArchVR 24 (1986) 357 (362). Симма подчеркивает, что как минимум при определении правовых последствий на передний план выходит специфика первичной правовой нормы,

Первое из названных понятий представляется менее удачным. Оно косвенно проецирует параллели

Schwarzenberger. International Law as Applied by International Courts and Tribunals, Bd I, 3. Aufl 1957, 562ff: Torts.

<10> См.: Guggenheim. Lehrbuch des , Bd I, 1951, 509ff; Wengler, , Bd I,

1964, 489ff; Verdross/Simma (Fn 4) § 1262ff.

<11> Об этом см.: Kunig (Fn 9); Ipsen // Ders (Fn 1), § 39 Rn 15; Brownlie. Principles of Public International Law, 6. Aufl 2003, 439f.

2. Основания и концепция ответственности государств а) Юридическая основа

6. За нарушения международно-правовых обязательств, которые могут быть вменены государству, оно несет ответственность согласно международному праву. Единство мнений по этому вопросу существует длительное время. Попытки кодификации данной материи предпринимаются уже с 20-х годов прошлого столетия <12>. В 1953 году Комиссии международного права (КМП) было поручено разработать предложения по соответствующей кодификации <13>. И только в 2001 году эту работу удалось завершить: после трудных переговоров появился проект, состоящий из 59 статей, об

историческом развитии ответственности государств см.: Nolte. From Dionisio Anzilotti to Roberto Ago - The Classical Law of State Responsibility and the Traditional Primacy of a Bilateral Conception of Inter-State Relations, EJIL 13 (2002), 1083.

<13> Резолюция ГА от 07.12.1953 N 799 (VIII).

<14> Доклад КМП, Пятьдесят третья сессия (2001 г.), Глава IV. Общий обзор развития см. в разделе доклада "А. Введение". Предварительный проект (первое чтение), опубликован: ILM 37 (1998)

440; Crawford, State Responsibility, 348ff. Об этом см. предложения Специальных докладчиков Рифагена (Riphagen , YBILC 1986 I, 56ff) и Арангио-Руиза (Arangio-Ruiz): Документы ООН (A/CN.4/493/Ad v 28.8.1993); см. также: Tomuschat. Gegenwartsprobleme der Staatenverantwortlichkeit in der Arbeit der

der Vereinten Nationen, 1994, 17ff; Schachter. Dispute Settlement and

Countermeasures in the International Law Commission, AJIL 88 (1994) 471. Текст проекта с комментариями КМП опубликован: Crawford. State Responsibility, 61ff; Harris. Cases and Materials on International Law, 6. Aufl 2004, 504ff (извлечения из комментариев).

7. Кроме того, вопреки первоначальному замыслу, проект не был оформлен как многосторонняя конвенция: он был принят в виде приложения к резолюции Генеральной Ассамблеи ООН (Резолюция об ответственности государств) <15>. Поэтому его положения представляют собой обязательные нормы международного права лишь постольку, поскольку они кодифицируют международное обычное право. Наконец, спорное регулирование, касающееся обязательной процедуры разрешения споров, также было отложено до лучших времен <16>. Такой подход к решению вопроса был рекомендован Генеральной Ассамблее Комиссией международного права. В будущем по идее должна быть созвана

Генеральная Ассамблея вновь обратилась к правилам об ответственности государств и предложила Генеральному Секретарю принять соответствующие меры по достижению согласия в будущем. В 2007 году вопросы об ответственности государств вновь оказались в центре внимания Генеральной Ассамблеи <18>.

--------------------------------

<15> Резолюция ГА ООН от 12.12.2001 N 56/83. Критическое мнение о процедуре см.: (Fn 8) § 173 VII.3.

<16> Об этом см.: Crawford. State Responsibility, 57f.

<17> См. примеч. 14 наст. разд.: Доклад КМП, § 72 и след.

<18> Резолюция ГА N от 02.12.2004 59/35; см. также: Aust. Handbook of International Law, 2005, 407.

8. Отступления от первоначального плана могут повысить шансы консенсуса при окончательном урегулировании. Однако решение актуальных проблем в лучшем случае будет отложено на более поздний срок. В долгосрочной перспективе желательно принятие конвенции, которая включила бы в себя отложенные сегодня вопросы и регулировала бы их в обязательном для государств порядке.

б) Общая характеристика

9. Нарушение государством международного права имеет место тогда, когда ему вменяется какое-либо действие или бездействие, и это представляет собой нарушение международно-правового обязательства <19>. Обычно ответственность государств возникает лишь по отношению к потерпевшему субъекту международного права (одному или нескольким). В отношениях с ним (с ними) вменяемое правонарушение обосновывает специфическое правоотношение. Последнее должно юридически упорядочить заинтересованность потерпевшего в компенсации или возмещении и, соответственно, в принятии односторонних контрмер <20>. Поскольку функция подобных правоотношений в первую очередь заключается в восстановлении соответствующего международно-правового положения <21>, это может быть обосновано принципом консенсуса, ключевым для международного права, а также оттеснением односторонних мер вследствие действия принципа неприменения силы и обязанности по мирному урегулированию споров <22>.

--------------------------------

<19> См.; ст. 2 Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.). <20> Обобщение см.: Ago. YBILC 1971 II/1, 206.

<22> Подробнее см.: Ipsen (Fn 1) § 39 Rn 8ff. См. также: Граф Витцтум. Раздел 1 абз. 45 и след.

10. Участниками указанного правоотношения выступают субъект, совершивший нарушение международного права, и потерпевшее государство. Нарушитель должен обладать право- и дееспособностью по смыслу международного права. Лишь при наличии обеих предпосылок он может считаться субъектом нарушенной обязанности и отвечать за ее соблюдение согласно международному праву. Напротив, для потерпевшей стороны достаточно обладать лишь правоспособностью, в то время

как наличие дееспособности не имеет значения. Некоторые германские авторы в дополнение к критериям право- и дееспособности формулируют требование деликтоспособности участников названного правоотношения. Под таковой подразумевается специфическая способность совершить международно-противоправное деяние либо быть жертвой подобного деяния <23>. Однако дополнительная познавательная ценность критерия деликтоспособности вызывает вопросы. Во всяком случае на совещаниях в КМП она была отвергнута <24>.

<24> YBILC 1971 II/1, 224.

11. Потерпевший должен быть субъектом определенного права, предусмотренного международными нормами и нарушенного невыполнением соответствующей обязанности. По этой причине нарушение, например, индивидуальных прав порождает ответственность государства, даже если сам индивид не в состоянии предъявить жалобу о нарушении своих прав <25>. Положения ст. ст. 42 и 48 Резолюции об ответственности государств конкретно устанавливают, при каких условиях государство может потребовать привлечения другого государства к международной ответственности. При этом если ст. 42 регулирует случаи призвания к ответственности самим потерпевшим государством, то ст. 48 допускает реализацию требования о привлечении к международной ответственности также государством, иным, чем потерпевшее государство. Указанное положение действует в том случае, если нарушенное обязательство является обязательством в отношении международного сообщества в целом (п. b абз. 1 ст. 48 Резолюции об ответственности государств). В международном обычном праве данная норма пока не находит своего соответствия в таком объеме.

--------------------------------

<25> См.: решение Международного суда ООН по делу La Grand II: ICJ Rep 2001, 466 (§ 77).

12. Нарушенное обязательство может определяться любой международно-правовой нормой по смыслу абз. 1 ст. 38 Статута Международного суда <26>, если на момент соответствующего действия или бездействия указанная норма уже вступила в силу применительно к затронутому государству <27>. Бездействие равнозначно активному нарушению постольку, поскольку существует (правовая) обязанность к совершению действий <28>. Нарушение обязательства всегда указывает на (незаконное) вторжение в права других субъектов международного права <29>. Последнее обстоятельство необходимо рассматривать в контексте принципа взаимности, которым в значительной степени обусловлено возникновение и соблюдение международно-правовых норм <30>.

--------------------------------

<26> См.: ст. ст. 3 и 12 Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.) и (Fn 8) § 174 I.2.

<27> См.: ст. 13 Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.).

<28> См.: ст. 2 Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.). Это соответствует также позиции, сформулированной в решениях международных судов. См.: решение Международного суда ООН по делу Korfu-Kanal (ICJ Rep 1949, 22f) и решение по делу Teheraner Geisel (ICJ Rep 1980, 30ff).

<29> См.: Специальный докладчик Аго (Ago. YBILC 1971 II/1, 220). <30> См.: Специальный докладчик Аго (Ago. YBILC 1971 II/1, 220).

13. К числу спорных моментов ответственности государств, дискутируемых на протяжении длительного времени, относится вопрос о том, является ли она ответственностью за последствия либо ответственностью за виновно совершенные нарушения обязательств <31>. Международная практика не отличается последовательностью ни в том ни в другом случае. Тем не менее на ее основе можно осторожно предположить, что в случае активных действий, совершаемых в нарушение международно-правовых обязательств, если отсутствуют особые обстоятельства, доказывание вины, как правило, не является необходимым элементом <32>. С другой стороны, подход, связывающий возникновение ответственности с последствиями противоправного деяния, вне зависимости от наличия вины, в любом случае нуждается в корректировке, если предъявленные претензии касаются нарушения обязанностей, исполняемых по усмотрению государства, либо если они касаются нарушения обязанностей по воздержанию от действий. Во избежание несоразмерных последствий ответственность государства наступает здесь лишь в том случае, если данное государство при надлежащей осмотрительности (due diligence) <33> было в состоянии предвидеть и предотвратить нарушение

международного права. Вопрос о том, усматривается ли в этом требовании (объективированный) элемент вины <34> либо основание для исключения правонарушения <35>, имеет скорее теоретическое, а не практическое значение. С этим правовым положением согласуется в целом и Резолюция об ответственности государств. Для обоснования международной ответственности Резолюция не требует виновного поведения государства, однако допускает возможность ссылки на обстоятельства непреодолимой силы <36>. Тем самым достигается более благоприятное, по мнению потерпевшего субъекта международного права, распределение бремени доказывания виновности <37>. В целом можно предположить, что доказательство вины не является обязательной по международному обычному праву предпосылкой для наступления международной ответственности <38>.

--------------------------------

<31> Brownlie. System of the Law of Nations, Part 1 (State Responsibility), 1986, 40f; Bedjaoui. Responsibility of States: Fault and Strict Liability, EPIL IV (2000) 212; Rousseau. Droit international public,

Tome V, 1983, N 13ff; Ipsen (Fn 1) § 39 Rn 35ff; см. также: (Fn 8) § 183.

<32> (Fn 8) 945f; Verdross/Simma (Fn 4) § 1266; Zemanek. Schuldund Erfolgshaftung im Entwurf der Staatenverantwortlichkeit, FS Bindschedler.

1980, 315 (322); Brownlie (Fn 11) 447ff; Rousseau (Fn 31) N 16ff.

<33> Об этом см.: Blomeyer-Bartenstein, Due Diligence, EPIL I (1992) 1110ff; Horbach. Liability versus Responsibility under International Law, 1996.

<34> См., например: Verdross/Simma (Fn 4) § 1267.

<35> См.: Ipsen (Fn 1) § 39 Rn 40; J. Wolf. Die Entwicklung der Lehre die

Verantwortlichkeit der Staaten, 43 (1983) 481 (512).

<36> См. ст. ст. 2 и 23 Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.), а также комментарий КМП к ст. 2 (примеч. 14 наст. разд.).

<37> Simma (Fn 8) 340.

<38> См. также: (Fn 8) § 183 I.4.

14. Ответственность государств нельзя обосновывать только тем, что нарушенное международно-правовое обязательство затрагивает государство, в отношении которого выдвигаются претензии. Фактические события, составляющие основу правонарушения, также должны вменяться государству в качестве его поведения <39>. В принципе речь уже идет не о проблеме каузальности, а о том, чтобы выяснить (правовую) связь действующего субъекта и государства <40>. Указанная связь по своей структуре и свойствам должна быть таковой, чтобы поведение действующего субъекта в любом