Часть II (Глава IV)

79

скольку они устанавливают правила поведения, которые обязатель- ны для соблюдения сторонами договора”¹.

Ш. Вишер отмечает, что хотя договоры-законы и договоры- сделки играют неодинаковую роль в развитии международного пра- ва, но и те и другие являются законом для договаривающихся сто- рон, “создавая в отношениях между сторонами объективное право локального характера”^{1 2}. Он видит различие между первыми и вто- рыми лишь в том, что “договоры-сделки” (traites-contrats) заключа- ются по частным вопросам, являются краткосрочными и после вы- полнения прекращают свое действие, между тем как “договоры- законы” (traites-lois) касаются более широкой сферы отношений и заключаются на длительный период.

Кельсен полностью отвергает подобного рода деление догово- ров, так как “основной функцией договора является создание пра- ва, иначе говоря, создание правовой нормы, общей или индивиду- альной”³. “Так называемые нормоустанавливающие договоры, — пишет Кельсен, — это договоры, создающие общие нормы, в то вре- мя как другие являются нормоустанавливающими договорами, со- здающими индивидуальные нормы”⁴.

Профессор П. Гуггенхайм отмечает, что различие между дого- ворами-законами и договорами-сделками “не имеет значения”. “Раз- личие, — говорит он, — касается только содержания и, в значитель- ной мере, толкования, но не юридической природы международных конвенций”⁵.

В советской международно-правовой литературе высказыва- лось мнение, что любой международный договор имеет нормоуста- новительное значение. Указывая на спорность деления договоров на нормативные договоры (договоры-законы) и договоры-сделки, Ф. И. Кожевников писал: “Все договоры в принципе имеют в той или иной степени правообразующий характер, поскольку они уста- навливают правила поведения, которые их участники обязаны со- блюдать”. По мнению Ф. И. Кожевникова, договоры могут быть раз- делены на устанавливающие правила “для целой области отноше- ний между государствами” и на “посвященные определенному кон-

¹ Oppenheim L. International Law (ed. by H. Lauterpacht). Vol. I. L., 1955.

§ 492.

² Ch. de Visscher. Coutume et traitd en droit international public // RGDIP. 1955. № 3. P. 360; см. также: Sibert M. Traite de droit international public. Tome I. P., 1951. P. 34—35.

³ Kelsen H. Principles of International Law (ed. by R. Tucker). N. Y., 1967. P. 457.

⁴ Ibid.

⁵ Guggenheim P. Traite de droit international public. Tome I. Geneve, 1967. P. 130; см. также: Sereni A. Diritto internazionale. Vol. 1. Milano, 1966. P. 136; Schiata Ibrahim F. I. The Treaty as a Law-Declaring and Custom-Making In- strument // Revue Egiptienne de droit international. Vol. 22 (1966). P. 56—57.

Теория международного права

кретному вопросу”¹. К мнению профессора Кожевникова присоеди- няется В. М. Шуршалов^{1 2}.

По мнению Е. А. Коровина, деление договоров на договоры пра- вообразующие и договоры-сделки “несостоятельно, поскольку вся- кий договор, как акт, исходящий от государств — субъектов меж- дународного права, имеет то или другое нормоустановительное зна- чение”³.

Польский профессор М. Ляхе, касаясь высказываемого некото- рыми юристами тезиса о том, что правообразующим может быть только многосторонний договор, в то время как двусторонний дого- вор, якобы являющийся по существу контрактом, такого характера не имеет, пишет: “В действительности, однако, международный до- говор, как двусторонний, так и многосторонний, представляет собой источник прав и обязанностей, причем даже в том случае, когда он регулирует самые заурядные вопросы повседневной жизни”⁴.

По мнению Ляхса, более правильным методом является срав- нение нового договора с уже обязательными договорно-правовыми принципами и нормами, вытекающими из договоров и других источ- ников права. Исходя из этого он предлагает следующее деление договоров:

1. договоры, подтверждающие или формулирующие в целях большей точности некоторые являющиеся уже обязательными прин- ципы и нормы права;

2. договоры, создающие новые принципы и нормы;

3. договоры, применяющие ad casum существующие принципы или нормы права⁵.

Значение указанной проблемы, на наш взгляд, весьма преуве- личивается в буржуазной международно-правовой литературе. На практике она, по существу, никогда не возникает. Еще Коркунов, касаясь деления договоров на договоры нормоустанавливающие и договоры-сделки, писал: “Принимая эту классификацию, мы долж- ны, однако, оговориться, что значение ее исключительно теоретичес- кое. Практического значения она не имеет, так как все трактаты безразлично имеют одинаковую силу и значение”⁶.

¹ См.: Международное право / Под ред. Ф. И. Кожевникова. 1957. С. 244—245; см. также его раздел в книге “Международное право” / Под ред. В. Н. Дурденевского и С. Б. Крылова. 1947. С. 396; его же. Учебное по- собие по международному публичному праву. М., 1947. С. 117.

² См.: Шуршалов В. М. Основные вопросы теории международного до- говора. 1959. С. 118; Е. Пашуканис лишь упоминает о подобном делении международных договоров, но не высказывает определенно своего отноше- ния к этому делению (см.: Пашуканис Е. Очерки по международному праву. М., 1935. С. 153 — 154).

³ Международное право / Под ред. Е. А. Коровина. 1951. С. 16.

⁴ Ляхе М. Многосторонние договоры. 1960. С. 263.

⁵ Там же. С. 264.

⁶ Коркунов Н. Международное право. С. 122.