Часть II (Глава IV)

77

Русский ученый Коркунов давал близкое к этому деление меж- дународных договоров на договоры “конститутивные” и договоры “регламентирующие”. Конститутивные договоры, согласно Коркуно- ву, направлены на регулирование “отдельного конкретного отноше- ния”; они “не устанавливают юридической нормы как общего пра- вила”. Договоры же регламентирующие имеют целью “нормирова- ние целого ряда однородных отношений” и устанавливают “общие нормы для всех однородных отношений”¹. Однако, как будет пока- зано ниже, он считал, что это деление не имеет значения с точки зрения нормообразующей роли договоров.

Другой русский ученый — Ф. Мартенс разделял договоры на “формулирующие обязательные для государств юридические нор- мы, уважаемые на практике, как начала международного права”, и на договоры-сделки “о частных интересах”. Однако, отмечая сход- ство постановлений международных договоров по частным вопро- сам, Мартенс говорит: “Рассматриваемые с этой точки зрения час- тные соглашения, несомненно, должны быть признаны существен- ным источником положительного международного права”^{1 2}.

Трипель, соглашаясь с делением международных договоров на нормоустанавливающие и не создающие норм международного пра- ва, считает недостаточным обоснование этого деления, выдвинутое Бергбомом. Он пытается найти более глубокое различие между эти- ми двумя категориями международных договоров. По мнению Три- пеля, в договоре, не создающем норм международного права (Ver- trag), имеет место различие воль договаривающихся сторон, между тем как в договоре, создающем нормы международного права (Ve- reinbarung), имеет место совпадение воль и их слияние в общую волю (Gemeinwille)³.

В дальнейшем проблеме деления договоров на нормоустанав- ливающие договоры и договоры-сделки уделялось большое внима- ние в международно-правовой литературе. Концепция Бергбома, Коркунова и Трипеля была воспринята большинством ученых-юри- стов второй половины XIX—начала XX в.

Многие современные авторы также придерживаются точки зрения, очень близкой к указанной концепции. Перуанский профес- сор Ульоа в своем обширном курсе международного права высказы- вает мнение, что большинство международных договоров не явля- ется источником международного права и не оказывает влияния на его развитие. Эти договоры, по мнению Ульоа, просто вытекают из действующего международного права⁴.

¹ Коркунов И. Международное право. Спб., 1886. С. 121—122.

² Мартенс Ф. Современное международное право цивилизованных народов. Т. 1. Спб., 1888. С. 188—189.

³ Triepel Н. Volkerrecht und Landesrecht. Leipzig, 1899. S. 26—81.

⁴ Ulloa A. Derecho internacional publico. Tomo I. Madrid, 1957. Para 49—

49 c.

Теория международного права

Австрийский профессор Фердросс разделяет международные договоры на договоры нормоустанавливающие (Vereinbarungen) и сделки (Rechtsgeschafte). К первой категории он относит многосто- ронние и двусторонние договоры, устанавливающие общие абстрак- тные нормы, а ко второй — договоры по конкретным вопросам¹.

В этом же духе высказывается Руссо, утверждая, что со вре- мени Бергбома и Трипеля источниками международного права при- знаются только “договоры-законы” (traites-lois)^{1 2}.

Уругвайский профессор Хименес де Аречага считает, что, хотя правовые нормы создают как нормоустанавливающие договоры, так и договоры-сделки, источником международного права являются только те договоры, которые образуют общие нормы. “Следователь- но, — пишет он, — договор-сделка, устанавливающий партикуляр- ные юридические нормы, не является источником международного права, каковым является, наоборот, договор-закон, который созда- ет общие юридические нормы”³.

Разработка этой проблемы, особенно в начальный период, ха- рактеризовалась перенесением категорий внутригосударственного права в международное право, что, естественно, не могло привести к правильным выводам.

В настоящее время многие буржуазные авторы отвергают де- ление международных договоров на договоры нормоустанавливаю- щие и договоры-сделки или признают условность и теоретическую необоснованность подобного деления. Так, Руссо говорит, что указан- ное деление международных договоров представляет интерес лишь с точки зрения описательной и классификационной. “В действитель- ности, — продолжает он, — в позитивном международном праве до- говор-сделка и договор-закон имеют одинаковую силу и между ни- ми не существует той иерархии, которая существует, например, во внутригосударственном праве между договором и законом”⁴.

В курсе международного права Оппенгейма-Лаутерпахта ука- зывается, что, хотя деление договоров на “договоры нормоустанав- ливающие” и “договоры-сделки” в известном смысле представляет практические удобства, оно “теоретически несостоятельно” и “в принципе все договоры являются нормоустанавливающими, по-

¹ VercLross A. Volkerrecht. Wien (5 Aufl.) 1964. S. 143—144. В русском переводе, сделанном с третьего издания, дается деление договоров на нор- моустанавливающие и двусторонние сделки (Фердросс А. Международное право. 1959. С. 156—157). В последующем издании, таким образом, вопрос трактуется иначе.

² Rousseau Ch. Principes generaux du droit international public. Tome I. P., 1944. § 66; его же. Droit international public. P., 1953. P. 19—20; см. также: Dahm G. Volkerrecht. Bd. I. 1958. S. 21.

³ E. J. de Arechaga. Curso de derecho intemacional publico. Tomo I. Monte- video. 1959. P. 102.

⁴ Rousseau Ch. Principes generaux du droit international public. Tome I. § 67.