Часть I (Глава III)

45

В Специальном комитете было достигнуто принципиальное со- глашение о том, что содержание принципа запрещения применения силы и угрозы силой в международных отношениях включает: зап- рещение “применения или использования силы с целью нарушения существующих границ другого государства или для решения меж- дународных споров, в том числе территориальных споров и вопро- сов, касающихся государственных границ”; запрещение репресса- лий, “связанных с применением силы”; запрещение “организации или поощрения организации нерегулярных или добровольных сил или вооруженных банд, в том числе наемников, для вторжения на территорию другого государства”; запрещение “участия в граждан- ской войне и террористических действиях в другом государстве”. Не было достигнуто соглашения, в частности, о том, включает ли этот принцип “обязанность воздерживаться от применения экономичес- кого и политического давления или любых других форм давления против политической независимости или территориальной целостно- сти государств”; по вопросу об определении понятия “сила”; о зап- рещении “применения силы против народов зависимых террито- рий”; о праве народов зависимых территорий применять силу “про- тив колониального господства”¹.

Главной причиной трудностей в работе Специального комитета по этому вопросу, несомненно, является позиция западных держав, с самого начала выступавших против разработки кодификации ос- новных принципов международного права. Вместе с тем в вопросе о более конкретном формулировании положений, касающихся зап- рещения применения силы и угрозы силой в международных отно- шениях, есть и ряд объективных трудностей, связанных со сложно- стью самого вопроса, затрагивающего очень разные и многочислен- ные аспекты отношений между государствами.

Принцип ненападения в том виде, в каком он определен поста- новлениями Устава ООН, — принцип общего международного права. Свыше 120 государств в настоящее время являются членами Орга- низации Объединенных Наций^{* 2}. Другие государства, которые еще не допущены в ООН, неоднократно в той или иной форме заявляли, что они признают принципы Устава ООН как обязательные в отно- шениях между всеми государствами. Поэтому указанные принципы, в том числе принцип ненападения, должны, несомненно, рассматри- ваться как общепризнанные принципы международного права.

Нельзя поэтому согласиться с теми буржуазными юристами, которые полагают, что постановления Устава ООН являются лишь принципами “партикулярного международного права”, в отличие от

‘^Доклад Специального комитета по принципам международного права. Нью-Йорк, 1968. П. 111; по вопросу о понятии силы см.: Левин Д. Б. Поня- тие силы по Уставу ООН // СГП. 1968. № 8. С. 68—74.

² На конец 1999 г. — 190 государств {прим, редактора).

Теория международного права

общего международного права. Исходя из этой предпосылки они не- редко делают вывод об отсутствии в современном общем междуна- родном праве нормы о запрещении применения силы в междуна- родных отношениях. Например, профессор Кельсен, рассматривая приведенные ранее постановления Устава ООН относительно зап- рещения применения силы как относящиеся к “праву Объединен- ных Наций”, заявляет, что “общее международное право не запре- щает использования силы или войны и что, следовательно, в соот- ветствии с общим международным правом любое государство может прибегать к войне, если оно полагает, что его права были наруше- ны другими государствами”. “Общее международное право, — гово- рит Кельсен, — уполномочивает государство, то есть отдельного члена международного сообщества, в случае нарушения его прав прибегать к репрессалиям или к войне против государства, которое ответственно за такое нарушение”¹.

В другой работе Кельсен утверждает: “Если репрессалии и войну — типичные меры самопомощи — не рассматривать в каче- стве правовых санкций, потому что минимум централизации пред- ставляет основной элемент права, то социальный порядок, который мы называем общим международным правом, не может рассматри- ваться как право в подлинном смысле слова”^{1 2}.

Итак, согласно Кельсену, международное право не может су- ществовать без войны. Отсюда неизбежен вывод, что если оно зап- рещает войну, то тем самым подрывает свою собственную основу. К этому абсурдному выводу можно было прийти, только следуя по пути доведенного до крайности формализма.

Нельзя согласиться также с теми буржуазными авторами, ко- торые недооценивают значения этого важнейшего принципа совре- менного международного права. Так, аргентинский профессор Море- но Кинтана в своем курсе международного права хотя и говорит о Парижском пакте 1928 г., пересказывая его положения, но в работе нет ни слова о том, что Парижский пакт представлял важный этап в формировании общепризнанного принципа международного права, запрещающего агрессивную войну. Морено Кинтана лишь пессими- стически отмечает, что “отсутствие санкций для тех, кто нарушит этот пакт, лишало указанный документ всякой “эффективности”³.

¹ Kelsen Н. Collective Security and Collective Self-Defence under the Charter of the United Nations // AJIL. Vol. 42 (1948). P. 783.

² Kelsen H. Principles of International Law. P. 31. См. также: Guggen- heim P. Les principes de droit international public // RdC. Vol. 80 (1952). P. 169; его же. Traite de droit international public. Vol. II. Geneve, 1954. P. 93—94; Quadri R. Diritto intemazionale publico. Palermo, 1956. P. 23; Monaco R Manu- ale diritto intemazionale. Torino, 1960. P. 421—425.

³ Quintana Moreno L. M. Tratado de derecho internacional. Tomo II. Buenos Aires, 1963. P. 401.