Часть VI (Глава XVIII)

363

целью постоянного присоединения или с намерением распорядиться ею рано или поздно, например, путем передачи ее третьему госу- дарству или путем создания на ней нового государства. Каково бы ни было намерение победителя, аннексированная территория стано- вится юридически его территорией, даже если война, которую вело победившее государство против побежденного, была противоправ- ной, а аннексия побежденного государства — международным де- ликтом”¹.

В курсе международного права Хайда говорится: “Воюющий может фактически оккупировать всю территорию своего врага и, подавив всякое сопротивление, уничтожить его как государство, присвоив в результате победы его территорию”^{1 2}.

Профессор Парижского университета Руссо также считает, что государство путем полного поражения противника может присоеди- нить его территорию³.

В известном английском курсе международного права Оппен- гейма, переработанном Лаутерпахтом, говорится: “Хотя полное за- воевание, сопровождаемое уничтожением неприятельских воору- женных сил, фактически приводит вооруженную борьбу и тем са- мым войну к концу, тем не менее формальное ее окончание еще не наступает, поскольку все зависит от того, какое решение примет победитель в отношении участи побежденного государства. Если победитель пожелает восстановить на его посту находящегося в пле- ну или в изгнании главу побежденного государства, войну прекра- щает заключаемый с последним мирный договор. Но если победи- тель пожелает завладеть всей завоеванной территорией, он аннек- сирует ее, и это формально прекращает войну в силу покорения”⁴.

Многие государственные деятели западных держав все еще пытаются опереться на призрак “права завоевания”. Так, государ- ственный департамент США в меморандуме от 20 декабря 1958 г. по берлинскому вопросу утверждал, что права западных держав на оккупацию германской территории “вытекают из полного пораже- ния третьего рейха и последовавшего затем взятия верховной вла- сти в Германии”⁵.

Известный американский обозреватель Липпман, критикуя эту позицию государственного департамента, писал: “По какой-то нео- бычной причине мы решили утверждать, что наши права в Берлине основываются на праве завоевания. Я сказал бы, что это не такая причина, на которую следовало бы ссылаться защитникам циви-

¹ Kelsen Н. Principles of International Law. P. 313—314.

² Хайд Ч. Ч. Международное право. Т. 6. 1954. § 907.

³ См.: Rousseau Ch. Droit international public. P., 1953. P. 292, его же. Droit international public. P., 1968. P. 152—153.

⁴ Оппенгейм JI. Международное право. T. И. П/т. 2. § 265.

⁵ The Department of State Bulletin. 1959. 5 Jan. P. 9.

Теория международного права

лизации”. Липпман называл “право завоевания” “примитивным, грубым и отвратительным принципом”¹.

Ликвидация “института завоевания” шла рука об руку с появ- лением и укреплением в международном праве принципа запреще- ния агрессивной войны.

Советское государство, являясь с первых дней своего существо- вания решительным противником реакционных институтов между- народного права, выступало против аннексий и контрибуций. В Дек- рете о мире, принятом II Всероссийским съездом Советов 8 ноября 1917 г., говорилось: “Рабочее и Крестьянское правительство, создан- ное Революцией 24—25 октября и опирающееся на Советы Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов, предлагает всем воюющим народам и их правительствам начать немедленно переговоры о справедливом, демократическом мире.

Справедливым и демократическим миром, которого жаждет подавляющее большинство истощенных, измученных и истерзанных войной рабочих и трудящихся классов всех воюющих стран, — ми- ром, которого самым определенным и настойчивым образом требо- вали русские рабочие и крестьяне после свержения царской монар- хии, — таким миром правительство считает немедленный мир без аннексий (т.е. захвата чужих земель, без насильственного присоеди- нения чужих народностей) и без контрибуций”^{1 2}.

В период Лиги наций малые государства, тревожась за судьбу своих территорий, неоднократно вносили предложения о непризна- нии насильственных захватов территории. Однако эти предложения не получали хода. В ряде документов, принятых на межамерикан- ских конференциях после Первой мировой войны, также содержат- ся постановления относительно непризнания завоевания как сред- ства приобретения территории³.

Нельзя не согласиться с профессором Г. Вебергом, который го- ворит: “Нужно со всей решительностью подчеркнуть, что классичес- кая теория относительно приобретения территории путем покоре- ния (debellatio) в отношении аннексии исходила из положения о до- пустимости войны. До тех пор пока война считалась правомерным средством разрешения споров, было вполне логично, что междуна- родное право предусматривало возможность приобретения чужой территории путем войны. Это было время, когда в конечном итоге действовало кулачное право и слабый сдавался на произвол силь- ного”⁴.

С появлением в международном праве принципа запрещения агрессивной войны, а позднее и принципа запрещения применения

¹ Правда. 1959. 11 апреля.

² Документы внешней политики СССР. Т. I. 1957. С. 11—12.

³ Wehberg Н. Krieg und Eroberung im Wandel des VOlkerrechts. Frank- furt am Main — Berlin, 1953. S. 90—97.

⁴ Ibid. S. 102.