Часть III (Глава IX)

237

категоричным: современное международное право не знает “проме- жуточного состояния”.

Международная напряженность не является нормальным со- стоянием с точки зрения современного международного права. По- литика “холодной войны”, вызывающая это состояние, противоре- чит международному праву и связана с его серьезными нарушени- ями. Указанная политика не создает никакого юридического состо- яния, которое санкционировалось бы современным международным празом¹.

Несколько отличной от указанной концепции “промежуточно- го состояния”, но близкой к ней является концепция “смешанного состояния” (status mixtus). Сторонники этой концепции утверждают, что между миром и войной нет четкого разграничения, что суще- ствует “промежуточное” или “смешанное” состояние, которое харак- теризуется тем, что наряду с мирными отношениями наблюдается использование вооруженной силы одними государствами против других.

Английский профессор Г. Шварценбергер писал в период Вто- рой мировой войны, что международная практика якобы создала правовые нормы, которые не относятся ни к праву мира, ни к праву войны, но представляют “смешанный статус” (status mixtus). “Докт- рина войны как состояния и объективной категории, — говорит он, — разбивается при соприкосновении с реально существующим сме- шанным состоянием. Это состояние нельзя отграничить от состояния мира и состояния войны какими-нибудь объективными показателя- ми. Государства борются друг с другом с помощью силы как во вре- мя мира, так и во время войны. В мирное время они ограничены использованием экономической и политической силы. В “смешанном состоянии” к этим формулам силы добавляется использование во- оруженной силы. В состоянии войны государства используют все доступные формы силы. Это показывает переоценку разницы между политической и экономической силой, с одной стороны, и вооружен- ной силой, с другой стороны, и было бы ошибочно считать, что в системе политики силы существует какое-нибудь качественное раз- личие между состоянием мира и состоянием войны”^{1 2}.

Профессор Г. Шварценбергер в своей рецензии на французское издание книги “Вопросы теории международного права”³ настаивает на том, что в указанной его работе 1943 г., так же как и в настоящее время, он имел в виду “отсутствие какого-либо объективного разли- чия между состоянием мира и войны в неорганизованном междуна- родном сообществе, то есть прежде всего на основании междуна-

¹ Профессор А. Фердросс говорит, что невозможно доказать существо- вание особых правовых норм, соответствующих “холодной войне” (см.: Ферд- росс А. Международное право. С. 110—112).

² Schwarzenberger G. Jus pacis ас belli? // AJIL. Vol. 37 (1943). P. 474.

³ Tunkin G. I. Droit international public. Probifemes thfeoriques. P., 1965.

Теория международного права

родного обычного права”, и что положение изменилось “в современ- ном международном праве, как оно зафиксировано в Уставе Орга- низации Объединенных Наций”¹.

Можно только приветствовать это замечание профессора Швар- ценбергера. Однако, для того чтобы его позиция в этом вопросе была полностью ясной, необходимо иметь в виду, что, согласно концепции профессора Шварценбергера, в настоящее время существуют два международных права: общее, или универсальное, международное право, которое является обычным правом, и право Объединенных Наций, которое не является общим международным правом. Правда, в своих последних работах Шварценбергер называет принципы Ус- тава ООН “почти универсальным” правом^{1 2}.

Но наряду с этими принципами Устава ООН, согласно концеп- ции Шварценбергера, продолжает существовать общее международ- ное право, и все изменения, происшедшие в международном праве за последние пятьдесят лет, его не затронули, в нем по-прежнему существуют и “право государства на войну”, и “право победителя”, и “дебелляция”, и т.д.³

Аргентинский профессор Л. М. Кинтана, солидаризируясь с концепцией Шварценбергера относительно “смешанного состояния”, предлагает, со своей стороны, назвать его нейтральным состоянием (estado neutro), при котором “нет ни войны, ни мира” (“no hay ni gu- erra ni paz”)⁴.

Утверждение Шварценбергера, что no международному праву нет четкой границы между миром и войной, могло бы найти изве- стное основание в международном праве до Великой Октябрьской социалистической революции, которое признавало “право государ- ства на войну”. Старое международное право допускало не только войну, но и вооруженные репрессалии и так называемую мирную блокаду, которые не считались войной.

Даже после запрещения агрессивной войны в соответствии с Пактом 1928 г. оставалась лазейка для того, чтобы оправдывать войну, выдавая ее за нечто другое, к чему нередко и прибегали им- периалистические державы. Известно, что колонизаторы предпочи- тали называть проводимые ими войны в целях порабощения коло- ниальных народов “полицейскими акциями”, “репрессалиями”, “во- оруженным конфликтом” и т.п. и, таким образом, доказывать, что подобные акции не подпадают под действие Парижского пакта.

Положение изменилось с принятием Устава ООН, который зап- рещает не только агрессивную войну, но и применение силы и уг-

¹ YBWA. 1966. Р. 293.

² См.: Schwarzenberger G. The Inductive Approach to International Law. P. 112.

³ Cm.: Schwarzenberger G. The Law of Armed Conflict. L., 1968. P. 54, 63.

⁴ Quintana L. M. El Tercer Estado del derecho iternational // Bibliotheca Grotiana. Vol. II. Mimchen, 1954. P. 39.