Принцип сотрудничества государств

Принцип сотрудничества государств представляет собой результат углубления международного разделения труда, широкого развития международных экономических и других связей в современную эпоху. Экономическая и политическая необходимость сотрудничества государств для обеспечения международного мира и безопасности, развития производительных сил, культуры, охраны природы породила этот юридический принцип.

Данный принцип пронизывает Устав ООН от начала до конца. Статья 1, перечисляя цели Организации, главной из которых является поддержание международного мира и безопасности, устанавливает, что ООН должна быть центром для согласования действий наций в достижении этих общих целей. Развивая положения Устава, Декларация 1970 года следующим образом определяет содержание принципа сотрудничества государств:

а) государства обязаны сотрудничать друг с другом в различных областях международных отношений с целью поддержания международного мира и безопасности, развития международного сотрудничества и прогресса;

б) сотрудничество между государствами должно осуществляться независимо от различий их политических, экономических и социальных систем;

в) государства должны сотрудничать в деле содействия экономическому росту во всем мире, особенно в развивающихся странах;

Принцип добросовестности выполнения международных обязательств

Принцип добросовестного выполнения международных обязательств (pacta sunt servanda) относится к числу наиболее старых основных принципов международного права. Этот принцип закреплен в Уставе ООН. В его преамбуле подчеркивается решимость членов ООН создать условия, при которых может соблюдаться уважение к обязательствам, вытекающим из договоров и других источников международного права. Устав обязывает всех членов ООН добросовестно выполнять принятые по Уставу международные обязательства.

Данный принцип закреплен также в Венских конвенциях о праве международных договоров 1969 и 1986 годов, в Декларации о принципах международного права 1970 года, в Заключительном акте СБСЕ 1975 года и во многих других международно-правовых документах. Данный принцип распространяется на все международные обязательства, вытекающие и из международных договоров, и из обычных норм, а также из обязательных решений международных органов и организаций (международных судов, арбитражей).

Как общая норма международного права данный принцип включает более конкретные нормы. Среди них добросовестность и неукоснительность международных обязательств, недопустимость ссылок на положения внутреннего права в оправдание невыполнения этих обязательств, недопустимость принятия обязательств в противоречие с уже действующими обязательствами с третьими государствами. Принцип добросовестного выполнения международных обязательств включает также запрещение произвольного одностороннего отказа от международных обязательств или их пересмотра.

Соотношение международного и национального права

Существуют три основные доктринальные концепции соотношения международного и национального права: две монистические и одна дуалистическая. Эти концепции появились в XIX - начале XX века.

Дуалистическая концепция говорит, что существует две системы - МП и ВП. При дуализме никто не имеет приоритета. МП и ВП - это две разные системы права, взаимодействующие между собой, но независимые друг от друга.

Монистическая концепция исходит из того, что в мире существует всего одна система права. И МП, и ВП - это часть общей системы права. Одни монисты говорят, что существует примат национального права над МП, оно имеет приоритет. Другие говорят наоборот: МП имеет приоритет над национальным.

Монизм в виде примата внутреннего права появился в середине XIX века в Германии. Аргументация - государство суверенно. Суверенитета достаточно, чтобы заявить об отсутствии норм, стоящих над государством. Эта концепция основывалась на абсолютизации суверенитета и отрицании объективного характера международного права.

Примат МП над ВП на данный момент очень популярная концепция, особенно с 1990-х годов, когда распалась социалистическая система. Многим начало казаться, что в мире наконец-то восторжествовали глобальные, общечеловеческие ценности. Появляются нормы, которые лишают государства маневров. Один из основоположников данной теории - немецкий ученый Ганс Кельзен. Национальные правителсьтва свободны в своих действиях при принятии национального права, но они не могут выйти за пределы, установленные международным правом (подобие соотношения национального права и внутренних норм корпорации). Однако в теории отрицается национальный суверенитет и принцип согласия государств (МП основано на том, что без согласия государства нормы на него распространяться не будут).

Дуализм исходит из того, что в мире существуют две разные правовые системы - МП и НП, которые взаимодействуют друг с другом и никто никого не подчиняет себе. На национальном уровне необходимо принять определенные меры, чтобы было реализовано принятое на международном уровне соглашение, то есть каждое государство самостоятельно определяет, как нормы МП будут реализованы в национальном правопорядке. Для этого используются следующие термины:

а) имплементация - реализация норм договора;

б) трансформация;

в) транспозиция - перенос нормы из одного правопорядка в другой;

г) непосредственная инкорпорация - договоры автоматически становятся частью внутреннего права;

Варианты трансформации:

а) отсылка - норма национального акта отсылает к международному договору (например, в НК РФ часто указывается «если иное не установлено международными соглашениями»);

б) издание акта о порядке применения договора

в) издание закона или акта, куда включаются нормы договора (например, Конвенция о борьбе с терроризмом на воздушном транспорте, где государства соглашаются, какие действия будут считаться преступлениями, а чтобы Конвенция была реализована, ее необходимо имплементировать в национальное законодательство в виде внесения составов преступления в уголовный кодекс);

г) указание в национальном законе, что международный договор действует наряду с нормами внутреннего права (например, существует целый ряд территорий, где действуют нормы и национального права, и международного права; к таким территориям относятся территориальные воды);

В 1993 году дуалистический подход меняется на монистический. Такой поворот произошел из-за того, что были ожидания, что наше государство ждут на международной арене. Конституция РФ в п. 4, ст. 15 говорит следующее: «Общепризнанные принципы и нормы… Статья 15 Конституции несет определенные проблемы. Ответа на вопрос, что выше - договоры или Конституция, нет. Ответа нет и на другой вопрос: как быть с обычаями? Национальные суды не готовы автоматически при разрешении споров применять нормы международного права, в том числе потому, что ни одна страна в мире (в соглашении ВТО) так не делает.

ФЗ «О международных договорах РФ» 1995 года в статье 5 «Международные договоры РФ в правовой системе РФ» говорит, что два первых пункта слово в слово повторяют п. 4, ст. 15 Конституции РФ, однако добавляется третий пункт, который ставит судебную систему в неудобное положение: «Положения международного договора, не требующего принятия внутренних актов, действуют в РФ непосредственно». Непосредственное применение означает, что суды обязаны применять для разрешения споров нормы МП в рамках конкретного спора при противоречащих нормах МП и НП.

Проблемным является также следующий вопрос: имеет ли право народ на референдуме или парламент, избранный народом, принять норму права, которая будет противоречить норме международного договора? В российской доктрине этот вопрос остается без ответа.

В мировой практике отсутствует какой-либо единообразный подход. Все государства в мире можно разделить на четыре большие группы:

а) государства, где любые договоры превалируют над национальным правом (абсолютный монизм) - Нидерланды, Австрия, Аргентина, Бразилия, Мексика;

б) международные договоры обладают приоритетом в применении перед всем текущим законодательством независимо от времени принятия, но не над конституцией (РФ относится к данной группе стран);

в) международные договоры превалируют только в отношении предшествующих законов (большинство стран, в том числе Германия, Великобритания, США), поскольку у народа должно быть неоспоримое право принять любой закон, даже если он противоречит договору;

г) государства, в которых все законы (независимо от времени вступления международного договора в силу) имеют приоритет перед всеми международными договорами независимо от факта их одобрения парламентом (ЮАР, Индия);

Конституционный Суд РФ серией решений предпринял попытку переосмыслить свое отношение к данному вопросу. Де-факто, он дал свое конституционное толкование п. 4, ст. 15 Конституции РФ (Постановление №21-П от 14.07.2015 о порядке исполнения решений ЕСПЧ). Суд общей юрисдикции, арбитражный суд при пересмотре в установленном процессуальным законодательством порядке дела в связи с принятием ЕСПЧ постановления, в котором констатируется нарушение в РФ прав и свобод человека при применении закона либо отдельных его положений, придя к выводу, что вопрос о возможности применения соответствующего закона может быть решен только после подтверждения его соответствия Конституции РФ, обращается с запросом в Конституционный Суд РФ о проверке конституционности этого закона.

Согласно Постановлению от 19.04.2016 об исполнении решения ЕСПЧ по делу Анчугова и Гладкова, Конституционный Суд сделал следующий вывод: «Признать исполнение в соответствии с Конституцией РФ постановления ЕСПЧ от 4 июля 2013 года по делу «Анчугов и Гладков против России» в части мер общего характера, предполагающих внесение изменений в российское законодательство (и тем самым изменение основанной на нем судебной практики), которые позволяли бы ограничивать в избирательных правах не всех осужденных, отбывающих наказание в местах лишения свободы по приговору суда, - невозможным, поскольку предписание статьи 32 (часть 3) Конституции РФ, обладающей верховенством и высшей юридической силой в российской правовой системе, со всей определенностью означает императивный запрет, согласно которому не имеют избирательных прав без каких бы то ни было изъятий все осужденные, отбывающие наказание в местах лишения свободы, определенных уголовным законом.

Для анализа аргументов и логики КС нужно учитывать контекст, то есть сумму всех внутренних и внешних факторов, которые прямо или косвенно повиляли на позицию КС:

а) временной;

б) пространственный;

в) общедоктринальный;

Сегодня одного лишь конституционного определения порядка взаимодействия норм международного и внутринационального права (п. 4, ст. 15) явно недостаточно, суду необходимо как-то прояснять лаконичность и заполнять неопределенность формулировки, данной в Конституции.

Сегодня международное право это не только международные договоры. Появились интеграционные объединения, в которых имеются наднациональные институты, которые могут принимать обязательные решения для исполнения их предприятиями, органами государственной власти, судами. Суды этих интеграционных объединений настаивают на том, что эти акты имеют приоритет не только над законами, но и над конституциями стран-членов, при этом оставаясь вне сферы какого-либо судебного контроля на национальном уровне.

Другие международные суды (в том числе ЕСПЧ) активно поддержали линию интеграционных судов по контролю не только внутреннего законодательства, но и конституций на предмет соответствия международным договорам. Международные суды все более смело ставят вопрос о соответствии международному праву внутренних законов и даже конституций, покушаясь на казавшиеся незыблемыми прерогативы национальной судебной власти.

КС беспокоился также по поводу высокой степени креативности международных судов по расширительному толкованию договоров (эволютивное толкование), а также выстраивание всеми этими судами своей системы своих собственных прецедентов. В результате толкования международными судами текст толковался так, как государство даже не ожидало и не представляло, когда оно присоединялось к той или иной конвенции.

В этой ситуации высшие национальные суды начали выстраивать свои собственные конструкции, адаптирующие национальные правовые системы к новой реальности (КС РФ не исключение, причем РФ идет в хвосте этого движения). Своим настороженно критическим отношением к МП наиболее известны КС ФРГ и КС Италии.

Как ответ на идущие в Европе интеграционные процессы и действия двух авторитетных международных судов (Суда ЕС и ЕСПЧ), каждый из которых претендует на звание конституционного суда объединенной Европы. Это вынуждает конституционные суды устанавливать своего рода ограничительные линии, за которые ни при каких обстоятельствах не могут заходить ни органы ЕС, ни международные суды. Такие оговорки сделали почти все конституционные суды стран-членов ЕС как ответ на доктрину верховенства права ЕС.

КС Италии разработал доктрину контр-лимитов (пределов) проникновения норм МП в национальный правопорядок. Только КС Италии является единственной инстанцией, которая уполномочена рассматривать конституционность норм МП при их имплементации (транспозиции) в правопорядок Италии. Основные принципы конституционного строя, включая неотъемлемые права человека, представляют собой фильтр на пути реализации нормы МП в национальном правопорядке. Как следствие, нормы МП не применяются, если они противоречат основным положениям (принципам) Конституции Италии. Эта позиция была сформулирована еще в 1970-е годы.

КС РФ в Определении от 03.03.2015 №417-О и Постановлении 21-П от 14.07.2015 о порядке исполнения решений ЕСПЧ предусматривает, что участие России в международных договорах и интеграционных объединениях не должно приводить к нарушению прав человека и не должно создавать угрозу основам конституционного строя. Правила международного договора, если они нарушают конституционные положения, имеющие особо важное для России значение, не могут и не должны применяться в ее правовой системе. КС РФ - это финальный арбитр, его задача - найти разумный баланс, чтобы его решение отвечало бы букве и духу постановления ЕСПЧ, а с другой стороны - не вступало бы в противоречие с основами конституционного строя.

Сама по себе Европейская Конвенция не противоречит Конституции, но это не означает, что заведомо исключено появление решений ЕСПЧ, которые могут ей противоречить. Решения ЕСПЧ не должны отменять приоритет Конституции и могут быть реализованы только при соблюдении этого условия. Если исполнение решения ЕСПЧ приведет к нарушению принципов и норм Конституции, то Россия может в порядке исключения отступить от выполнения возлагаемых на нее обязательств, когда такое отступление является единственно возможным способом избежать такого нарушения. Однако ст. 27 Венской Конвенции 1969 года говорит, что государство не может ссылаться на положения своего внутреннего права в качестве оправдания для невыполнения им договора (внутреннее право это не основание для освобождения от ответственности! И только).

Норма п. 4, ст. 15 Конституции РФ предельно лаконична и неопределенна, и она вряд ли соовтетствует интересам страны на сегодняшнем этапе, поскольку лишает ее возможности проводить собственную внешнюю и внутреннюю политику. В этой ситуации динамичное или эволюционное (исходя из сегодняшних потребностей общества) толкование данной нормы Конституции своевременно и оправдано). Взаимодействие европейского конвенционного и российского конституционного правопорядков невозможно в условиях субординации, поскольку только диалог между различными правовыми системами является основой их надлежащего равновесия (Постановление КС РФ от 19.04.2016 №12-П). Для КС МП и НП - это различные правовые системы, которые находятся в состоянии непрерывного взаимодействия. КС провозгласил дуализм.