Экзамен зачет учебный год 2023 / Теория международного права (1)

ненных Наций. Что касается использования силы одним государ­ ством против другого вне рамок ООН, то в соответствии с Уставом это может иметь место только в случае индивидуальной или коллек­ тивной самообороны, “если произойдет вооруженное нападение”, и только до тех пор, пока Совет Безопасности не примет мер, необхо­ димых для поддержания международного мира и безопасности (ст. 51 Устава ООН).

Содержание этого принципа в настоящее время включает зап­ рещение использования силы государством против народов колоний и зависимых стран с целью помешать осуществлению ими права на самоопределение. Такое применение силы является нарушением п. 4 ст. 2 Устава ООН. Как правильно отмечает Г. Шармазанашвили, применение метрополией вооруженной силы против колонии проти­ воречит целям ООН1. С другой стороны, вооруженная борьба коло­ ниальных народов за свое освобождение, как ответное действие про­ тив применения вооруженной силы метрополией, является по совре­ менному международному праву законной самообороной. Это поло­ жение вытекает из Устава ООН и нашло выражение, например, в та­ ких международных документах, как Женевские соглашения 1954 г. по Индокитаю1 2, в многочисленных резолюциях Генеральной Ассам­ блеи ООН, в частности, в Декларации о предоставлении независи­ мости колониальным странам и народам от 14 декабря 1960 г., резо­ люции 2107 (XX) от 21 декабря 1965 г., резолюции 2184 (XXI) от 12

декабря 1966 г., резолюции 2270 (XXII) от 17 ноября 1967 г.3 Принцип запрещения применения силы в международных от­

ношениях обсуждается начиная с 1964 г. на сессиях Специального комитета Генеральной Ассамблеи ООН по принципам международ­ ного права, касающимся дружественных отношений и сотрудниче­ ства государств. Комитет не смог, однако, принять согласованный текст, определяющий содержание этого принципа. Несмотря на это, было бы неправильно делать пессимистические выводы относитель­ но существования этого принципа вообще или его содержания4.

Вопрос имеет различные аспекты. Работа Специального коми­ тета свидетельствует прежде всего о согласии государств в том, что

1Шармазанашвили Г. В. От права войны к праву мира. М., С. 135.

2Ляхе М. Женевские соглашения 1954 г. об Индо-Китае. М., 1956.

С. 189—193.

3См. также: Декларацию Каирской конференции глав государств и правительств от 10 октября 1964 г.; Декларацию конференции юристов аф­ ро-азиатских стран, принятую на конференции в Конакри в октябре 1962 г. (Revue de droit contemporain. 1963. № 2. P. 174); также: Sahovic M. Influ­ ence des etats nouveaux sur la conception du droit international // AFDI. 1966. P. 42—43.

4 Декларация о принципах международного права, касающихся дру­ жественных отношений и сотрудничества между государствами в соответ­ ствии с Уставом Организации Объединенных Наций, принята 24 октября 1970 г. (Рез. 2625(XXV)]. — Прим, редактора.

В Специальном комитете было достигнуто принципиальное со­ глашение о том, что содержание принципа запрещения применения силы и угрозы силой в международных отношениях включает: зап­ рещение “применения или использования силы с целью нарушения существующих границ другого государства или для решения меж­ дународных споров, в том числе территориальных споров и вопро­ сов, касающихся государственных границ”; запрещение репресса­ лий, “связанных с применением силы”; запрещение “организации или поощрения организации нерегулярных или добровольных сил или вооруженных банд, в том числе наемников, для вторжения на территорию другого государства”; запрещение “участия в граждан­ ской войне и террористических действиях в другом государстве”. Не было достигнуто соглашения, в частности, о том, включает ли этот принцип “обязанность воздерживаться от применения экономичес­ кого и политического давления или любых других форм давления против политической независимости или территориальной целостно­ сти государств”; по вопросу об определении понятия “сила”; о зап­ рещении “применения силы против народов зависимых террито­ рий”; о праве народов зависимых территорий применять силу “про­ тив колониального господства”1.

Главной причиной трудностей в работе Специального комитета по этому вопросу, несомненно, является позиция западных держав, с самого начала выступавших против разработки кодификации ос­ новных принципов международного права. Вместе с тем в вопросе о более конкретном формулировании положений, касающихся зап­ рещения применения силы и угрозы силой в международных отно­ шениях, есть и ряд объективных трудностей, связанных со сложно­ стью самого вопроса, затрагивающего очень разные и многочислен­ ные аспекты отношений между государствами.

Принцип ненападения в том виде, в каком он определен поста­ новлениями Устава ООН, — принцип общего международного права. Свыше 120 государств в настоящее время являются членами Орга­ низации Объединенных Наций1 2. Другие государства, которые еще не допущены в ООН, неоднократно в той или иной форме заявляли, что они признают принципы Устава ООН как обязательные в отно­ шениях между всеми государствами. Поэтому указанные принципы, в том числе принцип ненападения, должны, несомненно, рассматри­ ваться как общепризнанные принципы международного права.

Нельзя поэтому согласиться с теми буржуазными юристами, которые полагают, что постановления Устава ООН являются лишь принципами “партикулярного международного права”, в отличие от

1 Доклад Специального комитета по принципам международного права. Нью-Йорк, 1968. П. 111; по вопросу о понятии силы см.: Левин Д. Б. Поня­ тие силы по Уставу ООН // СГП. 1968. № 8. С. 68—74.

2 На конец 1999 г. — 190 государств (прим, редактора).

общего международного права. Исходя из этой предпосылки они не­ редко делают вывод об отсутствии в современном общем междуна­ родном праве нормы о запрещении применения силы в междуна­ родных отношениях. Например, профессор Кельсен, рассматривая приведенные ранее постановления Устава ООН относительно зап­ рещения применения силы как относящиеся к “праву Объединен­ ных Наций”, заявляет, что “общее международное право не запре­ щает использования силы или войны и что, следовательно, в соот­ ветствии с общим международным правом любое государство может прибегать к войне, если оно полагает, что его права были наруше­ ны другими государствами”. “Общее международное право, — гово­ рит Кельсен, — уполномочивает государство, то есть отдельного члена международного сообщества, в случае нарушения его прав прибегать к репрессалиям или к войне против государства, которое ответственно за такое нарушение”1.

В другой работе Кельсен утверждает: “Если репрессалии и войну — типичные меры самопомощи — не рассматривать в каче­ стве правовых санкций, потому что минимум централизации пред­ ставляет основной элемент права, то социальный порядок, который мы называем общим международным правом, не может рассматри­ ваться как право в подлинном смысле слова”1 2.

Итак, согласно Кельсену, международное право не может су­ ществовать без войны. Отсюда неизбежен вывод, что если оно зап­ рещает войну, то тем самым подрывает свою собственную основу. К этому абсурдному выводу можно было прийти, только следуя по пути доведенного до крайности формализма.

Нельзя согласиться также с теми буржуазными авторами, ко­ торые недооценивают значения этого важнейшего принципа совре­ менного международного права. Так, аргентинский профессор Море­ но Кинтана в своем курсе международного права хотя и говорит о Парижском пакте 1928 г., пересказывая его положения, но в работе нет ни слова о том, что Парижский пакт представлял важный этап в формировании общепризнанного принципа международного права, запрещающего агрессивную войну. Морено Кинтана лишь пессими­ стически отмечает, что “отсутствие санкций для тех, кто нарушит этот пакт, лишало указанный документ всякой “эффективности”3.

1Kelsen Н. Collective Security and Collective Self-Defence under the Charter of the United Nations // AJIL. Vol. 42 (1948). P. 783.

2Kelsen H. Principles of International Law. P. 31. См. также: Guggen­ heim P. Les principesde droit international public // RdC. Vol. 80 (1952). P. 16

его же. Traite de droit international public. Vol. II. Geneve, 1954. P. 93—94; Quadri R. Diritto intemazionale publico. Palermo, 1956. P. 23; Monaco R Man ale diritto intemazionale. Torino, 1960. P. 421—425.

3 Quintana Moreno L. M. Tratado de derecho internacional. Tomo II. Buenos Aires, 1963. P. 401.

Такую же тенденцию можно заметить у профессора Ш. Вишера. Он говорит об этом принципе между прочим, заявляя затем: “Для того, чтобы установить эффективный отказ от тесно связанной с ин­ дивидуалистической концепцией суверенитета прерогативы права на войну, необходимо нечто большее, чем подписание конвенций между государствами, какими бы торжественными они ни были”1. Конечно, запретить применение силы еще не означает прекратить применение силы, подобно тому как запрещение убивать людей в национальном праве не означает еще ликвидацию убийств. Но боль­ шое значение этого принципа международного права неоспоримо.

Современное международное право запрещает государствам прибегать к войне против других государств. Но это, разумеется, не означает, что с появлением принципа ненападения международное право как система норм, регулирующих определенные обществен­ ные отношения, стало слабее. Несомненно, что международно-пра­ вовое запрещение агрессивной войны явилось шагом вперед на пути превращения международного права в более эффективное средство укрепления мира. Сила или слабость международного права опре­ деляется прежде всего его ролью в деле обеспечения мира, разви­ тия мирного сосуществования государств. И если с запрещением аг­ рессивной войны международное право впервые в истории повер­ нулось лицом к миру, то от этого его роль в обеспечении мирного со­ существования государств возросла, а следовательно, оно стало эф­ фективнее.

Появившийся в результате активности прогрессивных сил но­ вый общепризнанный принцип международного права — принцип ненападения имеет огромное значение для обеспечения мирного сосуществования, так как мирное сосуществование означает прежде всего, хотя и не только, отказ от войны, совместное существование в условиях мира.

Принцип мирного разрешения споров, соглас­ но которому все государства обязаны разре­ шать свои разногласия только мирными сред­ ствами, тесно связан с принципом ненападе­ ния. Оба эти принципа являются в известном

смысле двумя сторонами одной медали. Если государствам запреща­ ется прибегать к силе в их отношениях с другими государствами, следовательно, и в разрешении споров с этими государствами, то это значит, что остаются открытыми только мирные пути разреше­ ния споров. С другой стороны, принцип мирного разрешения споров означает, что нельзя использовать силу для их урегулирования.

Но, как видно из указанного сопоставления, принцип ненападе­ ния является более широким в том смысле, что он запрещает прибе-

1 Ch. de Visscher. Theories et real it & en droit international public. P. 359.

гать к войне, к применению силы в отношениях между государства­ ми во всех случаях в соответствии с п. 4 ст. 2 Устава ООН. Разуме­ ется, запрещается прибегать к силе первым, так как применение силы в ответ на нападение было бы уже самообороной.

Принцип мирного разрешения споров развивался параллельно с принципом ненападения. Его не было в международном праве до Великой Октябрьской социалистической революции. Гаагские кон­ венции 1899 и 1907 гг. о мирном разрешении международных спо­ ров содержат лишь пожелание “по возможности” воздерживаться от применения силы и прибегать к мирным способам разрешения спо­ ров. “С целью предупредить, по возможности, обращение к силе в отношениях между Государствами, — говорится в ст. 1 Гаагской конвенции 1907 г., — Договаривающиеся Державы соглашаются при­ лагать все свои усилия к тому, чтобы обеспечить мирное решение международных несогласий”1. Статья 2 этой Конвенции предусмат­ ривала обязательство “в случае важного разногласия или столкно­ вения, прежде чем прибегнуть к оружию, обращаться, насколько по­ зволят обстоятельства, к добрым услугам или посредничеству одной или нескольких дружественных Держав”2.

Таким образом, согласно Гаагским конвенциям, мирные сред­ ства разрешения споров не являлись даже обязательной стадией в разрешении споров. Содержащееся в Конвенции обязательство, “прежде чем прибегнуть к оружию”, обращаться к мирным средст­ вам разрешения споров сводилось, по существу, на нет и превраща­ лось в простое пожелание оговоркой “насколько позволят обстоя­ тельства”.

Устав Лиги наций шел в этом отношении значительно дальше. Он содержал определенные элементы принципа мирного разреше­ ния международных споров, но полностью этого принципа в нем еще не было.

По Уставу Лиги наций обращение к мирным средствам разре­ шения споров, “могущих повлечь за собой разрыв”, являлось обяза­ тельным, но применение мирных средств не исключало обращения к силе.

Статья 12 Устава Лиги наций предусматривала, что члены Ли­ ги будут передавать возникающие между ними споры, “могущие повлечь за собой разрыв”, на третейское разбирательство либо на судебное разрешение, либо на рассмотрение Совета Лиги. “Они со­ глашаются еще, — говорилось дальше, — что они ни в коем случае не должны прибегать к войне до истечения трехмесячного срока после решения третейских судей, или судебного постановления, или доклада Совета”.

Если спор между членами Лиги, “могущих повлечь за собой разрыв”, не был передан на третейское или судебное разбиратель-

' Международное право в избранных документах. Т. II. С. 247—248. 2 Там же. С. 248.

ство, он мог быть передан на рассмотрение Лиги по заявлению од­ ной из спорящих сторон. Если, рассматривая спор, Совет не прихо­ дил к единогласному решению или если спор рассматривался Ас­ самблеей Лиги и соответствующий доклад не получил одобрения всех членов Лиги, представленных в Совете, и большинства других членов Лиги (за исключением в каждом случае представителей уча­ ствующих в споре сторон), члены Лиги были свободны “поступать, как они считают подходящим для сохранения права и правосудия” (ст. 15 Устава Лиги наций).

В этом случае, следовательно, мирные средства прямо превра­ щались в первую стадию разрешения спора.

Если Совет принимал доклад единогласно или Ассамблея при­ нимала доклад с одобрения представителей всех членов Лиги, пред­ ставленных в Совете, и большинства других членов Лиги (за исклю­ чением в каждом случае представителей участвующих в споре сто­ рон), члены Лиги обязаны были “не прибегать к войне против вся­ кой Стороны, которая сообразуется с выводами доклада” (ст. 15 Ус­ тава Лиги наций). Последнее положение и в этом случае юридически и фактически открывало возможность обращения к силе и превра­ щения мирной процедуры разрешения споров только в первую ста­ дию их урегулирования.

В отношении некоторых споров Устав Лиги наций как будто бы предусматривал принцип обязательного их мирного разрешения, но опять-таки не доводил это обязательство до конца. В ст. 13 Устава Лиги наций говорилось: “Объявляются принадлежащими к числу вопросов, вообще подлежащих третейскому или судебному разреше­ нию, споры, которые относятся к толкованию какого-либо договора, ко всякому вопросу международного права, к наличию всякого фак­ та, который, будучи установлен, составил бы нарушение междуна­ родного обязательства, или к объему и способу возмещения, следу­ емого за такое нарушение”. Однако та же статья открывала путь к немирным способам разрешения споров. В ней говорилось, что чле­ ны Лиги не будут прибегать к войне против государства, сообразу­ ющегося с третейским или судебным решением, и что в случае не­ выполнения решения Совет Лиги предлагает меры, которые должны обеспечить его исполнение. Следовательно, здесь снова говорится о возможности прибегнуть к войне в случае невыполнения арбитраж­ ного или судебного решения, а процедура рассмотрения вопроса Советом Лиги, как уже указывалось, не исключала этого.

Таким образом, сложные постановления Устава Лиги наций о разрешении споров не охватывали всех возможных разногласий между государствами и не исключали немирных способов разреше­ ния споров, на которые они распространялись.

Парижский пакт 1928 г., установивший принцип ненападения как принцип запрещения агрессивной войны, установил также и принцип мирного разрешения споров. Статья 2 этого Пакта гласи­ ла: “Высокие Договаривающиеся Стороны признают, что урегули-

рование или разрешение всех могущих возникнуть между ними споров или конфликтов, какого бы характера или какого бы проис­ хождения они ни были, должно всегда изыскиваться только в мир­ ных средствах”1.

Провозглашая, что любые споры между государствами долж­ ны решаться мирными средствами, Парижский пакт формулировал принцип мирного разрешения споров, который, так же как и прин­ цип ненападения, постепенно превратился в общепризнанный прин­ цип международного права.

Принятый Ассамблеей Лиги наций 26 сентября 1928 г. Общий акт о мирном разрешении международных споров предусматривал обязательную передачу споров между участниками акта, не урегу­ лированных путем переговоров или согласительной процедуры, на решение Постоянной палаты международного правосудия или тре­ тейского суда, иначе говоря, Общий акт предусматривал обязатель­ ную юрисдикцию Постоянной палаты международного правосудия. Общий акт был ратифицирован лишь 20 государствами и не играл заметной роли. С некоторыми формальными изменениями, вытекаю­ щими из факта создания ООН, ликвидации Постоянной палаты меж­ дународного правосудия и создания Международного Суда ООН, этот акт был принят Генеральной Ассамблеей 28 апреля 1949 г. и на 1 января 1969 г. был ратифицирован 6 государствами (Бельгия, Шве­ ция, Норвегия, Дания, Люксембург, Верхняя Вольта).

Таким образом, к моменту принятия Устава ООН принцип мирного разрешения споров уже имелся в международном праве, и оставалось лишь зафиксировать его в точной форме. Это и было сделано в п. 3 ст. 2 Устава ООН, где говорилось, что “все Члены Организации Объединенных Наций разрешают свои международ­ ные споры мирными средствами таким образом, чтобы не подвер­ гать угрозе международный мир и безопасность и справедливость”.

Содержание принципа мирного разрешения споров сводится к тому, что государства обязаны разрешать все возникающие между ними спорные вопросы мирными средствами. Выбор этих средств принцип мирного разрешения споров оставляет на усмотрение за­ интересованных государств. Согласно ст. 33 Устава ООН “стороны, участвующие в любом споре, продолжение которого могло бы угро­ жать поддержанию международного мира и безопасности”, должны прежде всего стараться разрешить спор путем переговоров, обсле­ дования, посредничества, примирения, арбитража, судебного разби­ рательства, обращения к региональным органам или соглашениям или иными мирными средствами по своему выбору. Важно то, что государства должны разрешать свои споры только мирными сред­ ствами. Что касается применения тех или иных мирных средств, то заинтересованные государства могут избрать любое из них с учетом

1 Международное право в избранных документах. Т. III. М., 1957. С. 4.

обстоятельств конкретного спора. Право “свободного выбора” сторо­ нами мирных средств разрешения международных споров подчер­ кивается, в частности, в статьях, формулирующих содержание этого принципа, которые были приняты Специальным комитетом Гене­ ральной Ассамблеи ООН на сессии 1966 г. (док. А/6230, п. 248).

ского Союза и других прогрессивных сил1.

Как известно, зарождение указанного принципа относится еще к периоду буржуазных революций. Под флагом “принципа нацио­ нальности” буржуазия, стремясь установить свое господство, боро­ лась в XIX в. за создание самостоятельных национальных государств в Европе. Однако “принцип национальности” не был общепризнан­ ным даже в рамках европейского международного права1 2.

Новый период борьбы за внедрение принципа самоопределения наций в международном праве начался с появлением Советского государства.

Положив право наций на самоопределение в основу своей по­ литики по национальному вопросу, Советское правительство настой­ чиво добивалось признания принципа самоопределения наций как принципа международного права.

Уже в Декрете о мире Советское правительство предложило принять принцип самоопределения наций в качестве основы для

1 См. подробнее по этому вопросу: Старугиенко Г. Б. Принцип само­ определения народов и наций во внешней политике Советского государства. М., 1960; его же. Нация и государство в освобождающихся странах. 1967; Ба раташвили Д. И. За свободу и независимость народов. 1960; его же. Новые государства Азии и Африки и международное право. 1968; Сперанская Л. В. Принцип самоопределения в международном праве. 1961; Левин Д. Б. Прин­ цип самоопределения наций в международном праве // СЕМП. 1962. Тузмухамедов Р. А. Национальный суверенитет. 1963; Черноголовкин Н. В. Круше­ ние колониализма и международное право. 1963; Игнатенко Г. В. От коло­ ниального режима к национальной государственности. 1966; Моджорян Л. А Колониализм вчера и сегодня. 1967; Курс международного права. Т. II.

С. 202—234; Antonowicz L. Likwidacja kolonializmu ze stanowiska prawa mi- ?dzynarodowego. Warszawa, 1966; Arzinger R. Das Selbstbestimmungsrecht im allgemeinen Volkerrecht der Gegenwart. B., 1966; Bokor-Szego H. The Inter­ national Legal Content of the Right of Self-Determination as Reflected by

the Disintegration of the Colonial System // Questions of International Law. Budapest, 1966; Geamanu G. Principiile fundamentale ale dreptului interna­ tional contemporan. Bucuresti, 1967. P. 110—166; Dumitrescu G. Neocolonialismul — incalcare a principiilor dreptului international contemporan // Principii de drept international public. Bucuresti, 1968. P. 162—190.

2См. Даневский В. Системы политического равновесия и легитимизма

иначало национальности в их взаимной связи. СПб., 1882. С. 267.