Экзамен зачет учебный год 2023 / Теория международного права (1)

менение силы в национальных интересах, как их оценивает каждое государство”1.

Однако для буржуазной международно-правовой доктрины в целом характерно непризнание многих существенных изменений и коренного отличия современного международного права от ранее существовавшего.

На первом месте в этом отношении стоят последователи “поли­ тического реализма”. Так, профессор Г. Моргентау, отказываясь ви­ деть какие-либо существенные изменения в международном праве, полагает, что оно является примитивным, подобным тому праву, ко­ торое существует в некоторых еще не знающих письменности обще­ ствах, например, у австралийских аборигенов или племени юрок в Северной Калифорнии1 2. Французский социолог Р. Арон пишет, что в международном праве не произошло никакого прогресса3. Запад­ ногерманский профессор Р. Лаун утверждает, что международное право всегда признавало и признает сейчас “право на господство”, основывающееся на так называемом “праве сильного”4. Профессор Лондонского университета Дж. Шварценбергер — главный предста­ витель “политического реализма” в западноевропейской доктрине международного права, хотя и делает в своей работе “Индуктивный метод в международном праве” некоторые шаги к признанию суще­ ственных изменений в международном праве5, в основном остается на своей прежней позиции, которую формулирует следующим об­ разом: “В сферах, которые с точки зрения силы имеют наибольшее значение, организованное мировое сообщество после 1945 г. отлича­ ется от того, которое существовало до 1914 г., главным образом ши­ роким использованием политики на двух уровнях, или, иначе гово­ ря, замаскированной политики силы”6. Шварценбергер не отрицает появления в международном праве многих новых важных принци­ пов и норм, таких, например, как принцип запрещения агрессивной войны, принцип запрещения применения силы в международных отношениях и т.д., но он неосновательно полагает, что. эти новые принципы и нормы не являются универсальными, что они обяза­ тельны не для всех государств и поэтому они не изменили общего международного права, хотя и сузили сферу его фактического при­ менения.

Тенденция отрицания коренных изменений в международном праве проявляется, хотя и в менее яркой форме, также у большин-

1Henkin L. International Law and the Behavior of Nations // RdC. Vol. 1 (1965). P. 276.

2Morgenthau H. Politics Among Nations. N. Y., 1960. P. 278.

3Aron R. Paix et guerre entre les nations. P., 1962. P. 717.

4Laun R. Le droit des peuples a disposer d’eux-mcmes // Annuaire des A ciens Auditeurs de l’Academie de droit international de la Haye. 1958. P. 99.

5 Schwarzenberger G. The Inductive Approach to International Law. P. 1 6 Ibid. P. 188.

ства других буржуазных юристов-международников. Так, по мне­ нию известного бельгийского профессора III. де Вишера, главное изменение в международном праве состоит в том, что Устав ООН придает большое значение уважению прав человека, которые, по его мнению, представляют основу “международного порядка”1. Но вме­ сте с тем Вишер отмечает, что “права человека, о которых часто упоминается в Уставе Организации Объединенных Наций, занима­ ют в нем место, являющееся одновременно и важным, и в то же время недостаточно определенным”2. Вишер не придает большого значения появлению в международном праве такого важнейшего принципа, как принцип запрещения применения силы3, и решитель­ но отрицает наличие принципа самоопределения народов4.

Вышедшие в последние годы наиболее авторитетные буржуаз­ ные курсы, авторами которых являются сторонники различных нап­ равлений в буржуазной международно-правовой доктрине, идут в том же направлении. В них, как об этом частично упоминалось ра­ нее, мы иногда найдем вообще отрицание каких бы то ни было основ­ ных изменений в международном праве, чаще — признание лишь некоторых из них, но никогда не увидим оценки современного меж­ дународного права как качественно нового международного права.

Так, профессор А. Фердросс рассматривает принцип самоопре­ деления народов как один из важнейших принципов современного международного права5, отмечает важность принципа запрещения агрессивной войны, хотя и полагает, что репрессалии с применением вооруженной силы допускаются общим международным правом6. Однако появление нового международного права он видит в “праве организованного международного сообщества”, которое в целом А. Фердросс считает отличным от современного общего междуна­ родного права7.

Французский профессор П. Ретер видит главное изменение международного права в появлении некоторых черт международно­ го сообщества, основанного на общности интересов. С точки зрения структуры международного сообщества, основное, по мнению Ретера, состоит в развитии международной организации, в результате чего “из неорганизованного международного сообщества последнее превращается в частично организованное”8. Подчеркивая, однако,

1Ch. de Visscher. Theories et realites en droit international public. P., 1955. P. 158—162.

2Ibid. P. 162.

3Ibid. P. 359.

4Ibid. P. 166.

5Verdross A. Volkerrecht. Wien, 1964. S. 661.

6Ibid. S. 426.

1 Ibid. S. 661.

8Reuter P. Principes de droit international public // RdC. Vol. 103 (1961). P. 457.

234 Теория международного права

что организованность международного сообщества носит “весьма поверхностный характер”, Ретер приходит к выводу, что в общем, несмотря на некоторые изменения, основы международного права остаются в целом прежними1.

В курсе итальянского профессора Р. Куадри нет и речи о но­ вых принципах международного права. Куадри отрицает наличие в современном международном праве принципа запрещения примене­ ния силы. Считая, что принципы Устава ООН являются постанов­ лениями “специального юридического порядка”, он утверждает, что “право государства на войну” является нормой общего международ­ ного права и в настоящее время1 2.

Английский профессор X. Уолдок в своем “Общем курсе меж­ дународного публичного права”, признавая, что в международном праве произошли значительные изменения, к которым он относит запрещение агрессивной войны, частичное запрещение применения силы вообще, а также международную ответственность индивидов за преступления против человечества3, в то же время умалчивает о других важных новых принципах международного права.

По существу, полное отрицание существенных изменений в международном праве мы находим в трехтомном курсе аргентинс­ кого профессора Морено Кинтана. Он говорит, например, о Париж­ ском пакте 1928 г., в котором стороны отказались от обращения к войне для урегулирования международных споров, но совершенно не упоминает о том, что этот международный договор явился важ­ ной вехой в формировании важнейшего общепризнанного принци­ па международного права, запрещающего агрессивную войну. Мо­ рено Кинтана лишь пессимистически отмечает, что “отсутствие сан­ кций для тех, кто нарушит этот пакт, лишало указанный документ всякой эффективности”. Он отрицает наличие в современном меж­ дународном праве норм, предусматривающих уголовную ответст­ венность индивидов за преступления против человечества, называя Нюрнбергский и Токийский процессы над главными военными пре­ ступниками прецедентами, “достойными сожаления”4.

Перуанский профессор А. Ульоа в своем двухтомном курсе международного права, хотя и отмечает значение Устава ООН и других международных договоров для прогрессивного развития меж­ дународного права5, но считает вместе с тем, что его основные прин-

1Reuter Р. Principes de droit international public // RdC. Vol. 103 (1961) P. 457—458.

2Quadri R. Diritto internazionale publico. Palermo, 1963. P. 23. См. так­ же: Monaco R. Manuale di diritto internazionale publico. Torino, 1960. P. 414

425; Sereni A. Diritto internazionale. Vol. I. Milano, 1966. P. 68.

3Waldock H. General Course on Public International Law // RdC. Vol. 10 (1962—III). P. 230, 236—237.

4Moreno Quintana L. M. Tratado de derecho internacional. Tomo II. Bue nos Aires, 1963. P. 287, 401.

5Ulloa A. Derecho internacional publico. Tomo I. P. 82.

правовая наука отстала от развития событий и не отражает многих существенных изменений, которые произошли и происходят за пос­ ледние десятилетия в международном праве, не говоря уже о том, что она не замечает глубокой трансформации общего характера международного права и его сущности.

4. ВОПРОС О “ПРОМЕЖУТОЧНОМ СОСТОЯНИИ” МЕЖДУ ВОЙНОЙ И МИРОМ

Многочисленные конфликты, создаваемые империалистами в различных частях земного шара (англо-франко-израильская агрес­ сия против Египта в 1956 г., длящаяся уже несколько лет американ­ ская агрессия во Вьетнаме, израильская агрессия против арабских государств и т.д.), а также состояние напряженности в международ­ ных отношениях, обусловленное политикой “с позиции силы” и гон­ ки вооружений, создания военных блоков и военных баз, направлен­ ных против социалистических и других миролюбивых государств, послужили почвой для предложений реформировать современное международное право путем введения в него третьего, так называ­ емого “промежуточного состояния”, среднего между миром и войной.

Профессор Ф. Джессеп, наиболее подробно изложивший кон­ цепцию “промежуточного состояния”, определяет его основные чер­ ты следующим образом1:

а) В отношениях между государствами существуют враждеб­ ность и напряжение. Упоминая о практике Турецкой империи до середины XVIII в. не заключать мирных договоров с христиански­ ми государствами, а заключать только перемирия, потому что Ко­ ран запрещал мирные договоры с неверными, Джессеп полагает, что такая практика является одним из элементов “промежуточного со­ стояния”.

б) Расхождения между сторонами настолько велики и глубоки, что решение какого-либо отдельного вопроса не может ликвидиро­ вать их.

в) В то же время стороны не имеют намерения или, по крайней мере, решимости прибегнуть к войне для разрешения спорных воп­ росов.

Джессеп предлагает узаконить такое состояние, поместив его между “миром” и “войной”. Он говорит при этом, что международ­ ное право не должно отрываться от действительности и что его следует привести в соответствие с реальной международной обста­ новкой.

Прежде всего, каково положение по действующему междуна­ родному праву? Ответ на этот вопрос должен быть определенным и

1 Jessup Ph. Should International Law Recognize an Intermediate St between Peace and War // AJIL. Vol. 48 (1954). P. 100—102.

категоричным: современное международное право не знает “проме­ жуточного состояния”.

Международная напряженность не является нормальным со­ стоянием с точки зрения современного международного права. По­ литика “холодной войны”, вызывающая это состояние, противоре­ чит международному праву и связана с его серьезными нарушени­ ями. Указанная политика не создает никакого юридического состо­ яния, которое санкционировалось бы современным международным правом1.

Несколько отличной от указанной концепции “промежуточно­ го состояния”, но близкой к ней является концепция “смешанного состояния” (status mixtus). Сторонники этой концепции утверждают, что между миром и войной нет четкого разграничения, что суще­ ствует “промежуточное” или “смешанное” состояние, которое харак­ теризуется тем, что наряду с мирными отношениями наблюдается использование вооруженной силы одними государствами против других.

Английский профессор Г. Шварценбергер писал в период Вто­ рой мировой войны, что международная практика якобы создала правовые нормы, которые не относятся ни к праву мира, ни к праву войны, но представляют “смешанный статус” (status mixtus). “Докт­ рина войны как состояния и объективной категории, — говорит он, — разбивается при соприкосновении с реально существующим сме­ шанным состоянием. Это состояние нельзя отграничить от состояния мира и состояния войны какими-нибудь объективными показателя­ ми. Государства борются друг с другом с помощью силы как во вре­ мя мира, так и во время войны. В мирное время они ограничены использованием экономической и политической силы. В “смешанном состоянии” к этим формулам силы добавляется использование во­ оруженной силы. В состоянии войны государства используют все доступные формы силы. Это показывает переоценку разницы между политической и экономической силой, с одной стороны, и вооружен­ ной силой, с другой стороны, и было бы ошибочно считать, что в системе политики силы существует какое-нибудь качественное раз­ личие между состоянием мира и состоянием войны”1 2.

Профессор Г. Шварценбергер в своей рецензии на французское издание книги “Вопросы теории международного права”3 настаивает на том, что в указанной его работе 1943 г., так же как и в настоящее время, он имел в виду “отсутствие какого-либо объективного разли­ чия между состоянием мира и войны в неорганизованном междуна­ родном сообществе, то есть прежде всего на основании междуна-

1 Профессор А. Фердросс говорит, что невозможно доказать существо­ вание особых правовых норм, соответствующих “холодной войне” (см.: Фер росс А. Международное право. С. 110—112).

2Schwarzenberger G. Jus pacis ас belli? // AJIL. Vol. 37 (1943). P. 474.

3Tunkin G. I. Droit international public. РгоЫёшеэ thcoriques. P., 1965.

родного обычного права”, и что положение изменилось “в современ­ ном международном праве, как оно зафиксировано в Уставе Орга­ низации Объединенных Наций”1.

Можно только приветствовать это замечание профессора Шварценбергера. Однако, для того чтобы его позиция в этом вопросе была полностью ясной, необходимо иметь в виду, что, согласно концепции профессора Шварценбергера, в настоящее время существуют два международных права: общее, или универсальное, международное право, которое является обычным правом, и право Объединенных Наций, которое не является общим международным правом. Правда, в своих последних работах Шварценбергер называет принципы Ус­ тава ООН “почти универсальным” правом1 2.

Но наряду с этими принципами Устава ООН, согласно концеп­ ции Шварценбергера, продолжает существовать общее международ­ ное право, и все изменения, происшедшие в международном праве за последние пятьдесят лет, его не затронули, в нем по-прежнему существуют и “право государства на войну”, и “право победителя”, и “дебелляция”, и т.д.3

Аргентинский профессор Л. М. Кинтана, солидаризируясь с концепцией Шварценбергера относительно “смешанного состояния”, предлагает, со своей стороны, назвать его нейтральным состоянием

(estado neutro), при котором “нет ни войны, ни мира” (“no hay ni guerra ni paz”)4.

Утверждение Шварценбергера, что no международному праву нет четкой границы между миром и войной, могло бы найти изве­ стное основание в международном праве до Великой Октябрьской социалистической революции, которое признавало “право государ­ ства на войну”. Старое международное право допускало не только войну, но и вооруженные репрессалии и так называемую мирную блокаду, которые не считались войной.

Даже после запрещения агрессивной войны в соответствии с Пактом 1928 г. оставалась лазейка для того, чтобы оправдывать войну, выдавая ее за нечто другое, к чему нередко и прибегали им­ периалистические державы. Известно, что колонизаторы предпочи­ тали называть проводимые ими войны в целях порабощения коло­ ниальных народов “полицейскими акциями”, “репрессалиями”, “во­ оруженным конфликтом” и т.п. и, таким образом, доказывать, что подобные акции не подпадают под действие Парижского пакта.

Положение изменилось с принятием Устава ООН, который зап­ рещает не только агрессивную войну, но и применение силы и уг-

1YBWA. 1966. Р. 293.

2См.: Schwarzenberger G. The Inductive Approach to International Law. P. 112.

3Cm.: Schwarzenberger G. The Law of Armed Conflict. L., 1968. P. 54,

4Quintana L. M. El Tercer Estado del derecho iternational // Bibliotheca Grotiana. Vol. II. Miinchen, 1954. P. 39.

розу силой против территориальной неприкосновености и полити­ ческой независимости любого государства или любым иным образом, несовместимым с целями ООН. Как уже указывалось, эти нормы являются в настоящее время нормами общего международного пра­ ва. Применение силы, противоречащее постановлениям Устава ООН, является не только нарушением Устава ООН, но и общего между­ народного права.

Нельзя не согласиться с М. Ляхсом, который пишет: “Между­ народное право не знает и не признает никакого промежуточного между войной и миром состояния. Точное разграничение этих двух институтов было признано уже давно, еще в то время, когда война была законным средством разрешения международных конфликтов. Проведение этой линии раздела еще более обосновано в настоящее время, когда агрессивная война запрещена, когда эта линия должна представлять границу между законом и беззаконием. Стирание этой грани не только лишено правовых оснований, но играет на руку тем, кому политически невыгодно запрещение захватнической войны”1.

Имеется еще третий вариант концепции “промежуточного со­ стояния”, выдвигаемый американским профессором М. Макдугалом. Макдугал считает, что в международном праве существует не одно “промежуточное” состояние, но бесчисленное количество таких со­ стояний. “Между полярными крайностями, то есть между самой низкой и самой высокой степенью принуждения, — говорит он, — существует не одна промежуточная стадия, но бесчисленное коли­ чество стадий, и при употреблении понятия “война” и “мир” и дру­ гих понятий перед выносящим решение возникает не два или три, но большое число положений, на которые можно сослаться”* 2.

Правильно, конечно, что нормы международного права юриди­ чески допускают в известных пределах различные конкретные си­ туации. Как и любые правовые нормы, они предполагают определен­ ную возможность выбора действий в рамках этих норм. Но разно­ образие конкретных отношений между государствами совсем не означает, что каждое такое конкретное правовое состояние отража­ ется в общем международном праве как некоторый особый статус.

Утверждение Макдугала, что между миром и войной имеется бесчисленное количество промежуточных стадий, между которыми нет четкой границы, не соответствует современному международно­ му праву.

Рассмотрим теперь предложение о “промежуточном состоянии” de lege ferenda. Из приводимых выше высказываний Джессепа сле­ дует, что он лишь предлагает установить “промежуточное состоя­ ние”, а не утверждает, что оно предусматривается действующим международным правом.

.' Ляхе М. Женевские соглашения 1954 года об Индо-Китае С. 180.

2 McDougal М. S. Peace and War: Factual Continuum with Multiple Legal Consequences // AJIL. Vol. 49 (1955). P. 67.

Конечно, международное право не может отрываться от дей­ ствительности, но это отнюдь не означает, что оно должно юриди­ чески узаконивать любую практику тех или иных государств в меж­ дународных отношениях. Вот почему важно выяснить, на какую практику ориентируется предложение о “промежуточном состоя­ нии”, притом, быть может, независимо от субъективных желаний и намерений авторов и защитников такого предложения.

Предложение ввести в международное право “промежуточное состояние” направлено, по существу, к тому, чтобы узаконить суще­ ствующие после Второй мировой войны напряженность в междуна­ родных отношениях, недоверие между государствами, узаконить политику “с позиции силы”, состояние “холодной войны” и даже (в своих крайних вариантах) вооруженную агрессию.

Возможно, что некоторые сторонники “промежуточного состо­ яния” искренне считают целесообразным введение в международ­ ное право такого нового юридического состояния потому, что оно все же лучше, чем война. Но состояние международной напряженнос­ ти чревато событиями, которые могут повести к войне. “Кроме мо­ ральной необходимости мира, — заявил премьер-министр Индии Неру на сессии Генеральной Ассамблеи ООН в I960 г., — все прак­ тические соображения также приводят нас к этому выводу, потому что, как всякому известно, выбор сейчас, в наш атомный век, можно делать между полным уничтожением и гибелью цивилизации, с од­ ной стороны, или каким-то видом мирного сосуществования между странами, с другой. Среднего пути нет”1.

На опасность “холодной войны” указывали и сами ее инициа­ торы и организаторы. Бывший Государственный секретарь США Даллес говорил: “В настоящее время идет “холодная” война, проис­ ходит борьба, которая является мировой по своим масштабам, суще­ ствует постоянная опасность того, что эта борьба может превратить­ ся из так называемой холодной войны в горячую войну”1 2.

Санкционирование международным правом “промежуточного состояния” означало бы шаг назад в развитии международного пра­ ва. Это явилось бы, по существу, подменой мирного сосуществова­ ния состоянием “холодной войны”, состоянием, которое узаконивало бы также и многие случаи вооруженной агрессии.

Предложение о введении “промежуточного состояния” не соот­ ветствует закономерностям развития современного международного права. Под воздействием растущих сил мира и прогресса междуна­ родное право имеет тенденцию идти вперед, а не назад, оно стано­ вится все более совершенным и эффективным средством развития и укрепления мирного сосуществования.

1Правда. 1960. 6 октября.

2Dulles J. F. Tasks and Responsibilities of the Foreign Service // The De partment of State Bulletin. Vol. XXXIV (1956). P. 588.

Часть IV. МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО, ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА

И ДИПЛОМАТИЯ

Соотношение международного права, внешней политики и дип­ ломатии имеет три аспекта: влияние внешней политики и диплома­ тии на развитие международного права; обратное влияние между­ народного права на внешнюю политику государства; использование государствами международного права как опоры для внешней по­ литики.

Глава X

ВЛИЯНИЕ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ И ДИПЛОМАТИИ

НА РАЗВИТИЕ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА

Нормы международного права создаются в процессе отношений между государствами в результате явно выраженного или молчали­ вого соглашения между ними. Каждое государство в этом процессе защищает определенные принципы, имеет свою международно-пра­ вовую позицию, которая может совпадать или отличаться от пози­ ции других государств. Позиция государства в вопросах междуна­ родного права является частью его внешнеполитической позиции. Нормы международного права регулируют отношения между госу­ дарствами, затрагивают интересы государств, и естественно, что международно-правовая позиция каждого государства исходит из тех же принципов, на которых базируется внешняя политика дан­ ного государства вообще, и преследует те же цели, что и внешняя политика в целом.

В процессе создания новых или изменения действующих норм международного права каждое государство стремится к тому, чтобы принципы его внешней политики нашли возможно более полное от­ ражение и закрепление в нормах международного права. Иначе говоря, каждое государство стремится отразить возможно полнее свою позицию в разрабатываемых нормах международного права.

Дипломатия — не единственное, но важнейшее средство осу­ ществления внешней политики. Ее можно определить как деятель-