Экзамен зачет учебный год 2023 / Теория международного права (1)

се и под водой,, полагая, что и такой договор послужит делу мира. Участие в Московском договоре не мешает, однако, Советскому Сою­ зу, так же как и любому другому участнику этого договора, продол­ жать добиваться запрещения всех ядерных испытаний и заключе­ ния с этой целью соответствующего соглашения.

Таким образом, согласованные воли государств, выраженные в норме международного права, не всегда и даже, как правило, не полностью отражают международно-правовую позицию соответ­ ствующих государств.

4. НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ КОНЦЕПЦИИ “ОСНОВНОЙ НОРМЫ”

Буржуазная доктрина соглашения, правильно установившая, что соглашение между государствами является единственным сред­ ством создания норм международного права, оказалась в порочном кругу в результате догматического подхода к вопросу. Если согла­ шение является единственным средством создания норм междуна­ родного права, говорят буржуазные юристы, то обязательная сила его норм покоится на международно-правовом принципе или норме pacta sunt servanda. Но как обосновать юридическую силу этого принципа? Если сказать, что она основывается на соглашении, то возникает новый вопрос: на чем основывается юридическая сила такого соглашения? Подобная юридическая конструкция не отвеча­ ла на вопрос и уводила в бесконечность.

Выход стали искать в некоей гипотетической “основной норме” как исходной точке, от которой пошло международное право и даже право вообще. “Основная норма” рассматривалась как постулат, неизбежный для любой правовой системы, гипотетическая норма, дальше которой юридическое исследование идти не может.

Д. Анцилотти, впервые давший широкую разработку буржуаз­ ной концепции соглашения как единственного способа создания норм международного права, в “Курсе международного права”, вы­ шедшем впервые в 1912 г., пишет: “Любая юридическая система состоит из норм, обязательная сила которых проистекает из основ­ ной нормы, к которой прямо или косвенно сводятся все нормы та­ кой системы. Общая норма определяет поэтому, какие нормы со­ ставляют данную юридическую систему, и сводит их к единству. Международный порядок характеризуется тем, что принцип pacta sunt servanda не основывается, как это имеет место во внутреннем праве, на более высокой норме; он сам является высшей нормой. Норма, согласно которой “государства должны уважать договоры, заключенные между ними”, является, таким образом, формальным критерием, который отличает нормы, о которых идет речь, от дру­ гих норм и сводит их в единую систему: все нормы, и только нор­ мы, которые сводятся к указанному принципу как к необходимому

и исключительному источнику их обязательной силы, относятся к категории норм, о которых идет речь. Эти нормы составляют меж­ дународное право или, иначе говоря, “юридический порядок сообще­ ства государств”1.

Поскольку, говорит Анцилотти, в международном сообществе выступают суверенные государства, нормы права, действующие между государствами, могут быть только результатом соглашения между равными1 2.

Принцип pacta sunt servanda как “основная норма” не имеет, по мнению Анцилотти, юридического обоснования, хотя это не исклю­ чает его обоснования с точки зрения этической, политической и т.д. “Этот принцип, — говорит Анцилотти, — именно потому, что он яв­ ляется основой норм, о которых идет речь, не подлежит дальнейше­ му доказательству, с точки зрения самих норм. Он должен рассмат­ риваться как объективная абсолютная ценность, или, иначе говоря, как исходная и недоказуемая гипотеза, к которой с необходимостью сводится этот, как и всякий другой известный человечеству поря­ док. Это не означает, что указанный принцип не может быть обосно­ ван с других точек зрения. Это означает только, что любое обосно­ вание, которое может быть дано с другой точки зрения (этической, политической и т.д.), не имеет отношения к той науке, которая ог­ раничивается изучением указанных норм”3.

Эту же точку зрения развивает Т. Перасси. Считая, что юрист не должен выходить за рамки “юридической догматики”, Перасси говорит, что любая юридическая норма предполагает другую нор­ му, на которой основывается юридическое значение первой нормы. В конечном итоге должна существовать, по крайней мере, одна нор­ ма, касающаяся “процесса нормообразования”. Это конечная точка, дальше которой нельзя идти, не выходя за границы международного права. Указанную “основную норму”, говорит Перасси, следует счи­ тать нормой международного права, юридической нормой4. “Основ­ ной нормой” международного права, по мнению Перасси, является норма, в силу которой соглашение представляет “источник юриди­ ческих норм” в международном праве. Это — постулат, который не­ обходим для того, чтобы создать юридическую концепцию. В то же время это логический вывод из принципа, согласно которому для юридической догматики “юридический порядок является постула­ том”5.

1Anzilotti D. Corso di diritto internazionale. Vol. I. Cedam-Padova, 1955. P. 44—45.

2Ibid. P. 46.

3Ibid. P. 44—45.

4Perassi T. Teoria dommatica delle fonti di norme giuridiche in diritto internazionale // RDI. 1917. P. 917—998.

5Ibid. P. 201.

Г. Кельсен, который отвергает концепцию соглашения, также приходит к “основной норме”, являющейся нормой, определяющей способ создания норм международного права. Согласно Кельсену, нормы права являются таковыми потому, что “их валидитарность может быть выведена из более высокой, или, иначе говоря, более общей нормы, поскольку частная норма может быть выведена из общей нормы”, или потому, что эти нормы созданы “актами инди­ видов, которые уполномочены более высокой нормой создавать пра­ вовые нормы”1. Во всяком случае, для Кельсена “основой обязатель­ ности норм может быть только норма”1 2.

Начиная с “наиболее низких норм международного права”, Кельсен приходит к выводу, что основной нормой является принцип pacta sunt servanda. Это — норма общего международного права, созданная обычаем. Конвенционное право, говорит Кельсен, покоит­ ся на обычном праве. Норма pacta sunt servanda не является поэто­ му окончательной “основной нормой”, поскольку таковой может быть только норма, обосновывающая обязательность обычая как фундамента всего международного права. “Основной нормой меж­ дународного права, — говорит Кельсен, — должна быть поэтому норма, которая обосновывает обычай как нормообразующий фактор. Это норма может быть сформулирована следующим образом: госу­ дарства должны действовать так, как они действовали обычно”3. Указанная норма, по мнению Кельсена, является “предполагаемой или гипотетической нормой”4.

Кельсен подчеркивает формальный характер основной нормы в его понимании. “Основная норма позитивистской чистой теории права — это не норма справедливости”, — говорит он5.

П. Гуггенхайм придерживается очень близкой к Кельсену точ­ ки зрения: “Всякий юридический порядок, — говорит он, — пред­ ставляет систему правил, которые черпают силу из основной нор­ мы, к которой все они сводятся прямо или косвенно. Основная норма определяет, какие нормы составляют данный юридический порядок, и сводит их к единству. Таким образом, основная норма является общим источником всех норм международного публичного права”6.

Однако во втором издании своего “Курса международного пра­ ва” Гуггенхайм отводит “основной норме” гораздо более скромную

1Kelsen Н. Principles of International Law. P. 557—558.

2Kelsen H. Das Problem der SouverSnitat und die Theorie des Volkerrechts. B., 1928. S. 105.

3Kelsen H. Principles of International Law. P. 564.

4Kelsen H. Theorie du droit international public // RdC. Vol. 84 (1953). P. 129; см. также: Morelli G. Nozioni di diritto internazionale. Padova, 1951. Para 5, 6, 17.

5Kelsen H. Vom Geltungsgrund des Rechts // Festschrift fiir A. Verdross. Wien, 1960. S. 165.

6Guggenheim P. Traite de droit international public. Vol. I. Geneve, 195

P. 6.

роль. “Конечно, — говорит он, — основная норма представляет ин­ терес только в научном плане, и то ограниченный”1. Объясняя это, он пишет: “Безусловно, что нормы наиболее высокого порядка, кон­ венционные и обычные, нельзя себе представить без некоторой дру­ гой нормы, которая придает им валидитарность. Эта основная норма устанавливается не обычным способом создания норм права и не может быть названа юридической нормой или нормой позитивного права”1 2. Это, по мнению Гуггенхайма, “предполагаемая норма, гипо­ теза, которая позволяет рассматривать юридический порядок как систему действительных норм, исходный пункт для признания валидитарности юридических норм, фактически применяемых...”3.

В попытке объединить нормативистскую концепцию основной нормы с концепциями “естественного права” западногерманский юрист-международник Г. Дам утверждал, что существуют две ос­ новные нормы. Прежде всего, по его мнению, основной нормой яв­ ляется принцип pacta sunt servanda, который “является не требова­ нием логики, а требованием здравого смысла”4. Считая, что указан­ ная норма есть основная норма договорного права, он предлагает вторую норму для обычного права. Последнюю он формулирует сле­ дующим образом: “Правом является то, что соответствует воле, цен­ ностным представлениям, правосознанию международного сообще­ ства и что в общем соблюдается как норма практического поведе­ ния”5. Автор считает, что к указанным двум основным нормам меж­ дународного права следует добавить еще “третью группу норм”, а именно “норм международного конституционного права”6. Вся эта эклектическая конструкция Дама остается, однако, совершенно не­ доказанной и нелогичной.

Концепция “основной нормы” исходит из представления о пра­ ве вообще и о международном праве в частности как о самодовле­ ющей, замкнутой системе юридических норм. Наиболее ярко это выражено в “чистом учении о праве” Кельсена и его последовате­ лей, которое характеризуется полным отрывом от реальной дей­ ствительности.

Исходя из философской системы Канта и разграничивая сферу должного (Sollen) и сферу действительного (Sein), Кельсен относит право к сфере должного, полностью отрывая его от других общест­ венных явлений. Нормы права, по Кельсену, — это суждения о дол­ жном в противоположность действительному. Принимая кантовские “чистые формы мышления”, Кельсен приходит к “чистым”, не за­ висящим от реальной действительности нормам права. По Кельсе-

1Guggenheim Р. Traite de droit international public. Vol. I. 1967. P. 3.

2Ibid. 1967. P. 37.

3Ibid.

4Dahm G. VOlkerrecht. Bd. I. Stuttgart, 1958. S. 12.

5Ibid. S. 13.

6Ibid. S. 113.

ну, сфера права есть замкнутая, оторванная от реальной действи­ тельности система. В этой сфере существует только чистое право­ вое долженствование. Тем самым Кельсен уходит от исследования социального содержания права в сферу пустых, несуществующих, “чистых” юридических норм.

Последователи современных естественно-правовых и социоло­ гических концепций критикуют “чистое учение о праве” главным образом за отрыв от действительности.

Ш. Вишер, например, говорит, что “из всех современных док­ трин неопозитивизм профессора Ганса Кельсена является той док­ триной, которая сознательно наиболее полно изолируется от соци­ альной действительности”1. “Чистая теория права”, — говорит Ви­ шер, — является выражением некоторых современных тенденций, направленных к тому, “чтобы под предлогом требований науки или единства метода произвольно ограничить содержание права, сузить или извратить юридическую действительность”1 2.

А. Фердросс, критикуя концепции, рассматривающие между­ народное право и право вообще как замкнутый мир, говорит, что “вместо того, чтобы сначала исследовать, является ли позитивное право замкнутым в себе порядком, просто утверждается чисто дог­ матически, что оно таким порядком является”3.

Критикуя позитивизм, итальянский профессор Р. Аго заявляет, что любая концепция международного права, которая сводит меж­ дународное право к “позитивному праву”, “в противоположность всяким формам абстрактного, идеального права или права, создава­ емого мышлением”, заводит в порочный круг. Позитивизм считает, что все нормы права создаются властью. “Однако, — говорит Р. Аго, — “компетенция” власти, создающая право, не имеет смысла, если она не является юридической компетенцией, установленной правом. Ес­ ли, однако, право может быть только продуктом создающих право действий “компетентной” власти, тут, несомненно, создается пороч­ ный круг, из которого правовой позитивизм выйти не может”4.

Но критика нормативизма с позиций современного естествен­ но-правового и социологического направлений не вскрывает и не может вскрыть его основных пороков.

Современный нормативизм, представляющий сочетание пози­ тивизма с неокантианством, является одной из разновидностей ре­ акционной буржуазной юридической доктрины, пытающейся путем доведенного до крайности формализма и отрыва от действительно-

1Ch. de Visscher. Theorie et realites en droit international public, P., 1955

P.90.

2Ibid. P. 91.

3Фердросс А. Международное право. 1959. С. 42; см. также: Stone J.

Problems Confronting Sociological Inquiries Concerning International Law // RdC. Vol. 89 (1956). P. 89.

4 Ago R. Positive Law and International Law // AJIL. Vol. 51 (1957). P. 7

сти замаскировать эксплуататорскую сущность буржуазного госу­ дарства и права1.

Попытка представить право как замкнутую систему, оторван­ ную от действительности, и искать объяснение права в самом праве полностью несостоятельна. Всеобщая связь явлений представляет собой закономерность в природе и обществе. Международное пра­ во не отгорожено непроходимым барьером от других общественных явлений. Бесполезность попыток найти объяснение права вообще и международного права в частности в самом праве демонстрирует концепция “основной нормы”. Попытка обосновать обязательную силу норм международного права или, иначе говоря, попытка объяс­ нить право как социальное явление, не выходя из сферы права, оказалась невозможной и в этом случае. “Основная норма” разры­ вает кельсеновскую “правовую сферу”, выходит за рамки права и подрывает исходные позиции нормативизма.

Доктрина “основной нормы” является чисто логической конст­ рукцией, не соответствующей реальной действительности. Эта кон­ цепция не в состоянии объяснить историческое развитие междуна­ родного права и реальное соотношение норм самого международно­ го права, а также международного права и других социальных яв­ лений.

Если рассматривать “основную норму” в качестве conditio sine qua non, то можно согласиться с тем, что нельзя представить совре­ менное международное право без нормы pacta sunt servanda. Но есть и другие важные нормы международного права, без которых оно немыслимо. К ним относится, например, принцип государствен­ ного суверенитета. Без этого принципа немыслимо современное меж­ дународное право.

Разумеется, значение различных принципов и норм междуна­ родного права неодинаково. Есть принципы и нормы, имеющие пер­ востепенное значение для обеспечения мира и развития друже­ ственных отношений между государствами. Другие принципы и нор­ мы, имеющие меньшее значение, регулируют отношения между го­ сударствами по менее важным вопросам. Есть фундаментальные принципы, без которых нельзя представить себе современное меж­ дународное право.

Но если правильно, что без того или иного принципа невозмож­ но существование современного международного права, то это еще не значит, что такой принцип является “основной нормой” в том смысле, что все международное право покоится на ней и исходит из нее. Таково положение и с нормой pacta sunt servanda.

Нормы международного права создаются в результате согла­ шения государств. Но это не означает, что международное право

1 См.: Левин Д. Б. О современных буржуазных теориях международ ного права. М., 1959. С. 12.

основано на принципе pacta sunt servanda как на некоей “основной” или исходной норме. В действительности развитие международного права совсем не исходило от какой-то “основной нормы”. Что каса­ ется принципа pacta sunt servanda, то этот принцип развивался как обычная норма наряду с другими нормами международного права. Он теснейшим образом связан с такими принципами международ­ ного права, как принцип уважения суверенитета государств, прин­ цип равноправия и др. Эти принципы наряду с другими основными принципами современного международного права взаимосвязаны и взаимообусловлены. Они являются отражением и юридическим зак­ реплением того факта, что в международных отношениях выступа­ ют суверенные государства, а это определяется в конечном счете степенью развития производительных сил и соответствующими им производственными отношениями.

Г л а в а IX

ХАРАКТЕР И СУЩНОСТЬ СОВРЕМЕННОГО ОБЩЕГО МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА

1. БУРЖУАЗНАЯ НАУКА О СОЦИАЛЬНОЙ ПРИРОДЕ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА

Проблема сущности современного международного права пред­ ставляет большой интерес как в теоретическом, так и в практичес- ки-политическом плане.

Буржуазная правовая наука отрицает классовый характер права капиталистического общества, затушевывает его эксплуата­ торскую сущность. Социальное содержание права она ищет в кате­ гориях, которые характеризуются ею как общенациональные, обще­ человеческие. Та же картина наблюдается, естественно, и в буржу­ азной теории международного права1.

Позитивисты, в том числе и сторонники концепции соглашения как единственного способа создания нормы международного права (Трипель, Анцилотти, Перасси и др.), отказывались исследовать со­ циальную природу норм международного права, говоря, что это не дело правовой науки.

В период империализма позитивизм в буржуазной правовой науке вырождается в чистый нормативизм. Так, нормативизм в виде “чистого учения о праве” Кельсена характеризуется полным отры-

1 О буржуазных концепциях международного права см.: Бараташви ли Д. И. Американские теории международного права. М., 1956; Левин Д. О современных буржуазных теориях международного права.

вом права от других общественных явлений. По Кельсену, как уже указывалось, сфера права есть замкнутая, оторванная от реальной действительности система. Таким путем Кельсен уходит от иссле­ дования социального содержания права в сферу несуществующих, “чистых” юридических норм.

Вместе с тем в период империализма, и особенно после Вели­ кой Октябрьской социалистической революции, происходит опреде­ ленный отход буржуазной теории права от позитивизма и возрож­ дение естественно-правовых концепций.

Представители современных концепций естественного права ищут социальное содержание международного права в “идее пра­ ва”, “справедливости”, “разуме”, “идее порядка”, “совести” и т.д.‘

По мнению профессора А. Фердросса, отправляющегося от ге­ гелевской философии, сущность права состоит в “идее права” или, иначе говоря, в идее “мирного порядка”. Цель всякого правопоряд­ ка — запрещение применения силы. Это основная “общая ценность”. Ее нормативным выражением является “идея права”, сущность ко­ торой состоит в идее “мирного порядка”. Ссылаясь на Аристотеля и Фому Аквинского, Фердросс говорит, что правовая идея в своем дальнейшем развитии превращается в идею “нравственного сообще­ ства”, так как запрещения применения силы недостаточно для того, чтобы обеспечить прочный мир; для этого необходимо также, чтобы были обеспечены основные права всех членов сообщества, иначе люди будут вынуждены прибегать к сопротивлению против тира­ нии. В этом же состоит и “сущность идеи международного права”1 2.

Связь между “идеей права” и естественным правом у Фердрос­ са недостаточно ясна. “Идея права” находит свое воплощение преж­ де всего в естественном праве, которое он представляет себе как право, соответствующее нравственной природе человека, каким он существует в реальном мире. Некоторые черты человеческой при­ роды остаются постоянными, в то время как другие изменяются. Поэтому нельзя выработать неизменную и совершенную систему естественного права3.

“Позитивное” право, по мнению Фердросса, основано на более высоком правовом порядке, каковым является естественное право. Нормы “позитивного” права действуют лишь в рамках предписаний естественного права, в рамках, определяемых “идеей права”4. За­ падногерманский профессор Е. Зауэр также видит сущность права

в“идее права”, отождествляемой им со “справедливостью”5.

1О современных концепциях естественного права см.: Жуков Г. П. Критика естественноправовых теорий международного права. М., 1961.

2Фердросс А. Международное право. С. 35.

3Там же. С. 40.

4Там же. С. 37.

5Sauer Е. Grundlehre des Volkerrechts. Kflln-Berlin, 1955. S. 2.

Совершенно очевидно, что “идея права”, как представляющая “порядок” вообще, “мирный порядок” вообще, не соответствует дей­ ствительности.

Другой представитель современных концепций естественного права — Лефюр видит основание и социальное содержание между­ народного права в “справедливости”. Он говорит, что естественное право, которое, по мнению Лефюра, как и ряда других буржуазных юристов, является основанием международного права и его состав­ ной частью, “имеет своим конечным основанием ту идею справедли­ вости и морали, которая является общей и, можно сказать, есте­ ственной для всех людей”1.

Р. Редслоб утверждает, что международное право состоит из “идеального и позитивного права”, причем “идеальное право” сто­ ит выше “позитивного права”. “Идеальное право” устанавливается “человеческой совестью” и определяет “наиболее высокие ценнос­ ти”. Оно проистекает из внутреннего убеждения субъекта обязанно­ сти и является “категорическим императивом”1 2.

Б. Смирниадис видит основу международного права в “между­ народной морали, поскольку она отвечает совести цивилизованно­ го мира”3.

Французский профессор М. Сибер выводит из “человеческого разума” принципы “теоретического, рационального, естественного права”, которое, по его мнению, является основой всего междуна­ родного права4.

Западногерманский юрист Е. Кауфман считает, что единствен­ ным настоящим “источником”, из которого проистекает право, сле­ дует признать “объективный разум”5.

Нередко встречаются отголоски средневековых теорий боже­ ственного характера международного права, которые провозглаша­ ют содержанием “естественного” права веления Бога или субстан­ цию, созданную Богом. Испанский юрист Ерисе О’Шеа заявляет, что “право дается нам Богом”6. Итальянский юрист дель Веккио говорит, что “идея справедливости”, которая лежит в основе права вообще, включая международное право, “освящает достоинство человеческо-

1L. le Fur. La coutume et les principes generaux du droit comme sources du droit international public // Recueil d'Etudes sur les sources du droit en '.’honneur de Francois Geny. Vol. III. (1937). P. 368; его же. Regies generales droit de la paix // RdC. Vol. 54 (1935). P. 205.

2Redslob R. Traite de droit des gens. P., 1950. P. 62—63.

3Smyrniadis B. Positivisme et morale internationale en droit des gens //

RGDIP. 1955. № 1. P. 116. См. также: Laun R. Naturrecht und Volkerrecht // Jahrbuch fUr internationales Recht. Bd. 4. 1954. Gottingen; Лаун прямо отож дествляет “естественное право” и нравственность (S. 32).

4Sibert М. Traite de droit international public. Tome I. P., 1951. P. 9.

5Kaufmann E. Regies generales du droit de la paix // RdC. Vol. 54 (1935) P. 319.

6J. S de Ericey O'Shea. Derecho diplomatico. Tomo I. Madrid, 1954. P. 1