Экзамен зачет учебный год 2023 / Постановление Европейского Суда по правам человека от 17 мая

войны в связи с деяниями, совершенными в военный период

1. Закон союзного Контрольного совета N 10 - Наказание за военные преступления, преступления против мира и против человечности (Закон Контрольного совета N 10) и "Дело о заложниках"

123. Закон союзного Контрольного совета N 10 был издан в декабре 1945 г. Союзным советом по контролю над Германией для создания единообразной правовой основы для преследования в Германии военных преступников (помимо тех, что были преданы суду МВТ в Нюрнберге). Статья 1 сделала Московскую декларацию 1943 года и Лондонское соглашение 1945 года составными частями права. Статья II (5) предусматривала:

"Во время суда или предъявления обвинения в совершении вышеперечисленных преступлений обвиняемый не имеет права пользоваться преимуществом срока давности

вотношении периода с 30 января 1933 г. по 1 июля 1945 г..."

124.Этот закон также признавал действия, почти идентичные статье 6(b) Устава МВТ в Нюрнберге, как составляющие военные преступления и предусматривал, что любое лицо считается совершившим военное преступление, независимо от того, было ли оно основным участником или соучастником в совершении какого-либо из этих преступлений, отдавало ли приказ или подстрекало к преступлению; давало ли согласие на участие в нем; участвовало ли в разработке планов или мероприятий, повлекших за собой совершенные преступления; состояло членом группы или организации, связанной с совершением любого из таких преступлений. В законе также указывались наказания.

125.В "Деле заложников" (деле Вильгельма Листа)* (*Соединенные Штаты Америки против Вильгельма Листа и других (The United States of America vs. Wilhelm List, et al.), Правовые отчеты Комиссии Объединенных Наций по военным преступлениям о процессах военных преступников (UNWCC Law Reports of Trials of War Criminals - LRTWC),

т. VIII, 1949 ("Дело заложников").) обвиняемым были предъявлены обвинения в военных преступлениях и преступлениях против человечности, совершенных в период Второй мировой войны, связанных с введением системы репрессивных убийств на оккупированной территории и внесудебными казнями итальянских военнослужащих после их капитуляции. В приговоре отмечалось, что преступления, предусмотренные Уставом МВТ в Нюрнберге и в законе Контрольного совета, N 10 были деклараторными по отношению к существующим законам и обычаям войны.

126.В приговоре указывалось, что Лист был:

"уполномочен к наведению порядка в стране с помощью военной силы; он имел право наказывать тех, кто нападал на его войска или совершал диверсии на транспортных и коммуникационных линиях в качестве франтиреров* (*Хотя Лист был судим за командование немецкими войсками на Балканах в 1941 году, он также, в частности, командовал армией в период вторжения во Францию. Возможно, поэтому суд использовал в приговоре французский термин, означающий партизан (прим. переводчика).)... Это, разумеется, означало, что захваченные члены этих незаконных групп не могли рассчитывать на обращение как с военнопленными. Подсудимым не может быть надлежащим образом вменено убийство таких захваченных членов повстанческих сил, являвшихся франтирерами".

127. Что касается военной необходимости, в приговоре указывалось следующее:

"Военная необходимость позволяет воюющей стороне в соответствии с законами войны применять любое количество и разновидности силы для принуждения к полному подчинению противника с наименьшими затратами времени и денежных средств и человеческими жертвами. В целом она дает оккупанту право на меры, необходимые для обеспечения безопасности его сил и облегчение достижения успеха его операций. Она позволяет лишать жизни вооруженных противников и иных лиц, случайное причинение вреда которым неизбежно при вооруженных столкновениях войны; она позволяет захват любого вооруженного противника и других лиц, представляющих особую опасность, но не допускает убийство невинных жителей в целях мести или удовлетворения жажды убийства. Для того чтобы уничтожение имущества было законным, оно должно быть императивно обусловлено военной необходимостью. Уничтожение само по себе является нарушением международного права. Должна быть некая разумная связь между уничтожением имущества и преодолением сила противника"* (*В приговоре пересказываются положения Кодекса Либера и полевого руководства США - см. §§ 64 и 111 настоящего Постановления (прим. переводчика).).

128. Хотя Трибунал должен был признать, что отсутствие формального объявления войны между Германией и Италией порождало серьезные сомнения в том, что казненные итальянские офицеры имели право на статус военнопленных, он пренебрег этим фактом, чтобы установить, что их внесудебная казнь была "незаконной и полностью необоснованной".

2. Иные национальные роцессы

129. После Второй мировой войны различные национальные суды осуществляли преследование военных преступлений в связи с действиями, совершенными в период Второй мировой войны. К их числу относятся процессы в австралийских, английских, канадских, китайских, французских и норвежских военных и гражданских судах* (*Процесс Сигеру Охаси и других (Trial of Shigeru Ohashi and Ors), Австралийский военный суд, 1946, LRTWC, т. V; Процесс Ямамото Тусабуро (Trial of Yamamoto Chusaburo), Английский военный суд, 1946, LRTWC, т. III; Процесс Эйкити Като (Trial of Eikichi Kato), Австралийский военный суд, 1946, LRTWC, т. I; Процесс Эйтаро Синохары и других (Trial of Eitaro Shinohara and Ors), Австралийский военный суд, 1946, LRTWC, т. V;

По делу Ямасита (Re Yamashita) 327 US 1 (1946 год); Процесс Карла-Ханса Германа Клинге (Trial of Karl-Hans Hermann Klinge), Верховный суд Норвегии, 1946, LRTWC, т. III;

Процесс Франца Хольстейна и других (Trial of Franz Holstein and Ors), Французский военный Трибунал, 1947, LRTWC, т. VIII; Процесс Отто Скорцени и других (Trial of Otto Skorzeny and Others), Американский военный Трибунал, 1947, LRTWC, т. IX; Дело Достлера (The Dostler Case), Военная комиссия США, 1945, LRTWC т. I; "Дело Альмео" (The Almelo Trial), Английский военный суд, 1945, LRTWC т. I; Дело Дрейервальде (The Dreierwalde case), Английский военный суд, 1946, LRTWC т. I; Дело Аббе Арденн (The Abbaye Ardenne case), Канадский военный суд, 1945, LRTWC т. IV; Дело Бауэра, Шрамека и Фальтена (Trial of Bauer, Schrameck and Falten), Французский военный Трибунал, 1945, LRTWC т. VIII; Дело Такаси Сакаи (Trial of Takashi Sakai), Китайский военный Трибунал, 1946, LRTWC, т. III; Процесс Ханса Сабадоша (Trial of Hans Szabados),

Французский постоянный военный Трибунал, 1946, LRTWC т. IX; Процесс Франца Шонфельда и других (Trial of Franz Schonfeld et al.), Английский военный суд 1946, LRTWC т. XI (приведенные даты относятся к процессу или к приговору).). Все они затрагивали нарушения законов и обычаев войны, и многие подчеркивали необходимость справедливого разбирательства до наказания подозреваемых в военных

преступлениях. В ряде приговоров подчеркивалась законность ссылок национальных судов на международное право и обычаи войны относительно неоправданного уничтожения гражданского имущества, незаконного ношения военной формы и индивидуальной ответственности командира.

G.Последующие Конвенции

1.Конвенция о неприменимости сроков давности к военным преступлениям (Конвенция 1968 года)

130.В ноябре 1968 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла эту Конвенцию в связи

свыражавшимися опасениями относительно того, что предполагаемые военные преступники (Второй мировой войны), еще не задержанные, могут избежать преследования по причине давности.

131.Конвенция 1968 года вступила в силу 11 ноября 1970 г. Она была

ратифицирована Советским Союзом в 1969 году и Латвией 14 апреля 1992 г. В соответствующих частях она предусматривала следующее:

"Преамбула Отмечая, что ни в одной торжественной декларации, акте или Конвенции,

касающихся судебного преследования или наказания за военные преступления и преступления против человечества, не содержится положения о сроке давности,

считая, что в соответствии с международным правом военные преступления и преступления против человечества относятся к самым тяжким преступлениям,

исходя из убеждения, что эффективное наказание за военные преступления и преступления против человечества является важным фактором в деле предупреждения таких преступлений, защиты прав человека и основных свобод, укрепления доверия, поощрения сотрудничества между народами и обеспечения международного мира и безопасности,

отмечая, что применение к военным преступлениям и преступлениям против человечества внутренних правовых норм, касающихся срока давности в отношении обычных преступлений, является вопросом, вызывающим серьезную озабоченность мирового общественного мнения, так как оно препятствует судебному преследованию и наказанию лиц, ответственных за такие преступления,

признавая необходимость и своевременность утверждения в международном праве, посредством настоящей Конвенции, принципа о том, что не существует срока давности в отношении военных преступлений и преступлений против человечества, а также обеспечения повсеместного применения этого принципа".

132. Статья 1 Конвенции 1968 года предусматривает:

"Никакие сроки давности не применяются к следующим преступлениям, независимо от времени их совершения:

а) военные преступления, как они определяются в Уставе Нюрнбергского международного военного трибунала от 8 августа 1945 г. и подтверждаются резолюциями 3 (I) от 13 февраля 1946 г. и 95 (I) от 11 декабря 1946 г. Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций, а также, в частности, "серьезные нарушения", перечисленные в Женевских Конвенциях* (*При этом сами Женевские Конвенции и протоколы к ним вступали в силу для каждого участника через шесть

месяцев после сдачи на хранение таким участником ратификационной грамоты или документа о присоединении (прим. переводчика)). о защите жертв войны от 12 августа

1949 г..."

2. Европейская Конвенция о неприменимости срока давности к преступлениям против человечества и военным преступлениям (Конвенция

1974 года)

133.Эта Конвенция применяется к преступлениям, совершенным до ее принятия,

втех случаях, когда срок давности по отношению к этим преступлениям в то время еще не истек. Только два государства подписали Конвенцию 1974 года на стадии передачи на хранение (Франция и Нидерланды), и она вступила в силу в 2003 году после ее третьей ратификации (Бельгией). Ни СССР, ни Латвия не ратифицировали эту Конвенцию.

3.I Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 г. (Дополнительный протокол 1977 года)

134.Этот Протокол к Женевским конвенциям направлен на развитие и повторное подтверждение многих законов и обычаев войны с учетом давности многих источников права, на которых они основаны (особенно Гаагской конвенции 1907 года). Многие его положения являются воспроизведением существующих законов и обычаев войны, тогда как другие имеют самостоятельное значение.

135.Первые две "основные нормы" ведения войны изложены в статье 35:

"1. В случае любого вооруженного конфликта право сторон, находящихся в конфликте, выбирать методы или средства ведения войны не является неограниченным.

2. Запрещается применять оружие, снаряды, вещества и методы ведения военных действий, способные причинить излишние повреждения или излишние страдания..."

136. Статья 39 предусматривает следующее:

"Статья 39. Национальные эмблемы

1.Запрещается использовать в вооруженном конфликте флаги, военные эмблемы, воинские знаки различия или форменную одежду нейтральных государств или других государств, не являющихся сторонами, находящимися в конфликте.

2.Запрещается использовать флаги, военные эмблемы, воинские знаки различия или форменную одежду противных сторон во время нападений или для прикрытия военных действий, содействия им, защиты или затруднения их".

137. Статья 41 подтверждает защиту "вышедших из строя" комбатантов:

"1. Запрещается подвергать нападению лицо, которое признано или которое в данных обстоятельствах следует признать лицом, вышедшим из строя.

2. Вышедшим из строя считается любое лицо, если оно: а) находится во власти противной стороны;

b) ясно выражает намерение сдаться в плен; или

с) находится без сознания или каким-либо другим образом выведено из строя вследствие ранения или болезни и поэтому не способно защищаться;

при условии, что в любом таком случае это лицо воздерживается от каких-либо враждебных действий и не пытается совершить побег".

138. Статья 48 признает принцип различения:

"Для обеспечения уважения и защиты гражданского населения и гражданских объектов стороны, находящиеся в конфликте, должны всегда проводить различие между гражданским населением и комбатантами, а также между гражданскими объектами и военными объектами и соответственно направлять свои действия только против военных объектов".

139. Статья 50 определяет гражданских лиц по признаку непринадежности к вооруженным силам.

"1. Гражданским лицом является любое лицо, не принадлежащее ни к одной из категорий лиц, указанных в статье 4 (а.1, а.2, а.3 и а.6) Третьей Конвенции и в статье 43 настоящего Протокола. В случае сомнения относительно того, является ли какое-либо лицо гражданским лицом, оно считается гражданским лицом.

2.Гражданское население состоит из всех лиц, являющихся гражданскими

лицами.

3.Присутствие среди гражданского населения отдельных лиц, не подпадающих под определение гражданских лиц, не лишает это население его гражданского характера".

140. Статья 51 регулирует защиту, которая должна предоставляться гражданским лицам:

"1. Гражданское население и отдельные гражданские лица пользуются общей защитой от опасностей, возникающих в связи с военными операциями. В целях осуществления этой защиты, в дополнение к другим применяемым нормам международного права, при всех обстоятельствах соблюдаются следующие нормы.

2.Гражданское население как таковое, а также отдельные гражданские лица не должны являться объектом нападений. Запрещаются акты насилия или угрозы насилием, имеющие основной целью терроризировать гражданское население.

3.Гражданские лица пользуются защитой, предусмотренной настоящим Разделом, за исключением случаев и на такой период, пока они принимают непосредственное участие в военных действиях".

141. Статья 52 напоминает обычную норму о том, что гражданские (невоенные) объекты не должны являться объектом нападения. Пункт 3 статьи 52 отмечает:

"В случае сомнения в том, не используется ли объект, который обычно предназначен для гражданских целей, например, место отправления культа, жилой дом или другие жилые постройки, или школа, для эффективной поддержки военных действий, предполагается, что такой объект используется в гражданских целях".

142. Статья 75 предусматривает защиту лицам, находящимся во власти стороны, участвующей в конфликте, и не пользующимся более благоприятным обращением (например, статусом военнопленных) согласно законам и обычаям войны.

Право

I.Предполагаемое нарушение статьи 7 Конвенции

143.Заявитель жаловался со ссылкой на статью 7 Конвенции, что он был жертвой придания уголовному закону обратной силы. Он утверждал, что действия, за которые он

был осужден, в момент их совершения в 1944 году не являлись преступными и что пункт 2 статьи 7 Конвенции неприменим, поскольку предполагаемые преступления не относятся к сфере его действия. Статья 7 Конвенции предусматривает следующее:

"1. Никто не может быть осужден за совершение какоголибо деяния или за бездействие, которое, согласно действовавшему в момент его совершения национальному или международному праву, не являлось уголовным преступлением. Не может также налагаться наказание более тяжкое, нежели то, которое подлежало применению в момент совершения уголовного преступления.

2. Настоящая статья не препятствует осуждению и наказанию любого лица за совершение какоголибо деяния или за бездействие, которое в момент его совершения являлось уголовным преступлением в соответствии с общими принципами права, признанными цивилизованными странами".

A.Постановление Палаты

144.Палата рассмотрела жалобу заявителя в части пункта 1 статьи 7 Конвенции. Она пришла к выводу о том, что статья 68-3 Уголовного кодекса 1961 года была основана на международном, а не национальном праве и что применимыми актами

международного права являлись Гаагская конвенция и Положение 1907 года. IV Женевская конвенция 1949 года и Дополнительный протокол 1977 года были приняты после совершения оспариваемых действий, в мае 1944 г., и им не может быть придана обратная сила. Принципы Гаагской конвенции 1907 года являлись общепризнанными, имели универсальный характер и составляли фундаментальные обычные нормы законов войны в 1944 году и применялись к оспариваемым действиям заявителя.

145.При определении того, имелась ли удовлетворительная правовая основа для осуждения заявителя за военные преступления, и мог ли заявитель разумно предвидеть, что действия его подразделения 27 мая 1944 г. повлекут признание его виновным в совершении этих преступлений, Палата отметила, что район Малых Бат являлся местом столкновений с латвийскими вспомогательными силами и германской администрацией* (*Смысл этого малопонятного и, вероятно, содержащего опечатку предложения можно предположительно восстановить благодаря § 125 Постановления Палаты от 24 июля 2008 г. В нем Европейский Суд описывал ситуацию в районе Малых Бат, в то время находившихся примерно в 80 км от линии фронта и являвшихся местом активной деятельности советских партизан. Также указывалось, что помимо советских и германских сил в районе действовала латышская вспомогательная полиция, создававшая на местах "группы обороны" из числа "достойных доверия мужчин". Таким образом, Большая Палата, видимо, подразумевала, что в указанном районе советские партизаны вели борьбу с немецкими оккупантами и местными коллаборационистами (прим. переводчика).).

146.Далее она рассмотрела правовой статус селян и провела различие между погибшими мужчинами и женщинами. Палата признала, что заявитель имел законные основания считать селян-мужчин коллаборационистами по отношению к германским

войскам, и, если даже они не удовлетворяли всем элементам определения комбатанта, законы войны, с другой стороны, не позволяли автоматически рассматривать их как "гражданских лиц". С учетом этого правового статуса селян и принадлежности заявителя к "комбатантам", Палата пришла к выводу о том, что не установлено, что операция 27 мая 1944 г. сама по себе противоречила законам и обычаям войны, кодифицированным в Гаагском положении 1907 года, или, соответственно, что имелась основа для осуждения заявителя как командира подразделения.

147.Что касается погибших женщин, если они также сотрудничали с германской администрацией, вышеизложенный вывод может быть применен и к ним. Если они были убиты вследствие превышения полномочий, это не может рассматриваться как нарушение законов войны, и любое преследование в связи с действиями, совершенными против них, согласно национальному законодательству, не могло осуществляться в связи

систечением срока давности в 1954 году. Наказание заявителя спустя почти полвека после истечения этого срока давности противоречило бы принципу предсказуемости.

148.Наконец, Палата сочла, что отсутствует необходимость для продолжения рассмотрения дела с точки зрения пункта 2 статьи 7 Конвенции. Даже если пункт 2

статьи 7 Конвенции применим, операция 27 мая 1944 г. не могла рассматриваться как "преступная в соответствии с общими принципами права, признанными цивилизованными странами".

B.Замечания сторон и третьих сторон, представленные в Большую Палату

1.Государство-ответчик

149.Государство-ответчик не согласилось с мотивировкой и выводом Палаты.

150.Оно полагало, что дело должно рассматриваться с точки зрения пункта 1 статьи 7 Конвенции, поскольку действия заявителя были преступными в соответствии с международным правом и национальным законодательством в момент их совершения. Задача Европейского Суда на основании этого положения заключалась в установлении наличия правовой нормы, определяющей соответствующие деяния как преступные, сформулированной с достаточной ясностью и доступностью, и, в частности, того, имели

ли латвийские суды право руководствоваться статьей 68-3 Уголовного кодекса 1961 года и при этом относимыми элементами международного права. В этом отношении преступление могло быть определено в писаном и неписаном виде, национальным законодательством или международным правом, и статья 7 Конвенции не исключает постепенного разъяснения правил уголовной ответственности путем судебного толкования, если последующее развитие согласуется с сущностью преступления. Такое развитие уголовного права тем более важно, когда демократическое государство, руководствуясь верховенством права, сменяет тоталитарный режим и исполняет обязанность привлечения к уголовной ответственности членов прежнего режима.

151. Однако государство-ответчик полагало, что Палата вышла за пределы своей субсидиарной функции, изменив выводы национальных судов о фактах, которые, как было установлено, действовали в соответствии со статьей 6 Конвенции. Действительно, переоценивая факты, Палата пренебрегла некоторыми существенными обстоятельствами, сопровождавшими события 27 мая 1944 г., которые были установлены Уголовным судом, с чем согласился сенат Верховного суда, особенно что касается существования приговора какого-либо партизанского Трибунала в отношении селян Малых Бат. В любом случае любой такой приговор партизанского Трибунала был бы незаконным, поскольку он был вынесен заочно в нарушение даже основных

принципов справедливого судебного разбирательства. Государство-ответчик представило в Палату письма генеральной прокуратуры от февраля 2008 г. (о существовании партизанского Трибунала, роли Малых Бат и их селян в германской обороне и причинах выдачи селянам оружия) и повторно представило их в Большую Палату.

152.Кроме того, и на основе подробных объяснений, государство-ответчик утверждало, что Европейскому Суду следует принять во внимание более общие исторические и политические события до и после Второй мировой войны и особенно незаконность советской оккупации Латвии в 1940 году, которая, хотя и была прервана столь же незаконной германской оккупацией в 1941-1944 г., сохранялась до восстановления независимости в начале 1990-х годов. В период этой советской оккупации Латвия была лишена возможности осуществления своих суверенных полномочий, включая ее международные обязательства. Помимо возникшего в результате опасения со стороны местного населения в отношении красных партизан, со стороны заявителя было искажением утверждение о том, что события 27 мая 1944 г. в Малых Батах представляли собой эпизод гражданской войны, а не часть международного вооруженного конфликта с противостоянием стран оси и, в частности,

СССР.

153.Хотя Европейский Суд имел право применять относимые принципы международного права, государство-ответчик не согласилось с применением международного права Палатой. Она не учла или неправильно применила ряд важных источников международного права и отдельные принципы, вытекающие из них, включая критерии определения гражданских лиц и стандарт гуманного обращения, на которое они могли рассчитывать, принцип, устанавливающий, что утрата гражданского статуса не лишает международной гуманитарной защиты, пределы военной необходимости и запрет предательских действий. Напротив, государство-ответчик утверждало, широко цитируя современные Конвенции и декларации, а также Устав и приговор МВТ в Нюрнберге, что заявитель был очевидно виновен в совершении военных преступлений, как они понимались в 1944 году.

154.Признавая, что принцип различения не был совсем простым вопросом в 1944 году, оно утверждало, что было очевидно, что селяне Малых Бат являлись "гражданскими лицами": действительно, даже если эти лица были вооружены, даже если они симпатизировали нацистской оккупации и даже если они принадлежали к

"комбатантами", ничто не давало оснований для внесудебной казни и убийства лиц, вышедших из строя, до проведения справедливого судебного разбирательства (доказательства которого отсутствовали), в рамках которого было бы установлено, что они действительно совершили преступление. Кроме того, это не были законные акты "законных репрессалий воюющей стороны", поскольку, в частности, такие действия были запрещены против военнопленных с момента принятия Женевской Конвенции 1929 года и, что касается гражданских лиц, никогда не утверждалось, что селяне сами совершили военные преступления.

155. Кроме того, действия заявителя представляли собой в 1944 году (и впоследствии) преступления, предусмотренные национальным законодательством. Положения Уголовного кодекса 1926 года (принятого в 1940 году Указом Верховного совета Латвийской ССР, действовавшего до 1991 года и повторно введенного в

действие в 1993 году) криминализовали нарушения законов и обычаев войны* (*Как видно из § 42 настоящего Постановления, латышские правоведы путают положения УК РСФСР о воинских преступлениях с военными преступлениями (прим. переводчика).) и