Экзамен зачет учебный год 2023 / Международное право1 / Билеты по МП_отдельные_по Шестакову / Общие материалы / Решения МС ООН

лениях, и двумя Сторонами в их письменных замечаниях и устных выступлениях, соответственно.

Правовые вопросы, возникшие в связи с заявлением Мальты

(пункты 17-27)

Суд принял к сведению, что по всем трем вопросам, изложенным в пункте 2 статьи 81 Регламента, сторонами были представлены возражения, в которых утверждалось, что Мальте не удалось доказать, что у нее есть какой-либо интерес правового характера, на который может повлиять решение по делу, что суть ее просьбы в целом выходит за рамки формы вступления в дело, предусмотренной статьей 62, и что она не установила какой-либо юрисдикционной связи сними. Если хотя бы одно из этих возражений окажется справедливым, то он, по словам Суда,совершенноне будет готов кдальнейшему рассмотрению просьбы.

Перед рассмотрением возражений Суд проследил, как принимались положения его Статута и Регламента о вступлении в дело, и отметил, что с самого начала была достигнута договоренность отказаться от попыток решать в Регламенте Суда ряд поднимавшихся вопросов и принимать по ним решения на основе Статута и с учетом конкретных обстоятельств каждого дела.

Интерес правового характера и предмет вступления в дело

(пункты 28-35)

Затем Суд рассмотрел вопрос о том, оправдывают ли интерес правового характера, проявленный Мальтой, и заявленный предмет вступления в дело предоставление разрешения на вступление в него.

Интерес правового характера, который проявила Мальта, заключался главным образом в ее возможной озабоченности любыми выводами Суда,которые определяли бы и давали бы оценку географическим и геоморфологическим факторам, касающимся делимитации континентального шельфа между Ливией и Тунисом, и любыми заявлениями, сделанными Судом, напримерв отношениизначения особых обстоятельств или применения справедливых принципов при этой делимитации. Любые подобные выводы или заявления, по мнению Мальты, могут отразиться на правах и интересах правового характера самой Мальты при любом решении вопроса о делимитации ее континентального шельфа с Ливией и Тунисом в будущем. Мальта подчеркнула, что только эти моменты являются предметом ее просьбы и что она не вмешивается в выбор конкретной линии, по которой пройдет граница между двумя странами, или в изложение Судом общих принципов решения спора между ними.

То, что просьба Мальты касалась конкретных моментов дела между Тунисом и Ливией, означало, по мнению Суда, что интерес правового характера, который она проявила, будет касаться вопросов, которые решались или могли решаться непосредственно между сторонами, и по тому, как Мальта представила их, являлись частью существа этого дела. И при этом Мальта дала четко понять, что не

намеревалась своим вступлением в дело добиваться решения, отвечающего ее собственным интересам в таких вопросах, как отношения между нею самой и Ливией илиТунисом, поскольку она не преследовала цели добиться от Суда какого-либо решенияотносительно делимитации континентального шельфа между нею и какой-либо из этих стран или имиобеими.

Хотя Мальта, как она утверждала, явнопроявляет определенный интерес к рассмотрению Судом физических факторов и правовых соображений, касающихсяделимитации континентального шельфа между государствами в Центральном Средиземноморье, который носит несколько более специфический и непосредственный характер, чем интерес государств, расположенных за пределами этого региона, он тем не менее аналогичен интересам других государств этого региона. Но чтобы получить разрешение на вступление в дело в соответствии со статьей 62 Статута, Мальта должна была продемонстрировать наличие интереса правового характера, на который могло бы повлиять принятое Судом по этому делу решение.

В соответствии со специальным соглашением Суд должен был принять решение о том, какиепринципы и нормы международного права следует применить при делимитации соответствующих районов континентального шельфа, относящихся к Тунису и Ливии. Поэтому эти два государства представили свои иски по вопросам, регулируемым этим документом, и, учитывая положения статьи 59 Статута, решение Суда по делу будет соответственно иметь обязательный характер в отношении этих вопросов. Однако Мальта приложила к своей просьбе специальную оговорку о том, что ее вступление в дело не имеет цели возбуждение ее собственных исков в отношении Туниса и Ливии. Поскольку это так, сам характер вступления в дело, разрешение на которое просила Мальта, доказывал, что интерес правового характера, на который она ссылалась, не мог считаться в соответствии с содержанием статьи 62 Статута таким интересом, на который могло бы повлиять решение по делу.

Суд пришел к выводу, что просьба, по сути дела, была направлена на то, чтобы получить возможность отстаивать решение, в котором Суд воздержался бы от принятия и применения конкретных критериев, которые он в ином случае мог бы счесть подходящими для делимитации континентального шельфа Туниса и Ливии. Допустить подобную форму вступления в дело означало бы в значительной мере лишить стороны уверенности, нужно ли им вообще и насколько серьезно рассматривать собственные раздельные интересы в отношении Мальты, которые, по сути дела, являются частью существа дела. По мнению Суда, государство, стремящееся в соответствии со статьей 62 Статута вступить в дело, не имеет никакого права ставить стороны, участвующие в этом деле, в подобное положение.

Суд с пониманием отнесся к озабоченности Мальты возможными последствиями, которые могли бы иметь для ее собственных интересов выводы изаявления Суда по конкретным моментам дела между

Тунисом и Ливией. Но даже учитывая это, по причинам, изложенным в решении, это не та просьба, которую в соответствии со статьей 62 Статута Суд мог бы удовлетворить.

Юрисдикционная связь

(пункт 36)

Придя к заключению, что просьба Мальты о разрешении на вступление в дело не может быть им удовлетворена, Суд не счел необходимым решать в ходе рассматриваемого дела вопрос о том, является ли наличие действительной юрисдикционной связи со сторонами, участвующими в деле, решающим условием для предоставления разрешения на вступление в дело в соответствии со статьей 62 Статута.

По этим причинам Суд (пункт 37) пришел к выводу, что просьбу Мальты о разрешении на вступление в дело в соответствии со статьей 62 Статута удовлетворить нельзя.

ОБЗОР МНЕНИЙ, ПРИЛОЖЕННЫХ К РЕШЕНИЮ

Судья Морозов голосовал за постановляющую часть решения, но по следующей причине: он считает, что Суд не может удовлетворять никакую просьбу о вступлении в дело, если в той или иной форме не наделен для этого компетенцией главой II своего Статута. Принцип, закрепленный в этой главе, гласит, что Суд не имеет право рассматривать какойлибо спор без согласия всех государств—участников этого спора. Должны быть учтены также основополагающие положения главы II, прежде чем может быть дано разрешение на какое-либо вступление в дело в соответствии со статьей 62. Поэтому требование о наличии согласия распространялось и на Мальту, точно так же, как оно распространялось бы и на просьбу любого государства о разрешении на вступление в дело в соответствии со статьей 62.

Мальта признала, что такого согласия между нею и сторонами—Ливией иТунисом,—которые в свою очередь заявили, что Суд не располагал компетенцией, не было. В этом, в принципе,заключается решающий вопрос, который Суду следовало рассмотреть в первую очередь.

Судья Ода заявил в своем мнении, что голосовал за решение, расходящееся с компетенцией Суда давать разрешение или отказывать в разрешении на вступление в дело в соответствии со статьей 62 Статута. Однако это положение было истолковано в решении слишком узко, потому что было совершенно не ясно, что вступающее в дело государство должно при любых обстоятельствах выносить свои интересы на обсуждение так же, как и сторона дела. По мнению судьи Ода, Суд подверг слишком суровой проверке вопрос о том, имела ли Мальта правовой интерес, на который могло бы повлиять решение по делу. Что касается вопроса о том, необходима ли юрисдикционная связь между вступающей в дело стороной и исходными сторонами в споре для того, чтобы получить разрешение на вступление в дело, то судья Ода высказал точку зрения, что это будет зависеть, в частности, от того, претендует ли третье государство на право, непосредственно затронутое существом дела.

Судья Швебель приложил индивидуальное мнение, согласующееся с решением Суда в том, что предмет вступления Мальты в дело является не то вступление, о котором идет речь в статье 62 Статута Суда. По его мнению, Суд мог бы принять обоснованное решение отклонить просьбу Мальты о вступлении в дело, поскольку она «не является стороной в споре». Однако он не согласился с тем, что Мальта не смогла доказать, что у нее был интерес правового характера, на который «может» всего лишь «повлиять» решение по делу. Судья Швебель утверждает, что, учитывая географическое положение Мальты, Ливии и Туниса — которое Мальта рассматривает как совместное расположение на едином континентальном шельфе, — решающим моментом является не предмет дела, а субъекты дела, как предпочитает их называть Суд. Эти субъекты, о которых идет речь в эпизодах решения Суда по основному делу, вполне могут повлиять на интересы правового характера Мальты. Судья Швебель добавил, что, хотя Суд справедливо воздержался от рассмотрения вопроса о том, должно ли стремящееся к вступлению в дело государство доказать юрисдикционную связь со сторонами в основном деле, он считает, что статья 62 сама по себе предусматривает необходимую юрисдикцию.

Решением Суда была образована камера, в которую Канада и Соединенные Штаты представили давний спор о границе, разделяющей зоны рыболовства и районы континентального шельфа двух стран по Атлантическому побережью в заливе Мэн.

Впервые в истории Суда стороны в споре прибегли к использованию возможностей, предусмотренных в

Статуте и Регламенте Суда, представив свое дело не в Суд полного состава, а в камеру.

То, как была образована камера, подробно излагается ниже.

25 ноября 1981 года правительство Канады и правительство Соединенных Штатов уведомили Секретаря о специальном соглашении, заключенном ими 29 марта 1979 года и вступившем в силу 20 ноября 1981 года, в соответствии с которым они представили в камеру Суда вопрос о прохождении морской границы, разделяющей континентальный шельф и зоны рыболовства двух сторон в районе залива Мэн.

Специальным соглашением предусматривалось представление спора на рассмотрение камеры в составе пяти членов, образованной после консультаций со сторонами в соответствии с пунктом 2 статьи 26 и статьей 31 Статута Суда. Эти статьи, соответственно, предусматривают создание камеры для разбора отдельного дела, а также, что любая сторона, если в составе судебного присутствия нет судьи, состоящего в ее гражданстве, избирать для участия в деле судью ад. Нос.

Со сторонами были соответствующим образом проведены консультации, и Суд уже был уведомлен письмом сторон, препровождавшим представление дела, о том, что, поскольку в состав судебного присутствия не входит судья, состоящий в канадском гражданстве, правительство Канады изъявляло желание избрать судью аи Нос.

После принципиального решения удовлетворить просьбу сторон об образовании специальной камеры

ивыборов, состоявшихся 15 января 1982 года, Суд

—в следующем составе: исполняющий обязанности Председателя Элиас; судьи Форстер, Гро, Ляхе, Морозов, Нажендра Сингх, Руда, Мослер, Ода, Аго, Сетте-Камара, Эль-Хани и Швебель —

принял 20 ноября 1982 года 11 голосами против 2 решение, которым в установленном порядке образовал специальную камеру для рассмотрения вопроса о делимитации морской,границы между Канадойи Соединенными Штатами в районе залива Мэн,образованную в результате вышеуказанных выборов в следующем составе: судьи Гро, Руда, Мослер, Аго и Швебель. В решении отмечается, что во исполнение пункта 4 статьи 31 Статута Суда исполняющий обязанности Председателя попросил судью Руда уступить место в установленном порядке судье аи Нос, который будет избран Канадой, и что судья Руда заявил о своей готовности сделать это.

Судья Ода приложил к решению от 20 января 1982 года заявление.

Судьи Морозов и Эль-Хани голосовали против

принятия решения в целом и приложили индивидуальные мнения с изложением своих доводов.

КРАТКОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ ЗАЯВЛЕНИЯ, ПРИЛОЖЕННОГО К РЕШЕНИЮ

Судья Ода указал, что, хотя он и голосовал за принятие решения,следовало отметить, что Суд, по соображениям, лучше известным ему самому, одобрил состав камеры полностью в соответствии с последними пожеланиями сторон.

КРАТКОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ ОСОБЫХ МНЕНИЙ, ПРИЛОЖЕННЫХ К РЕШЕНИЮ

Всвоем особом мнении судья Морозов подчеркнул, что, по существу, в специальном соглашении между Соединенными Штатами Америки и Канадой явно взята за отправную точку ошибочная посылка о том, что вопреки пункту 2 статьи 26 Статута стороны, обратившиеся с просьбой о создании камеры для рассмотрения конкретного дела, могут не просто выбирать, из какого числа членов следует образовывать камеру, но и официально решать и предлагать имена судей, которых следует отобрать для тайного голосования, и даже представлять эти предложения Суду в форме своего рода «ультиматума».

Втаком случае суверенное право Суда проводить выборы независимо от пожеланий сторон, тайным голосованием в соответствии с положениями Статута и Регламента Суда становится, по сути дела, бессмысленным.

По его мнению,этот вопрос мог бы быть успешно решен Судом в феврале 1982 года в его новом составе.

СудьяЭль-Хани голосовал против принятиярешения и заявил в своем особом мнении, что, как ему кажется, установление неоправданно жестких временных рамок для образованя камеры и подбора конкретного состава выбило из-под ног Суда почву в его деятельности, лишило его свободы выбора истало препятствием для должного отправления правосудия. Кроме того, оно подорвало престиж Суда и нанесло ущерб его достоинству как главного судебного органа Организации Объединенных Наций. Это привело к его регионализации,лишив его основных и чрезвычайно важных характеристик универсальности, и косвенным образом привело к тому, что от имени Суда стали выступать два судьи, обладающие одним и тем же гражданством, один в камере, а другой в Суде, что противоречит Статуту. Принимая это во внимание, он высказался против того, чтобы рассматривать этот случай как прецедент, поскольку в будущем следовать этим курсом будет опасно.

В своем решении по делу о континентальном шельфе между Тунисом иЛивией Суд изложил принципы и нормы международного права, которые применяются к делимитации районовконтинентального шельфа, принадлежащих соответственно Тунису и Ливии в спорном регионе, о котором идет спор.

Он перечислил соответствующие обстоятельства, которые следует учитывать для целей проведения справедливой делимитации, и указывает на практические методы, которые следует использовать при осуществлении самой делимитации.

Линия делимитации, указанная Судом, состоит из двух сегментов: первый сегмент линииначинается от внешнего предела территориального моря сторон в месте пересечения этого предела с прямой линией, проведенной от пограничной точки Рас Аждир к северо-востоку с примерным значением угла наклона линии26°; он продолжается под этим же углом до места пересечения с широтой самой западной точки залива Габес со значением приблизительно 34° 10' 30" северной широты. Здесь начинается второй сегмент, который проходит под еще большим углом к востоку, составляющим 52°.

Решение Суда принимается 10 голосами против 4.

Состав Суда являлся следующим: исполняющий обязанности Председателя Элиас; судьи Форстер, Гро, Ляхе, Морозов, Нажендра Сингх, Мослер, Ода, Аго, Сетте-Камара, Эль-Хани и Швебель; судьи аи кос Эвенсен и Хименес де Аречага.

Судьи Аго, Швебель и Хименес де Аречага приложили к решению особые мнения.

Судьи Гро, Ода и Эвенсен приложили к решению индивидуальные мнения.

В этих мнениях судьи изложили и разъяснили свою позицию по некоторым вопросам, рассматриваемым в решении.

Суд начинает свое решение с перечисления различных стадий судебного разбирательства (пункты 1-15), определяя географическое местоположение спора, то есть регион, известный как Белажский блок или залежь (пункты 17-20 и 32-36), и указывая, что разведка и добыча нефти проводятся на континентальном шельфе (пункт 21).

Обращаясь к специальному соглашению между Тунисом и Ливией, по которому было начато судебное разбирательство (пункты 22-31), Суд напомнило том, что в соответствии с пунктом 1 статьи 1 ему предлагалось изложить «принципы и нормы международного права», которые могли бы «применяться к делимитации районов континентального шельфа», соответственно принадлежащих каждому из двух государств, и излагался призыв учитывать при вынесении решения следующие три фактора: а)принципы справедливости; Ь) соответствующие обстоятельства, характерные для данного района; и с) новые признанныетенденции, проявившиеся на третьей Конференции Организации Объединенных Наций по морскому праву.

Пункт 2 статьи 1 специального соглашения поручает Суду «осветить практические методы применения этих принципови норм... с тем, чтобы позволить экспертам обеих стран без затруднений провести делимитацию этих районов». Поэтому самому Суду не предлагалось провести фактическую линию делимитации. Между сторонами отсутствовала договоренность о масштабе задачи, порученной Суду в соответствии сэтим документом, однако тщательный анализ выступлений сторон и возражений по данному вопросу, привел Суд к выводу о том, что имеется лишь различие в подходе к соответствующим ролям Суда и экспертов. В статьях 2 и 3специального соглашения со всей ясностью говорится о том, что стороны признали обязательность для себя решения Суда, которые будут иметь обязательную силу в соответствии со статьей 94 Устава, статьями 59 и 60 Статута и пункта 2 статьи 94 Регламента Суда. Стороны должны были как можно скорее встретиться после принятия решениясцелью заключения договора. Суд считал, что на данной стадии нет необходимости проводить переговоры между экспертами сторон по факторам, которые следует учитывать в их расчетах, поскольку Суд сам определит этот вопрос.

Суд далее рассмотрел вопрос о принципах и нормах международного права, применяемых к делимитации (пункты 36-107), который он рассмотрел с учетом доводов сторон. После изложения некоторых общих соображений (пункты 36-44) он рассмотрел вопрос о роли новых признанных тенденций, проявившихся в ходе третьей Конференции Организации Объединенных Нацийпо морскому праву (пункты 45-50). Далее он перешел к рассмотрению вопроса о том, можно ли определить естественное продолжение каждого из двух государств на основе физического критерия (пункты 51-68); установив, что имеется лишь один континентальный шельф,

частности четкое изменение в направлении тунисской береговой линии между Рас Аждиром и Рас Кабудиа;

самой западной точки залива Габес, линия делимитации обоих континентальных шельфов должна поворачивать к востоку таким образом, чтобы учитывать

острова Керкенна; то есть линия делимитации должна проходить параллельно линии, прочерченной от самой западной точки залива Габес, деля пополам угол, образованный линией от этой точки к Рас Кабудиа и линией, проведенной из той же точки вдоль обращенного к морю побережья островов Керкенна, причем угол делимитационной линии,параллельной этой биссектрисе, составляет 52° к меридиану; продолжение этой линии в направлении се- веро-востока является вопросом, выходящим за рамки компетенции Суда в данном деле, поскольку это будет зависеть от делимитации, подлежащей согласованию с третьими государствами.

ГОЛОСОВАЛИ ЗА: исполняющий обязанности Пред-

седателя Элиас, судьи Ляхе, Морозов, Нажендра Сингх, Мослер, Аго, Сетте-Камара, Эль-Хани, Швебель и судья аи Нос Хименес де Аречага.

ГОЛОСОВАЛИ ПРОТИВ: судьи Форстер, Гро, Ода и

судья аи кос Эвенсен.

КРАТКОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ ОСОБЫХ МНЕНИЙ, ПРИЛОЖЕННЫХ К РЕШЕНИЮ

По мнению судьи Ода, суд не сумел предложить каких-либо позитивных принципов или норм международного права, и предложенный вариант не основан на каких-либо убедительных соображениях. Да, действительно, решение по-видимому подходит для дела, которое должно разрешаться ех аеаио е1 Ъопо в соответствии с пунктом 2 статьи 38 Статута. Считая, что критерий расстояния стал доминирующей в новой концепции границ континентального шельфа, также как и границ исключительной экономической зоны, которая неизбежно оказывает существенное воздействие на разработку подводных природных ресурсов, метод равного отстояния подходит в принципе для делимитации континентального шельфа между Тунисом и Ливией, однако при

условии, что линия уточняется с учетом любой особенности береговой линии,которая в противном случае может привести к определенному отходу от общей точки зрения пропорциональности между длиной береговой линии и районами, подлежащими разделу. Он предлагает для этого вполне обычного дела о делимитации континентального шельфа между двумя смежными государствами линию, находящуюся наравном расстоянии от берегов обеих стран, не принимая при этом во внимание острова Керкенна и окружающие отмели, показанные на прилагаемых картах.

Судья ад. Нос Эвенсен считает, что, хотя право справедливости является частью международного права, оно не может действовать в правовом вакууме. В рассматриваемом деле побережья двух государств примыкают друг к другу, но в то же время располагаются почти напротив друг друга. Суд не обратил достаточного вниманияна этот географический факт. Он также не принял во внимание такие характерные особенности берега, как остров Джерба, мысы Зарзи и архипелаг Керкенна с прилегающими отмелями. Суд также не уделил должного внимания таким новым тенденциям в документах Конференции Организации Объединенных Наций по морскому праву как двухсотмильная исключительная экономическая зона и тенденция к применению критерия расстояния относительно некоторых аспектов континентального шельфа. Он считает, что в этом деле критерий равного отстояния, дополненный соображениями справедливости, возможно был бы более уместной исходной точкой для целей делимитации, нежели метод, предложенный Судом. Он считает, что весьма нечетким стало различие между решением, основанным на принципах и нормах международного права в соответствии с пунктом 1 статьи 38 Статута и решением, вынесенным ех аедио е( Ъопо в соответствии с пунктом 2 статьи 38.

В своем консультативном заключении, касающемся заявления о пересмотре решения № 273 Административного трибунала Организации Объединенных Наций Суд постановил, что в решении №273 Административный трибунал Организации Объединенных Наций не допустил ошибки по правовому вопросу, касающемуся положений Устава Организации Объединенных Наций, и не вышел за рамки своей юрисдикции или компетенции.

Вопрос, представленный Суду Комитетом позаявлениям о пересмотре решений Административного трибунала, был сформулирован следующим образом:

«Является ли обоснованным сформулированное в решении № 273 Административного трибунала Организации Объединенных Наций, Мортишед

против Генерального секретаря, заключение о том, что резолюция 34/165 Генеральной Ассамблеи от 17декабря 1979 года немогла быть введена в

действие немедленно в отношении требования предоставлять в связи с выплатой пособий на репатриацию свидетельство о переезде сотрудника в страну, не являющуюся страной его последнего места службы?»

Истолковав этот вопрос как просьбу к Суду определить, допустил ли Административный трибунал в отношении изложенного в нем существа дела «ошибку по правовому вопросу, касающемуся положений Устава» или «вышел ли он за рамки своей юрисдикции или компетенции», Суд принял следующее решение:

1. Девятью голосами против шести Суд решил

выполнить просьбу относительно консультативного заключения.

2.А) Десятью голосами против пяти Суд вынес заключение, что Административный трибунал Организации Объединенных Наций в решении № 273 не допустил ошибки по правовому вопросу, касающемуся положений Устава Организации Объединенных Наций.

2.В) Двенадцатью голосами против трех Суд вынес заключение, что Административный трибунал Организации Объединенных Наций в решении № 273 не вышел за пределы той юрисдикции или компетенции, которой он обладает.

В состав Суда входили: Председатель Элиас; Ви- це-председатель Сетте-Камара; судьи Ляхе, Морозов, Нажендра Сингх, Руда, Мослер, Ода, Аго, ЭльХани, Швебель, сэр Роберт Дженнингс, де Лашарьер, Мбайе и Беджауи.

СудьиНажендра Сингх, Руда, Мослер, Ода приложили к консультативному заключению свои особые мнения.

СудьиЛяхе, Морозов,Эль-Хани иШвебельприложили к консультативному заключению свои индивидуальные мнения.

В своих мнениях упомянутые судьи излагают и объясняют занятые ими позиции по некоторым вопросам, рассматриваемым в консультативном заключении.

Краткое изложение фактов

(пункты 1-15 заключения)

После изложения последовательных этапов судопроизводства (пункты 1-9) Суд привел краткое изложение фактов дела (пункты 10-15); основными фактами являются следующие:

Г-н Мортишед, гражданин Ирландии,поступил на службу в Международную организацию гражданской авиации (ИКАО) в 1949 году. В1958году он был переведен в Организацию Объединенных Наций в Нью-Йорке и в 1967 году — в Отделение Организации Объединенных Наций в Женеве. 30 апреля 1980 года по достижении 60-летнего возраста он вышел на пенсию.

В соответствии с положением 9.4 и приложением IV Положения о персонале Организации Объединенных Наций сотрудникам при их уходе со службы при некоторых обстоятельствах выплачивается пособие, известное как «пособие на репатриацию»; условия для выплаты этого пособия были определены Генеральным секретарем в правиле 109.5 Правил о персонале.

Незадолго до ухода г-на Мортишеда на пенсию Генеральная Ассамблея приняла последовательно две резолюции, касающиеся, в частности, пособия на репатриацию. В своей резолюции 33/119 от 19 декабря 1978 года Генеральная Ассамблея постановила:

«чтобы выплата пособия на репатриацию сотрудникам, которые имеют право на его получение, обусловливалась представлением со стороны этого сотрудника свидетельства о фактическом переезде на условиях, определяемых Комиссией [по международной гражданской службе].»

Для того чтобы ввести в действие с 1 июля 1979 года определенные Комиссиейусловия, касающиеся выплаты пособия на репатриацию, в отношениикоторого ранее не требовалось представления свидетельства, Генеральный секретарь внес поправки в правило 109.5 Правил о персонале, стем чтобы обусловить выплату пособия на репатриацию представлением свидетельства о том, что «бывший сотрудник поселился в стране, не являющейся страной его последнего места службы» (пункт 6). Однако пункт г) этого правила был сформулирован следующим образом:

Г) Несмотря на положения вышеприведенного пункта й),сотрудники, уже находящиеся на службе до 1июля 1979 года, сохраняют право на получение пособия на репатриацию пропорционально уже проработанному ими на эту дату числу лет и месяцев, идущих в зачет для получения пособия, без необходимости представления свидетельства о переезде в отношении этого зачитываемого срока службы».

Поскольку максимальный необходимый срок нахождения на службе (12 лет) был достигнут г-ном Мартишедом задолго до 1 июля 1979 года, согласно пункту Г) на него нив коей мере не распространяется требование о представлении свидетельства о переезде.

17 декабря 1979 года Генеральная Ассамблея приняла резолюцию 34/165, в которой она, в частности, постановила

«ввести с 1 января 1980 года порядок, при котором выплата сотрудникам любой части пособия на репатриацию осуществляется лишь по представлении свидетельства о переезде из страны последнего места службы».

В этой связи Генеральный секретарь опубликовал распоряжение об отмене с 1января 1980 года правила 109.5 Г), за которым последовал пересмотр Правил о персонале и исключение пункта Г).

При уходе г-на Мортишеда на пенсию Секретариат отказался выплатить ему пособие на репатриацию без свидетельства о переезде, и 10 октября 1980 года г-н Мортишед направил в Административный трибунал заявление.

Административный трибунал в своем решении № 273 от 15 мая 1981 года отметил, в частности, что Генеральный секретарь

«не признал приобретенных прав заявителя, которыми он обладал в соответствии с переходным периодом, существовавшим с 1 июля по 31 декабря 1979 года и установленным в правиле 109.5 Г) Правил о персонале.

Он пришел к выводу, что г-н Мортишед

«имел право на получение этого пособия на условиях, определенных в правиле 109.5 Г) Правил о

«Правило 112.2

а) Генеральный секретарь может вносить поправки в настоящее правило по процедуре, соответствующей Положениям о персонале».

Размеры компенсации были оценены Трибуналом в объеме пособия на репатриацию, в выплате которого было отказано.

Соединенные Штаты Америки не согласились с решением Трибунала и поэтому обратились в Комитет по заявлениям о пересмотре решений Административного трибунала (далее именуемый «Комитет») с просьбой запросить консультативное заключение Суда. Настоящее заявление было сделано в соответствии с пунктом 1 статьи 11 статута Трибунала, предусматривающим право государств-чле- нов, Генерального секретаря или лица, вотношении которого было вынесено решение, опротестовать это решение. Если Комитет решает, что имеются достаточные основания для такого заявления, он запрашивает консультативное заключение Суда. В рассматриваемом деле после изучения данного заявления на двух заседаниях Комитет постановил, что для этого имеются достаточные основания, поскольку Административный трибунал допустил ошибку в правовом вопросе, касающемся положений Устава, и что Трибунал вышел за пределы своей юрисдикции или компетенции.

Компетенция давать консультативное заключение

(пункты 16-21)

Суд начал с рассмотрения вопроса о том, обладает ли он компетенцией для удовлетворения представленного Комитетом запроса о консультативном заключении. Он отметил, что это был второй запрос, направленный ему в соответствии с пунктами 1 и 2 статьи 11 статута Административного трибунала (первый запрос касался Заявления о пересмотре решения №158 Административного трибуналаОрганизации Объединенных Наций), однако это был первый запрос, связанный с рассмотрением Комитетом заявления государства-члена, а предыдущее дело было связано с заявлением одного из сотрудников. Когда в 1973 году Суд согласился дать консультативное заключение в упомянутом деле, он признал, что на нем будет лежать обязанность по изуче-

Ответственность Суда и уместность вынесения заключения

(пункты 22-45)

Затем Суд рассмотрел вопрос о том, не следуетли, несмотря на то, что он пришел к заключению о наличии у него соответствующей компетенции, с учетом некоторых аспектов судопроизводства отказаться от вынесения консультативного заключения, принимая во внимание связанные с ним требования юридического характера и принципы надлежащего отправления правосудия, верность которым он должен сохранять при осуществлении своих функций как при предоставлении консультаций, так и при решении спорных вопросов.

Прежде всего Суд опроверг ряд возражений, касающихся следующих вопросов:

—представляет ли собой просьба о пересмотре, сделанная государством-членом, вмешательство со стороны субъекта, не являющегося участником первоначального разбирательства;

—не послужит ли окончательность консультативного заключения, которое должно быть представлено Судом, препятствием на пути осуществления им своей консультативной юрисдикции;

—не будет ли отказом Суда дать свое заключение поставлено под сомнение решение № 273 Административного трибунала;

—не находится ли просьба государства-члена о пересмотре в противоречии с некоторыми статьями Устава и не ставит ли она под сомнениеполномочия Генерального секретаря, предусмотренные другими статьями.

В связи с находящимся на рассмотрении в Суде делом Суд придал большое значение вопросу о том, обеспечивается ли между сторонами действительное равенство, вопреки какому-либо кажущемуся или номинальному его отсутствию, вытекающему изположений статьи 66 Статута Суда, ограничивающей право государств и международных организаций представлять письменные или устные доклады. В этой связи он отметил, что соображения сотрудника, о котором идет речь, были переданы ему через Генерального секретаря без осуществления какого-либо контроля за содержанием со стороны последнего и что для обеспечения действительного равенства Суд решил отказаться от устных заявлений. В отношении той стадии судопроизводства, в которой участвовал Комитет, Суд отметил, что он является не более чем одним из органов стороны, которая потер-

пела неудачу в Трибунале, т.е. Организации Объединенных Наций. Такимобразом, эта сторона имела возможность решить судьбу просьбы о пересмотре, сделанной другой стороной, сотрудником, по воле политического органа. Это основное неравенство заставило Суд провести тщательное изучение того, что фактически сделал Комитет, когда получил заявление Соединенных Штатов Америки.

Относительно состава Административного трибунала при рассмотрении данного дела, Суд задался вопросом, почему, когда три члена Трибунала имели возможность участвовать и участвовали в его заседаниях, было найдено целесообразным допустить для участия в его работе одного из заместителей, который фактически приложил к решению индивидуальное мнение. Как представляется, его участие нуждается в объяснении. Однако Суд отметил, что перед ним не была поставлена задача рассмотреть вопрос о том, допустил ли Трибунал серьезную ошибку по процедуре, которая привела к несправедливому решению. Поэтому дальнейшее рассмотрение данного вопроса не представлялось необходимым.

В отношенииобсуждения в Комитете Суд отметил ряд заметных нарушений, указывающих на отсутствие четкости при осуществлении Комитетом своей работы. Эти нарушения касаются:

—состава Комитета на его двадцатой сессии,

—заявления, представленного ему Соединенными Штатами Америки.

—процедуры проведения его заседаний.

Несмотря на эти нарушения и то, что Комитет не продемонстрировал стремления обеспечить равенство, которое должен проявлять орган, осуществляющий квазиюридические функции, Суд счел необходимым удовлетворить просьбу относительно консультативного заключения. Нарушения, которые выявились в ходе судопроизводства, могли бы, конечно, рассматриваться как «серьезные основания» для отказа со стороны Суда удовлетворить эту просьбу, однако стабильность положения иэффективность работы международных организаций играют столь важную роль в обеспечении мирового порядка, что Суд не счел возможным отказать вспомогательному органу Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций в помощи в обеспечении твердой и надежной основы в его деятельности. Кроме того, подобный отказ оставил бы невыясненным вопрос об очень серьезном обвинении Административного трибунала в том, что он фактически оспорил полномочияГенеральной Ассамблеи.

Суть вопроса, представленного на рассмотрение Суда

(пункты 45-56)

Затем Суд обратился к собственно вопросу, по которому было запрошено его заключение (см. выше), и прежде всего обсудил, является ли этот вопрос в той форме, в какой он был представлен, вопросом, в отношении которого Суд мог бы дать надлежащий ответ. Установив, что он был нечетко сформулирован и, как представляется, не согласует-

ся с намерениями Комитета, Суд в свете обсуждений в Комитете интерпретировал этот вопрос как обращенную к нему просьбу определить, допустил ли Административный трибунал в отношении обстоятельств, упомянутых в данном вопросе, «ошибку по правовому вопросу, касающемуся положений Устава» или «вышел ли он за пределы своей юрисдикции или компетенции».

Суд напомнил о характере жалобы, представленной в Административный трибунал, о принятомТрибуналом решении и о причинах, которые легли в его основу. Суд установил, что вместо того чтобы заявить, что резолюция 34/165 (см. выше) не могла быть введена в действие немедленно, Трибунал отметил, что истец понес серьезный ущерб именно потому, что эта резолюция была немедленно введена в действие Генеральным секретарем в новом варианте Правил о персонале, в котором опущено правило109.5г),—ущерб, необходимая компенсация за который оценивается в размере суммы пособия,в выплате которого было отказано. Трибунал никоим образом не пытался поставить под сомнениеобоснованность резолюции 34/165 или упомянутых Правил о персонале, нообрисовал то, что, помнению Трибунала, явилось неизбежным следствием того, что принятие и применение этих мер нанесло ущерб тому, что он считает приобретенным правом, защищаемым положением 12.1 Положений о персонале (см. выше). Хотя на поставленный Комитетом вопрос был получен данный ответ, представляется, что именно другой вопрос, заключенный между строк вопроса, поставленного перед Судом, а именно: отрицал ли Трибунал все последствия решений Генеральной Ассамблеи и поэтому допустил ли он ошибку в правовом вопросе, касающемся положений Устава, иливышел ли он за пределы своейюрисдикции или компетенции. Именно этот вопрос, по мнению Суда, был сутью протеста против решения Трибунала и тем вопросом, который был намерен поставить Комитет.

попустил ли Административный трибунал Организации Объединенных Наций ошибку в правовом вопросе, касающемсяположений Устава?

(пункты 57-76)

Чтобы ответить на этот вопрос, Суд прежде всего рассмотрел вопрос о том, какова его собственная роль при получении просьбы о консультативном заключении в отношении причин протеста, основанного на якобы совершенной ошибке «по правовому вопросу, касающемуся положений Устава». То, что его собственная роль не заключается в пересмотре дела, уже рассмотренного Трибуналом, и в попытке подменить своим собственным заключением по существу дела решение Трибунала, подтверждается тем фактом, что вопрос, по которому было запрошено заключение Суда, отличается от вопроса, решение по которому должен был принять Трибунал. Однако имелись и другие причины. Одна из них заключается в трудности использования консультативной юрисдикции Суда для рассмотрения спорного дела, поскольку нет уверенности в удовлетворении требования относительно равенства сторон,

если Суд будет призван действовать в качестве апелляционного суда, а не по процедуре консультативного разбирательства. Аналогичным образом, включение процедур, осуществляемых Комитетом, по существу политическим органом, между разбирательством, осуществляемым Трибуналом, и разбирательством, осуществляемым Судом, является неприемлемым, если приравнивать консультативное заключение к решению по апелляции. Эта трудность становится особенно очевидной, если, как в настоящем случае, Комитет исключил из процесса своего разбирательства одну из сторон находящегося на рассмотрении Трибунала дела, в то время как государство-заявитель имело возможность изложить свои собственные аргументы. Кроме того, предусмотренную статьей 11статута Трибунала возможность инициирования процедуры пересмотра госу- дарствами-членами — то есть третьими сторонами — можно объяснить лишь при том допущении, что предметом консультативного заключения не должен быть тот же вопрос, который рассматривается Трибуналом.

Поскольку Суду не могло быть предложено пересмотреть существо дела Мортишед против Генерального секретаря Организации Объединенных Наций, первым вопросомдля Суда был вопрос о рамках расследования, которое должно быть проведено для того, чтобы иметь возможность вынести решение относительно того, совершил ли Трибунал ошибку по правовому вопросу, касающемуся положений Устава. Очевидно, что Суд не мог установить, была ли допущена такая ошибка в решении о толковании Положений или Правил о персонале, не ознакомившись с этим решением. В такой мере Суду пришлось рассмотреть решение Трибунала по существу дела. Однако он не должен был вникать в вопрос о надлежащем толковании Положений и Правил о персонале глубже, чем это было действительно необходимо для того, чтобы решить, находилось ли принятоеТрибуналом толкование в противоречии с требованиями положений Устава. Было бы ошибочным полагать, что предметом консультативного заключения Суда являлось возражение против какого-либо толкованияТрибуналом Правил или Положений о персонале.

Затем Суд рассмотрел соответствующие документы, касающиеся пособия на репатриацию. Отношения Организации Объединенных Наций с ее персоналом регулируются главным образом Положениями о персонале, установленными Генеральной Ассамблеей в соответствии с пунктом 1 статьи 101 Устава. Эти Положения, в свою очередь, были разработаны и применимы в Правилах о персонале, подготовленных Генеральным секретарем, который, естественно, имел определенную свободу действий в этом вопросе. Нет никакого сомнения, что Генеральная Ассамблея сама уполномочена устанавливать подробные положения, как, например,вприложении IV к Положениям о персонале, где указываются размеры пособия на репатриацию; однако в резолюциях 33/119 и 34/165 (см. выше) она этого не сделала; вместо этого она предложила принцип, введение которого в действие оставляется на усмотрение Генерального секретаря. Не может быть ника-

кого сомнения, что, делая это, Генеральный секретарь выступает от имени Организации Объединенных Наций и возлагает на нее обязательства в том, что касается отношений Организации Объединенных Наций с ее сотрудниками.

Рассматривая жалобу г-на Мортишеда, Трибунал должен был принимать во внимание весь комплекс положений и правил, применяемых в связи с заявлением г-на Мортишеда (см. выше). Трибунал также исходил из положения 12.1 Положений о персонале, в котором Генеральная Ассамблея утвердила «основной принцип соблюдения приобретенных прав», и правила 112.2 а) Правил о персонале, в котором предусматривается внесение поправок в Правила о персонале только по процедуре, соответствующей Положениям о персонале (см. выше). Поэтому он решил, что г-н Мортишед действительно обладает приобретенным правом в том смысле, в каком это предусматривается положением 12.1, и что в этой связи он понес ущерб, будучи лишен своего права в результате резолюции 34/165 и документов, с помощью которых она была введена в

действие. В решенииТрибунала нигде не говорится о возможном противоречии между положением 12.1 Положений о персонале и соответствующим положением резолюции 34/165.

Возможны различные точки зрения по вопросу о том, что равнозначно приобретенному праву, и Соединенные Штаты Америки в своем письменном заявлении оспорили то, что г-н Мортишед обладает ка- ким-либо правом в соответствии с пунктом/) правила 109.5. Однако, по мнениюСуда, заниматься разбирательством этого вопроса означало бы именно осуществлять пересмотр дела, что не является прерогативой Суда. Трибунал пришел к выводу, что г-н Мортишед обладает приобретенным правом. Ему пришлось истолковать и применить два свода правил, оба из которых были применимы к случаю г-на Мортишеда. Поскольку Трибунал пытался применить к его случаю лишь то, что он считает соответствующими Положениями о персонале и Правилами о персонале, установленными от имени Генеральной Ассамблеи, он определенно не допустил ошибки по правовому вопросу, касающемуся положений Устава.

Вышел ли Административный трибунал Организации Объединенных Наций за пределы своей юрисдикции или компетенции?

(пункты 77 и 78)

В отношении второй причины возражения, что Трибунал якобы вышел за пределы своей юрисдикции или компетенции, очевидно, она была выдвинута не в качестве полностью независимойпричины, связанной с ошибкой по правовому вопросу, касающемуся положений Устава, а скорее в качестве другого способа выражения предположения о том, что Трибунал пытался осуществить компетенцию судебного пересмотра резолюции Генеральной Ассамблеи, то есть вопроса, который уже рассматривался. Однако очевидно, что в соответствии со статьей 2 его статута юрисдикция Трибунала распространяется не только на положения контракта г-на Морти-