Экзамен Зачет Учебный год 2023 / Томсинов В.А. Сперанский

свет в феврале 1818 года и бьши с огромным интересом про­

читаны едва ли не всеми образованными русскими'.

Наукой, делающей человека гражданином, назвали тогда

в России историю Отечества. Понимали: не потому любят Родину, что она великая, а потому что знают ее. Знание

привязывает, знание примиряет... Часто лишь знание про­ шлого своего Отечества делает его настоящее выносимым.

Однако не только современную действительность спаса­

ет от нас прошлое, но и нас от современной действительно­

сти. Оно - надежное укрытие, сохраняющее нам нашу лич­

ность, последнее прибежище нашей независимости. « ... Знаешь ли, что я со слезами чувствую признательность к небу за свое историческое дело? Знаю, что и как пишу; в

своем тихом восторге не думаю ни о современниках, ни о

потомстве: я независим и наслаждаюсь только своим тру­

дом, любовию К Отечеству и человечеству. Пусть никто не будет читать моей истории: она есть, и довольно для ме­

ня» - так писал в письме к своему другу, поэту времен

Екатерины 11 и министру эпохи Александра 1, Ивану Ива­

новичу Дмитриеву, писатель и историограф Николай Ми­ хайлович Карамзин.

Поселиться в прошлом, вспоминать о том, что бьшо с то­ бою или другими, - верный способ защитить себя от вред­

ных, отравляющих воздействий настоящего, верная возмож­

ность утешиться. Но прошлое - большой дом, и в нем

живет не одно утешение. ПО углам, по закуткам скрываются

там почти всегда и старая горечь, и бьшая обида, и боль. И

как быть, если и жизнь спустя не унимаются они? Писание мемуаров - не есть ли часто в таком случае то, что необхо­

димо: услада, лекарство, месть?

Сперанскому, при его уме, способности выражать мысли,

в жизни своей участвовавшему во многих исторически зна­

чимых событиях, соприкасавшемуся со множеством истори­

ческих лиц, самой судьбой, казалось, бьшо назначено писать

мемуары. Заполненное почти одними крайностями - взле­

тами и падениями, радостями и горестями, блаженствами и болями, благодарениями и обидами, - его прошлое посто­

янно звало его к себе. Как можно бьшо не откликнуться на

этот зов? Как мог он при тех обстоятельствах, каковые со­

провождали его жизнь, не писать собственных воспомина­

ний? И тем не менее Сперанский не писал их. Странное,

пожалуй, для того времени поведение!2 По этой причине ма­ ло дошло до нас сведений о его рождении, детстве и юнос­ ти, не сохранилось почти никаких известий о его предках и родителях. Человек простого происхождения если не напи-

30

шет картины первых эпох своей жизни собственноручно, то

никто уже за него этой картины не напишет. Самое боль­

шее, что может сделать в таком случае дотошный био­

граф, - это сносно вырисовать контур да нанести несколь­

ко грубых мазков.

Нз автобиографической записки «Эпохи М. Сперанского» (писано в 1823 году, 1 мая):

«Родился l-го января 1771-го года, почти в полночь. Прибыл

вПетербург в январе 1790-го года; минуло 19-ть лет. Получил

вНевской академии кафедру математики и физики в 1793-м, на 22-м году. Вступил в гражданскую службу в январе 1797-го года; минуло 26 лет...»

До конца своих дней Михайло Михайлович не знал, что родился он в 1772 году3 - данный факт бьш установлен лишь после его смерти4. Но зато всю жизнь знал свое про­

исхождение, помнил, что он - попович, сын сельского свя­

щенника. Помнил не потому только, что ему это напомина­

ли, но прежде всего оттого, что хотел помнить свое простое

происхождение, имел к своему прошлому, которым его в

аристократическом круту пытались оскорбить, унизить, по­

стоянную и непонятную для окружающих привязанность.

С годами привязанность эта принимала весьма причуд­

ливые формы.

В пору, когда Сперанский вошел уже в силу, сделал по гражданской службе завидную и для князя карьеру и имел собственный дом в Санкт-Петербурге, посетил его как-то

один знакомый профессор. Придя к нему поздним вечером,

бьш он проведен в какую-то каморку, где застал хозяина до­ ма, стелющего себе постель... на простой лавке. Вдоль нее бьш разостлан овчинный тулуп, а в головах лежала грязного

вида подушка. «Помилуй, что это значит?>) - воскликнул от

изумления посетитель. В ответ спокойно прозвучало: «Ныне день моего рождения, и я всегда провожу ночь таким обра­

зом, чтоб напоминать себе и свое происхождение, и все ста­

рое время с его нуждою>}.

Привязанность к своему происхождению и годам, прове­

денным в родительском доме, выражалась у Михайлы Ми­ хайловича также в необыкновенной его почтительности к матери Прасковье Федоровне - простой деревенской попа­ дье. Эта почтительность ярко проявлялась в содержании и

стиле его писем к ней, а также в обращении с ней при

встречах. Когда приезжала она к нему в Петербург повидать­

ся, одетая в простенький балахон и повязанная платком, он,

31

не стесняясь окружающих, опускался пред нею, по народно­

му русскому обычаю, на колени и выказывал знаки самой

глубокой и трепетной сыновней любви. Ее портрет в скром­

ном одеянии деревенской попадьи, обрамленный позоло­

ченной рамкой, всегда стоял на письменном столе в каби­

нете Сперанского.

Родился и провел свое детство Михайло Сперанский в

деревне Черкутино (Черкватино)5, расположенной в сорока

верстах от города Владимира - на реке Тунгаре, впадающей

в Воршу. В зрелые свои годы он, будучи уже видным санов­ ником, известным не только в России, но и во всей Европе,

иногда приезжал туда. Крестьяне - сотоварищи детства его - не могли надивиться замечательной его о них памят­

ливости, уважительному к ним отношению с его стороны,

полнейшему отсутствию в нем какого-либо стремления под­ черкнуть свое высокое положение. Он с явной приятностью вспоминал свои детские годы, прожитые в Черкутино.

Происходил Сперанский из рода потомственных священ­

нослужителей, в котором все старшие сыновья на протяже­ нии двух столетий подряд непременно становились попами.

Священником бьш его дед Василий Михайлов (Михайло­

вич), настоятелем сельской церкви являлся и отец его - Михайло Васильев (Васильевич)6. Высокий ростом,

тучный человек, ко всему, казалось, равнодушный (кроме

церковной службы), он мало уделял внимания своему дому

исемье. Все заботы о домашнем быте лежали целиком и полностью на его жене Прасковье Федоровне? - худенькой

ималенького роста, умной и энергичной женщине. Ее от­ цом бьш Федор Никитин - дьякон церкви села Скомороло­

ва, находившегося не слишком далеко от Черкутина.

Михайло бьш не первым и не последним ребенком Ми­

хайлы Васильевича и Прасковьи Федоровны. У него бьши

старший брат Андрей и старшая сестра Екатерина, умершие еще до его рождения, старшая сестра Мария8, младший брат Косьма (Кузьма)9 и младшая сестра Марфа!О. Родился Ми­ хайло слабым - казалось, не суждено ему жить. Но мать ка­ ким-то чудом выходила, отмолила его. Выкормив Михайлу своим молоком, Прасковья Федоровна сдала его на руки няньке - Елене Петровне Синицыной, а сама отправилась в Ростов для поклонения святому Димитрию - она полага­ ла, что именно святой Димитрий, к которому многократно обращалась с мольбами, спас только что родившегося сына

от смерти.

Михайло Васильевич, хотя и не обучался в духовной семи­

нарии, многие годы являлся благочинным священником!!: в

32

его обязанности входило осуществление надзора за священ­

НОслужителями церковного округа, охватывавшего террито­

рию, на которой располагалось 40 сел. За исполнение этой

должности он получал от государства специальное жалова­

нье в дополнение к тем доходам, которые имел за отправле­

ние церковных треб - таинств, обрядов, молитвословий, со­ вершаемых на разные случаи по требованию прихожан. Но жалованье бьmо небольшим, а вознаграждение за требы дава­

лось в сельских церквях, как правило, исключительно про­

дуктами. Поэтому достаток семьи бьm довольно скромным и

не позволял держать при хозяйстве более одного-двух работ­

ников. В этих условиях многое из домашней работы Праско­

вье Федоровне приходилось делать самой. С раннего утра и

до позднего вечера бьmа она занята хозяйственными делами.

Сын же ее Михайло рос предоставленным почти целиком са­ мому себе, то есть имел ту самостоятельность, ту свободу, что как воздух необходима для возникновения из маленького че­ ловеческого существа большой личности.

Слабому от рождения физически, ему трудно бьmо угнать­ ся за своими сверстниками в их забавах и шалостях. Oтroгo

почти все время проводил он в одиночестве или же в обще­ нии с дедом Василием, который совсем к тому времени ослеп, но сохранил замечательную память на разные житей­ ские истории, а с нею и способность увлекательно их рас­

сказывать. Именно от деда своего получил будущий государ­ ственный деятель первые сведения об устройстве мира и

житии людей в нем.

Яркие впечатления о себе оставила в памяти Сперанско­ го и бабушка его - жена Василия Михайловича. Высокая

ростом, иссохшая от старости до скелета, молчаливая и су­

ровая, она жила в то время, когда Михайло ее застал, какой­ то особой, даже как будто совсем неземной жизнью. Впо­

следствии он будет рассказывать своей дочери: «Другие, бывало, играют на дворе, а я не насмотрюсь, как бабушка стоит в углу перед образами, точно окаменелая, в таком глу­

боком созерцании, что ничто внешнее, никакой призыв родных ее не развлекали. Вечером, когда я ложился спать,

она, неподвижная, стояла опять перед образами. Утром, хо­

тя бы встав до света, я находил ее снова тут же. Вообще ни

разу, даже просыпаясь ночью, мне не случалось заставать ее

иначе как на ногах, совершенно углубленную в молитву. Пищу ее уже многие годы составляла одна просфора, размо­

ченная в воде. Этот призрак моего детства исчез у нас из до­

му спустя год после того, как меня отдали в семинарию; но

я как будто бы еще теперь его вижу».

Избегавший обыкновенных для детского возраста игр,

маленький Михайло рано ВЫУЧWIся читать, и чтение заме­

НШIО для него игры. Часами напролет он читал - читал безо

всякого разбору все те книги, которые попадали ему под ру­

ку. Естественно, что это бьmи в основном религиозные про­

изведения. В шеСТWIетнем возрасте Михайло регулярно хо­

дил со своим слепым дедом в церковь и там из-за стойки, как заправский пономарь, читал ему «Часослов» И «Апос­ тол». Уже тогда, в детстве, бьmа на его лице печать той за­

думчивости, той погруженности внутрь себя, что позднее

выделяла его среди окружаюших.

* * *

Деревня Черкутино ВХОДШIа с давних времен в вотчину

бояр Салтыковых, из рода которых ПРОИСХОДWIа императри­

ца Анна Иоанновна. В то время, о котором идет речь, этой

деревней владел Николай Иванович Салтыков, довольно

влиятельный при дворе сановник.

Около четверти века жизнь Н. и. Салтыкова бьmа связана

с военной службой. Родившись в 1736 году, он в двенадца­ ТШIетнем возрасте бьm зачислен в лейб-гвардии Семенов­

ский полк солдатом. Через шесть лет, получив чин гвардей­ ского поручика, Николай Салтыков перешел на службу в

армию. В двадцать пять лет он стал генерал-майором армии,

в тридцать - генерал-поручиком. К своим тридцати пяти

годам он имел солидный боевой опыт: в 1757-1761 годах

ему довелось участвовать в войне России с Пруссией, а в

1769-1770 годах - в военных действиях с Турцией. В апре­ ле 1773 года Н. И. Салтыкова УДОСТОWIИ чина генерал-анше­ фа и назначили гофмейстером двора великого князя Павла Петровича.

В марте 1784 года Н. И. салтыIовB будет определен на долж­

ность главного надзирателя за воспитанием великих князей

Александра и Константина Павловичей. В сентябре 1790 го­

да его возведут в графское достоинство. В октябре 1791 го­ да он получит должность вице-президента Военной колле­

гии. Сразу после своего восшествия на императорский

престол Павел Петрович присвоит Н. Н. салтыIовуy чин

генерал-фельдмаршала и назначит президентом Военной

коллегии.

Наведываясь в Черкутино, Николай Салтыков непременно

заглядывал в дом местного священника. Однажды он пришел

туда не один, а с приятелем своим - протоиереем А. А. Сам­ борскимl2• Познакомившись с МихаWIОМ ВаСWIьевичем и

34

Прасковьей Федоровной, Самборский затем неоднократно посещал их дом. В одно из таких посещений он обратил

внимание на беленького лицом, с не по-детски серьезными

глазами мальчика, взял его на руки, заговорил с ним, стал

приглашать его в Петербург. Приглашение это бьmо конеч­

но же шуткой - вряд ли Самборский предполагал тогда вы­

сокое будущее черкутинского поповича и ту вьщающуюся

роль, которую сыграет он в его судьбе.

Андрей Афанасьевич Самборский бьm заметной личнос­ тью в тогдашнем русском духовенстве. Вьщелялся он в первую

очередь своим умом и поистине энциклопедической образо­

ванностью - редкими качествами среди проповедников.

Глубоко зная богословие и философию, он свободно владел

английским языком и одновременно являлся одним из луч­

ших в России специалистов по части сельского хозяйства.

Этот довольно странный характер его образованности бьm определен обстоятельствами его жизни.

Родился А. А. Самборский в 1732 году на Украине, непо­

далеку от Харькова, в семье сельского священника. Началь­

ное духовное образование он получил в Харьковской семи­

нарии. Родители его жили, видимо, небогато, поэтому, когда

по достижении соответствующего возраста пришла для него

пора подумать о более фундаментальном образовании, у них

не оказалось средств даже на то, чтобы довезти его до Кие­ ва. Молодой Самборский отправился туда пешком. Мать да­

ла ему на дорогу три серебряных рубля. Из них он израсхо­

довал в пути только один рубль - остальные два приберег и хранил затем всю свою жизнь до самой смерти в 1815 году.

Этими рублями, драгоценными частицами его прошлого, дочь Самборского Анна закроет ему глаза.

В Киеве Андрей Самборский поступил в духовную акаде­ мию. Учился он успешно и этим определил дальнейший ход своей жизни. В 1765 году его направили в Лондон, для служ­

бы в православной церкви при российском посольстве в ка­

честве помощника нового священника - Ефрема Дьяков­

ского, который призван бьm заменить в этой должности

недавно умершего Степана Ивановского. Спустя два года

(или немногим позднее этого) Дьяковский бьm вынужден

из-за плохого состояния своего здоровья возвратиться в

Россию. Обязанности священника православной церкви в

Лондоне бьmи возложены на Самборского.

В начале 1769 года Андрей Афанасьевич женился. Его избранницей стала молодая англичанка, сирота по имени Эли­ забет Фющинг. Она познакомилась с ним прямо в церкви,

куда однажды заглянула из любопытства. Самборский сумел

35

обратить ее в православие. Специально для нее он перевел

на английский язык православный катехизис и купил книгу о богослужениях греко-российской церкви на английском языке (вероятнее всего, это бьmо переведенное на англий­

ский язык сочинение митрополита Киевского и Галицкого

Петра Могилы «Православное исповедание веры...», которое

вышло в свет в Лондоне в 1762 году).

В конце мая 1769 года Самборский отправился в Санкт­

Петербург, где в сентябре бьm рукоположен сначала в сан

дьякона, а затем - священника. В конце того же года он

возвратился в Лондон.

Во время своего пребывания в Англии Андрей Афанась­ евич завел добрые отношения со многими знаменитыми

англичанами, прославившими себя достижениями в раз­

личных областях науки и искусства. Так, в самом конце

1778 года он познакомился с Иеремеем Бентамомl3• 2 янва­

ря 1779 года английский правовед сообщал своему брату Сэ­

мюэлю: «Я только что провел вечер с Самборским. Мы со­ шлись друг с другом, как два вора, - он считает себя сильно обязанным тебе»14.

Несколькими же годами ранее Самборский познакомил­

ся с английским эсквайром Артуром Юнгом, прославив­ шимся своими работами по организации и ведению сель­

ского хозяЙстваl5• Андрей Афанасьевич серьезно увлекся агрономией. Летом 1775 года он представил Екатерине 11 за­

писку, в которой предложил отправить из России в Англию

для обучения рациональным методам земледелия четырех молодых людей. Императрица согласилась с этим предложе­ нием и распорядилась отобрать четверых юношей, способ­

ных к агрономической науке, и выделить каждому из них

необходимые для обучения в Англии денежные средства. К этой группе, которую Самборский повез летом 1776 года в Лондон, добавили еще двух семинаристов. Андрей Афанась­

евич желал, чтобы среди русских священников бьmи люди,

способные вести сельское хозяйство на основе последних достижений передовой европейской агрономии. для помо­ щи им в изучении данной науки Самборский составил спе­

циальное учебное пособие. Эта книга будет напечатана в

1781 году под следующим названием: «Описание практичес­

кого аглинского земледелия, собранное из разных аглинских

писателей А. А. Самборским, протоиереем, находящимся при Российском посольстве в Лондоне, изданное под смот­

рением профессора Семена Десницкого, в Москве, в унив. типографии у Н. Новикова».

36

в конце 1779 года Самборский снова возвратился в Рос­

сию. 7 февраля 1780 года Иеремей Бентам писал брату Сэмю­

эmo, что «с большим удовлетворением» узнал от Самборского

о том, что «императрица собирается учредить в Петербурге

комиссию земледелия по проекту, составленному Самбор­ ским», И что «он сам должен быть в ней директором»16. Од­

нако, судя по тому, как события развивались дальше, Екате­ рина 11 вскоре отказалась от своего намерения. В августе 1781 года канцлер А. А. Безбородко передал Самборскому, что императрица выразила желание, чтобы Андрей Афанась­

евич сопровождал великого князя Павла Петровича с супру­

гой Марией Федоровной в их путешествии по Европе. Сам­

борский вынужден был еще несколько лет провести вдали от своей семьи.

За успешное исполнение возложенной на него миссии Андрей Афанасьевич получил от императрицы в марте 1783

года украшенный бриллиантами крест. Спустя ровно год он

бьш назначен законоучителем и преподавателем английско­

го языка к сыновьям Павла Петровича - великим князьям Александру и Константину. В июле 1784 года Самборский в последний раз отправился в Лондон - на этот раз только

для того, чтобы вывезти в Россию свою жену Элизабет и двух дочерей: четырнадцатилетнюю Анну и двенадцатилет­

нюю Софью. Кроме них у Самборского бьшо двое сыновей:

родившийся в 1776 году Александр и 1779 года рождения

Исайя, но Александр остался в Англии для продолжения об­

разования, а Исайя умер в 1783 году.

Осенью 1784 года Самборские прибьши в Санкт-Петер­ бург. Андрей Афанасьевич приступил к исполнению своих

новых обязанностей. Будучи наставником великих князей, он одновременно отправлял должность настоятеля Софий­ cKoгo собора, заложенного в Царском Селе в 1780 году и от­ крьпого В 1788-м.

Среди петербургских священников Самборский вьщелял­

ся своим вольнодумием, которое проявлялось уже в самой

его внешности: он брил бороду, одевался на манер англий­

ского священника. Митрополит Новгородский и Санкт-Пе­

тербургский Гавриил пытался увещевать Самборского. «Зна­

ешь ли, что из Киева пишут? - говорил он ему. - Неурожай в хлебе оттого, что ты бороду бреешь, новую ересь заводишь!

Брадобрение подает повод к расколам и к возмушениям на­

родным. Что ты умничаешь? Отрасти бороду, или предам и предаю тебя суду Божию».

В лице Самборского Михайло Сперанский впервые со­

прикоснулся с тем людским кругом, в котором ему предсто-

37

ит впоследствии вращаться. Обстоятельства жизни самого

Андрея Афанасьевича многое объясняют в том покровитель­

ственном отношении, которое проявлял он к сыну своих

черкутинских знакомых. Смышленый попович напоминал Самборскому его самого - молодого, полного еще сил и

благих надежд.

* * *

Покинул родительский дом Михайло на десятом году жизни17• Летом 1781 года Михаил Васильевич отвез сына во Владимир, где с помощью мужа своей сестры - протодиа­ кона при Владимирском архиерее Матвея Богословского­

устроил его на учебу в епархиальную семинарию. Мальчику назначена была, таким образом, обыкновенная для выходца

из поповской семьи стезя.

Вдокументах Владимирской семинарии Михайло бьm

впервые записан под фамилией Сперанский. Ее придумал для черкутинского поповича, внушавшего своими способностя­

ми большие надежды, Матвей Богословский. эта фамилия

бьmа образована от латинского слова «sрею», или «sperare», который соответствует русскому «надеяться». Ни отец, ни дед Нихайлы (и, скорее всего, никто из его предков) ника­

кой фамилии вообще не имели18•

Всохранившемся в архиве списке наличного состава уча­ щихся Владимирской семинарии к началу 1782 года в числе учеников школы инфимы (начального отделения семина­ рии) под N2 11 записано: «Покровской округи19, села Черку­

тина, попов сын Михаил Михайлович Сперанский, 11 лет2О•

Дан ему указ о получении пономарского дохода в том же се­ ле». Рядом с этой записью, на полях, помета: «Способен». Подобные пометы стоят напротив фамилии «Сперанский» И

В других семинарских бумагах. Так, в списке учащихся ри­

торики за 1784 год помечено: «доброго усnехФ), за 1785 год­

«понятен». А в списке учащихся класса «философов» за 1786

год рядом с фамилией «Сперанский» стоит замечание - «ос­

трого понятия».

Обучавшиеся вместе со Сперанским семинаристы впо­ следствии вспоминали, что учился Михайло хорошо только

у тех преподавателей и по тем предметам, которые не требо­

вали механической зубрежки. По воспоминаниям И. п. Фа­

ворского, учившегося вместе со Сперанским, «во Влади­

мирской семинарии товарищи прозвали его Спасовы Очи,

потому что он все знал, все понимал, все видел, по их

мнению».

38

В эти годы Владимирская семинария переживала насто­ ящий расцвет. Обеспокоенная упадком русского духовенст­

ва императрица Екатерина решила перестроить систему

воспитания будущих священнослужителей. Расходы на епархиальные семинарии в 1780 году были увеличены сразу

втрое. Одновременно в программу обучения ввели целый ряд новых предметов, причем в основном общеобразова­ тельного характера: историю, физику, географию, арифме­

тику и другие.

В первом и втором классах семинаристы должны бьmи

изучать краткий катехизис, русское правописание и грамма­

тику. В третьем классе - латинскую и церковнославянскую

грамматики, перевод с русского на латинский и арифмети­ ку. В четвертом «<синтаксическом») классе им надлежало

изучить историю и географию, в пятом (<<пиитическом»)­ классическую поэзию, произведения которой семинаристы

переводили на русский язык, основы классической миФоло­

гии и церковный устав (Типик). Программа шестого класса («риторов») предполагала преподавание риторики и библей­ cKoй истории. Кроме того, в рамках этого класса продолжа­ лось изучение церковного устава. В седьмом классе «<фило­

софов») семинаристам преподавались: логика, метафизика, политическая история, естественная история (естествозна­ ние) и история философии (в основном античной). Все эти предметы считались в то время составными частями фило­

софии. Восьмой «<богословский») класс предполагал изуче­

ние семинаристами герменевтики, догматики, нравственно­

го богословия, апологетики и истории церквй, пасхалии,

Кормчей книги и «Книги О должностях пресвитеров церк­

ви», которая должна бьmа заучиваться семинаристами наи­

зусть. Эгот класс имелся тогда из-за недостатка учителей не во всех духовных семинариях: в частности, во Владимирской семинарии богословского класса не бьmо.

Методика обучения в духовной семинарии бьmа преиму­

щественно схоластической. Преподаватели не ставили перед собой цели развить в своих учениках любознательность и способность самостоятельного мышления. Однако бьmа в этой методике и положительная сторона. Семинаристы по­

свящали много времени и сил изучению церковнославян­ ского, древнегреческого и латинского языков, но при этом

должны бьmи беспрестанно упражняться и в современном русском языке. Им постоянно задавали писать сочинения, в которых главным считались не свободные размышления по

той или иной теме, но строгое расположение материала и

систематическое изложение мыслей. Из семинаристов полу-

39