Экзамен Зачет Учебный год 2023 / Томсинов В.А. Сперанский

лето. Жена его умерла в 1794 году. Двумя годами ранее скончался от чахотки и его сын Александр. Остался Андрей Афанасьевич с двумя дочерьми: Анной и Софьей. Софья вскоре вышла замуж за Василия Федоровича Малиновского,

впоследствии первого директора Царскосельского лицея, а в рассматриваемое время чиновника Коллегии иностранных

дел39• Анна, старшая из дочерей, замуж не вышла, осталась

со своим отцом хозяйкой в его доме.

Как образованный человек, Андрей Афанасьевич любил

беседу и часто приглашал к себе гостей. И гости, зная его как интересного собеседника, с удовольствием принимали

его приглашения. Навестить Самборского в Белозерке не­

редко приезжали великие князья Александр и Константин

Павловичи. Заглядывал сюда и Михайло Сперанский.

В конце лета 1797 года молодой попович, немногим бо­

лее полугода назад ВС1}'Пивший в гражданскую службу, при­ ехал в Павловск к начальнику своему князю Куракину. Од­

нажды вечером он решил заглянуть к Самборскому.

У Самборского же в тот вечер бьm званый обед. Михай­

ло прибыл вовремя. Уселся вместе с другими гостями обе­

дать. Случилось так, что место за столом напротив него ока­ залось свободным. Увлеченный едой, он не заметил, как

туда села опоздавшая к обеду гостья. Когда через некоторое

время Михайло поднял глаза, то увидел напротив себя, к ве­

ликому своему изумлению, чрезвычайно миловидную де­

вушку, обликом своим излучаюшую свет самой чистой ду­

ховности. Он влюбился с первого взгляда. «Казалось, что Я

тут впервые в своей жизни почувствовал впечатление красо­

ты, - вспоминал позднее Михайло о произошедшем с ним в тот вечер. - Девушка говорила с сидевшей возле нее да­

мою по-английски, и обворожительно-гармонический голос довершил действие, произведенное на меня ее наружнос­

тию. Одна лишь прекрасная душа может издавать такие зву­

ки, подумал я, и если хоть слово произнесет на знакомом

мне языке это прелестное существо, то она будет моею же­ ною. Никогда в жизни не мучили меня так сомнение и не­

терпеливость узнать мою судьбу, пока на вопрос, сделанный

кем-то из обшества по-французски, девушка, закрасневшись,

отвечала тоже по-французски, с заметным, правда, англий­

ским ударением, но правильно и свободно. С этой минуты

участь моя бьmа решена, и, не имея понятия ни о состоянии

и положении девушки, ни даже о том, как ее зовут, я тут же

в душе с нею обручился».

l:fзбрщшицей Сперанского стала шестнадцатилетняя кре­

стная дочь Самборского Элизабет Стивенс. На чувство его

90

она откликнулась всем жаром своей юной души. Спустя го­

ды Сперанский напишет: «Впрочем, всякая любовь есть вза­ имна. Можно хвалить, удивляться без взаимности, но любить

невозможно. По крайней мере, должна быть взаимность на­

дежд. С моей стороны, я никогда не любил, кому не мог я

бьrrь ни нужен, ни полезен, кто мог быть счастлив без меня.

Сие общение польз и удовольствий, сей ровный, совокупный

шаг к счастиК> и совершенству составляет самую сущность

всякой любвИ».

Первое время Михайло общался со своей возлюбленной

только на французском языке, но вскоре выучил ради нее английский язык.

Поскольку Елизавета Стивенс принадлежала к «инослав­ ной», а именно англиканской вере, то для заключения бра­ ка между нею и Сперанским необходимо было получить

разрешение от императора. Михайло написал прошение его

величеству. Павел передал дело о браке Сперанского на рас­

смотрение Духовной консистории. Вскоре жених и невеста были вызваны в это учреждение для сообщения сведений о

себе. О том, как проходила процедура их допроса, свидетель­ ствует текст следующего документа, сохранившегося в Отде­

ле рукописей Российской национальной библиотеки:

«1798 года октября 25 дня в Присутствии Санкт-Петер­

бургской Духовной Консистории сопрящися желающие кол­

лежский советник Михайло Сперанский, содержащий веру Грекороссийского исповедания, и посягающая за него анг­ личанка девица Елизавета Стивене, состоящая в Реформат­

ском законе, спрашиваны и показали:

Коллежский советник Михайло Сперанский. От роду ему

26 лет, родился Владимирской губернии Покровского уезда

в селе Черкутине, отец его Михайло Васильев находится в оном селе священником, а мать Прасковья Васильевна

(здесь явная ошибка: мать Сперанского звали Прасковьей Федоровной. - В. т.) в живых и содержит веру Грекорос­

сийского исповедания, в коей и он рожден и воспитан, же­ нат не бьm; и ежели позволено будет ему совокупиться за­

конным первым браком с показанною девицею Елизою

Стивенс, состоящею в Реформатском законе, то он сопря­

щися желает и притом обязуется по сочетании брака во все

Воскресенья, Господские, Богородичные и прочих нарочи­

ТbIX святых праздники и Высокоторжественные дни для мо­

ления ходить в Российские Церкви к вечерням и утреням,

наипаче же к Святым Литургиям, и в доме своем Святые

Образа содержать чисто, честно и всяких Святынь сподоб­

ляться от Российских Священников; в преданные посты за-

91

прещенных бращен не ясть и благочестия Российского не оставлять, к Лютеранскому закону40 не склоняться, и ежели от них Михайла и Елизы будут рождаться дети, то оных

обоего пола крестить в Православную веру и, от младенче­

ства возвращая, обучать всякому Православной Церкви вос­ точному обычаю, а в Реформатский закон оных детей своих не допущать и по семи лет от рождения для Исповеди и Святого Причастия представлять Российской Церкви Свя­ щенникам, и все сие показал он сущую правду. Михайла

Сперанский.

Девица Елиза Стивенс. от роду ей 17 год, родилась в Ан­ глии в Герцогстве Нортумберландском близ города Гексама,

отец ее Генрих Стивенс бьm Англиканской Пастор и помре,

а мать Анна Елизавета Стивенс находится в живых и состо­ ит в Реформатском законе, в коем она рождена и воспита­

на, в замужестве ни за кем не бьmа и, ежели позволено будет

ей совокупиться первым законным браком с показанным коллежским советником Михайлою Сперанским, содержа­

щим веру Грекороссийского исповедания, то она в супру­ жестве с ним быть желает и притом обязуется по сочетании брака во всю свою жизнь оного своего мужа ни прельщени­ ем, ни ласканием и никакими виды в свой Реформатский

закон не склонять и за содержание Православныя веры ни­

какого ему поношения и укоризны не чинить, ежели от них

Елизы и Михайлы будyr рождаться дети, то оных обоего по­

ла крестить в Православную веру и, от младенчества воз­

вращая, обучать всякому Православной Церкви восточному

обычаю, а в Реформатский закон детей своих не превра­

щать, и по семи лет от рождения для Исповеди и Свято­ го Причастия представлять Российской Церкви Священ­

никам, и все сие показала она сущую правду. Елизавета

CmUBeHc»41.

29 октября разрешение на брак Михайлы Сперанского с Элизабет Стивенс бьmо дано. 3 ноября 1798 года в петер­ бургском соборе Святого Самсона состоялся обряд бракосо­ четания. При венчании, которое совершал священник Васи­ лий Чулков, присутствовал Андрей Афанасьевич СамборскиЙ. Поручителем со стороны жениха был друг Сперанского Аркадий Алексеевич Столыпиu42 (в документе

он оказался записанным как титулярный советник, Государ­ ственного вспомогательного банка товарищ директора Арка­

дий Алексеев), поручителем со стороны невесты являлся со­

служивец Сперанского Франц Иванович Цейер (он бьm

записан как канцелярии генерал-прокурора служащий, гу­

бернский секретарь Франц Иванов Грейс).

92

Поселился Сперанский со своей женой в небольшой квар­

тире, которую СНЯЛ в одном из домов на Большой Морской

улице. О том, какие чувства он испытывал в то время, можно

узнать из его письма, написанного 23 декабря 1798 года рек­

тору Тверской духовной семинарии Евгению. «Высокопрепо­ добный отец, милостивый государь! - обращался Михайло к своему наставнику. - Всегда вы правы, когда упрекаете меня

в молчании; но самый упрек принимаю я новым доводом ва­

шей ко мне непоколебимой благосклонности, и в вашей од­

ной благосклонности ищу я себе оправдания. Сии восемь ме­

сяцев, в которые я бьm мертв или, по крайней мере, безгласен для дружбы и благодарности, я был совершенно упражнен де­

лами, страхом, надеждами, любовью и, наконец, женитьбою.

Да - женитьбою, мой ПО'fГенный и любезный благодетель. Я женился на добродушной, простой, молоденькой англичанке,

дочери пасторской, сироте, приведенной тому лет пять в Пе­

тербург случаем, делами и матерью. После шести недель труд­ но определить беспристрастное свое положение; я могу вам только сказать, что я теперь считаю себя счастливейшим из

мужей и имею причины думать, что никогда не раскаюсь. вот

вам вся история моего бытия семейственного».

эту первую, так мгновенно и ярко вспыхнувшую любовь

Сперанский пронесет в себе всю свою жизнь. Год спустя она

пропитается горечью утраты любимой и навсегда застынет в

нем в своем первозданном состоянии. 6 ноября 1799 года

Элизабет Сперанская, в девичестве Стивенс, умрет. За два

месяца до смерти - 5 сентября 1799 года - она родит дочь, которую Михайло назовет в ее память Елизаветой.

В день своей помолвки с Элизабет Стивенс Сперанский

подарил ей массивные золотые часы. эти часы, возможно, и

сыграли роковую роль в судьбе его жены. Через несколько

дней после помолвки Элизабет поехала в карете с матерью в гости к княгине Дитрихштейн, жившей в летние месяцы на даче Маврино под Петергофом. Лошади в один из моментов

по какой-то причине понесли - карета опрокинулась, и ча­

сы сильно вдавились в грудь Элизабет, причинив ей серьез­

ную травму.

Последствия данной травмы скорее всего и вызвали ча­

хотку, открывшуюся после родов. Болезнь оказалась скоро­

течной и через несколько недель привела к трагическому ис­

ходу. Ни сама Элизабет, ни тем более Михайло совершенно не предполагали, что болезнь окажется смертельной. В мо­

мент смерти жены Сперанский находился по службе в Пав­

ловске, и Элизабет умерла на руках у своей подруги - Ма­

рии Карловны ВеЙкарду43.

93

Горе едва не сведет Сперанского с ума. Узнав о смерти любимой женщины, он оставит дома записку с просьбой

назвать дочь Елизаветой и скроется из дома. После этого он

несколько раз будет возвращаться в дом, чтобы снова и снова прощаться с покойной женой. Раздавленный горем

Михайло не придет на ее похороны, которые состоятся на Смоленском кладбище, несколько недель он не будет появ­ ляться и на службе. Его начнут искать и обнаружат на од­

ном из островов невской дельты. От самоубийства спасла Сперанского его только что родившаяся дочь, которую на­

до бьvlО растить, о которой надо бьmо заботиться.

Нз письма М. М. Сперанского к В. Н. Каразину# от 27 ноября 1799 года:

«Н время меня не утешает. Вот третья неделя наступа­ ет, как я проснулся, и горести мои каждый день возраста­

ют по мере того, как я обнимаю ужас моего состояния.

Тщетно призываю я разум, он меня оставляет; одно вообра­ жение составляет все предметы моего размышления. Мину­ ты забвения мелысают иногда, но малость, самая малость, ничтожество их рассылает, и я опять пробуждаюсь, чтоб чувствовать, чтоб находить ее везде предо мною, говорить

с нею - приди ко мне, о ангел мой!- да теките, придите ко

.мне, любезные слезы, единое .мое утешение. Нет, .мой друг, не

.могу еще писать... Жестокое дитя, не.милосердные друзья,

один удар, одно мгновение, и я бы разложился. Прах .мой с.ме­

шалея бы енею».

По каким-то лишь одному ему известным мотивам Спе­ ранский сожжет все свои письма к Элизабет. Но сохранит

те, что писала ему она - его невеста, а потом жена.

Он не сможет жить в доме, где бьm счастлив с нею, и пе­

реедет в другое жилище - на Английской набережной.

Во второй брак Сперанский так и не вступит. Капли не­

растраченной любви к жене он вольет в любовь к дочери.

Нз письма М. М. Сперанского к ректору Тверской семинарии Евгению

от 12 января 1800 года:

«Мой адрес тот же: в канцелярии генерал-прокурора. В

декабре дали мне чин статского советника, - но никто и ни­ что не даст уже мне счастия на сей земле, где привязан я од­

ною только дочерью и где каждую .минуту теперь я чувст­

вую, что такое есть жить по необходимости, а не по

надежде».

94

** *

Вночь с II на 12 марта 1801 года император Павел бьш задуШен в собственной резиденции собственными сановни­ ками45• Не все петербургские аристократы знали о готовя­ щемся убиении. Для некоторых известие о нем показалось

неожиданностью настолько невероятной, что им подумалось

даже: не велел ли его объявить сам Павел с тем, чтобы уз­ нать, кто из его подданных при этом обрадуется, а кто опе­ чалится. На престоле этот самый странный во всей россий­

ской истории император пробыл всего четыре года и четыре месяца. Но и за столь краткий срок ему вполне удалось убе­ дить окружавших его сановников, что он есть величина, фи­

гура и вообще человек, с которым должно считаться. Ни од­

на смерть - ни до, ни после того - не воспринималась в

России с такой неуемной радостью и восторгом, как его, Павла, смерть.

Свершилась она с понедельника на вторник на Вербной

неделе, предшествовавшей пасхальной. И эта близость ее к

Пасхе, что выпала в тот год на 24 марта, казалась счастли­

вым знамением. В самый день пасхального воскресенья пи­

сал письмо к своим родственникам Иван Петрович Кули­

бин: «Христос воскресе! и при сем троекратно лобызаю

(перечисляются имена родственников). Ныне Пасха ново­ святая нам возсия, и избавление скорбей! Шестьдесят шесть лет ни свете живу, а такой Пасхи еще не праздновал. У нас Пасха началась со вторника на Вербной неделе, с того вре­

мени на улицах и в домах целуются знакомые и незнакомые.

Екатерина воскресе! Воистину воскресе! Россия воскресе, и у камени гроба возсия ангел. То бысть человек, послан от Бога, и имя ему Александр. Сей государь принес всем нам свет и живот, и воскресение. Не глумитеся сему: сам верхов­ ный Сердцеведец зрит вся моя внутренняя, Его, Бога моего,

беру во свидетели, что не кощунствую. Истинно так!»

В одном механик-самоучка бьш, безусловно, прав: в Рос­ сии действительно наступили другие времена. Так уж случи­

лось тогда, что настоящее прощание с восемнадцатым веком

произошло у россиян с уходом из жизни не 1800 года, а им­ ператора Павла. И новый век явился россиянам соответст­ венно не с 1 января 1801 года, а с восшествием на престол императора Александра 1. Радищев бьш всецело искренним в восклицании, которым закончил поэму «Осьмнадцатое сто­

летие»:

Зрите на новый вы век, зрите Россию свою! Гений-хранитель всегда, Александр, будь у нас!

95

Новый век и оправдал надежды, и не оправдал. Стал он

в России действительно веком преобразований, веком ре­

форм. Но вместе с тем взрастил он в отечестве нашем нена­

сытное чудовище, выедающее людские души - все самое

доброе, разумное и прекрасное в них, на корню пожираю­ щее самые ценные общественные начинания, обгрызающее плоды (и без того скудные) благих реформ, сотворенных верховной властью - чудовище, оказавшееся способным пе­

режить самую кровавую в мировой истории революцию, и не просто пережить, но усилиться за счет революции, вый­

ти из нее еще более страшным и прожорливым, нежели

прежде.

Новый век взрастил в России бюрократию.

** *

впоследние месяцы правления императора Павла 1

Сперанский пребывал в состоянии душевного кризиса.

Равнодушие, скука, недовольство своим положением явно преобладали среди его настроений. Горечь утраты люби­

мой, невыносимая поначалу, постепенно ослабла. Обезумев­

шее от боли сердце его потеряло прежнюю свою чувстви­

тельность, отупело, замерло. Но безутешный сам, он все же находил в себе силы утешать других. Узнав о том, что при­

ятеля его, чиновника канцелярии государственного казна­

чея Василия Назаровича Каразина постигло такое же точ­

но горе, каковое некоторое время назад обрушилось на

нег046, Сперанский немедленно обратился к нему со слова­

ми сочувствия и поддержки. Утешая других, легче утешить­

ся самому.

Из письма М. М. Сперанского к В. Н. Каразину от 15 ноября 1800 года:

«Мой друг, конечно, ни от кого не имеешь ты более права

ожидать утешений, как от меня; но что могу я тебе сказать, чего бы сам себе ты не сказал. Я знаю, что быв ранее тебя на­

учен несчастию, имею перед тобою выгоду притупленной чув­ ствительности; но я знаю столько же, что в сердечных болез­ нях рассуждение есть весьма бесполезный врач. Впрочем, никак

не могу я поверить и смею тебе самому запретить думать,

что природа потеряла уже пред тобою все свои nрелести. От­ чаяние во всех родах человеческих положений доказывает

только недостаток соображения, иногда от окреnнения сил

душевных, а иногда от слабости их происходящий. Не было и

нет человека, который бы мог доказать, что он совершенно и

96

всегда будет несчастлив, все переменяется. Наши потери оз­

начают толЬ/со разрушение известного плана счастия, но не

истребление всех возможных.. .»

Упадок душевных сил давал-таки о себе знать: за фраза­

ми утешения срывались с пера слова жалобы - «Я второй

день не выхожу с самого приезда из Гатчины. БьUI болен и

лежал дома, теперь все прошло, и я пускаюсь в бездну, по­

прежнему ища только одного, чтоб не так глубоко зайти.

Хочу держаться поверхности и как можно скорее отстатм47•

Чиновничья жизнь явно тяготила Сперанского. В одном из своих писем, написанных в 1800 году к В. Н. Каразину,

он признавался: «Активный мой интерес - юности, безза­ ботности, удалений от всего, что имеет вид хлопот - я и без

того в них стою по уши»48. «Я живу по-прежнему, то есть в

хлопотах или скуке: два препровождения обыкновенные мо­

его времени»49, - писал Михайло Михайлович П. Г. Масаль­

скому 19 января 1801 года.

Счастливец по службе, совершивший не просто карьеру,

а прямо-таки прыжок к высоким чинам и должностям, ба­ ловень судьбы в представлении окружающих, он со всей яс­ ностью понял вдруг, что пирамида должностей есть не что

иное, как пирамида клеток. Чем более высокой должности

на службе достигает кто-либо, тем в более тесную клетку по­

падает. «Я болен, друг мой, и в бесконечных хлопотах, - с

грустью признавался Михайло в одном из своих писем на­

чала 1801 года. - Пожалей о человеке, которого все просят,

который всем хочет добра и редким сделать его может и

рвется тем самым, что положение его многих обманыва­ ет, - положение, а не сердце. Пожалей о человеке, которо­

му столькие завидуют»50.

Чувство стесненности в действиях, бессодержательности

собственного существования переживалось им с тем боль­

шей тоскливостью и тем острее, чем сильнее ощущал он не­

заурядность своих умственных способностей. В жалобах его

на пустоту и скуку чиновной службы скрывалась неутолен­ ная жажда настоящей, плодотворной деятельности. Ему шел

тридцатый год, он многого уже достиг, многое утратил, ис­

пытал множество разнообразных чувств, о многом переду­ мал, но роман его жизни как будто все еще только начинал­ ся. И кто знает, имел бы он сколько-нибудь занимательное

продолжение, если бы не случилось в России убийства им­ ператора Павла 1 и не взошел бы вместо него на император­ ский престол Александр I?

4 В. ТОМСИНОВ

Глава третья НА ПОРОГЕ СЛАВЫ И... НЕСЧАСТЬЯ

Не наслажденье жизни цель; Не утешенье наша жизнь. О, не обманывойся, сердце. О, призраки, не увлекайте!­

Нас цепь угрюмых должностей Опутывает неразрывно...

Александр Грибоедов

Из дневника А. С. Пушкина.

Запись от 2 апреля 1834 гооа:

«В прошлое воскресение обедал я у Сперанского... Сперан­ ский у себя очень любезен. Я говорШl ему о прекрасном начале царствования Александра: Вы и Аракчеев, вы стоите в дверях противоположных этого царствования, как гении Зла и Благо».

Начало царствования Александра не могло не казаться прекрасным. Привлекательная, одухотворенная внешность

нового императора, дружелюбие, простота в манерах, тон и

содержание речей, первые шаги его на поприще государст­

венной деятельности - все это вселяло очарование и надеж­

ды даже в тех, кто в жизни своей давно разучился очаровы­

ваться и надеяться.

По-прежнему ежедневно устраивались парады, но они

стали кратковременными и служили отныне скорее удоволь­

ствию Александра показать себя публике, нежели интересам поддержания строгой дисциплины. Там, где появлялся мо­

лодой государь, немедленно собирались толпы горожан,

восторг которых не знал пределов: не смея прикоснуться к

нему, целовали его коня.

Поведение нового венценосца бьmо для россиян явно не­ обычным. Он часто гулял по улицам пешком и без свиты,

приветливо отвечал на каждый поклон, каждое приветствие

98

в свой адрес. Любой прохожий мог остановиться и запросто заговорить с ним. Просто, без роскоши одетый, всегда улы­ бающийСЯ, уважительный в обращении с кем бы то ни бы­

ло, молодой и обаятельный наконец - он совершенно выхо­

дил за рамки представлений о венценосном властителе,

распространенных в русском обществе. Графиня Варвара Николаевна Головина вспоминала о первых днях царствова­ ния АлексаНдра: «Восторг, который внушал всем император АлексаНдР, был неописуем. Все сосланные друзья его воз­ вратились в Петербург, одни - по собственному желанию, другие вызваны были самим. Число жителей столицы увели­ чивалось, тогда как в конце царствования императора Пав­

ла 1 Петербург стал почти пустынным: многие были сосла­

ны, другие, боясь высьтки, сами добровольно уехали. После

самого строгого царствования наступила анархия, появились

опять всевозможные костюмы, кареты летали сломя голову.

Я сама видела, как офицер гусарского полка скакал на ло­ шади галопом по тротуару набережной и кричал: "Теперь

можно делать все, что захочешь!"»I

Восторженная публика не замечала печальных глаз Алек­

саНдра и не догадывалась о том, что радостными криками

улицы он хотел заглушить стоны своей души, пронзенной острым чувством вины за свое участие в убийстве отца. О

подлинном душевном состоянии молодого императора зна­

ли только его родственники и приближенные к нему люди,

да еще те из посторонних, кто видел его в первые часы по­

сле свершившегося убийства Павла 1. «Его чувствительная

душа навсегда останется растерзанной», - писала 12 марта

супруга АлексаНдра 1 императрица Елизавета Алексеевна.

«Мысль, что он бьm причиной смерти отца, была для него

ужасна; он чувствовал, словно меч вонзился в его совесть, и черное пятно, казавшееся ему несмываемым, навсегда свя­

залось с его именем» - так характеризовал внутреннее со­

стояние императора АлексаНдра после восшествия на пре­

стол его друг Адам ЧарторижскиЙ. Яков Иванович де

Санглен видел АлексаНдра во время его первого после убий­

ства Павла выхода из Зимнего дворца утром 12 марта. Позд­

нее он вспоминал: «Новый император шел медленно, коле­

ни его как будто подгибались, волосы на голове бьmи распущены, глаза заплаканы; смотрел прямо перед собой,

редко наклонял ГО.fЮВУ, как будто кланялся; вся поступь его,

осанка изображали человека, удрученного грустью и растер­ занного неожиданным ударом рока. Казалось, он выражал

на своем лице: "Они все воспользовались моей молодостью,

неопытностью; я бьm обманут, не знал, что, исторгая ски-

99