Тема 14. Тренды науки XXI века: проблемы и перспективы
Подводим итоги курса
Я использую понятие «тренд», которое связано с фиксацией тех идей и новаций, которые станут реальностью в недалеком будущем. Для науки, как социального института, горизонт форсайтных оценок – это ключевой способ экспертного прогнозирования будущего, это 25-30 лет. На более дальнюю перспективу в условиях того, как описывается мир будущего, развитие науки мало кем планируется.
Что будет с наукой – зависит от понимания мира будущего в целом. Есть несколько концепций. Обращаю ваше внимание, на наиболее распространенные. Это т.н. концепция VUCA мира. Это акроним. Поссмотрите на сайт, где по первым буквам ключевых признаков будущего описывается н5ка картина.
Ключевая характеристика этой картины – нестабильность. Нестабильность указывает на то, что принципиальной динамикой отличаются любые элементы, любые системы, которые бы вы не выделяли в будущем. Это касается и экономики, и политики, и науки, и технологии. Любые факторы изменений действуют так сложно, что возникает нестабильность в отдельно взятых элементах и в системе в целом.
Вспомните нашу лекцию о системном подходе. Мы говорили о том, что есть игроки, заинтересованные в том, чтобы поддерживать сложные системы в нестабильном состоянии, тогда при малых воздействиях можно получить значительные эффекты.
Вторая характеристика миру будущего – неопределенность. Неопределенность означает, что неизвестны полнота, объем, доступность информации на базе которой мы могли бы управляюще воздействовать на систему. Сложность затрагивает и отдельные элементы и системы в целом и неоднозначность говорит о том, что какие-то крупицы знаний, какие-то элементы знаний для нас принципиально не вписываются в единую картину, потому что базовые смыслы происходящего остаются для нас неизвестными. Вот под этот примерно такой образ будущего и подстраивают прогнозы в науке.
На следующем слайде я собрала на основании самых авторитетных прогнозов главные тренды изменения мира в целом. Если вы посмотрите на список этих трендов, вы без труда выделите то, что связано с особенностями современной науки.
Среди современных футурологических гениев, особенно выделяют Рэймонда Курцвейла, технический директор компании Google, являющийся специалистом в области искусственного интеллекта, внедрения искусственного интеллекта в повседневную жизнь человека
Он в долгосрочной перспективе до 2099 года, и это один из немногих прогнозов на такую перспективу представил свое видение развития всех сфер жизни. Из того, что вы видите на слайде очень о многом мы говорили на нашем курсе, остановлюсь на последнем пункте – технологическая сингулярность. Так называются гипотетический момент, с которого технический прогресс станет недоступен для человеческого понимания. Связывают это с созданием сильного искусственного интеллекта, (вспомните лекцию по кибенрнетике, отличие сильного и слабого искусственного интеллекта), а также с моментом, когда произойдет объединение человеческого тела, в т.ч. мозга с техническими устройствами (вспомните лекции про индивидуальность, про биохакинг и нейротехнологии). Есть версия, что это может произойти в перспективе 2030-2040 гг. Это кардинальный предполагаемый слом в понимании статуса человека в мире, потому что если прогресс выходит из-под контроля человека, то появляется спектр проблем, которые сейчас кажутся нам слишком фантастическими, чтобы их обсуждать всерьез.
Разговор о будущем сложный. Во-первых, потому, что после катастрофы и разочарований 20 начала 21 века, взрослые люди воспринимают кризисы скорее, как угрозы, а не как возможности. Разговор о будущем не должен быть приятной только фантазией, потому что понимание будущего – это некое руководство для действия. Будущее – это чудесная возможность, которая у нас есть шанс реализовать, но много шансов и проспать, например, в субботу в 9 утра . Будущее – наша единственная надежда. Почему в публичном пространстве сегодня так много разговоров о прошлом, потому что люди с возрастом ищут опору в чем-то стабильном. Помните нашу лекцию по истории науки, в средневековье крайне подозрительное отношение к новациям. Если люди хотели быть в чем-то уверены, то это в авторитетах прошлого. Когда мы заглядываем в будущее, когда мы осмеливаемся об этом говорить, человек балансирует между наслаждением, связанным с предвкушением лучшего, и страхом. Мне бы хотелось, чтобы наш курс был не столько про страхи, сколько про будущее. Думать о будущем сложно еще и потому, что человечество очень много ошибалось.
В презентации несколько примеров. Тогда М. Поло рассказывал о своем путешествии, говорили, что этот человек солгал, никто не может вернуться с другой стороны Земли. Когда запустили ж/д сообщение, немецкие иллюстрированные журналы писали, что пассажиры ж/д не останутся в живых.
Человечество много ошибалось
А. Эйнштейн в 32 году говорил, что нет никакой надежды на покорение ядерной энергии, а сегодня человечество уже планирует термоядерный синтез в промышленных масштабах. Наш курс посвящен науке и наука, как ни один социальный институт за прошедшее столетие не рождало столько проблем, трансформирующих мышление и мировоззрение людей. Одна из моих целей, которая я с коллективом преподавателей преследовала, это цель, связанная с желанием, чтобы за фактами, концепциями в курсе вы могли бы рассмотреть глубинное изменение ценностей человеческой цивилизации.
Давайте посмотрим, что будет с наукой дальше. Может быть, вы заметили, что в нашем курсе современное естествознание, когда мы говорили, что естествознание слагает 3 основных дисциплины: физика, химия и биология, про химию мы говорили немного. И не потому, что я опасаюсь химии. Я читала курс современное естествознание на химфаке. Моя позиция по отношению к пропорции химии в рамках курса совершенно сознательная.
Слайд. Химия в качестве интеллектуального локомотива уже выдохлась.
Вы видите тезис на слайде, я считаю, что «химия в качестве интеллектуального локомотива уже выдохлась». О чем я? А давайте вспомним, что основу современной химии как науки составляет периодическая таблица, таблица Менделеева. В ней предсказаны существование химических элементов, которые не существуют в природных условиях. Например, в 2011 году произошло знаковое событие, были в лабораторных условиях синтезированы 2 химических элемента, которые были предсказаны в таблице Менделеева, это 114 и 116 элементы. 116 был назван «ливерморием», в честь небольшого городка в Калифорнии, где находится основная лаборатория по синтезу химических элементов. А вот 114 был назван «флеровием», в честь советского ученого Флерова, который был известен тем, что во время 2 мировой войны написал письмо руководству Советского Союза, где обратил внимание на то, что из западных журналов исчезли публикации по физике и химии урана. И он предположил, что западные державы стали планировать атомный проект. После этого атомный проект появился в нашей стране, как раз мы праздновали 75 летие атомной отрасли в этом году. И этот химический элемент был предсказан в таблице Менделеева и был синтезирован в 2011 году, в очень небольших количествах, 100, может быть 1000 атомов. И время их жизни измеряется секундами. Какое это имеет значение? Фундаментальное, конечно, да. Подтверждение того, что уже предсказано в таблице Менделеева. Но практически это уже не имеет того значения, как раньше. Да, это открытие, но таблица Менделеева все уже предопределила. Все в химии, по сути, уже предсказано. Поэтому химия будет развиваться скорее не как наука, а как сфера технологий. Ключевой тренд химии – клик-химия. Понятие клик-химии появилось в литературе в 2000-2001 году. Оно обозначает следующее: если мы представим, что у нас есть 2 реагента, есть подведенная энергия, то обязательно произойдет реакция, всегда и везде. При чем связь возникнет необратимая, подойдет друг к другу как застежка, как будто пазл собирается. Клик-химия – это представление об универсальном, монокулярном? конструкторе, когда надо надежно, быстро с предсказуемым результатом собирать из кубиком молекулы. И эта сборка всегда будет проходить гарантированно хорошо. Поэтому интерес к химии будет сохраняться при понимании химии, скорее как технологии. Клик-химия – это инструмент. Для использования инструмента в своих прагматических целях, клик-химия подходит больше, чем химия как наука. И эта область по прогнозам будет коммерчески успешной. Потенциал химии как науки в общем-то исчерпан.
Больше надежд связывают с физикой. Несмотря на то, что мы многого не знаем о строении вселенной, исследование в этом направлении, к сожалению, в ближайшее время будут тормозиться. Основная причина торможения физики – это дороговизна устройств, с помощью которых можно сегодня получать фундаментальные физические знания.
В качестве примера на этом слайде большой адронный коллайдер. Строительство большого адронного коллайдера было задумано для того, чтобы подтвердить или опровергнуть т.н. стандартную модель формирования вселенной. Вспомните лекцию прошлого семестра, про космологию. Помните, мы говорили о бозоне хиггса, как гипотетической частицы, которая сначала была предсказана, а потом обнаружена при работе большого адронного коллайдера, которая могла бы объяснить основные типы фундаментальных физических взаимодействий: сильного, слабого, электромагнитного. Помните перечень проблем, на которые пока не ответила сегодня наука: почему мы живем в мире, где материи больше, чем антиматерии; почему в существующей части вселенной, которую мы знаем, темная материя и темная энергия существуют в большой пропорции, но мы не можем объяснить, что это такое и т.д. В большом адронном коллайдере, который представляет из себя тоннель, большая часть которого под территорией Франции, (тоннель – это 2 трубы, которые пересекаются в строго определенных областях), и по этому тоннелю с огромной скоростью двигаются элементарные частицы, которые разгоняются, даже не в этом тоннеле, а в вспомогательных тоннелях, и удерживаются в тоннеле огромными магнитами, весом до 27 тонн. Там поддерживается температура всего 1,9 градуса выше абсолютного нуля, полный вакуум и скорость в 99,9% от скорости света. Это сложнейшая и крайне дорогая система. Вот и ответ – физика дальше может развиваться с помощью только таких дорогих игрушек, игрушек ученых, потому что целью их работы является удовлетворение любопытства. Мы говорили, что каждому из нас в нашей обыденной жизни нет дела до того, как возникла вселенная, 15_17 миллиардов лет назад. Можно ли убедить налогоплательщиков голосовать за тех политиков, которые перераспределяют бюджет в пользу таких фундаментальных и крайне дорогостоящих исследований? Вряд ли. Поэтому человечество сегодня ищет баланс между фундаментальным и прикладным. И исследования космоса дают интересный пример такого баланса. Вспоминайте лекцию по космологии. Она в курсе не для того, чтобы вы могли в кино находить ошибки в фильмах типа «Интерстеллар» или «Гравитация». На всех ошибках такие фильмы не учат человечество, но их позиционирование в публичном пространстве очень любопытно. Они выполняют важную функцию – показывают человечеству, что в ближайшее время (по меркам вселенной) наша часть космоса будет недоступна нам для проживания. Гибель человечества, если мы не найдем способ переселиться в другие части Вселенной, в этом смысле неизбежна. Человечеству на сегодняшний день трудно оценить перспективы вложения в будущий уход человечества из известной нам части космоса. Представьте, опять же, политика, которая сегодня говорит, что скудный бюджет надо перераспределить в пользу исследования космоса, чтобы примерно через 5 миллиардов лет человечество на столкновение миров млечного пути и Андромеды посмотрело откуда-то со стороны. В этой связи посмотрите, как интересно подают освоение космоса – как сочетание прикладных, сиюминутных выгод, типа улучшение связей, появление новых коммуникационных каналов, и дальние задачи. Можно, конечно, проесть и пропить все, что есть на Земле, тем более сказать, что на наш век хватит, но если мы как человечество не принимает той перспективы, которую рисует наука, работа в космосе сегодня, конечно, не нужна. Если мы хотим как человечество выжить, то соотношение фундаментального и прикладного соответствующим вложениям средств – это та задача, которая должна быть решена сегодня.
Космические исследования возвращают нас к одному из важнейших вопросов - как возникла жизнь. Вспоминаем тему происхождение жизни. Изучение других планет помогает нам понять возникновение жизни на земле – это уникальное явление или это закономерность. Нам не удается воссоздать жизнь в лабораторных условиях, в тех формах, которые нам известны. Вдобавок биологи задаются вопросом, могут ли существовать другие формы жизни на иных вещественных носителях, не на тех, которые известны на земле (биополимеры, белки и нуклеиновые кислоты)? Если ответить на этот вопрос утвердительно, то, возможно, в космосе надо искать планеты непохожие по своим условиям на планету Земля. В силу многих причин, в т.ч. и тех, о которых я говорила во фрагменте о физике и химии, на биологию возлагается очень много надежд, поэтому биологии мы уделили в курсе так много времени. Говорят, что 20-21 век, это века биологии. Вы можете воспользоваться биологическими знаниями. Например, ваши биологические знания вы можете использовать для комплиментов. Например, вы можете сказать, «ты мой аденин, я твой тимин». Или сказать, «если бы мы были хромосомами, мы были бы гомологичными хромосомами». Или, например, «ты настолько горяч, что мои белки денатурируются».
Но если говорить о биологии на серьезном уровне, то в ближайшие 50 лет биология соединится в двумя весьма странными дисциплинами, которые возникли в 20 веке: информатика (мы говорили о ней как о разделе кибернетики) и нанонаука или нанотехнология (синонимы).
Открытий именно при сращивании биологии с информатикой и нанотехнологиями произойдет множество, потому что биология и так имеет дело и с тем, и с другим. С тем, что изучает информатика, потому что живое – это информационная система на разных уровнях и клетки живут на уровне наноразмерных состояний. Инновации до 2050 года в изучении живого будут предопределяться сращиванием биологии с информатикой и с нанотехнологиями. Да, пока нанотехнология не оправдывает тех надежд, которые на нее возлагались, но все изменится. И эти сращивания наук и технологий позволят прояснить вопрос о сущности самого сложного объекта во вселенной – о мозге.
Как парадоксально сегодня человечество изучает мозг. Еще нет полноты знаний, нет ответа на вопрос – что такое сознание, ни со стороны частных дисциплин, нейронаук, ни со стороны психологии и философии. Но человечество уже моделирует и определенные функции мозга, и мозг как целое пытается моделировать, создавая т.н. искусственный интеллект. Понятие «интеллект» до сих пор трудно операционально определимо. Но тем не менее, отсутствие знаний о феномене мозга не останавливает человечество от моделирования, переноса на небиологические субстраты ключевых характеристик мозга. Мы даже не знаем, тождественны ли мы и наш мозг? Если наш мозг мы сами и что такое наша идентичность. В совокупности открытия в области биологии приведут к коренному изменению представлений человечества о себе и, конечно, это затронет каждого отдельного человека. Открытия в биологии потребуют с помощи новых знаний ответить на старый вопрос – что такое человек. И сегодня основной ответ приходит из генетики. Исследователи выясняют в какой степени академический успех зависит от генов, а чего мы можем добиться совершенствованием среды. Вспомните нашу лекцию про индивидуальность. Возможно, в будущем, хотя я в лекциях от этого предостерегала, все-таки человечество будет корректировать гены детей, чтобы не только предотвратить заболевания, но и увеличить их шансы на успех – мозг как у Эйнштейна, внешность как у Мэрилин Монро, но я надеюсь что из нашего курса вы усвоили, что и академическая успешность и интеллект – это все количественные признаки, на формирование которых влияют и гены и среда. Но тем не менее, человечество сегодня генетизировано.
В прошлом году вот этот американский генетик заявил о разработке т.н. генетического тиндера, платформы, которая оценивая загруженные геномы пользователей, выдает рекомендации о совместимости. Провозглашается цель – предотвратить рождение детей с генетическими патологиями. Но тема здоровья, интеллектуального развития, благополучия, тема слишком сложная, чтобы сводить ее к простым параметрам генетики. Поэтому сейчас время ключевых споров о генетической модификации, о предиктивной медицине. В ближайшие 5 лет это выйдет на 1 план. Это потребует и юридического сопровождения. Именно поэтому во 2 части курса мы так подробно говорили о правовых проблемах и этико-правовой регламентации новых технологий. Даже если мы откажемся как человечество от модификации людей, дизайнерские дети с предотвращенными заболеваниями в ближайшее время будут фактом.
Мы с вами говорили о том, что генетика уже сегодня позволяет людям принимать непростые решения. Вот то, что сделала Анджелина Джоли, узнав о том, что у нее мутация генов, которые связаны с высокой вероятностью возникновения раков, которыми страдали ее родственницы по женской линии, она приняла решение о предиктивном удалении органов, которые потенциально могут быть больными
В ближайшем будущем мы можем получать информацию о секвенированном геноме наших детей и возникнут новые родительско-детские отношения. По новому встанет вопрос о свободе. Задумайтесь, вы как будете, например, жить, если будете знать, что над вашим ребенком висит дамоклов меч возникновения того или иного заболевания. Перенесите это на себя. Ведь фактически не будет понятия здоровый человек, будет понятие «пациент в ожидании». Это совсем другой мир. Это другой способ позиционирования себя. В это противоречивой области, к сожалению, отстает социо-гуманитарное осмысление проблем, от того, что может наука и технологии. Мы уже живем в мире, где наша генетика доступна другим людям.
Это проект, о котором возможно в некоторых группах говорили на последних семинарах, посвященных генетике. Это проект американской художницы, которая собирала в парках выброшенные окурки и другой мусор с фрагментами ДНК. И использовала ту же самую технологию создания трехмерных портретов, которые используются в криминалистике. Идея этого перформанса, когда она выложила гипотетические портреты владельцев генетической информации, это показать, что на самом деле сегодня возможно восстанавливать внешность каждого конкретного человека и обратиться к людям с вопросом – вы задумывались, когда выбрасывали окурок, что это генетическая информация, что это ваши персональные данные, что это биоматериал, который можно использовать не только в судебно-медицинском ДНК, фенотипировании, но и в современном искусстве.
С развитием естествознания приходит новое понимание того, что такое человек и не всегда это понимание будет совпадать с тем, что думали о человеке мыслители прошлого, потому что чем больше мы знаем о биологии человека, тем больше соблазн объяснить поведение человека адаптацией.
Развитие науки все более детально описывает положительные и отрицательные качества человека. Вспомните лекции о социобиологии, биополитике, биоэстетике. Науке гораздо легче объяснить агрессию, чем альтруизм, самопожертвование и сотрудничество. Сегодня разным сферам жизни человека находится биологическое обоснование: религии, экономике. Ожидается появление новых политических теорий, построенных на знаниях о природе человека и уж точно политики уже сегодня извлекают выгоду из знаний о биологии.
Следующий вопрос, который я поставлю, это вопрос о месте развития науки.
Мы с вами выстраивали курс в рамках западной традиции развития науки. Но сегодня Азия все активно заявляет о том, что она тоже готова развивать науку и эксперты говорят, что это возможно только в случае отказа азиатскими странами от некоторых культурных традиций. Возьмите в качестве примера Японию. Страна с высоким уровнем жизни, которая активно скупает новации, но не производит их на своей территории. И одна из причин, как считают эксперты, в том, что японская культура – это культура возрастной иерархии, а науки и технология требуют отказаться от авторитетных иерархий, выстроенных по критерию возраста. В этой связи категорически рекомендую вам обратить внимание на Индию, страну с древними математическими традициями. Достаточно хаотичное, как нам кажется, Индия в большей степени, чем менее демократичные страны Азии выглядят многообещающе для развития науки и технологии.
Мы вышли еще на одну очень интересную тема – власть и наука. Вы видите на слайде цитату У. Черчилля. Почему работы ученых не всегда востребованы у политиков? В 20 веке происходит изменение соотношения внешних и внутренних факторов развития науки. Внутренние – это те, которые связаны с внутренней логикой постановки и решения научных задач. Внешние – связаны с выполнением наукой социального заказа, прагматикой по отношению к знаниям. Мы обращали внимание на этот прагматизм. Помните, я вам показывала социологические опросы россиян, что такое наука, и на 1 топовой позиции стоял ответ: наука – это полезные открытия. Почему сегодня нет варианта гармоничного развития науки под влиянием внутренних и внешних факторов? Нет, потому что это требует огромного финансирования. В условиях ограниченного финансирования бизнес ориентация науки, тенденция на самоокупаемость науки будет продолжать сохраняться. Поэтому мы в курсе уделяли внимание вопросам коммерциализации научных разработок, особенно в области генетики. Ученые по финансовым соображениям занимаются разработками в рискованных сферах. Под влиянием потребности в получении новых объектов развивается генная инженерия, и это потенциально опасно, именно поэтому мы говорили о таких сферах, как сферах, требующих регулирования со стороны права и со стороны этики.
Отношение к науке далеко не однозначно. И может быть отношение студентов к курсу отчасти связано с публичным образом науки и ученых, особенно в России. Как все представляют ученых? Либо как Франкенштейнов, которые готовы ради достижения результата, ради прибыли проводить самые рискованные эксперименты, либо как фанатиков, которые за небольшую зарплату, готовы просиживать сутками в лабораториях, которые десятилетиями пьют чай, в надежде, что они что-то изобретут гениальное. Общество балансирует по отношению к науке на грани между верой в науку, особенно сейчас, в период пандемии, мы очень хотим верить врачам, генетикам, биологам, и мы видим, что они не справляются под влиянием объективных факторов. Они не оправдывают наши ожидания. И мы считаем безумием то, что они делают. Отношенние к современной науке почти как к современному искусству. Непонятно, с другой стороны, каждый считает, что и я так могу, но за это же платят большие деньги. Вот этот очень сложный когломерат отношений, эмоций по отношению к науке повлиял на студентов при восприятии курса. Но мне бы хотелось, чтобы наш курс склонял вас больше к вере в науку, к вере будущее.
Отношение к науке очень сильно меняется в век цифры и тотального интернета. Мы все сегодня профаны, практически во всех сферах кроме своей профессиональной. Что меняет цифровая культура? Наука становится модной, ученые делают селфи из лабораторий, демонстрируют дружественный образ науки. Помните, я вам рассказывала о 4 британских вивариев, которые 24/7 с помощью веб-камер открыли свои лаборатории для тех, кто беспокоится о судьбах лабораторных животных. Эта идея открытости науки сегодня сменяется образом гражданской науки. Это феномен, когда каждый человек с помощью цифровых платформ может принять участие в развитии науки. И синонимом гражданской науки является краудфандинговая наука, когда силы и ресурсы обычных пользователей ученые привлекают для получения результата. Обратите внимание на то, как за счет информатизации и цифровизации каждый вовлекается в занятие наукой, в частности через фитнес браслеты.
Не могу не сказать о связи между наукой и образованием. Посмотрите на слайде это реальное объявление. Посмотрите как в перечислении курсов смешивается науки и не наука. Почему так происходит? Потому что современная наука сложна, отдалена от наглядности. Усвоение полученных в современной науке знаний часто сопряжено не с удовольствием. Вспомните, с каким чувством вы учили в школе таблицу умножения? Наверняка тот, кто ее создал, имел другие чувства.
Посмотрите на цитату Ницше на слайде. У нас с вами в курсе не было возможности заниматься наукой на кончиках пальцев, ну за исключением творских заданий, связанных с социо-гуманитарным осмыслением научных открытий. Я допускаю мысль о том, что нам всем просто было сложно, потому что вот эта слабеющая связь между наукой и образованием и на нас тоже сказывалась.
Посмотрите на список на слайде самых популярных курсов 2019 года, на Курсере. Это курсы, особено 2 и 3, не являющиеся высоко наукоемкими. Потому что люди все больше озабочены тем, чтобы получить какие-то прикладные навыки, получить это недорого. Вот спрос на короткое неглубокое образование растет и онлайн-платформы этот спрос удовлетворяют.
А теперь, если бы у нас была возможность, если посмотреть на статистику тех, кто начинает проходить, сколько доходит до конца? Крайне мало. Для кого онлайн-обучение? Для тех, кто обладает навыками самоорганизации. Я полагаю, вы все это на себе ощутили. Дистант стал очень сильным дифференцирующим фактором. И мы это ощутили, в виде последствий в самое ближайшее время. И еще один момент на примере обращения к Курсаре, я хотела подчеркнуть. Мы с вами в Московском Университете не чувствуем как меняется система образования в сторону фиксации цифрового следа. А когда вы проходите курс на Курсаре, там есть такая штука, называется, массовый автоматический анализ паттернов учащихся. То есть, все ваши действия по поводу курса фиксируются. Начали вы выполнять задание, непосредственно перед дедлайном или заранее; начинаете вы с самых трудных заданий или с самых легких; кому вы оправляете свое задание; кому даете списать. Поскольку курсы массовые, там не преподаватели оценивают работы студентов, а студенты оценивают друг друга, а система фиксирует, как вы оцениваете, вы критически к себе настроены или вы готовы потопить своего сокурсника, ради того, чтобы в рейтинге оценок подняться выше. И вот это все фиксируется в виде цифрового следа. Даже есть такая профессия будущего – фиксик. На лексиконе айтишников, это тот, кто фиксирует цифровой след в образовании. И этот цифровой след становится товаром на рынке труда. Это и колоссальные возможности и колоссальные опасности. Предположим, развитие интернета приведет к формированию интернета вещей, когда ваш холодильник проанализирует, что у него на полках, даст команду в банк перевести деньги в магазин, а из магазина с помощью дрона вам доставят продукты. Что вы будете делать? Что вы будете делать как юристы, в условиях, когда искусственный интеллект все больше заменяет юристов в рутинных практиках? Готовы ли мы сами себя развивать без принуждения к освоению знаний? Можно ли сказать, что мы перед лицом эволюционного вызова? Безусловно. Мы можем этот вызов принять и искать пути, чтобы не включая перед наукой красный, все-таки регулировать развитие науки и технологий. А можем склониться перед эволюционным вызовом, прилечь рядом с обезьяной и сдаться. Помните, когда мы говорили о происхождении человека, неважно, это вариант божественного творения или эволюционного возникновения, обратили внимание, на чем сходится все концепции, объясняющие происхождение человека? На несовершенстве человека, и что у человека есть возможность развития. Человечество продолжает эволюционировать и на протяжении всей жизни каждый вносит вклад в свое собственное развитие или не вносит.
У Франкла была замечательная идея о том, что на 7 день сел Господь, сложил руки, оглядел свое творение и с тех пор от самого человека зависит, что с ним будет дальше. Мы можем продолжать вкладываться в этот процесс, пытаться понимать смыслы знаний, учиться, а можем не грузиться и забить, это личностный выбор. Что по прогнозам требуется от человека будущего? Середины нет. Вот это поляризация, которая сейчас происходит среди людей, основана как раз на понимании себя, готовы ли мы признать за собой ответственность за знание и за их использование, ответственность за будущее. Именно поэтому важны и право и морально. Я не уповаю на безграничные возможности права. я понимаю роль права в развитии науки и технологий. Но я бы хотела, чтобы вы услышали и принципиальные ограничения регулятора, права как регулятора развития науки и технологий.
Одним из итогов нашего курса – стало изменение вашего мозга. Вы столкнулись на 2 и уже на 3 курсе с совершенно чуждым как вам казалось миром. Я понимаю, как скрипел ваш мозг над заданиями про синергетику и про генетику. Но на биохимическом уровне при решении вот этих нестандартных задач, на стыках между нейронами, у вас формировался белок, назывался дельта-катенином, он связывался с жирной кислотой, образуя такие новые нейронные связи, которые при решении рутинных, бытовых или привычных правовых задач не возникает. И когда вы прямо или косвенно спрашивали меня или своих семинаристов, зачем нужен курс, вы возможно ожидали прагматического ответа. Но в конце я могу об этом сказать. Наш курс нужен для того, чтобы ваш мозг стал более сложным. Если бы я сказала об этом в начале, вы бы меня просто не поняли. При обучении меняется конфигурация структур мозга. А зачем вам нужен сложный мозг? Я пока не знаю, и вы пока не знаете. Но каждый сформированный новый вариант нейронной связи, когда вы подключались к лекции, когда вы не просто искали ответы в интернете, а обдумывали задание, увеличивал ваше серое вещество в областях мозга, связанных, в частности, с речью. Известные исследования мозга лондонских таксистов, которые пользовались и не пользовались навигатором. У тех, у кого не было навигатора, представление об окружающем мире формировались самим мозгом, и их мозг был более сложный, а уж ваш мозг больше, чем мозг лондонских таксистов. Я для усложнения вашего мозга сделала все, что могла. И это ваш выбор, принять или не принять. Это мой курс, я все время я в потоке с наукой. Все, что вы можете делать для своего мозга дальше, вы будете делать сами. Я очень благодарна тем, кто подключился. Я сделаю скрин участников и не для того, чтобы зафиксировать посещение. Вы видите, что во 2 семестре мы от этого отказались. А для того, чтобы зафиксировать тех, кому я помогала выбирать путь адаптации к неопределенности. Нам хочется плановости, нам хочется стабильности. Ее нет и уже не будет. Раньше можно было сказать, мой дед юрист, отец юрист, я буду юристом. Сейчас все настолько быстро меняется, что система перестает работать. Мы существа с открытой генетической программой. У нас нет жесткой заданности. Мы не насекомые, чтобы повторять в своем цикле жизнь, которую прожили наши родители. Выживет ли дальше наш вид? Вот какой вопрос сейчас стоит. И мне кажется, что будущее зависит от того, научится ли каждый человек делать выбор. Для меня это важно. Пусть этим воспользовались не все. Но те, кто сейчас здесь, сделали сознательный выбор. Для чего я читала этот курс? Для того, чтобы хоть кого-то научить делать личностный выбор. Это очень сложно. Вспомните разговор о биоэтических ситуациях. 20 год нас всех погрузил в эту биоэтическую ситуацию, когда каждому надо делать этот выбор, прививаться или нет, носить маску или нет. Мы столкнулись с тем, что медицина делает выбор кому предоставлять средства лечения, как распределять ограниченные ресурсы медицины. Я в конце вам дам небольшой совет, как выбирать. Во-первых, быть информированным. Без ажиотажа, без маниакальности, поинтересоваться темой из разных источников, критически оценить. Потом побыть наедине с этой информацией. Во-вторых, рассмотреть разные варианты развития ситуации и принципиально ответить себе на вопрос, с чем я не смогу жить дальше. Потому что особенно в биомедицине, вариантов поступка много, но правильный поступок или нет покажет только посмертное вскрытие. Третье, посоветоваться с экспертами, с одним, с двумя, но чем больше вы будете советоваться, тем вам будет труднее делать выбор и вам придется кому-то довериться. Вот доверие — это ключевая идея. Поэтому мы с вами говорили в этом семестре особенно о таких вещах, где нет однозначности, где есть необходимость выработать свою собственную позицию. Образование, которое основано на современной науке, конечно, ориентируется на изменчивость, на кратковременность жизненный стратегий, которые эффективны только в ограниченном промежутке, поэтому расширить свой способ понимания мира – вот одна моя цель.
Отношения друг к другу. Что дольше помните критику или похвалу. Нам гораздо легче забыть, сбросить со счетов. Дело в биохимии нашего мозга. Когда на человека обрушивается волна критики, игнорирования, особенно когда это незаслуженно, в организме накапливается огромное количество кортизола (гормон, который отрубает мыслящую часть мозга, потому что так требовалось в эволюции). Когда на тебя нападают, надо либо обороняться, либо убегать. И знаете, сколько после критики наше поведение находится под влиянием кортизола? 26 часов. А если вы за то время еще какую-то гадость прочли про себя в интернете, вы оказываетесь в ситуации постоянно высокого уровня кортизола. А позитивный комментарий, добрый взгляд тоже вызывает химическую реакцию, выработку окситоцина. Но период жизни окситоцина намного короче. Период метаболизма окситоцина намного короче, чем у кортизола, и значит эффект непродолжительный. Те формы коммуникации, при которых повышается уровень кортизола, всегда ведут к снижению интеллектуального уровня общения, т.е. человек утрачивает способность подключаться к другому, эмпатии, доверия. Возникают в т.ч. микротравмы сердца, растет тревога. Не критикуйте без меры. Не настраиваетесь на плохое
1 Из википедии: Деонтология, или деонтологическая этика (от др.-греч. δέον «должное»), — учение о проблемах морали и нравственности, раздел этики. Медицинская этика (медицинская деонтология) — дисциплина раздела прикладной этики, изучающая медицинскую этику, правила и нормы взаимодействия врача с коллегами и пациентом. Считается, что основные принципы медицинской этики сформулировал Гиппократ (Клятва Гиппократа).