Медведева Юлия Сергеевна

Юридический факультет МГУ, 311 группа

Дата семинара: 23 октября 2021г.

Семинар 3. Тема 11. Генно-средовая парадигма в исследовании индивидуальности человека. Часть 1.

Гипотеза о том, что преступниками не становятся, а рождаются, не нова. Теория генетической предрасположенности человека к преступлениям прошла следующую эволюцию:

1. На начальном этапе развития криминологии ученые видели в преступнике тип личности, выпадающий из человеческой популяции.

2. Другие, наблюдая жестокость многих преступников или приверженность их к занятию конкретным преступным промыслом, например, кражами, стали искать причины этого в биологических особенностях людей.

3. Третьи конструировали специфические социальные типы преступников.

4. Четвертые искали компромисс между социологическим и биологическим подходом к личности.

Основоположник криминальной антропологии Ч. Ломброзо, опубликовавший в 1876 году свою работу “Преступный человек”, на основании своих наблюдений пришел к выводу о том, что типичного преступника можно идентифицировать по конкретным физическим характеристикам, таким, например, как скошенный лоб, удлиненные или, наоборот, неразвитые мочки ушей, крупный подбородок, складки лица, чрезмерная волосатость или облысение. Он разработал классификацию преступников, ставшую весьма популярной.

Позднее, Чарльз Б. Горинг (1870-1919), врач королевской тюрьмы в Англии, провел исчерпывающее исследование физических типов заключенных. В 1913 году он опубликовал свою работу “Заключенные в Англии”, выводы которой были диаметрально противоположны утверждениям Ломброзо¹.

Ученые как будто состязались в стремлении забыть замечательное наблюдение О. Бальзака о том, что за каждым нажитым состоянием стоит преступление².

Как мы можем заметить, до сих пор появляются теории, объясняющие предрасположенность человека к преступлению. В работе Кент А. Кила «Психопаты. Достоверный рассказ о людях без жалости, без совести, без раскаяния» мы видим революционный подход к данной проблеме. Революционный он потому, что используются новейшие технологии – метод фМРТ, показавший, что у психопатов затруднена эмоциональная обработка слов, снижена активность миндалевидного тела и поясной коры, что говорит об аномальности работы их мозга. Впервые на таком уровне исследуется мозг преступников, как пишем сам А. Кил: «всего за год мы собрали самую большую в мире базу данных со снимками мозга осужденных».

Таким образом, теория прирожденного преступника стала вновь актуальной.

В работе ученого мы видим обширные исследования, посвященные различным травмам мозга и их связи с психическим состоянием лица. Кент А. Кил приходит к выводу о том, что, если повредить часть паралимбической системы, можно приобрести психопатические черты. Отсюда возникает вопрос: во всех ли случаях повреждение паралимбической системы ведет к появлению психопатических черт? Ученый отвечает на него так: «Повреждение только одной или двух частей паралимбической системы не приводит к возникновению полного набора симптомов, которые присутствуют у психопатов. Однако повреждение любой части паралимбической системы часто вызывает один и более симптомов психопатии». Тем не менее, бываю случаи, когда в старости многие части паралимбической системы уже повреждены, а психопатические черты так и не возникли. Таким образом, не во всех ситуациях возможно проявление психопатии.

Как мы знаем, человек существо биосоциальное и сейчас наука идет по пути научного обоснования связи между нашей биологией и нашим поведением не только на индивидуальном уровне, но и на уровне социума³. В связи с этим встает вопрос о соотношении социальных и биологических факторов в поведении убийц-психопатов.

Связь между этими двумя факторами, определенно, есть. Подтверждение этому можно найти в работе Кила: «у детей, страдающих хроническим энурезом (недержанием), может быть повышенный риск деструктивного поведения в будущем». Кроме того, для пациентов с повреждениями паралимбической системы мозга в целом характерны проблемы с агрессией, мотивацией, эмпатией, планированием и организацией, импульсивностью, безответственностью, недостатком интуиции и слабым поведенческим контролем⁴. Мы видим, как биологический фактор непосредственно влияет на поведение: людям сложнее его контролировать на подсознательном уровне.

Установив связь между двулмя явлениями, необходимо установить, что первичное и является причиной преступления – биологический или социальный фактор? Прочитав работу Кила, мне видится, что большее значение он уделяет именно биологической составляющей и определяет ее как первоочередную. Тем не менее, существуют и другие подходы, в том числе и в отечественной литературе, которые исходят из того, что преступность, как и конкретные преступления, в любом обществе имеет социальный характере, т.е. что она социально обусловлена⁵.

Следующий вопрос, возникающий в этом исследовании, звучит так: как нейроученые объясняют неспособность психопатов принимать моральные решения?

Отвечая на этот вопрос, хочется привести в пример показательную цитату: «Гены держат культуру на поводке», что означает, что те пределы, внутри которых может проявляться и изменяться наше поведение, обусловлены нашей биологией, а конкретнее - нашей генетикой. Таким образом, поведение и все то, что мы привыкли считать оторванным от природных детерминантов - свободное, целенаправленное поведение, моральное поведение - все это, по мнению, социобиологов нужно объяснить биологией⁶.

Возвращаясь к исследованиям мозга психопатов-преступников, необходимо охарактеризовать как они принимают моральные решения. В работе Кент А. Кила мы можем увидеть интересное наблюдение: часть паралимбической системы мозга, отвечающая за моральные суждения, у психопатов не активируется. Кроме того, современные исследования обнаружили, что у людей с двусторонним повреждением вентромедиальной префронтальной коры головного мозга исчезает способность чувствовать сопереживание и чувство вины при полном сохранении интеллекта и остальных функций⁷. Примером того, как моральные дилеммы определяются биологическими механизмами может послужить эксперимент, проведенный с Брайаном: «В этом задании я попросил Брайана расставить картинки по тяжести изображенных на них нарушений морали. Брайан посчитал некоторые серьезные моральные нарушения гораздо менее аморальными, чем их считали остальные».

Несмотря на то, что данные нейровизуализации, свидетельствовавшие о порождающей преступное поведение аномалии головного мозга, были представлены в суде, суд вынес приговор о смертной казни. Из работы А. Кила мы можем заметить, что решение о смертной казни далось присяжным нелегко, их мнения разделились, что в итоге привело к тому, что они обсуждали дело более двух часов.

Я думаю, что прежде всего это связано с тем что, «мозговая ткань у психопатов, видимо, не настолько атрофирована или повреждена, чтобы психопаты совсем не обладали способностью контролировать поведение». Т.е. исследования в этой сфере еще не достигли того уровня развития, когда безоговорочно можно сказать, что они констатируют невменяемость/ограниченную вменяемость, не исключающую наказания лица. До тех пор суд не будет воспринимать эти доводы в процессе.

Второй причиной вынесения смертельного приговора я вижу в том, что решение принимали присяжные – обычные люди, которые не осведомлены о новых способах изучения вменяемости преступника, состояния его психики и т.д. Из работы Килы видно, что решение далось им нелегко, но оно вполне логично, т.к. в работе указано, что «присяжные никогда не заменяли казнь на пожизненный срок за убийство на сексуальной почве». Из этого можно сделать вывод, что здесь также присутствует психологический фактор – стремление людей быть последовательными и ориентироваться в непривычной среде на людей, похожих на них (раньше присяжные не выносили иного приговора).

Несомненно, психические аномалии сказываются на принятии решений, но я считаю, что возлагать ответственность на таких людей за свои действия вполне уместно. Поэтому суд мог вынести смертельный приговор по следующим причинам:

1. Во-первых, среди всей массы преступников субъектов с аномалиями психики не так уж много (не более 20 %). Следовательно, само наличие аномалии еще не является причиной совершения преступления.

2. Во-вторых, даже при наличии обстоятельств, когда у психопата наблюдается аномалия, как у Брайана, это не всегда говорит о том, что именно они сыграли криминогенную роль в его противоправном поведении.

3. В-третьих, помимо врожденных аномалий в коре мозга, большое значение на состояние психики влияет также неблагоприятные условия формирования индивида, которые породили его криминогенные личностные черты.

4. В-четвертых, сами исследования А. Кила не отвечают на вопрос: являются ли эти аномалии врожденными или приобретенными? В его работе сказано: «Мозг тоже в своем роде мышца. Плотность серого вещества иногда меняется со временем. Значит, только по этим данным нельзя сказать, атрофирован ли мозг психопата с рождения, или он атрофировался со временем под влиянием жизненного опыта. Наши результаты снова не показали причинно-следственной связи; то есть мы не могли сказать, что психопатическое поведение – это прямое следствие атрофии мозга». Следовательно, эти аномалии могут быть чисто социального происхождения, например, последствия травм черепа в результате производственной аварии или преступной агрессии.

Я согласна с утверждением, что открытие наук о мозге приведут к коренному преобразованию законов.

В первую очередь, встанет вопрос о возможности привлечение лиц с аномалиями мозга к уголовной ответственности вообще. Например, в соответствии со ст. 21 УК РФ, невменяемое лицо не подлежит уголовной ответственности. С развитием науки о мозге могут возникнуть новые основания для признания лица невменяемым, например, при атрофии паралимбической системы в случае, если будет доказано, что эта аномалия действительно с рождения влияет на поведение лица, на возможность контролировать свои действия либо влияла в момент совершения самого преступления.

Кроме того, изменение может произойти и в понимании «личности преступника». В современной криминологии под личностью преступника понимается личность, обладающая комплексом социально-приобретенных, относительно устойчивых негативных свойств, образовавшихся в процессе многообразных и систематических взаимодействий с другими людьми и предопределяющих противоправное, криминальное поведение⁸. В силу развития науки мозге в эту устойчивую картину преступника могут войти дополнительные признаки, например, те, которые были выделены А. Килем:

1. Бессердечие как черта, присущая преступника-психопатам;

2. Аномалия серого вещества в лобной и височных долях мозга;

3. Аномалия всей паралимбической системы в целом и т.д.

В обоснование своей позиции могу привести мнение о влиянии развития науки о мозге на закон: «Так, прогнозируя развитие нейробиологических исследований в их приложении к праву, М.Б. Хоффман предположил, что в ближайшие 10 лет с помощью технологий нейровизуализации станет возможным диагностировать многие юридически значимые психические расстройства и состояния, однако, по его мнению, это не окажет большого влияния на юридическую практику. Диагностика клиническими методами сохранится, а нейробиологические данные смогут помочь в случаях расхождений между экспертными оценками»⁹.

Использование исследований нейробиологии в суде породило ряд проблем. Одна из них: "Новый момент заключается в том, что обвиняемые пытаются использовать нейробиологию, чтобы переложить вину на мозг. Адвокаты защиты представляют МРТ-снимки мозга своих клиентов, чтобы доказать, что их импульсивность и жестокость объясняется неврологией. Чаще всего МРТ используют, если на скамье подсудимых сидят подростки, что связано с особенностями их мозга. Их реакция на внешнюю угрозу сильнее, чем у взрослых, в связи с чем соответствующей зоне мозга необходимо приложить больше усилий, чтобы подавить порыв».

Примером дела, в котором использование доказательств, полученных современными нейронаучными методами, позволило сократить/избежать наказания можно назвать дело Graham v. Florida. Его суть заключалась в том, что в суде было установлено, что в некоторых случаях вследствие незрелости лобных долей (от природы) или в результате плохого образования или стрессовой среды детства (воспитание) несовершеннолетние действуют импульсивно, соответственно, не могут нести ответственность наравне со взрослыми. Итогом использования нейроисследований в этом деле стал запрет осуждения несовершеннолетних к пожизненному заключению без возможности условно-досрочного освобождения. Следствием данного решения Верховного суда США стало то, что суд отменил постановление 29 штатов о том, что приговор о пожизненном заключении без УДО исключает рассмотрение возраста правонарушителя¹⁰.

Таким образом, рассмотрение преступности в рамках нейробиологии видится мне перспективным направлением. Кроме того, исследования в этой сфере широко применяются на практике: В 2005 году к науке обращались в слушаниях по 30 случаям убийств, тогда как в 2012 году это число возросло до 100¹¹, что позволяет нам говорить о тенденции использования результатов научных исследований в судебных разбирательствах, а синтез науки и закона может привести к новому витку развития правосудия.