Между тем само общество нередко создает обстоятельства, способствующие формированию и расширению социальной базы гомосексуализма. Я имею в виду, прежде всего, институты тюрьмы, армии, закрытых «однополых» учебных заведений. Свыше 70 лет тому назад М. Н. Гернет писал: «Изучение тех условий, среди которых протекает в одиночных и общих камерах половая жизнь арестантов, раскрывает перед нами отвратительнейшие картины разврата в тюрьме в одиночку, парами и безобразнейшие сцены общих оргий... В общих камерах развита педерастия в форме парного сожительства, наподобие брачного, и в форме проституции, когда пассивные педерасты предоставляют себя всем желающим за сходную цену»*. С тех пор если что и изменилось, то добавилась практика применения акта мужеложства («опустить») в качестве санкции за нарушение неформальных норм поведения тюремного сообщества.

Но если жизнь тюремная и армейская способствует формированию гомосексуальной направленности у гетеросексуалов (чтобы не сказать – порождает ее), то представители «истинного» (генетического? врожденного?) гомосексуализма образуют соответствующую субкультуру геев и лесбиянок со своими традициями, сленгом, литературой, клубами, журналами*.

* Гернет М. И. В тюрьме: очерки тюремной психологии. Киев, 1930. С. 100, 106.

К иным, достаточно многочисленным сексуальным девиациям относятся эксгибиционизм (обнажение гениталий в присутствии лиц противоположного пола), фетишизм (сексуальное влечение к предметам туалета, частям тела), вуайеризм (визионизм, скопофилия – влечение к подглядыванию за половым актом или обнаженными людьми), садизм (достижение полового удовлетворения путем причинения боли, страдания сексуальному партнеру), мазохизм (получение полового удовлетворения при унижении, физических страданиях, причиняемых сексуальным партнером), а также различного рода «филии» – некрофилия (половое влечение к трупам), зоофилия (скотоложство, содомия – половое влечение к животным), герон-тофилия (половое влечение к пожилым людям, старикам), педофилия (сексуальное влечение к детям) и др.

* в современной России журналы «Gay, славяне», «Ты» и др.

Глава 14. Иные виды девиантности

Есть многое на небе и земле, Что и во сне, Горацио, не снилось Твоей учености.

В. Шекспир

§ 1. Правонарушения

Выше были более или менее подробно рассмотрены лишь наиболее «яркие» и до сих пор волнующие государство и/или общество девиантные проявления. В действительности несть им числа: «отклонения» от норм права и морали, традиций и обычаев. Все мы и каждый из нас постоянно «девиирует» – то переходя улицу не по обозначенному переходу или под красный свет, то обманывая ближних и дальних, то чихая в общественном месте, не прикрывшись носовым платком...

Принципиально невозможно перечислить все формы «девиантности» хотя бы потому, что они, как мы знаем, конструируются каждым обществом и государством «здесь и сейчас». «Понятие о том, что является "нормой", различно не только в разных культурах, но даже с течением времени, в пределах одной и той же культуры, а также среди различных классов общества»*. Тем не менее, ниже мы очень кратко остановимся еще на некоторых видах девиантного поведения.

* Рапгородскип Д. Я. Фрагменты истории характерологии // Психология и психоанализ характера. М., 2000. С. 10.

В каждом современном государстве существует весьма разветвленная система права (уголовное и гражданское, административное и трудовое, коммерческое и банковское, семейное и авторское, земельное и финансовое, а также процессуальное, арбитражное, муниципальное и др.). Каждая отрасль права включает многочисленные нормы, нарушение которых – правонарушения, деликты – конечно же, есть «отклонения», влекущие предусмотренные санкции. Так, за нарушение гражданско-правовых норм возможно применение штрафных санкций, наступление невыгодных последствий (возврат

191

недобросовестно приобретенного, возмещение причиненного ущерба, признание сделки недействительной с возвращением сторон в первоначальное состояние – restitutio in integrum).

Действующее российское административное право (Кодекс РФ об административных правонарушениях, 2002 г.) содержит, например, такие деликты, как нарушение права гражданина на ознакомление со списком избирателей, подкуп избирателей, неисполнение родителями или иными законными представителями обязанностей по содержанию и воспитанию несовершеннолетних, нарушение санитарно-эпидемиологических требований к питьевой воде, самовольное занятие земельного участка, нарушение правил пользования жилыми помещениями, сокрытие или искажение экологической информации, уничтожение мест обитания животных (муравейников, гнезд, нор и др.), повреждение электрических сетей, безбилетный проезд на всех видах транспорта, превышение установленной скорости движения, повреждение телефонов-автоматов, обман потребителей, незаконное ношение государственных наград, появление в общественных местах в состоянии опьянения и т. д. Смею предположить, что большинство населения не представляет себе, какие деяния запрещены административным законом под страхом административных наказаний – административного штрафа, конфискации орудий правонарушения, административного ареста (до 15 суток, а в некоторых случаях – до 30 суток), дисквалификации и др. И хотя незнание закона не освобождает от наказания, однако позволяет многократно нарушать закон, не ведая о том.

Право предусматривает и позитивные санкции, например, поощрения, награды в трудовом праве.

§ 2. Нарушение иных, кроме правовых, социальных норм

Вспомним некоторые неправовые нормы, довольно часто нарушаемые согражданами.

Правила вежливости: здороваться и отвечать на приветствия; уступать дорогу и место в транспорте пожилым лицам, беременным женщинам, инвалидам, женщинам с малолетними детьми; мужчинам снимать головной убор в общественных местах; не смеяться над физическими или психическими недостатками других людей и многое другое.

Очень интересным и непростым проявлением девиантности является ложь. Как общее правило, ложь осуждается. Нередко обман может повлечь тяжкие последствия, а потому некоторые виды лжи влекут административную или уголовную ответственность (мошенничество, вовлечение несовершеннолетнего

всовершение преступления путем обмана, причинение имущественного ущерба путем обмана, обман потребителей, вовлечение в занятие проституцией путем обмана и др.).

«Бытовая», не криминализированная ложь может повлечь общественные санкции – недоверие, отказ вступать в деловые отношения, порицание, насмешку и др. Вместе с тем, существует понятие «ложь во спасение», обман, неправда с целью не волновать, не беспокоить, не огорчать других людей (не называть диагноз тяжело больному человеку, не рассказывать одному из супругов о неверности другого и т. п.).

Общественное отношение ко лжи и социальная реакция на нее существенно зависят от культуры. В современных странах западной ориентации преобладает резко отрицательное отношение к любой лжи,

втом числе, «во спасение». В странах Западной Европы и США врачи давно уже говорят правду пациенту даже в случае тяжелой неизлечимой болезни, не скрывают сроков возможного конца.

В странах восточной ориентации обман, ложь часто используются в быту, межличностных и межгосударственных отношениях и нередко расцениваются как достоинство (знаменитая «восточная хитрость»).

Россия, занимая «промежуточное» положение между Западом и Востоком, тоже склоняется к фактической допустимости обмана в отношениях между людьми, контрагентами. Девиз дореволюционных российских купцов и приказчиков «не обманешь, не продашь» сохранился до сих пор... Обман близких (мужа, жены, детей, друзей) тоже не воспринимается как нечто абсолютно недопустимое. Отсюда наше восприятие «западных» людей как «наивных». А они и вправду наивны в своей вере сказанному им нами. Двойственное отношение россиян в оценке лжи сказывается в воспитании детей. С одной стороны, в нормальной, «приличной» семье детей учат не врать. С другой стороны, в этой же семье ребенка могут попросить: «Подойди к телефону и скажи, что меня нет дома». Или: «Не говори папе (маме), кого мы сегодня встретили». Или: «Скажешь в школе, что у тебя болела голова (живот) и поэтому ты не выучил урок». Плоды такого воспитания не заставят себя долго ждать.

Очень интересна в этом отношении ложь умолчания в японской культуре. Вежливость японцев – национальная черта. Эта же вежливость не позволяет им сказать «нет»! И вот что из этого получается.

192

«Слово "да" каверзно тем, что вовсе не всегда означает "да". А слова "нет" надо остерегаться еще больше, потому что его положено обходить стороной... В разговорах люди всячески избегают слов "нет", "не могу", "не знаю", словно это какие-то ругательства... Если токийский знакомый говорит: "Прежде чем ответить на ваше предложение, я должен посоветоваться с женой", – не нужно думать, что перед вами оказался поборник женского равноправия. Это лишь один из множества способов не произносить слова "нет"»*. Но может быть приведенная цитата – лишь преувеличение отечественного писателя? Обратимся к «первоисточникам». «Иностранцы зачастую принимают "хай" (да – Я. Г.) за согласие, тогда как на самом деле за ним скрывается прямо противоположное... Японцы знают, когда они подразумевают "нет", даже если не произносят его вслух. "Я подумаю об этом" – это форма очень твердого отказа»**. Поэтому такое избегание отрицания – и ложь, и не ложь, а результат национальной вежливости, понимаемой лишь посвященными.

* Овчинников В. Ветка сакуры. М., 1971. С. 90.

** Кадзи С., Хама Т., Райе Д. Эти странные японцы. М., 2000. С. 70.

Наконец, имеется много традиционных и современных форм де-виантного поведения, которые иногда могут быть квалифицированы как противоправные (хулиганство, или вандализм, или самоуправство), но чаще всего заслуживают общественного удивления, порицания, возмущения, снисхождения и иных неформальных реакций.

Так, к девиациям относят чудачество (шутовство, юродство)*. В этом есть определенный резон, поскольку чудачество и шутовство нередко выступают как форма осознанного или неосознанного социального протеста. «В юродстве соединены различные формы протеста... В этом "отклоняющемся поведении" (именно так определила бы юродство социология) есть не только вызов миру – в нем... есть

иукор миру, молчаливый протест против благоустроенной и потому погрязшей во грехе жизни»**.

* Bryant С., Boyle J. Freaks. In: Bryant C. Ibid. Vol. IV. P. 331-334.

**Лихачев Д. С., Панченко А. М., Понырко Н. В. Смех в Древней Руси. Л., 1984. С. 118-119.

Обжорство, наряду со злоупотреблением алкоголем, наркотиками, табакокурением, самокалечением (самоповреждением), самоубийством также рассматривается как саморазрушающее девиантное поведение.

Граффити – самодеятельные огромные росписи и рисунки на домах, вагонах, мостах, в подъездах и на лестницах домов обычно оцениваются отрицательно, а их творцов называют «пачкунами», «варварами» и т. п. Однако в целом ряде случаев талантливо выполненные граффити, не оскверняющие памятники культуры, становятся городской достопримечательностью и воспринимаются вполне лояльно, а то и с оттенком гордости.

Далеко не столь безобидна сравнительно недавно осмысленная категория девиантов – «стокеров» (stalkers – преследователи, «охотники»)*. Речь идет о людях, преследующих кого-либо. Потенциальными и реальными жертвами стокеров могут быть некогда близкие люди (бывшая жена, бывший муж, дети, родители, бывшие друзья и т. п.), сослуживцы, коллеги по профессии, «иноверцы», «иноземцы» и прочие «чужаки» (этнические, конфессиональные, идеологические и др.). Нередко «стокерство» – результат психических отклонений (сутяжничество, сексуальные перверсии), но может быть и следствием ревности, зависти, идеологической непримиримости. К последним относятся преследователи «черных», «лиц кавказской национальности», антисемиты.

* Mullen P., Pathé M., Purcell R. Stalkers and their Victims. Cambridge University Press, 2000.

Издавна известен такой вид девиантности, как страсть к азартным играм (gambling), зависимость от них (по Curtis Barrett и Eric Drogin, «патологическая зависимость без субстанции»). Неудержимая страсть к игре нашла художественное отражение в отечественной литературе. Достаточно вспомнить «Пиковую даму» А. С. Пушкина и «Игрока» Ф. М. Достоевского (впрочем, как и его биографию). С развитием игорного бизнеса, дополненного компьютерными играми, эта «игровая аддикция» приобретает все более широкие масштабы, а потому становится все более проблемной и требующей специальных исследований.

§ 3. Отклонения в здоровье и психике

Дискуссионным в девиантологической литературе является вопрос об отклонениях в здоровье

193

(Disability) и психических отклонения (Mental disorders, mental illness). Многие авторы их упоминают, рассматривают связь с биологическими (генетика) и некоторыми социальными (социальноэкономический статус, условия военного времени) и психологическими (стресс) факторами*.

* McCaghy Ch., Capron Т., Jamieson J. (2000) Ibid. P. 335-365; Pontell H. (Ed.) (1999) Ibid. P. 412-450.

Что касается «беспомощности» (disability) в силу заболеваний (диабет, астма, артрит, рак, слепота и др.), то отнесение их к «отклонениям» было вызвано, очевидно, Второй мировой войной, когда проблемы со здоровьем усугубились в условиях военного времени*. Все же, с нашей точки зрения, хотя беспомощность может рассматриваться как частный случай «исключенности», это проблема здравоохранения, социального обеспечения, благотворительности, но не девиантологии.

* Hessler R. Disability, Career. In: Bryant С Ibid. Vol. IV. P. 188-191.

Если говорить о психических отклонениях, то это также предмет, прежде всего, психиатрии, медицинской психологии, но не социологии. Однако последнюю могут (и должны) интересовать, вопервых, социальные (экономические, политические) факторы, прямо или косвенно воздействующие на психическое здоровье. Во-вторых, влияние психических отклонений на индивидуальное девиантное поведение. В-третьих, реакция общества и государства на людей, считающихся психически «ненормальными».

Но здесь нас поджидают большие трудности, и, прежде всего проблема диагностики. В психиатрии, как отечественной, так и зарубежной, существуют различные школы, по-разному оценивающие одно и то же психическое состояние индивида. Не случайно возникает вопрос, что такое психическое отклонение. И возможный ответ – «психическое отклонение как миф»*. Известный норвежский криминолог Н. Кристи, на чьи труды я уже ссылался, посвятил много времени и усилий, чтобы показать относительность понятия «нормы» не только социальной, но и психической. Изучая жизнь людей с многочисленными психиатрическими диагнозами, Н. Кристи пришел к убеждению, что их норма и наша норма – просто две различные нормы, и еще не известно, чья норма «нормальнее» («правильнее»)**.

* McCaghy Ch., Capron Т., Jamieson J. Ibid. P. 336.

** Кристи Н. По ту сторону одиночества: сообщества необычных людей. Калуга, 1993.

Из личных впечатлении. Н. Кристи не только один из крупнейших современных ученых, он – прекрасный человек, посвятивший жизнь правдолюбию и правдоискательству, отстаиванию толерантности и ненасилия. Он помог мне и Н. Проскурниной посетить те «сообщества необычных людей» в Норвегии, которые описал в только что названной книге. Так, мы побывали (пожили!) в деревнях Видарозен и Хогганвик, познакомились с их обитателями и самоотверженной М. Энгель, врачом-психиатром, которая в весьма преклонном возрасте переносит опыт таких «норвежских деревень» для психически больных людей не только в другие страны Европы, но и в Россию. Разумеется, бывал я не раз и в деревне «Светлана», созданной в Ленинградской области от начала до конца с помощью госпожи М. Энгель – «бабушки», как она называет себя по-русски, – и ее интернациональных помощников. В этих деревнях начинаешь еще лучше понимать относительность «нормы» и «аномалии», психической и социальной.

«Социогенность» многих психических заболеваний не вызывает сомнений. Психотические расстройства нередко являются следствием затянувшегося тяжелого экономического положения, политической реакции, правового, государственного пресса (например, у заключенных в первые месяцы нахождения под стражей и перед освобождением; лиц, призванных на срочную военную службу и т. п.). Зависимость психических отклонений от социально-экономических условий проявляется в неодинаковой распространенности заболеваемости среди различных страт населения. При этом более подвержены психическим заболеваниям представители низших страт – аутсайдеры, «исключенные»*. И как общее правило (так называемый, «классовый градиент»): «чем выше социальный класс, тем лучше здоровье его представителей»**.

* Гурвич И. Н. Социальная психология здоровья. С. 132-188; Максимова Т. М. Особенности заболеваемости в различных группах населения // Советское здравоохранение. 1991. № 4; Петраков Б. Д. Психическая заболеваемость в некоторых странах в XX веке (Социально-гигиеническое исследование). М., 1972. С. 172-248.

** Гурвич И. Н. Социально-психологические факторы здоровья // Психология здоровья / Под ред. Г. С. Никифорова. СПб., 2000. С. 369.

194