Так, по нашим данным (совместные исследования с Л. Смолин-ским и Н. Проскурниной) в СанктПетербурге в начале 80-х гг. коэффициент суицидальной активности при завершенных самоубийствах составил 1,7 у мужчин, 0,5 у женщин, а при суицидальных попытках соответственно 1,2 и 0,9.

При этом коэффициент летальности (соотношение доли социально-демографической группы среди завершенных самоубийств и доли той же группы среди покушавшихся на самоубийство) составил у мужчин 1,4,у женщин 0,6.

Различаются и способы, избираемые мужчинами и женщинами для ухода из жизни. По нашим данным, в 80-е гг. из общего числа самоубийц-мужчин в Санкт-Петербурге прибегли к повешению 66,5%, отравлению – 10,9%, холодному оружию (ножи, бритвы, кинжалы) – 7,5%, падению с высоты – 6,9%, огнестрельному оружию – 4%, прочим способам (утопление, гибель от автотранспорта и др.) – 4%. Из числа женщин-самоубийц повесились 41,6%, отравились 33,7%, прибегли к холодному оружию и падению с высоты – по 7,9%, утопились – 4,5%, иными способами ушли из жизни (гибель от огнестрельного оружия, автотранспорта и пр.) – 4,5%. В середине 90-х гг. увеличилась доля лиц, прибегнувших к огнестрельному оружию и падению с высоты (данные А. Мальченковой и Г. Румянцевой).

Возраст. Общей мировой закономерностью является увеличение уровня завершенных самоубийств с возрастом (правда, известны и исключения, например в Исландии, Шри-Ланке, Польше в первой половине 80-х гг. наблюдалось уменьшение интенсивности самоубийств после 35-45 лет, а в ШриЛанке максимальный уровень в 1990 г. приходился на возрастные группы старше 75 лет и ... 15-24 года).

При этом в большинстве стран наблюдается незначительное сокращение числа и уровня самоубийств в возрастной группе 55-64 года, так что первый «пик» приходится на 45-54 года (кризис первой половины прожитой жизни – Кто я? Что я успел? Состоялся ли я? Что впереди?), второй «пик» – 75 лет и старше (одиночество, болезни, беспомощность и т. п.). «Классическим» примером возрастного распределения завершенных самоубийств может служить Австрия (табл. 12.12).

Таблица 12.12

Возрастное распределение уровня (на 100 тыс. человек населения соответствующего пола и возраста) завершенных самоубийств в Австрии (1983)

Возрастная структура завершенных самоубийств в России в целом соответствует мировым тенденциям (в отличие от начала XX века, когда необычайно высок был уровень самоубийств молодежи): возрастание уровня самоубийств с возрастом до группы 50-59 лет, небольшое снижение среди 60-69-летних и вновь рост для группы старше 70 лет.

При этом, разумеется, возможны некоторые «отклонения». Так, у женщин в некоторые годы отсутствовало снижение уровня самоубийств в возрасте 60-69 лет, а у мужчин в 1994 г. наблюдался рост суицида в старшей возрастной группе (70 лет и старше).

Приведем в качестве «типичного», возрастное распределение в 1996 г. (табл. 12.13)*. Нельзя не отметить очень высокий суицидальный риск мужчин зрелого возраста (30-59 лет).

* Россия: Новый этап неолиберальных реформ / Под ред. Г. В. Осипова. М., 1997. С. 126.

Таблица 12.13

Половозрастное распределение уровня (на 100 тыс. человек соответствующего пола и возраста) завершенных самоубийств в России (1996)

174

Возрастная структура покушавшихся на свою жизнь существенно иная: наиболее высокие показатели, по данным региональных исследований (А. Амбрумовой, С. Бородина, Я. Гилинского, А. Михлина, Н. Проскурниной, Л. Смолинского и др.), среди возрастных групп 20-24 года и моложе 20 лет.

По нашим данным, в Санкт-Петербурге коэффициент суицидальной активности при покушении на самоубийство составил среди 20-24-летних – 1,7, а среди лиц старше 60 лет – 0,6. Аналогичную тенденцию установили и московские исследователи (по 13 регионам России)*.

* Амбрумова А. Г., Бородин С. В., Михлин А. С. Предупреждение самоубийств. М., 1980.

Возрастная динамика суицидального поведения зависит, очевидно, от трех основных (в действительности их гораздо больше) мотивов добровольного ухода из жизни лиц, не страдающих психическими расстройствами. Первая группа мотиваций, в большей степени присущая подросткам и молодежи, связана с острыми конфликтами в учебной, трудовой, семейно-бытовой и интимноличностной сферах. Повышенное чувство справедливости, эмоциональность молодых, их незащищенность, незакаленность в житейских бурях и невзгодах приводят подчас к экстремальным реакциям, включая суицидальные поступки в случаях, когда люди более зрелого возраста избирают другие формы поведения. Так, поводом к самоубийству может послужить плохая успеваемость, а то и отдельная несправедливо низкая оценка, несправедливые замечания, придирки со стороны преподавателей, руководителей, измена друга или любимого человека, безответное чувство и т. п.

Однако именно эмоциональность, импульсивность суицидальных поступков реже приводит к летальному исходу, так что подростковомолодежный «пик» наблюдается при суицидальных попытках, а не среди завершенных самоубийств.

Другая группа мотивов сводится в конечном счете к смыслоут-рате, потере смысла своего существования, иначе говоря – к «кризису идентичности» как суицидогенному фактору. Такого рода кризисное состояние наступает обычно после 35-40 лет, объясняя соответствующий возрастной «пик» самоубийств.

Наконец, третья группа мотиваций – одиночество, старческая немощь, тяжелое заболевание, невозможность ухода за собой и т. п. – присуща старшим возрастным группам (70-75 лет и старше). Следует подчеркнуть, что самоубийство как социальное явление, его уровень и динамика объясняются не особенностями индивидуального положения тех или иных конкретных людей, а наоборот, условия социального бытия определяют конкретные условия существования людей. В частности, невозможность выполнить задуманное, реализовать свои потенциальные силы, способности, дарования

– это одно из страшных последствий и сталинского тоталитарного режима, и брежневского застоя, да и «постсоветская» Россия не очень балует большинство своих граждан. То же относится и к трагической участи стариков, не обеспечиваемых в должной мере государством, одиноких или брошенных родными, воспитанными в духе эгоистического рационализма и бездуховного стяжательства.

Семейное положение. Наличие семьи – в целом антисуицидальный фактор. Уровень самоубийств среди несемейных, одиноких обычно выше. И по нашим данным, в Санкт-Петербурге (в середине 80-х гг.) среди покушавшихся на самоубийство доля семейных (41,3% мужчин и 40,1% женщин) значительно уступает доле семейных лиц во взрослом населении города (74,7% мужчин, 66,6% женщин, по данным выборочного опроса населения). Это может свидетельствовать о том, что отсутствие семьи, одиночество, неустроенность в сфере семейно-бытовых отношений служат суицидогенным фактором.

В то же время семейные конфликты также могут стать поводом трагического выбора. Эта двойственная роль семьи (без семьи – плохо, плохая семья – еще хуже) проявляется в мотивации

175