Самоубийство

Самоубийство, суицид (от лат. sui – себя, caedere – убивать) – умышленное (намеренное) лишение себя жизни.

Не считается самоубийством лишение себя жизни лицом, не осознающим смысл своих действий или их последствия (невменяемые, дети в возрасте до пяти лет). В этом случае должна фиксироваться смерть от несчастного случая.

Суицидальное поведение включает завершенное самоубийство, суицидальные попытки (покушения) и намерения (идеи). Эти формы обычно рассматриваются как стадии или же проявления одного феномена.

Под словом «самоубийство» в русском языке понимаются два разнопорядковых явления: во-первых, индивидуальный поведенческий акт, лишение себя жизни конкретным человеком; во-вторых, относительно массовое, статистически устойчивое социальное явление, заключающееся в том, что некоторое количество людей добровольно уходит из жизни. Как индивидуальный поступок самоубийство является предметом психологии, этики, медицины и педагогики; как социальное явление – предметом социологии, социальной психологии.

В самом широком смысле, самоубийство – вид саморазрушительного, аутодеструктивного поведения (наряду с пьянством, курением, потреблением наркотиков, а также перееданием). По терминологии западной суицидологии (N. Farberow и др.), «косвенное самоубийство» (indirect suicide), включает злоупотребление алкоголем, наркотиками, обжорство и «спорт высокого риска». Е. Shneidman предпочитает называть такие случаи «ненамеренной смертью» (subintentioned death). В более узком, медико-биологическом смысле, самоубийство означает вид насильственной смерти с указанием ее причины.

Ряд авторов (Е. Shneidman, E. Stengel, Kreitman, R. Fox и др.) отличают от суицида парасуицид (или «квазисуицидальные попытки», или «несуицидальные попытки»). К парасуициду относят самоповреждения, самокалечение, суицидальные попытки (Kreitman, Sipmson и др.), а также поведение, ослабляющее, ранящее, наказывающее самого себя.

В суицидологии используется еще ряд базисных понятий

Суицидальный процесс – эволюция суицидального поведения от мыслей к покушению и от него к завершенному самоубийству.

«Хронический суицид» – образ, стиль жизни, сопряженные с рискованным поведением, включая злоупотребление алкоголем, потребление наркотиков или же систематические покушения на свою жизнь.

Двойной суицид – одновременное самоубийство двоих людей по совместной договоренности. N. Retterstol считает, что это чаще бывает в поэзии и прозе, чем в действительности. Однако можно сослаться, например, на двойное самоубийство писателя С. Цвейга с женой, супругов Лафаргов, да и Гитлера с Е. Браун.

Расширенное самоубийство – самоубийство одного или нескольких человек, последовавшее за самоубийством члена семьи, группы. В этом случае суицид одного как бы провоцирует самоубийство людей, ранее не думавших о добровольном уходе из жизни.

Эвтаназия – причинение смерти другому лицу по его настоянию. Чаще всего это случается при неизбежном мучительном конце последнего и невозможности самостоятельно совершить самоубийство. Вопрос о правомерности (непреступности) эвтаназии широко обсуждается в литературе и законодательной практике и будет нами рассмотрен ниже (в § 3).

Самоубийства в разных обществах и в разное время приобретали различную религиозную, нравственную и правовую оценку: от безусловного религиозного (у католиков, мусульман) и правового запрета (в дореволюционной России была предусмотрена уголовная ответственность за покушение на самоубийство) до ритуальных, социально одобряемых или же обязательных самоубийств (сати, сэп- пуку – харакири и т. п.).

Каждый индивидуальный суицидальный акт имеет свои истоки, мотивы, может объясняться социально-психологической дезадаптацией личности, депривацией, фрустрацией, психическими отклонениями и т. п.

Однако воспроизводство относительно постоянного, статистически устойчивого для каждого конкретного общества числа добровольных смертей, динамика количества и уровня самоубийств в зависимости от экономических, политических, социальных изменений, неравномерное распределение суицидального поведения среди различных социально-демографических групп населения свидетельствуют о социальной природе этого феномена.

Ниже будут названы некоторые социологические концепции суицида. Здесь же отметим ряд закономерностей, свидетельствующих о социальной природе суицидального поведения как общественного явления, порождения общества, следствия закономерностей и противоречий общественного развития.

Количество и уровень (обычно в расчете на 100 тыс. человек населения) самоубийств, как показал Э. Дюркгейм, находятся в обратной корреляционной зависимости от степени интеграции, сплоченности общества. Как все виды социальных девиаций, самоубийства чутко реагируют на степень социальной и экономической дифференциации населения и темпы ее изменения. Чем выше степень дифференциации, тем выше показатели суицидального поведения.

На уровень самоубийств влияет историко-культурологический фактор – насколько данная культура предлагает, подсказывает суицидальную модель возможного «решения» кризисной ситуации. Может быть поэтому традиционно высок уровень самоубийств среди жителей стран угрофинской группы (Венгрия, 1995 – 32,9; Финляндия, 1995 – 27,2, 1999 – 26,3; Эстония, 1995 – 40,1; Удмуртия, 1986 – 41,1), а уровень самоубийств у черного населения США значительно ниже, чем у белого, хотя социально-экономические различия заставляют предположить обратное

Право на смерть

Традиционно суицидальное поведение рассматривается как разновидность девиантного поведения. Однако по мере развития деви-антологии возникает все больше сомнений в том, являются ли «отклонения» отклонениями, не являются ли все испытанные временем формы человеческого поведения функциональными, адаптивными, а потому «нормальными» (закономерными).

Девиантно ли суицидальное поведение? Да, суицид противоречит инстинкту самосохранения. Да, самоубийства уносят из жизни немало людей работоспособного возраста, нанося тем самым «вред» обществу. Но можно ли в принципе отнять у человека право распорядиться своей собственной жизнью, право на смерть? Думается – нет.

Проблема генезиса суицидального поведения

Сложность, многогранность феномена самоубийства, а также нередкое смешение индивидуального и социального уровней суицидальных проявлений обусловливает разнообразие подходов к их объяснению.

Биологическое направление исходит из инстинктивной природы самоуничтожения (S. Pepper, 1942), эволюционного характера самоубийства как «приспособительного» механизма освобождения от неполноценных, болезненных особей (Н. Murray, 1953), элемента естественного отбора (R. Dawkins, 1976). Или же – результата биохимической депрессии (G. Murphy, A. Beck, F. Goodwin). Близки биологическому антропологические или «конституциональные» воззрения, усматривающие основу суицидального поведения в конституциональных или же характерологических особенностях индивида (Е. Kretchmer, W. H. Sheldon и др.).

Психологическое направление. «Отцом» психологического подхода к проблеме считается 3. Фрейд с его концепцией «влечения к смерти», присущего человеку. Он в своей книге конкретизирует влечение к смерти как желание убить, желание быть убитым и желание умереть. С точки зрения G. Zilboorg (1937), каждый суицидальный акт выражает не только бессознательную враждебность, но также необычайный дефицит способности любить других.

Социологическое направление. Как уже отмечалось, классическим является социологический анализ самоубийств, предпринятый Э. Дюркгеймом (1897). В ранее упоминавшейся книге он на обширном статистическом материале показывает закономерный и устойчивый характер самоубийств в конкретных странах (Франции, Англии, Германии, Бельгии, Дании и др.). Ученый не отрицает роли психологических, психопатических, генетических (наследственность) и космических факторов в генезисе суицидального поведения, но только – на уровне индивидов. В масштабах социума действуют социальные закономерности: количество и уровень самоубийств зависит от степени сплоченности, интегрированности общества; распределение самоубийств неравномерно, но закономерно в различных социальных группах; количество, уровень и динамика самоубийств коррелирует с иными социальными процессами – числом несчастных браков, разорений, банкротств, преступлений и т. п.; сезонность самоубийств так или иначе совпадает с сезонными колебаниями иных социальных процессов; эгоизм, альтруизм, аномия, фатализм, положенные Э. Дюркгеймом в основу классификации самоубийств, также обусловлены социальными факторами; состояние суицида существенно зависит от экономических кризисов, «брачной аномии», конфессиональной принадлежности, службы в армии, политических кризисов и т. п. Каждое выдвинутое положение Э. Дюркгейм подтверждает статистическими или исследовательскими данными. Многие выявленные им закономерности отчетливо проявляются и в сегодняшних реалиях.

Подведем некоторые итоги. Основные факторы, воздействующие на объем, уровень, динамику самоубийств те же, что и в отношении других проявлений девиантности. Но, во-первых, для каждого ее вида характерны и некоторые «свои», специфические «причины» (факторы). Во-вторых, следует четко различать два уровня этого феномена: индивидуальный поведенческий акт, имеющий сложный комплекс «причин» – психологических, физиологических, социальных, и социальное явление, в генезисе которого не менее сложный комплекс «причин» – экономических, социальных, политических, культурологических.

Согласно концепции социально-психологической дезадаптации А. Г. Амбрумовой, «суицидальное поведение есть следствие социально-психологической дезадаптации личности в условиях переживаемого микросоциального конфликта»*. При этом дезадаптация в широком смысле слова означает различную степень несоответствия организма и среды. Социально-психологическая дезадаптация может проявляться в разной степени и в различных формах: «лимитирующей» (непатологической) и «трансформирующей» (патологической), каждая из которых может быть парциальной (частичной) и тотальной (всеобщей).

Социально-психологическая дезадаптация – лишь одно из условий возможного суицидального акта – предиспозиция. Для перехода к реальному суициду необходимо наличие переживаемого индивидом конфликта. Последний понимается весьма широко – от реального межличностного конфликта до субъективных переживаний по поводу реальных или мнимых опасностей.

Что касается суицида как социального явления, то невозможно говорить о «причинах» самоубийства и только самоубийства. Самоубийство («самоубийственность» как феномен, по аналогии с «преступностью» в отличие от индивидуального акта – «преступления») представляется лишь одним из проявлений девиантности социума. Необходимо сразу же подчеркнуть, что понятие «девиант-ность» не должно нести аксиологическую негативную нагрузку. Поэтому, «обзывая» самоубийство разновидностью девиаций, мы меньше всего «оцениваем» суицидальное поведение как нечто негативное, порочное, патологическое. Наше личное отношение к суициду и суицидентам – понимание, сочувствие, а нередко и уважение. Вместе с тем, самоубийство – «отклонение», поскольку не соответствует общепринятым социальным нормам, противоречит им, да и инстинкту самосохранения.

Поскольку суицидальное поведение – разновидность ретретиз-ма, постольку для его объяснений подходит и концепция «двойной неудачи» Р. Мертона.

При этом дифференцирующее значение при «разведении» различных форм девиантного поведения играют и психологические (социально-психологические) факторы. Выше упоминалась фраза Ч. Павезе, добровольно ушедшего из жизни, – «самоубийцы – робкие убийцы». Иначе говоря, причины решения вопроса о способе «разрешения» конфликтности жизненной ситуации – убить другого или себя, украсть или заработать, активизировать трудовую деятельность или забыться посредством алкоголя или наркотиков, зависят от характерологических (а также от интеллектуальных, эмоциональных и прочих психологических) свойств личности.