2.2. Анализ упущений и недостатков в современных публикациях о проверке показаний на месте.

Проверка показаний на месте занимает особое место в системе следственных действий, используемых в процессе расследования преступлений. Ее особенность не только в том, что она явилась следственным действием, появившимся УПК РФ после нескольких десятилетий напряженных дискуссий между криминалистами и специалистами в области уголовного процесса. Особенность этого следственного действия и в некоторых специфических разработанных криминалистической наукой и апробированных на практике тактических приемах и правилах его проведения. Их несоблюдение и не следование им на практике чревато созданием негативного отношения к этому следственному действию. Достаточно напомнить, что на Украине, где оно было введено гораздо раньше, в принятом в 2012 году УПК проверка показаний на месте как самостоятельное следственное действие была исключена. Вслед за этим и в нашей процессуальной литературе, а также даже в защищаемых диссертационных исследованиях стали высказываться мнения о целесообразности изъятия этого следственного действия из УПК РФ⁵².

Парадоксальность ситуации заключается в том, что наиболее эффективные и целесообразные, уже давно разработанные тактические положения проверки показаний на месте не доходят до следственной практики по причине их отсутствия в ведущих, в том числе и опубликованных в самое последнее время учебниках и учебно-практических пособиях по криминалистике. Отсутствие этих положений объясняется видимо тем, что авторы учебных пособий, а также разделов, посвященных проверке показаний на месте, излагают тактику ее проведения только на основе известных лично им некоторых литературных источников, без соответствующей самостоятельной разработки исходных данных и учета реальной практики расследования. Ограниченность изложения объясняется и появившейся в последние годы тенденцией подготавливать и издавать учебники по криминалистике под именем одного или в лучшем случае двух авторов, которые явно не в состоянии охватить и учесть все многообразную палитру криминалистических положений. Ведь раньше научно-практические пособия для следователей разрабатывались и подготавливались коллективами криминалистов и процессуалистов соответствующих научно-исследовательских подразделений.

Недостатки изложения возможно объясняются и недопониманием некоторых существенных аспектов этого следственного действия, отсутствием личного следственного опыта. Как бы не формулировалось понятие проверки показаний на месте, но ее основная сущность заключается в выявлении подлинной осведомленности ранее допрошенного лица о происшедшем событии, его материальной обстановке и отдельных обстоятельствах. Убедиться в осведомленности лица можно лишь в том случае, если оно сможет указать конкретное место, где происходило расследуемое событие, и воспроизведет там обстановку и обстоятельства происшедшего, укажет на предметы, документы и следы, имеющие значение для уголовного дела, и продемонстрирует на указанном им месте определенные действия свои и других лиц. Выявление осведомленности лица, чьи показания проверяются, осуществляется за счет сопоставления данных им показаний с материальной обстановкой места, где производится проверка, его знанием особенностей этой обстановки и обстоятельств происшедшего события, а также путем сравнения с имеющимися доказательствами и теми фактическими данными, которые могут быть получены позднее (данные осмотра места происшествия и других следственных действий, судебно-медицинской экспертизы и иных необходимых экспертных исследований).

Ст. 194 УПК РФ предусматривает две основные ситуации использования в процессе расследования по делу проверки показаний на месте. Первая, когда проверяется правдивость или ложность данных допрошенным показаний. Вторая, когда допрашиваемому оказывается помощь в припоминании забытых фактов и обстоятельств либо при преодолении его добросовестного заблуждения. Осведомленность, как основной фактор, имеет значение и во второй ситуации, поскольку только ее наличие у такого лица обеспечивает возможность воспоминания забытого и преодоления какого-либо добросовестного заблуждения. Проверяемый, разумеется, не во всех случаях может даже на определенном месте, где он был до этого, указать какие-то конкретные обстоятельства, вспомнить забытое, что объясняется либо его неосведомленностью или же недостаточной осведомленностью в расследуемом событии. Причиной этому могут быть и недостатки памяти.

При всех возможных результатах проверки сообщенных на допросе сведений представляется недостаточно точным суждение о том, что «Проверку показаний на месте можно рассматривать как одно из средств исследования вопроса о причастности обвиняемого (подозреваемого) к преступлению. В таких случаях при проверке показаний на месте иногда (выделено мной — Е.Ц) удается восстановить обстановку и тем самым проверить осведомленность лица об обстоятельствах происшедшего события»⁵³. Ошибочность этого утверждения состоит в том, что осведомленность имеет значение при проверке показаний на месте любого допрошенного лица, в том числе, и свидетеля, и потерпевшего. Поэтому не точно писать, что осведомленность проявляется иногда и применительно только к проверке показаний обвиняемого (подозреваемого).

Следует отметить, что вторая ситуация использования проверки показаний на месте (оказание допрашиваемому помощи в припоминании забытого и при добросовестном заблуждении), имеющая весьма существенное значение для практики расследования, совершенно не освещается даже в отдельных пособиях, специально предназначенных для следователей и дознавателей⁵⁴. Суть соответствующего тактического положения состоит в том, что при выезде (выходе) на место у допрошенного лица могут активизироваться процессы воспоми­нания забытых фактов и обстоятельств. Происходит «актуализа­ция», т.е. пробуждение скрытых ассоциативных связей, латент­ного слоя ранее воспринятого материала. Наиболее значимые для допрашиваемого элементы материальной обстановки могут спо­собствовать также и преодолению вполне возможного добросовестного заблуждения.

Одно из существенных упущений в нынешних публикациях состоит еще и в том, что в них не содержится давно разработанного и очень важного правила о порядке и особенностях фото и видеофиксации, необходимого и обязательного к выполнению при проведении проверки показаний. В публикациях традиционно пишется о том, что при проведении проверки показаний на месте проверяемый должен идти впереди группы и ему обеспечивается видимая для всех участников следственного действия самостоятельность в выборе направления и маршрута движения. И этот маршрут с самого начала или при движении от исходной точки должен по возможности соответствовать тому направлению, по которому шел он либо другие участники в процессе криминального (расследуемого) события. Однако соблюдения только этого общеизвестного правила недостаточно. В публикациях содержится лишь рекомендация о том, что нужно при этом использовать фото и видеофиксацию, но как ее использовать, как именно правильно такую съемку производить, не объясняется. Именно здесь с точки зрения обеспечения должного процесса доказывания важно учесть следующее.

Фотокиносъемка и видеозапись при фиксации хода и результатов проверки показаний на месте должны производиться таким образом, чтобы было видно, что лицо, с которым проводилась проверка, шло впереди группы и что только это лицо, а не кто-то другой, определяло маршрут движения. Поэтому при съемке недопустимо заходить вперед группы и снимать навстречу движению. Именно такая съемка, как показывает судебно-следственная практика, впоследствии может вызвать сомнение в объективности произве­денной проверки и дает стороне защиты основания для нередко весьма успешного оспаривания полученного доказательства. Съемку целесообразно вести сбоку и немного сзади, иногда можно и позади, но так, чтобы при просмотре записи было видно, где в процессе движения находи­лось лицо, чьи показания проверялись. Съемка с разных сторон и в разных ракурсах возможна лишь, когда допрашиваемый привел на определенное место и воспроизводит там обстановку, обстоятельства исследуемого события и демонстрирует определенные действия.

Как показывает сравнительное исследование, именно это изложенное тактическое положение очень важное с точки зрения обеспечения объективности и доказательственности произведенной проверки показаний на месте, отсутствует в более чем 35 учебниках и учебных пособиях, в том числе и опубликованных в последнее десятилетие. Такое упущение оказалось настолько привычным для подобных публикаций, что даже при наличии в одном из учебников специального раздела под названием «Видеозапись при проверке показаний на месте» это правило там также не излагается⁵⁵. Справедливости ради следует отметить, что при отсутствии изложенного выше правила, в отдельных публикациях рассматривается следующее тактическое положение относительно фото и видеофиксации, которое тоже нужно обязательно иметь в виду. При проведении проверки показаний на месте с несколькими лицами при показе каждым из них одних и тех же объектов и обстановки желательно съемку производить из одних и тех же точек, чтобы при сравнении были видны идентичность показа или же, наоборот, существенные различия.

Необходимость в проверке на месте достоверности полученных показаний обычно возникает в двух типовых ситуациях. Первая, когда проверяемое лицо либо каждый из проверяемых показывает уже известное место происшествия (расследуемого события), ранее до этого осмотренное и зафиксированное. В данной ситуации допрошенное лицо может указать дополнительно на предметы, документы, следы, имеющие значение для уголовного дела и возможно раньше не обнаруженные и не осмотренные. При этом проверяемый воспроизводит на месте обстановку и обстоятельства исследуемого события и демонстрирует определенные действия свои и иных лиц. Все указанные им и обнаруженные дополнительно на месте проверки предметы, документы, следы осматриваются, фиксируются в протоколе данного следственного действия и с помощью фото и видеосъемки.

Иное тактическое положение складывается во второй ситуации, когда проверяемый готов показать места происшествий, следствию неизвестные, а потому еще не осматривавшиеся. В этой ситуации проверка показаний дополняется проведением вслед за ней осмотра указанного места, выявлением и фиксацией на нем следов, документов и предметов и их изъятием. Но при этом возникает дополнительно специфическая ситуация, которая в нынешних публикациях должным образом не рассматривается⁵⁶. Суть ее в решении вопроса о целесообразности участия проверяемого лица в осмотре того места происшествия, на которое это лицо привело или указало и которое раньше следствию было неизвестно. При решении этого вопроса следует учесть следующее тактическое положение.

При участии обвиняемого (подозреваемого) в первоначальном осмотре по делам о преступлениях против личности - убийствах, изнасилованиях, грабежах, разбоях, а также кражах и др., теряет всякий смысл проведения в последующем проверки показаний на месте. Если он участвовал в осмотре, видел обстановку места происшествия, присутствовал при ее исследовании и фиксации, то уже не сможет в последующем при выходе с ним на место преступления, проявить в достаточной степени свою виновную осведомленность, то есть знание таких деталей, обстоятельств происшедшего и материальной обстановки, которые могут быть известны лишь лицу, действительно совершившему преступление либо каким-либо образом к нему причастному. Поэтому с учетом этого тактического положения формулируется следующее правило: если подозреваемый (обвиняемый) показывает неизвестные следствию места совершения преступлений, целесообразно проводить последующий осмотр без его участия с тем, чтобы затем или впоследствии оставалась возможность провести с ним дополнительно еще одну проверку показаний на месте с целью уточнения и проверки знания им тех деталей и обстоятельств происшедшего события, которые выявились при осмотре места происшествия. Такая ситуация, например, может возникнуть при проверке версии о том, что он знал об этом месте (например, где зарыт труп, спрятано похищенное, орудие преступления) со слов или при показе ему каким-либо другим участником криминального события. Возможно сам он в этом преступлении не участвовал и оговаривает в силу тех или иных причин себя либо других лиц в его совершении ⁵⁷.

Проверка показаний на месте крайне необходима, когда в процессе расследования серийный убийца, сексуальный маньяк, квартирный вор и т. п. серийный преступник либо иной проверяемый показывает еще неизвестные следствию места совершения преступлений. В подобных ситуациях особое значение приобретает установление с ним психологического контакта, благоприятного коммуникативному взаимодействию, и атмосферы делового сотрудничества. Под психологическим контактом здесь понимается установление такого уровня взаимоотношений при проведении следственного действия, когда конкретное лицо готово, может и желает воспринимать исходящую от следователя информацию и взаимодействовать с ним. Создание атмосферы делового сотрудничества — это непосредственное включение проверяемого лица как активного и значимого участника в процедуру проведения следственного действия, то есть в рабочую атмосферу реального установления обстоятельств преступной деятельности (в переходы, переезды с одного места на другое, дачи пояснений, демонстрации действий своих и других лиц, прочтение и подписание соответствующих протоколов, просмотр видеозаписей и т. п.). По существу в таком деловом сотрудничестве своеобразно отражается его деятельное раскаяние, активное способствование раскрытию и расследованию преступной деятельности (пункт «и» ч.1 ст. 61, 62 УК РФ, ст. 28, раздел Х УПК РФ). Деловая, коммуникативно-психологическая сторона такого взаимодействия должна разъясняться и поддерживаться следователем на всем протяжении возможно многодневных, неодноразовых проведений проверки показаний на месте по многоэпизодным делам.

К сожалению, этот аспект тактики проведения проверки показаний на месте в подавляющем большинстве работ последнего времени остается не освещенным.

Разумеется, проверка показаний на месте вовсе не обязательно может или должна сопровождаться осмотром тех мест, которые были указаны в процессе ее проведения лицом, показания которого проверяются. Фактические сведения, полученные в ходе проверки показаний на месте, в процессе дальнейшего расследования и доказывания по делу могут проверяться не только путем проведения дополнительного осмотра. Последующие следственные действия могут быть самыми разными. Данное положение можно проиллюстрировать следующими примерами из следственной практики автора настоящей работы. На протяжении довольно длительного времени из самовольно возведенных в черте города жилых строений совершались квартирные кражи. Их в общей сложности насчитывалось уже более 30. Однако установить виновных сотрудникам уголовного розыска не удавалось. Раскрыты они были далеко не традиционно. Сведения о причастном к ним лице поступили в прокуратуру от директора одной из школ. К нему обратился обучавшийся в этой школе подросток и собственноручно описал почти все кражи, совершенные им в том самовольно возведенном поселке. Очевидно, мотивом, побудившим этого подростка к кражам, а затем и к признанию в их совершении, была юношеская тяга к романтике криминального мира, желание попасть в воровскую среду с солидным багажом совершенных преступлений. Однако следователю прокуратуры (в том временном периоде следствие велось в прокуратуре), которому были переданы материалы для расследования, не удалось установить нужный контакт с этим несовершеннолетним. Он отказался подтвердить свое письменное признание. Другому следователю все же удалось преодолеть этот отказ от показаний. На протяжении нескольких дней с этим несовершеннолетним, в отношении которого была избрана мера пресечения содержание под стражей, проводилась проверка показаний на месте. Кражи он совершал в дневное время, когда хозяева находились на работе. При проведении проверки его показаний он не только показывал строения, из которых совершал кражи, но и указывал конкретные места, где отыскивал в этих жилищах деньги и ценности. Показывал он и способ вскрытия запоров, а также указал два строения, где его в момент кражи обнаружили, «застукали» хозяева. В процессе проверки показаний он указал строения, кражи из которых не были зарегистрированы в милиции, а потому ранее не осматривались. Следователь по этим фактам дополнительно осмотр места происшествия не проводил, поскольку в этом с точки зрения доказывания не было необходимости. Факт совершения многочисленных краж этим несовершеннолетним подтверждался показаниями потерпевших, соответствием указанных ими мест хранения денег и ценностей с теми данными об этом, которые сообщил в процессе проверок этот подросток. Подтвердились в ходе допросов и те два факта, когда он в момент кражи был обнаружен хозяевами строений. Кроме того, некоторые похищенные им вещи удалось обнаружить и изъять. Их опознали потерпевшие. Все эти фактические сведения в своей совокупности без каких-либо сомнений подтверждали виновную осведомленность данного лица в совершении преступлений.

Еще один пример своеобразия доказывания при проведении проверки показаний на месте относится к делу о хищении трансформаторов заведующим складом товаро-материальных ценностей. Похищенные трансформаторы он продавал в существовавшие в то время колхозы и совхозы. В процессе проведения проверки показаний на месте пришлось вместе с ним в течение нескольких дней поездить по разным районам. Он показывал конкретные совхозы и колхозы, которым реализовывал похищенные трансформаторы. В каждом случае проводился не только допрос лиц, оформлявших такую покупку, но и изымалась соответствующая документации. С точки зрения доказывания факт хищения подтверждался не только признанием этого лица в хищении, но и результатами проведенной проверки его показаний на месте. Здесь следователь в сборе доказательственного материала обошелся без проведения осмотра наличия трансформаторов у их приобретателей, поскольку факт виновности данного лица в хищении подтверждался достаточной совокупностью специфических доказательств, собранных по этому многоэпизодному делу. Но самое занятное в процессе расследования дела случилось почти в самом конце серии выездов с виновным по местам, где он совершал продажи похищенного. В КПЗ, куда его поместили на ночлег, по недосмотру, а может быть и по иной причине, о которой нетрудно догадаться, оказалась приоткрытой форточка, через которую ему крикнули, чтобы он больше не давал показаний. Однако этот совет оказался запоздалым, поскольку число подтвержденных эпизодов уже перевалило за десяток.

В теории криминалистической науки сформулирована в самом общем виде ее основная задача, которая состоит в том, чтобы своими научными разработками, специфическими приемами, методами и средствами содействовать борьбе с преступностью, способствовать оптимизации деятельности органов дознания, предварительного следствия, суда, экспертизы.⁵⁸ Однако при всем при этом следует обязательно учитывать четыре самые основные, «приземленные» задачи, решаемые в процессе расследования преступлений. Они были изложены еще в середине 19 века в работе под названием «Основные формы уголовных следствий»: первая - установить сущность происшедшего события, т.е. удостовериться, является ли оно криминальным; вторая - найти, разыскать, задержать лицо, совершившее преступление; третья - проверить не оговорил ли задержанный - подозреваемый себя или кого-либо другого; четвертая - собрать доказательства, уличающие виновное лицо в совершении преступления.⁵⁹ А что можно увидеть сейчас в наших публикациях? Хорошо, если только хотя бы отмечается, что проверка показаний на месте позволяет проверить версию об оговоре и самооговоре. Но есть ведь и такие публикации, в которых подобная задача даже не упоминается!⁶⁰

Указанное тактическое правило может быть изложено в следующем виде. Проверка показаний на месте приобретает особое значение при разоблачении ложного оговора⁶¹ и особенно самооговора, когда лицо, оговаривающее себя в совершении преступления, не может проявить «виновной осведомленности», то есть не знает таких деталей и обстоятельств преступного события и материальной обстановки, которые должны быть известны лицу, действительно совершив­шему преступление.

Повторю, такое правило особенно необходимо соблюдать, а потому о нем надо обязательно писать в наших криминалистических публикациях, поскольку нынешние уголовный и уголовно-процессуальный законы содержат институты, которые могут подталкивать к оговору и самооговору лиц, попавших в результате неблагоприятно сложившихся для них обстоятельств (оговора, фальсификации доказательств, неверной оценки имеющихся фактических данных и т.п.) в орбиту уголовного судопроизводства в качестве подозреваемого (обвиняемого), подсудимого. К ним относятся институт медиации, особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным обвинением, а также при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве и другие нормативные положения (ст. 28, раздел Х УПК РФ, ст. ст. 61, 62, 64, 65, 73, 75, 76, ч. 4 ст. 79, ч. 4 ст. 80, 82 УК РФ).

В длительной, более полувековой дискуссии между процессуалистами и криминалистами по поводу проверки показаний на месте камнем преткновения была сентенция о том, что проверка показаний на месте может использоваться при фальсификации доказательств. Рассматривая такое мнение отдельных ученых, Н.В. Жогин и Ф.Н. Фаткуллин отмечали: «они правильно критиковали допускаемые при совершении данного действия ошибки, в то же время сами встали на неверный путь, вообще отрицая его допустимость и полезность».⁶² Действительно, порой проверка показаний на месте проводится и может проводиться отдельными «недобросовестными» следователями не в целях проверки достоверности сообщенных показаний, а лишь для своеобразного закрепления полученного на допросе признания в совершении преступления. Ее роль становится отрицательной, особенно когда вслед за признательными показаниями, полученными путем физического либо психического насилия к допрашиваемому, его вывозят на место, где было совершено преступление и принуждают там подтвердить такое «признание», да еще в присутствии понятых. Именно подобные случаи из практики расследования убийств, приводившие к самооговорам, а затем и осуждению невиновных (с приведением приговора о смертной казни к исполнению), видимо, и повлияли на украинского законодателя, исключившего из УПК проверку показаний на месте.

Разумеется, такое решение не является верным, поскольку вряд ли позволит избежать фальсификации доказательств, и лишь значительно сузит объём используемого следственного инструментария при установлении истины по делу. Кроме того, нужно иметь в виду, что любое следственное действие, включая допрос, осмотр, предъявление для опознания, следственный эксперимент, обыск, выемку, экспертизу и т. д., может использоваться «недобросовестными» представителями правоохранительных органов для «выколачивания» ложных показаний, искусственного создания ложных доказательств, ложных обвинений и т. п. Нельзя не отметить, что фальсификации применительно к проверке показаний на месте и другим следственным действиям чаще всего начинаются с допроса, при проведении которого на практике могут использоваться методы физического и психического насилия.⁶³ Наличие или возможность такой практики вовсе не должны быть причиной исключения или изъятия того или иного следственного действия из уголовно-процессуального закона.

В связи с изложенным следует с сожалением констатировать, что в отмеченных выше и других публикациях отсутствует следующее очень важное тактическое правило, которое можно рассматривать и как предостережение следователю. Недопустимо под видом проверки показаний на месте производить действия, направленные на закрепление полученного признания в совершенном преступлении путем ознакомления лица, чьи показания должны проверяться, с деталями обстановки совершенного преступления.

Разумеется, одного такого предостережения недостаточно. Существенно ограничить подобную практику возможно и за счёт более эффективного прокурорского и судебного надзора за законностью процедуры получения на следствии признательных показаний от подозреваемого и обвиняемого и законностью произведённой вслед за этим проверки показаний на месте. Такая проверка законности получения признательных показаний может быть сформулирована аналогично тому, как это предусмотрено в ч. ч. 2, 3, 3-1, 5 ст. 165 УПК РФ.

Соответственно предлагается следующий проект такой нормы, как дополнение к ст. 165 либо отдельно в ст. 165-1 УПК РФ: «При получении от допрашиваемого лица признания в совершении преступления (можно ограничиться выделением «в совершении преступления средней тяжести, тяжкого либо особо тяжкого преступления») следователь либо дознаватель не позднее 3 (5) суток после проведенной вслед за этим проверки показаний на месте обязан представить прокурору и в суд все соответствующие материалы, которые подлежат рассмотрению единолично судьёй районного или военного суда в срок не позднее 48 (72) часов с момента их поступления. Данные материалы рассматриваются с участием прокурора, следователя, дознавателя, а также подозреваемого, обвиняемого, их защитника и законного представителя. По окончании рассмотрения представленных материалов судья выносит постановление о законности или незаконности произведенных следственных действий».

При решении этого вопроса, чтобы не откладывать его на долгое время, нужно помнить дело сексуального маньяка Михалевича, который изнасиловал и убил 34 женщины. К моменту его установления и изобличения в совершении этих преступлений сознались и были осуждены 14 невиновных, из которых один расстрелян, другие подверглись длительному лишению свободы, стали инвалидами.⁶⁴ К смертной казни был также осужден невиновный за одно из убийств, совершенных маньяком-убийцей Чикатило.⁶⁵

С большим сожалением следует отнестись к следующему суждению: «До сих пор модной темой, особенно среди теоретиков-процессуалистов, является практика оказания давления на подследственного в широком диапазоне (от физического до психического насилия), которая присутствует в деятельности работников правоохранительных органов. Обвинения работников правоохранительных органов в давлении на подследственного порой становятся навязчивой исследовательской идеей, продолжая формировать негативный образ следователя и дознавателя, своими корнями уходящий в пропаганду негативизма 90-х голов ХХ в. Дискутировать здесь бессмысленно, оправдываться тяжело, поэтому для «страховки» от предстоящих обвинений следователю целесообразно закрепить в протоколе допроса мотивацию допрашиваемого, касающуюся предстоящего участия в проверке показаний на месте».⁶⁶

Что можно сказать по поводу этой сентенции? Она, мягко говоря, не вполне корректно изложена, поскольку искажает смысл того, что хотел выразить ее автор профессор Р.Л. Ахмедшин. Автор сопровождает эту мысль ссылкой на А. С. Александрова, который бросил подобный упрек криминалистам и практике расследования.⁶⁷ Но при этом получилась некоторая ироничность высказывания, особенно в той части, где пишется о «навязчивой исследовательской идее» при изложении имевших и продолжающих иметь место фактов применяемого на практике насилия при допросе и проведении других следственных действий. Вполне верное намерение ответить А.С. Александрову, фактически обернулось как бы отрицанием наличия и возможности подобных фактов на современном этапе.

Р.Л. Ахмедшин в своей монографии излагает тактические приемы проведения проверки показаний на месте. В такой работе нельзя обойтись без предостережения в адрес представителей правоохранительных органов, которые вопреки истинной цели проверки показаний на месте могут использовать это следственное действие для закрепления полученного незаконным путем признания подследственного.

С учетом возможных фальсификаций при проведении проверки показаний на месте недобросовестными представителями правоохранительных органов это следственное действие должно обязательно проводиться с участием понятых. В нынешнем УПК РФ в соответствии со ст. 170 участие понятых обязательно только при проведении обыска, отдельных видов выемки и предъявлении для опознания. При производстве других следственных действий понятые участвуют по усмотрению следователя. Исключение в законе обязательности участия понятых при производстве проверки показаний на месте не соответствует реальным ситуациям расследования, которые такие же как и при предъявлении для опознания.