Глава 3. Анализ проблемных ситуаций производства проверки показаний на месте

1. Проверка показаний на месте в свете плагиата и компиляции

Проблема проявления такого негативного асоциального явления как плагиат уже не раз рассматривалась в «Вестнике криминалистики»¹⁰⁶. Мне пришлось лично столкнуться с этой проблемой, поскольку лишь только в 2014 и 2015 г.г. четырежды нарушались мои авторские права в самых разных проявлениях: было и принуждение к соавторству; еще в одном ведомственном учебнике 2014 года издания моя глава оказалась под чужим именем, кроме того, в двух разных учебниках «недобросовестными авторами» оказался очень плотно, плагиатно использован материал из моих публикаций¹⁰⁷. Всё это и смотивировало меня на попытку разобраться хотя бы с одним из этих фактов. В связи с чем, я обратился в Лефортовский районный суд г. Москвы с гражданским иском к профессорам Л.Я. Драпкину и В.Н. Карагодину, которые при подготовке учебника Криминалистика под своим именем, изданного в 2008, 2011, 2014 г.г. (издательство ООО «Проспект»), при написании главы 18 «Тактика проверки показаний на месте» незаконно использовали принадлежащие мне, сформулированные мной тактические положения и иные материалы, содержащиеся в статье: «Проверка показаний на месте как самостоятельное следственное действие», опубликованной в журнале Российский следователь. № 1. 1999. С.36-40, и идентичной ей главе в учебнике Криминалистика юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова.¹⁰⁸ На вопрос, удалось ли мне что-нибудь, отвечу сразу: «нет!». Лефортовский районный суд г. Москвы (судья Васильева Е.В.) в удовлетворении иска отказал. Приобретенным опытом и некоторыми результатами этого процесса стоит поделиться, тем более, что в связи с прошедшим судебным процессом выявились типичные дефекты при изложении в последнее время в учебных материалах тактических положений проверки показаний на месте.¹⁰⁹

Чтобы были понятны исходные правовые основы и способы разрешения спора об авторстве, приведу основную информацию. В литературных источниках кроме понятия «плагиат» используется еще и термин компиляция.

«Компиляция» в переводе с латинского — compilatio, – означает «ограбление». «Под этим термином понимается составление сочинений на основе чужих исследований или чужих произведений без самостоятельной обработки источников»¹¹⁰. Компиляция — термин не правовой. Под ним понимается такое нарушение при использовании чужих произведений без ссылки на источник, за которое может лишь погрозить пальчиком чиновник из ВАК,а. Под термином плагиат (лат. - plagiatus - похищенный) - понимается присвоение (полностью или частично) чужого авторства, выдача чужого произведения или изобретения за собственное». «Плагиатор» (лат. рlagiator — похититель) — лицо, занимающееся похищением.¹¹¹

Как отмечает С.А. Судариков: «Плагиат означает присвоение чужого произведения, исключительных имущественных и личных неимущественных прав, прежде всего права авторства. Следует подчеркнуть, что при плагиате чужое произведение или его часть присваиваются, т. е. плагиат является хищением объекта авторского права, или литературным воровством. Заимствование частей из чужих произведений и обнародование их под своим именем без указания источника заимствования и автора произведения также признается плагиатом».

«Установление плагиата - пишет С.А. Судариков, - тех или иных произведений не является легкой задачей. Простое сличение текстов не всегда достаточно. В ряде случаев нарушитель изменяет исходный текст, дополняет его своими или заимствованными элементами, меняет имена действующих лиц и т.д.»¹¹².

Оба термина и компиляция, и плагиат не используются в гражданском и гражданско-процессуальном кодексах Российской Федерации. В них факт компиляции и плагиат обозначается термином «заимствование». В УК РФ есть статья 146 Нарушение авторских и смежных прав. В части первой этой статьи установлена уголовная ответственность за присвоение авторства (плагиат), то есть в УК РФ под плагиатом понимается присвоение авторства. В соответствии со ст. 1228 и 1257 ГК РФ «Автором произведения науки, литературы или искусства признается гражданин, творческим трудом которого оно создано». «Лицо, указанное в качестве автора на оригинале или экземпляре произведения либо иным образом в соответствии с пунктом 1 статьи 1300 настоящего Кодекса, считается его автором, если не доказано иное». В статье 1265 ГК РФ записано: «Право авторства — право признаваться автором произведения и право автора на имя — право использовать и разрешать использование произведения под своим именем, под вымышленным именем (псевдонимом) или без указания имени, то есть анонимно, неотчуждаемы и непередаваемы, в том числе при передаче другому лицу или переходе к нему исключительного права на произведение и при предоставлении другому лицу права использования произведения. Отказ от этих прав ничтожен».

Право признаваться автором произведения и право на имя автора, относятся к неимущественным интеллектуальным правам. Они неотчуждаемы и непередаваемы, т. е. непродаваемы, охраняются авторским правом бессрочно. Право авторства включает еще имущественное право автора, т. е. право распоряжаться своим произведением «по своему усмотрению любым не противоречащим закону способом». Именно это право и обозначено в ГК РФ словосочетанием «исключительное право». Подобно тому, как в свое время написал А.С. Пушкин, «не продается вдохновенье, но можно рукопись продать», можно сказать, что «не продается имя автора, авторство, но рукопись продать можно». В соответствии со ст. 1229 ГК РФ: «Другие лица не могут использовать соответствующий результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации без согласия правообладателя, за исключением случаев, предусмотренных настоящим Кодексом». В соответствии с этой статьей, «если такое использование осуществляется без согласия правообладателя», то оно «является незаконным и влечет ответственность, установленную настоящим Кодексом, другими законами». В ст.1274 ГК РФ под названием «Свободное использование произведений в информационных, научных, учебных или культурных целях» установлено: «Допускается без согласия автора или иного правообладателя и без выплаты вознаграждения, но с обязательным указанием имени автора, произведение которого используется, и источника заимствования: цитирование в оригинале и в переводе в научных, полемических, критических, информационных, учебных целях, в целях раскрытия творческого замысла автора правомерно обнародованных произведений в объеме, оправданном целью цитирования, включая воспроизведение отрывков из газетных и журнальных статей в форме обзоров печати...»(выделено мной — Е.Ц.).

«Цитирование» с точки зрения авторского права понимается своеобразно¹¹³. В Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 июня 2006 г. № 15 «О вопросах, возникших у судов при рассмотрении гражданских дел, связанных с применением законодательства об авторском и смежных правах» в разделе под номером 21 содержится следующее разъяснение: «Правовой охране в качестве объекта авторского права подлежит произведение, выраженное в объективной форме, а не его содержание. Не охраняются авторским правом идеи, методы, процессы, системы, способы, концепции, принципы, открытия, факты (пункт 4 статьи 6 Закона Российской Федерации «Об авторском праве и смежных правах»). Например, шахматная партия, методики обучения.

К объектам авторского права могут относиться названия произведений, фразы, словосочетания и иные части произведения, которые могут использоваться самостоятельно, являются творческими и оригинальными» (курсивом и подчеркиванием выделено мной — Е.Ц.).

В авторском праве есть еще понятия: производное и составное произведения (ст. 1259 ГК РФ) . Производные произведения - «то есть произведения, представляющие собой переработку другого произведения»; «составные произведения, то есть представляющие собой по подбору и расположению материалов результат творческого труда». Производные и составные произведения подлежат защите авторского права при «при условии соблюдения прав авторов произведений, использованных для создания производного или составного произведения» (пункт 3 ст. 1260 ГК РФ).

Суть этих положений гражданского права элементарна. При создании своего произведения можно использовать произведения других авторов, но при обязательной ссылке на источник заимствования и, кроме того, твоя форма изложения содержания должна быть оригинальной, не повторяющей исходные формулировки из тех произведений, которые используешь, создавая своё. И при этом подлежит защите не содержание произведения, что подчеркнуто в Постановлении Пленума Верховного суда РФ, а форма, формулировка, в которую облекается содержание. Но это вовсе не означает, что содержание, т. е. новая идея, какие-либо новые научные положения, факты, включенные в это содержание и облеченные в определенную формулировку, не подлежат защите авторского права. И что особенно значимо, защите авторского права подлежат не только части текстов, отдельные фразы, но и словосочетания, т. е. части фраз. При дословном использовании чужого произведения ссылка на автора и источник заимствования является обязательной. «Оригинальность проявляется, - как отмечается в Российской юридической энциклопедии, - в форме выражения творческого результата (язык, образы, последовательность изложения и т. п.). Содержание произведения (идея, метод, принцип, открытие, факты, содержащиеся в произведении) само по себе авторское право не охраняет»¹¹⁴.

Для тех, кто решит повторить пройденный мною путь судебного разбирательства, могу сказать, что это путь долгий (мне пришлось вести процесс в течение более года) и как говорится не факт, что судебное решение будет профессионально объективным и правосудно справедливым. Моя статья «Проверка показаний на месте как самостоятельное следственное действие»¹¹⁵ была подготовлена на основе личных разработок, 10-летней следственной практики, учета и переработки опубликованных в криминалистической литературе самых значимых для следственной практики тактических положений. Основная цель этой публикации состояла в том, чтобы убедить российского законодателя в предверии принятия нового УПК в необходимости придания проверке показаний на месте статуса самостоятельного следственного действия. Поэтому в статье особое внимание уделялось изложению системы типовых ситуаций, при которых в процессе расследования преступлений проверка показаний на месте крайне необходима и может быть использована в качестве эффективного инструмента при доказывании и установлении истины по делу, виновности или не виновности конкретного лица в совершении преступления и иных обстоятельств. Идентичный с содержанием этой статьи материал был опубликован в учебнике Криминалистика юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова 1999-2004 г.г. изданий в главе под названием «Тактика проверки показаний на месте»¹¹⁶.

В этих публикациях на основе обобщения практики расследования концентрированно, лаконично изложены основные положения тактики проверки показаний на месте. В авторских оригинальных формулировках представлены известные, малоизвестные, а также новые, т. е. ранее нигде неопубликованные, в том числе и забытые тактические рекомендации, приемы и правила. Оригинальность излагаемых тактико-криминалистических положений характеризуется не только своеобразием формулировок, но и иной смысловой интерпретацией, неординарным соединением соответствующих терминов и информации, отражающей и учитывающей следственную практику. Неординарность, концентрированность всех известных к тому времени тактических положений, содержащихся в публикациях Истца, и обусловили их особую привлекательность для компиляции и плагиата. Здесь можно заметить, что научная значимость работ того или иного автора определяется не только степенью их цитирования, но ещё и тем, насколько они привлекательны для компиляции и плагиата.

Ответчики, как это отмечено в выше приведенной работе С.А. Сударикова, использовали положения из моих публикаций дословно, но не всегда целиком, не полностью, а отдельными фрагментами, частями текста, фраз, словосочетаний. Скрывая факт дословного заимствования моих авторских формулировок, без ссылок на мои публикации, заменяли отдельные слова-связки на аналогичные по значению слова-синонимы, в некоторых позициях переставляли последовательность слов в предложениях, заменяли в изложениях настоящее время на прошедшее и наоборот.

В тактике допроса есть прием под названием «допущение легенды». При его использовании следователь не пресекает ложь допрашиваемого, дает ему возможность войти в противоречие с имеющимися по делу доказательствами, а затем опровергает эту ложь собранными фактическими данными. Так вот, Ответчики по иску избрали тактику полного отрицания не только факта плагиата, т.е. дословного заимствования текстов, но и заявили, что работу Е.Е. Центрова раньше никогда не видели, не читали и ничего о содержащейся в ней информации не знали. Идентичность сравниваемых фраз, текстов, отдельных словосочетаний объясняли «неумышленным совпадением». Защиту от иска они построили изначально на том, чтобы доказать, что не Истец является автором идей и тех тактических положений, о которых заявляет, что они переписаны у него дословно Ответчиками. Чтобы подтвердить это обстоятельство, они представили в суд копии 27 литературных источников, в которых разные авторы и зачастую различно с учетом исследуемых проблем писали о тех или иных тактических положениях проверки показаний на месте¹¹⁷. Тактика отрицания факта знакомства с работами Истца с точки зрения результата судебного процесса оказалась выигрышной. Она позволила все представленные Истцом доказательства преодолеть за счет представления суду Ответчиками и их представителями двух подложных, фиктивных доказательств: фальсифицированного, подложного акта экспертного исследования и недостоверной, по существу тоже фиктивной рецензии, подписанной девятью профессорами, докторами юридических наук, в основном представителями экспертного сообщества.. Сразу замечу, что в собственных публикациях этих 9 профессоров-подписантов и в учебниках, научно-практических пособиях, в которых они были ответственными и иными редакторами, не содержатся те основные тактические положения, которые были переписаны из Л.Я. Драпкиным и В.Н. Карагодиным из главы 22 учебника Криминалистика юрфака МГУ. Иначе говоря, речь здесь уже идет не только о формулировках, а об отсутствии вообще в указанных работах рецензентов-подписантов основных тактических положений, незаконно заимствованных Ответчиками¹¹⁸.

Вначале об авторстве и заимствовании идей. Публикации Истца соответствуют установленному в подпункте первом пункта второго статьи 1259 ГК РФ понятию «производного произведения», то есть произведений, представляющих собой переработку других произведений. В моей статье дана ссылка на исходные использованные произведения. В соответствии со ст. 1259 ГК РФ производные произведения относятся к объектам авторского права, которыми «являются произведения науки, литературы и искусства, независимо от достоинств и назначения произведения, а также от способа его выражения». С точки зрения понятия производного произведения вовсе не обязательно быть автором идей, тех или иных построенных на идеях тактических положений. Повторю, авторское право охраняет не идеи, концепции, принципы, методы, процессы, системы, способы, решения технических, организационных или иных задач, открытия, факты, языки программирования (ст.1259 ГК РФ). С точки зрения авторского права не имеет значения, кто является автором той или иной идеи, того или иного термина и даже того или иного тактического положения. Защищается не идея, не автор идеи и даже не само содержание основанного на идее произведения, а форма, формулировка, которая должна быть оригинальной, отличной от каких-либо предыдущих сходных с ней по форме, включающей определенное содержание.¹¹⁹

Особое противостояние Ответчиков по иску возникло в связи с обвинением их в присвоении из работ Истца определения проверки показаний на месте.

	Проверка показаний на месте — это самостоятельное следст­венное действие, направленное на выявление подлинной осведом­ленности ранее допрошенного лица о происшедшем событии, его материальной обстановке и отдельных обстоятельствах. Провер­ка показаний на месте проводится путем показа допрошенным лицом конкретного места и находящихся на нем объектов, свя­занных с расследуемым событием, дачи при пояснении проис­шедшего события дополнительных показаний, воспроизведения при необходимости на указанном месте, путях подхода к нему и ухода своих действий и действий других лиц.	Проверка показаний на месте — самостоятельное следственное действие, направленное на выяснение действительной осведомленности ранее допрошенного лица о происшедшем событии, отдель­ных обстоятельствах и получение новых сведений по уголовному делу путем воспроизведения этим лицам обстановки конкретного места, его сопоставление и уточнение с содержанием данных им показаний, а также демонстрации определенных действий.
	Текст из работ Е.Е. Центрова	Текст из главы Л.Я. Драпкина, В.Н. Карагодина

Подчеркиванием выделены идентичные фрагменты текстов, совпадающие словосочетания, а курсивом те слова или термины, которые заменены Ответчиками на слова-синонимы.

Ответчики при переписывании первой части текста этого определения всего лишь вместо слов «выявление подлинной» поставили слова-синонимы «выяснение действительной». Из второй части текста определения Истца заимствовано с компилятивным преобразованием следующее характерное, не совпадающее с текстом ст. 194 УПК РФ словосочетание: «путем показа допрошенным лицом (у Истца)... «путем воспроизведения этим лицом» (у Ответчиков) «обстановки» (добавлено у Ответчиков) конкретного места. Отрицая факт дословного заимствования, Ответчики не только утверждали, что здесь имеет место «неумышленное совпадение», но и при этом обвиняли Истца в «хитроумных, но совершенно ложных утверждениях». Как пишет Л.Я. Драпкин в своих возражениях по иску: «Ну не можем же мы, хотя бы чуть-чуть, заимствовать крайне ненаучное определение Центрова и другие положения его главы». Можно ответить на это лишь вопросом о том, как же вы сумели самостоятельно повторить, воссоздать это «ненаучное определение»?!¹²⁰

Данное понятие сущности проверки показаний на месте нигде и никем до 1999 года не было да и не может быть сформулировано самостоятельно в силу своей оригинальности. Оригинальность данного определения в том, что в нем соединены два термина, ранее не рассматривавшиеся в специальной криминалистической литературе совместно - «самостоятельное следственное действие» и «осведомленность» ранее допрошенного лица. Представитель Ответчика профессор Т.В. Аверьянова и особенно сами Ответчики профессора-криминалисты Л.Я. Драпкин и В.Н. Карагодин, у которых было в распоряжении несколько месяцев, не смогли и не смогут привести ни одного тактического положения, тем более определения, в котором бы была отражена связь этих двух терминов в понимании сущности тактики проверки показаний на месте. В публикациях до 1999 года нет повторения кем-либо оригинальной формулировки понятия, сформулированного Истцом и дословно повторенного Ответчиками.¹²¹

К тому же это определение по своей сути неповторимо и индивидуально. Его невозможно кому-либо самостоятельно в полной форме, и даже по сентенции Драпкина в виде «неумышленного совпадения», повторить в силу известного закона об индивидуальности и неповторимости явлений объективного мира (к сожалению, этого никак не могут понять Ответчики и это обстоятельство проигнорировал суд). Например, любому эксперту-почерковеду, в том числе и студентам-юристам, обучающимся на юрфаке МГУ, уже давно известно, что каждая подпись одного и того лица индивидуальна и неповторима даже им самим, и он не может идентично воспроизвести свои подписи как предыдущие, так и последующие. В настоящее время с помощью новейшей техники скопировать идентично по форме, цвету и иным параметрам подпись, аналогичную подписи конкретного лица, вполне возможно. Поэтому эксперты при проведении экспертизы в первую очередь, до использования других методов, пытаются найти ту конкретную подпись конкретного лица, с которой могла быть скопирована исследуемая подпись. Повторю, точно также и мое понятие, определение сути проверки показаний на месте, как и другие формулировки и положения, содержащиеся в моих публикациях, не могут быть кем-либо самостоятельно и дословно повторены. Это невозможно и это является одним из доказательств плагиата, присвоения авторства тактических положений, содержащихся в моих работах, и того факта, что мои работы были известны Ответчикам и ими незаконно заимствованны. («заимствование» — термин ГК РФ — Е.Ц.)

Оригинальность определения Истца подтверждается и фактом его дословного заимствования Ответчиками. Если бы оно в силу своей оригинальности не было привлекательным, то зачем же тогда его заимствовать? Факт привлекательности в силу своей оригинальности для заимствования определения Истца подтверждается и тем обстоятельством, что оно полностью, дословно и даже в большем объеме, т. е. до конца (понятие состоит из двух отдельных фраз, Ответчиками повторена полностью первая фраза) повторено в 2006 году в еще одной работе¹²². Нет этого определения у Т.В. Аверьяновой и у подписантов представленной ею в суд рецензии.

Рассматриваемое определение — этот тот камень преткновения, ради того, чтобы опорочить его, сторона Ответчиков готова была прибегнуть к любым средствам. Так, представитель Ответчика Л.Я. Драпкина профессор Т.В. Аверьянова в возражениях по иску пишет: «В частности, о самостоятельности данного следственного действия («Тактика проверки показаний на месте») направленного «на выявление подлинной осведомленности ранее допрошенного лица о происшедшем событии, его материальной обстановке и отдельных обстоятельствах» говорили и писали Васильев А.Н., Степичев С.С. (1959), Колдин В.Я. (1971) и другие авторы глав, посвященных тактике проверки показаний на месте в учебниках Криминалистика (под ред И.Ф. Герасимова, Л.Я Драпкина. М.:1994; под ред. Т.А. Седовой, А.А. Эксархопуло. Спб. 1995 и др.)».

Некорректность, мягко говоря, изложенного аргумента заключается в том, что Представитель Ответчика приводит полный текст определения Истца, создавая тем самым представление, что Истец именно это определение и заимствовал в указанных работах. Такая подача информации свойственна адвокатской тактической практике (суть приема в создании видимости наличия доказательств там, где их нет), а не серьезному представителю научного мира. Дело-то в том, что в тех работах, тексты, которых Т.В. Аверьянова приводит в своей сравнительной таблице, у указанных ею авторов именно такого текста и в такой же формулировке, отражающей определение Истца, нет. Есть ссылка на С.Г. Шейфера, который относит проверку показаний на месте к самостоятельным следственным действиям. В цитате, которая приводится из работы В.Я. Колдина, нет ни термина «самостоятельное следственное действие», ни термина «осведомленность». Фразы, которые приводятся Представителем Ответчиков в сравниваемых текстах, не соответствуют содержательной стороне определения Истца и тем более его формулировке.

Следующий пункт исковых претензий — система типовых ситуаций. Напомню, она была представлена в свое время в моей статье, чтобы убедить законодателя в необходимости признания проверки показаний на месте самостоятельным следственным действием в силу специфичности решаемых с его помощью конкретных задач в самых типовых ситуациях расследования. Ответчики, заимствовав эту систему типовых ситуаций, расположили ее также, как и у Истца, в начале своей главы и в той же последовательности, в том же порядке расположения информационных элементов, что и в моих публикациях. С точки зрения авторского права здесь играет роль не сам факт дословного текстового списания, присвоения содержания этих ситуаций, то есть дословности текста или формулировок. Особое значение приобретает порядок, последовательность расположения типовых элементов. С точки зрения понятий плагиата и компиляции здесь наличествует компиляция при имеющем место плагиате отдельных словосочетаний и, разумеется, последовательности изложения содержания. В авторском праве творческий результат интеллектуальной деятельности, заключающийся в подборе и расположении материалов, обозначен, как уже было отмечено выше, в качестве составного произведения. Понимая основную правовую значимость системы типовых ситуаций в доказывании факта плагиата, адвокат - представитель Л.Я. Драпкина ссылался на то, что данная система не перечислена в ст. 1260 ГК РФ. Однако эта система типовых ситуаций отвечает самым общим ее признакам, обозначенным в ст.1259 ГК РФ - «составные произведения, то есть представляющие собой по подбору и расположению материалов результат творческого труда», а потому признается таковым, при отсутствии ее в отдельных перечислениях, по аналогии закона в соответствии с положениями части 3 ст. 11 ГПК РФ и ст. 6 ГК РФ «Применение гражданского законодательства по аналогии». Система типовых ситуаций, незаконно заимствованная Ответчиками, состоит из следующих элементов:

Первая ситуация относится к необходимости проверить показания нескольких лиц. Вторая ситуация отражает сопоставление показаний проверяемых лиц с материальной обстановкой. Вторая ситуация у Ответчиков также как и первая сформулирована на основе информации, содержащейся в первом абзаце главы Истца. У Ответчиков во второй ситуации написано: «Сопоставление обстановки места события (происшест­вия) с ранее данными показаниями». У Истца: «При сопоставлении показаний этих лиц с материальной обстановкой» - то есть у Ответчиков лишь переставлено из начала в конец слово «показания», а «обстановка» перенесена вперед. Нет различия и в том, что изложено у Истца и у Ответчиками при описании цели, достигаемой в результате такого сопоставления. У Ответчиков написано: «Сопоставление... опровергает изложенные в этих показаниях обстоятельства (события, факты)». У Истца «они покажут раз­ные места, где якобы происходило расследуемое событие». И то и другое положение содержат один и тот же смысл, суть его в том, что достигаемая при этом цель - проверка достоверности, правдивости либо ложности сообщенных показаний. У Истца эта мысль повторена в конце второго абзаца от начала главы и статьи 1999 г.: «Сообщаемые детали и подробности проясняют картину происшедшего события и в сопоставлении с материальной обстановкой места происшествия и другими добытыми по делу доказательствами позволяют судить о правдивости либо ложности сообщаемых сведений». Третья ситуация посвящена проведению проверки показаний подозреваемого (обвиняемого), сообщающего о местах совершенных преступлений.

	Текст Е.Е.Центрова (третья ситуация)	Текст Л.Я..Драпкина, В.Н. Карагодина (под номером 3)
	«Подозревае­мый или обвиняемый готов показать место, где он зарыл труп, выбросил орудие преступления, спрятал похищенное, ценности, добытые преступным путем, или какие-либо иные предметы, ко­торые могут иметь значение для следствия. Раскаиваясь в соде­янном и желая оказать помощь следствию, подозреваемый (обви­няемый) показывает дома, квартиры, из которых он совершил кражи, уточняет при выезде на место, где он взял те или иные ценности, документы».	«Обвиняемый (подозреваемый), стремясь облегчить свое положение или раскаиваясь в содеянном, готов показать ме­сто, где он укрыл труп потерпевшего, или же расположение квартир, из которых им были украдены вещи и ценности. В этой последней ситуации о совершении некоторых краж правоохранительным органам могло быть и неизвестно».

Из сравнения видно, что Ответчики, излагая такую же как у Истца третью ситуацию, дословно заимствовали из текста Истца следующие словосочетания: «раскаиваясь в содеянном, готов показать место, где он зарыл (у Истца) — укрыл (у Ответчиков) труп...квартиры». Эти словосочетания, как часть заимствованного ответчиками описания конкретного элемента системы типовых ситуаций, оригинальны и не могут быть «неумышленно» повторены.¹²³ Описанию четвертой и пятой ситуации у Истца посвящен третий абзац от начала главы. Там пишется о ложном оговоре и самооговоре (четвертая и пятая ситуации). Использование Истцом к термину «оговор» прилагательного ложный объясняется тем обстоятельством, что на практике оговор другого лица в преступлении может быть обусловлен еще и добросовестным заблуждением, которому посвящено описание следующей ситуации.

Текст Е.Е.Центрова	Текст Л.Я..Драпкина, В.Н. Карагодина
«Особое значение проверка показаний на месте приобретает при разоблачении ложного оговора и особенно самооговора, когда лицо, оговаривающее себя в совершении преступления, не может проявить «виновной осведомленности», т.е. не знает таких деталей и обстоятельств преступного события и материальной обстановки, которые должны быть известны лицу, действительно совершив­шему преступление».	«Обвиняемый (подозреваемый) в силу различных причин оговаривает себя в совершении преступлений, однако в ходе проверки его показаний на месте он не проявляет «виновной осведомленности», и даже если ему в общих чертах и извест­ны обстоятельства криминального деяния, то незнание многих конкретных деталей (сторон, моментов) расследуемого собы­тия позволяет выявить самооговор».

При описании самооговора Ответчики, как видно из приведенного сравнения, списали у Истца специфическое словосочетание: «лицо, оговаривающее себя в совершении преступления, не «может проявить» (у Истца) «не проявляет» (у Ответчиков) виновной осведомленности т. е. «не знает» (у Истца) «незнание» (у Ответчиков) деталей и обстоятельств преступного ( у Истца) «расследуемого» (у Ответчиков) события». Подчеркнуты совпадения, курсивом обозначены слова-синонимы.

Шестая ситуация изложена в четвертом абзаце от начала главы и статьи Истца и посвящена изложению ситуаций, связанных с добросовестным заблуждением и активизацией процессов припоминания забытых фактов и обстоятельств. При ее формировании, а также двух последующих ситуаций, у Ответчиков они обозначены цифрами 7 и 8, Ответчики использовали информацию, содержащуюся в 4-ом абзаце от начала главы Истца:

Текст Е.Е. Центрова — 4-й абзац от начала главы и статьи

Текст Л.Я..Драпкина, В.Н. Карагодина - второй абзац от начала главы у Ответчиков

«Проверка показаний на месте позволяет получить информа­цию о некоторых, порой весьма существенных, деталях и обсто­ятельствах происшедшего за счет дополнений, которые сообщает лицо, чьи показания проверяются. При выезде (выходе) на место у допрошенного лица могут активизироваться процессы воспоми­нания забытых фактов и обстоятельств. Происходит «актуализа­ция», т.е. пробуждение скрытых ассоциативных связей, латент­ного слоя ранее воспринятого материала. Наиболее значимые для допрашиваемого элементы материальной обстановки могут спо­собствовать также и преодолению вполне возможного добросовест­ного заблуждения».

«Проверка показаний на месте позволяет получить сведения о различных, иногда весьма существенных деталях, фактах, сторо­нах за счет уточнений, конкретизации, изменения и дополнений, сообщаемых лицом, показания которого проверяются. Рассматри­ваемое следственное действие актуализируется за счет оживления ассоциативных связей, благодаря активному воздействию элемен­тов материальной обстановки места события и окружающей среды на забытые слои воспринятого ранее материала». 6. В ходе допроса проверяемый ошибся в некоторых обстоятельствах и деталях расследуемого события (добросовестное заблуждение), однако при проведении рассматриваемого следственного действия он правильно сориентировался в материальной обстановке и окружающей среде, вспомнил (восстановил в памяти) забытый или неправильно воспринятый пласт (слой) информации и исправил допущенные им в процессе допроса ошибки и неточности»

Повторю, все шесть ситуаций, которые обозначены под соответствующими номерами у Ответчиков, соответствуют содержанию того, что описано в первых четырех абзацах у Истца: 1. проверка показаний нескольких лиц; 2. сопоставление показаний и обстановки; 3. проверка показаний подозреваемого и обвиняемого, дающего признательные показаний; 4 и 5. проверка показаний при оговоре и самооговоре; 6. проверка показаний при добросовестном заблуждении и активизации и актуализации процессов припоминания забытых фактов и обстоятельств.

Спрашивается, можно ли такую систему типовых ситуаций, состоящую из шести основных элементов (изложение ее в начале главы, описание, информационное содержание, порядок, последовательность их расположения), «не зная, не читая, не ведая», воспроизвести самостоятельно? И обоснована ли здесь ссылка на «неумышленное совпадение»? К тому же присвоение Ответчиками системы типовых ситуаций сопровождалось и дословным заимствованием отдельных оригинальных специфических словосочетаний, части фраз. В материалистической диалектике сформулирован закон, суть которого в том, что все объекты, явления материального, объективного мира индивидуальны и неповторимы. Точно также не может быть повторена самостоятельно не только Ответчиками, но и кем-либо иным данная система типовых ситуаций. Она оригинальна и неповторима, поскольку была в свое время мотивирована необходимостью убедить законодателя в особом доказательственном значении проверки показаний на месте в процессе расследования преступлений и несомненной целесообразности ее признания самостоятельным следственным действием. Такую мотивацию кому-либо воспроизвести невозможно, а значит и невозможно повторить написанный под ее влиянием обширный текст. Разумеется, у Ответчиков, когда они переписывали эти позиции, была иная, своя мотивация.

Ответчикам свойственно переводить суть спора в совершенно иную плоскость. Пытаясь отвлечь внимание от факта заимствования, Л.Я. Драпкин совершенно безосновательно утверждает, что «истец упрекает нас в заимствовании у него методики ситуационного подхода», «Центров Е.Е. использует ситуационный метод, видимо не понимая его сути». Да ни о какой методике ситуационного подхода Истец в приведенных выше положениях не пишет — это, мягко говоря, беззастенчивые выдумки Ответчика! Такой приём аргументации обозначают «дымовой завесой».

Различие в описании ситуаций состоит лишь в том, что у Ответчиков они пронумерованы, а у Истца нумерации нет. О 4-й и 5-й ситуациях Л.Я. Драпкин пишет: «...мы не могли никаким образом (как бы мы не старались) обойтись без этих терминов». Однако в работе: Драпкин Л.Я., Андреев А.А. Теория и практика проверки показаний на месте. Екатеринбург, 2003, на которую в их главе имеется ссылка, на стр. 6 и 9 упоминается только термин «самооговор». Там авторы пишут о самооговоре и даче ложных показаний свидетелем и потерпевшим. На стр. 9 записано так: «Помимо этого повторное проведение данного следственного действия дает простор для злоупотребления со стороны следователя, поскольку предоставляет возможность, получения надежных доказательств виновности определенного лица, например, в случаях самооговора или дачи заведомо ложных показаний свидетелем и потерпевшим». Однако об оговоре, как той возможной ситуации, обусловливающей необходимость проведения проверки показаний на месте, не упоминается вообще. Если, как пишет Драпкин без этих терминов обойтись не могли, то почему же тогда обошлись без «оговора» в работе с Андреевым? Почему там, в этой работе нет переписанного у Истца тактического положения, относящегося к оговору и самооговору? Рассмотренные типовые ситуации, в том числе ситуации при проверке оговора и самооговора, в индивидуально написанной Карагодиным главе 25 под названием «Тактика проверки показаний на месте» в учебнике Криминалистика. Том П / - М.: Издательство «Экзамен», 2014. - (С. 85-107), не излагаются, а термины «оговор и самооговор» даже не упоминаются. Получается, что один из авторов вполне обошелся без этих важных для тактики расследования понятий.

Ответчики пишут и о различии в количестве описываемых ситуаций — у них 8, а у Истца — 6. Различие объясняется тем, что 6-8 ситуации, описанные Ответчиками, основаны на информации, содержащейся в 4-ом абзаце главы Истца, посвященного преодолению добросовестного заблуждения допрошенного лица и оказанию ему помощи в припоминании забытых фактов и обстоятельств. Ответчики в 6-8 позициях выделили лишь разные оттенки тактики, относящиеся к добросовестному заблуждению.

Четвертый абзац главы и статьи Истца дважды использован Ответчиками: при изложении 6-8 типовых ситуаций. Еще раз почти целиком (без последней фразы о добросовестном заблуждении) они переписали его во втором абзаце от начала своей главы. О его дословном, т. е. плагиате, и компилятивном присвоении свидетельствуют две первые заимствованные фразы. Дословно с некоторым изменением и добавлением слов-синонимов и слов дополнительного пояснения присвоена первая фраза (подчеркнуты заимствованные словосочетания) : «Проверка показаний на месте позволяет получить информа­цию о некоторых, порой весьма существенных, деталях и обсто­ятельствах происшедшего за счет дополнений, которые сообщает лицо, чьи показания проверяются». У Ответчиков слово «информация» заменено на «сведения», а словосочетание «о некоторых, порой» заменено на «о различных, иногда» весьма существенных деталях. Вместо «обсто­ятельствах происшедшего» написано «фактах, сторо­нах».

Поясняя это совпадение, Л.Я. Драпкин не отрицает «внешне... определенное сходство», объясняя, что «при рассмотрении этого вопроса любым автором невозможно обойтись без таких обязательных и общих словесных сочетаний». Но если «проанализировать углубленно», как он предлагает, эту фразу, то нетрудно увидеть, что она наличествует не сама по себе, а в сочетании со следующей фразой, в которой пишется об активизировании процессов «воспоми­нания забытых фактов и обстоятельств. Происходит «актуализа­ция» (у Истца), «следственное действие актуализируется» (у Ответчиков), т.е. пробуждение (у Истца) - «оживления» (у Ответчиков) скрытых ассоциативных связей, латент­ного слоя (у Истца) - «забытые слои» (у Ответчиков) ранее воспринятого материала (у Истца) - «воспринятого ранее материала» (у Ответчиков)».

Оригинальность данного текста в неповторимом сочетании этих двух фраз. Кроме того, оригинальность сочетания терминов «актуализация» - «ассоциативные связи», еще и в том, что такого рода сочетание не повторено ни в одной из криминалистических работ.

Здесь приобретает значение то обстоятельство, что хотя эти оба термина в литературных источниках ранее и описывались, но излагались отдельно друг от друга и не связано. Например, раздельно использует эти термины, вводя их в криминалистический оборот, А.Р. Ратинов, но он использует не термин «активизация», как об этом пишет Ответчик Карагодин в своих возражениях, а другой термин — актуализация.¹²⁴ Истец, описывая происходящий при проверке показаний на месте процесс воспоминания забытых фактов и обстоятельств, рассматривает эти два термина - «актуализация» и «скрытые ассоциативные связи» - объединёно, что придало его тексту в отличие от других источников своеобразие и оригинальность. Ответчики же в своей главе эту оригинальность объединения актуализации и ассоциативных связей повторили, что опять же дополнительно подтверждает факт заимствования ими текста и содержания четвертого от начала главы абзаца из работы Истца.

В упомянутой выше работе Драпкина и Андреева¹²⁵ эти термины, естественно, в таком своеобразном сочетании не используются. Термин «актуализация» тоже не используется. На стр. 39 и 40 используется другой термин «активизация». С психологической точки зрения термин активизация к процессу припоминания забытых фактов и обстоятельств не вполне подходит, поскольку используется для выражения усиления, оживления деятельности, активности.¹²⁶. В работе Драпкина и Андреева на стр.8 в разделе под названием «Психологический механизм работы памяти» упоминается лишь термин «аналогичный ассоциативный механизм». Термин «ассоциативные связи» не используется.

В индивидуально написанной Ответчиком Карагодиным В.Н. главе 25 под названием «Тактика проверки показаний на месте» в учебнике Криминалистика. Учебник. Том П / - М.: Издательство «Экзамен», 2014. - (С. 85-107) эти термины не используются — ни актуализация, ни активизация, ни ассоциативные связи, словно забыто то, о чём Ответчики писали в Учебниках 2008,2011,2014 г.г. Получается, списано и забыто, поскольку это было не своё, найденное в других источниках и творчески переработанное!

В.Н. Карагодин, пытаясь завуалировать факт незаконного заимствования, сводит спор к тому, что «Ошибочно Е.Е. Центровым трактуется и актуализация как пробуждение скрытых ассоциативных связей, то есть как результат. Актуализация в психологии понимается как действие, состоящее в получении из памяти ранее усвоенных сведений с целью использования их при узнавании, припоминании, воспроизведении». (стр. 14 Пояснений Карагодина). Данное замечание профессора В.Н. Карагодина в научном плане более, чем спорно, поскольку термины «пробуждение» и «получение» могут пониматься двояко - и как процесс, и как результат извлечения из памяти ранее усвоенного. А вот особенность использования термина актуализация состоит в том, что она характеризует психические процессы человека и при таком ее понимании не имеет и не может иметь отношения к процессу производства следственного действия. Переиначив без должного внимания списанное у Истца тактическое положение, Ответчики написали ошибочно: «Рассматриваемое следственное действие актуализируется...». Трудно представить себе как именно в таком понимании актуализации, на которое ссылается профессор В.Н. Карагодин, может актуализироваться следственное действие? Ведь термин актуализация имеет отношение не к каким-либо действиям лиц, а к их психическим проявлениям! Так и получилось, что переписали у Истца и попытались это завуалировать, сделав некоторую перестановку, но при этом не продумали точность и сущность используемых терминов и словесных оборотов!

И это не единственный пример, когда Ответчики, пытаясь дополнить или изменить заимствованный текст, включают в него свои личные соображения и, естественно, не понимая конкретную суть изложенного, допускают смысловые ошибки. Например, пишут о «поэтапной дифференциации показаний», «когда лицо, показания которого проверяются и уточняются, делит всё содержание своего свободного рассказа на последовательные фрагменты (части, разделы), сопровождая свои пояснения соответствующими действиями (демонстрациями)»¹²⁷. Данное положение не может относиться к такому лицу. Как можно такое писать применительно к обычному, не сведущему в юриспруденции участнику следственного действия? Такой прием пока ещё известен даже далеко не всем юристам. Изложенное может быть свойственно лишь следователю, анализирующему и организующему ход и процедуру следственного действия.

Или еще один пример. «В некоторых тактических ситуациях, особенно в случаях недоверия к проверяемым показаниям или же для придания большей убедительности результатам данного действия, следователь частично изменяет обстановку места проверки (переставляет мебель, закрывает ранее открытые окна, изменяет положение манекена и т.д.). Реконструкция (восстановление) обстановки проверяемым усиливает правдивость его показаний».¹²⁸

Ошибочность этого суждения состоит, во-первых, в том, что проверка показаний на месте обычно проводится как раз тогда, когда возникает недоверие к показаниям, когда необходимо убедиться в их правдивости или ложности. Во-вторых, если следователь будет искусственно изменять обстановку, изменять её так, как этого не было на самом деле, т. е. в процессе реального события, то как такое обстоятельство может быть отражено в процессе расследования? Ведь смысл доказывания с помощью проверки показаний на месте состоит в сопоставлении того, что покажет и расскажет допрошенное ранее лицо с тем, что было до этого зафиксировано в процессе других следственных действий, в частности при осмотре места происшествия. Таких действий следователя, как искусственное изменение обстановки, воспроизводящих то, чего не было, уголовно-процессуальным законом не предусмотрено и не может быть предусмотрено, поскольку не отвечает цели следственного действия «проверка показаний на месте» и процессу доказывания. В соответствии с частью 4 ст. 194 УПК РФ лицо «должно указать место, где его показания будут проверяться». И как записано в этой статье, не следователь, а «ранее допрошенное лицо воспроизводит на месте обстановку и обстоятельства исследуемого события». Лишь в тех ситуациях, когда по прошествии времени обстановка, которая была в момент расследуемого события, изменилась, например вырублены кусты, поставлен или убран забор, ограждение и т. п., что может помешать проверяемому указать на это место, следователю необходимо попытаться придать такой обстановке ее первоначальный вид. Совет же следователю искусственно изменять прежнюю обстановку, чтобы удостовериться в знании ее проверяемым лицом, может быть лишь чреват при следовании этой рекомендации вполне возможной потерей важного доказательства. Практике известны нередкие случаи, когда подобные маневры, манипуляции следователя, произведенные из казалось бы самых значимых, благих побуждений, приводили лишь к утратам доказательственного материала. Конкретное лицо в необычной для неискушенного человека ситуации, для него возможно даже стрессовой, может растеряться и не разобраться в её тонкостях и подготовленном для него подвохе.

Еще на заре становления проверки показаний на месте А.Н. Васильев и С.С. Степичев предупреждали следователей «ни в коем случае не вмешиваться в действия лица, показания которого проверяются. Всякие попытки с его стороны, даже с лучшими намерениями, вмешаться в эти действия могут только ослабить доказательственное значение результатов воспроизведения показаний».

Они приводят следующий пример. «Обвиняемый в изнасиловании и убийстве женщины, совершенных в лесу, выразил готовность указать место, где он спрятал труп. Обвиняемый повел следователя и понятых по тропинке, которая действительно проходила вблизи от места обнаружения трупа. Это место находилось, примерно, в 10-15 м влево от тропинки. Желая убедиться, действительно ли обвиняемый разбирается в обстановке, следователь нарочно указал ему рукой неправильное направление, вправо от тропинки, и спросил, не там ли находился труп. Обвиняемый ответил отрицательно и привел следователя и понятых к тому месту, где ранее был обнаружен труп. На суде обвиняемый отказался от своих показаний и заявил, что место обнаружения трупа ему указал следователь. Понятые при допросе подтвердили, что следователь действительно указал куда-то рукой, но куда именно и что при этом было сказано, они не помнят. В результате доказательственное значение фактов, установленных путем проведения этого следственного действия, было совершенно обесценено».¹²⁹

В практике моего коллеги следователя тоже был пример, правда не связанный с проверкой показаний на месте, а имел отношение к предъявлению для опознания. Свидетельница настолько уверенно, как показалось следователю, была готова опознать виновного, что следователь, тоже для пущей убедительности, одежду этого лица одел на одного из лиц, предъявленных вместе с ним для опознания. Итог оказался плачевным. Опознающая указала на того, на ком была одежда лица, которого она видела. Одежда виновного в ряду тех признаков внешности, которые запомнила эта женщина, оказалась обстоятельством, превалирующим в процессе опознания над другими признаками лица, которого эта женщина сумела бы опознать при тактически верном проведении следственного действия. Поэтому желание следователя получить более высокого качества доказательства привело лишь к его утрате.

В основе судебного решения лежит акт экспертного исследования, проведенный Крюк Е.К. - руководителем группы - государственным экспертом лаборатории судебной психологической и лингвистической экспертизы Российского Федерального Центра судебной экспертизы при Министерстве юстиции Российской Федерации, Порочность акта экспертного исследования заключается не только в том, что по своей процессуальной форме оно не может рассматриваться как доказательство (нарушен порядок производства экспертизы, которая назначается только судом, эксперт не предупрежден об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения - ст. 55, 60, 79, 80, 188 ГПК РФ). В такой форме заключение эксперта не относится к числу допустимых доказательств и в соответствии с законом не может быть положено в основу судебного решения. Фальсифицированность акта экспертного исследования определяется многими признаками. Например, на основании своего «исследования» эксперт ложно заключает о совпадении текстов глав Истца и Ответчиков лишь только в 6% случаев. Рассмотренные выше совпадения текстуально соответствуют у Ответчиков более 1,5 страницам из 8 страниц, а у Истца 1,5 страницам из 7,5 страниц всего объема текстов, что никак не может равняться 6% текстуальных совпадений. И это не принимая в расчет совпадений по многим другим заимствованным фрагментам и положениям. В заключении без каких-либо обоснований утверждается об оригинальности главы Ответчиков в 94%, у которых нет даже должных ссылок на использованные источники.

Повторю, мои публикации относятся к числу обозначаемых в авторском праве «производных произведений», созданных с учетом других произведений, а потому в них могут быть схожие элементы как по содержанию, так и по использованным терминам. При этом в ГК РФ оговорено, что к производным может быть отнесено произведение, в котором имеется ссылка на использованные литературные источники. У меня такая сноска есть. А имеющаяся у Л.Я. Драпкина и В.Н. Карагодина сноска на работу: Драпкин Л.Я., Андреев А.А. Теория и практика проверки показаний на месте. Екатеринбург, 2003, по существу фиктивна и сделана, чтобы завуалировать факт плагиата и компиляции. Хотя эта работа написана на основе казалось бы, как должно быть, глубокого диссертационного исследования, проведенного А.А. Андреевым под руководством Л.Я. Драпкина, однако в ней, как и в диссертации А.А. Андреева, вообще отсутствуют тактические положения. списанные с моих публикаций.¹³⁰ И что же тогда подтверждает заключение эксперта об оригинальности в 94 % текста главы Л.Я. Драпкина и В.Н. Карагодина?

Ведь эксперт проводила лингвистическое исследование, судя по справке о его профессиональных достоинствах, она специалист по производству «судебных лингвистических экспертиз», а поэтому особенно придирчиво должна обращать внимание не только на отдельные фрагменты, но и на точность использованных в них терминов. Например, у Истца в заимствованных у него Ответчиками положениях используется и поясняется термин «актуализация», а эксперт к фрагменту под № 1 (стр.5-6 Акта) приводит сравнение с текстом, где имеется иной термин «активизирует». В этой части эксперт действует не самостоятельно, а идет на поводу и повторяет содержание замечаний Ответчика Карагодина, который также допускает неточность в этих терминах. Какую-либо иную работу, в которой бы содержались и использовались объединено оба термина - актуализация и ассоциативные связи — эксперт, естественно, найти не могла. Несоответствия терминов в сравниваемых фрагментах при исследовании именно лингвистического характера как раз и свидетельствует о произведенной экспертом фальсификации.

Эксперт также не смогла найти каких-либо работ, в которых бы при изложении тактического положения содержалась списанная Ответчиками следующая фраза: «Особое значение приобретает установление с ним психологичес­кого контакта и создание атмосферы делового сотрудничества».

В главе 22 учебника юрфака МГУ, на стр. 428 , в статье 1999 г. у Центрова записано:

В главе 18 на стр. 311, (в Учебнике 2011 г. на стр. 368) под номером 15 у Драпкина и Карагодина записано:

При подготовке к проверке показаний на месте следователю необходимо убедиться, что лицо, чьи показания будут проверять­ся, готово и желает участвовать в этом следственном действии. Особое значение приобретает установление с ним психологичес­кого контакта и создание атмосферы делового сотрудничества. Важно психологически подготовить допрашиваемого к такой про­верке, объяснить ее сущность и задачи».

«Важным тактическим аспектом является установление с лицом, чьи показания проверяются, надежного психологического контакта и обстановки делового сотрудничества».

Подчеркнутым выделено то, что заимствовано Ответчиками. Стоит привести и пример того сходства, которое обнаружено экспертом. Такое сходство она нашла в книге: Васильев А.Н. Следственная тактика. - М., 1976. С. 89,106: «...психологический контакт... тактическая задача, решаемая при подготовке и проведении любых следственных действий, предполагающих психологическое общение с иными участниками этих мероприятий» (стр.8 заключения). Из другого учебника Криминалистика / под ред. Т.А. Седовой, А.А. Экскархопуло, - экспертом приводится следующее обнаруженное сходство: «Успешное использование этих тактических приемов во многом зависит от психологического контакта следователя с обвиняемым (подозреваемым)».¹³¹ Ответчиками же дословно переписано сформулированное Истцом оригинальное и по смыслу, и по форме тактическое положение. Его оригинальность, не повторенная нигде и никем, кроме как Ответчиками, в сочетании двух взаимосвязанных положений — «психологического контакта» и «делового сотрудничества». Ни у Ответчиков, ни у кого-либо другого не имелось до 1999-2007 г.г. тактического положения, в котором бы наличествовало использование этих двух тактических понятий. Замена Ответчиками слова «атмосфера» на близкое по смыслу слово-синоним «обстановка» лишь свидетельствует о попытке скрыть факт плагиата. Термин деловое сотрудничество, да еще и в сочетании с термином «психологический контакт» впервые введен, предложен Истцом. Ни в одной из криминалистических работ термин «деловое сотрудничество» не используется. Он есть только у Истца и у заимствоваших его незаконно Ответчиков. Можно, ссылаться, как это делают Ответчики, на то, что Истец не является автором появления термина «психологический контакт», и не он ввел его в научный оборот. Но факт ссылки Л.Я. Драпкина в главе 27 «Тактика допроса и очной ставки» учебника для Следственного комитета РФ¹³² на сформулированное Истцом определение психологического контакта свидетельствует о том, что дело не в повторении того или иного термина, а в понимании специфичности формулировки, отражающей его суть: «Психологический контакт — это такой уровень взаимоотношений на допросе, при котором участвующие в нём лица готовы (могут и желают) воспринимать исходящую друг от друга информацию».¹³³ Курсивом обозначено то, что заменено на другие слова или пропущено Л.Я. Драпкиным при цитировании.