Часть 2 статьи 189 и часть 1 статьи 275 упк- запрет наводящих вопросов

Эта новелла, усложняя процесс расследования, в определенной мере обеспечивает получение от допрашиваемых лиц более качественной, достоверной информации и позволяет избежать самооговоров, то есть оговора допрашиваемым себя в преступлении, которого он не совершал. Как показывает изучение следственной и судебной практики, в некоторых ситуациях только за счет постановки серии наводящих вопросов можно получить самооговор от лица, вовлеченного в орбиту уголовного судопроизводства. Такое лицо при неверной тактике допроса может оговорить себя в силу возникших подозрений, некоторых личностных особенностей и тех сложных жизненных обстоятельств, в которых оно оказалось.

Наводящий вопрос не включен в число основных понятий, используемых в уголовно-процессуальном законе, и его значение в статье 5 и других статьях УПК РФ не расшифровывается. Между тем, не все так просто при определении наводящего вопроса.

Традиционное понимание наводящего вопроса как вопроса, который своей формулировкой, содержащейся в нем информацией, интонационным, эмоциональным подтекстом, мимикой, жестами и иным образом подсказывает, наводит на определенный ответ, оказалось применительно к разрешению некоторых практических ситуаций следственной и судебной деятельности явно недостаточным.

Выше –классическое определение

В юридической литературе высказано мнение о недопустимости оглашения на допросе показаний других лиц, что равнозначно, как полагают некоторые авторы, постановке наводящих вопросов (Шахриманьян, Смыслов, Доспулов, Мажитов). Такой же позиции придерживался и процессуалист Михаил Соломонович Строгович

Не без влияния этого мнения Военная коллегия Верховного суда СССР в определении от 27 июля 1970 года отметила, что «Оглашение свидетелю показаний других лиц равнозначно постановке наводящих вопросов.. оглашение показаний недопустимо не только при первоначальном, но и при повторном показании свидетеля».

Данное определение Военной коллегии относится к конкретному делу и общеобязательной силы иметь не может, что очень точно подметил А.Н.Васильев.

Тем не менее, игнорировать его нельзя, поскольку оно ведь соответствует мнению авторитетных юристов. Кроме того, если рассуждать дальше и согласиться с утверждением, что оглашение показаний равнозначно постановке наводящего вопроса, то тогда следует признать, что ознакомление допрашиваемого с любым из собранных по делу доказательств тоже равнозначно постановке наводящего вопроса. Недосказанность, противоречивость мнений по этому вопросу чреваты повторением в любой судебной инстанции подобного неверного определения.

Оглашение показаний и предъявление вещественных доказательств – особой разницы нет?кроме формы

В чем же ошибочность определения Военной коллегии и высказываний теоретиков уголовного процесса? Ошибочность утверждения о недопустимости оглашения на допросе показаний других лиц предопределена прежде всего тем обстоятельством, что авторы этого мнения, аргументируя свою позицию, проигнорировали содержащееся в уголовно-процессуальном законе разрешение оглашать на допросе протоколы других следственных действий и воспроизводить материалы аудио- и (или) видеозаписи и киносъемки следственных действий (часть 3 статьи 190, ст.192 УПК РФ. 141.1, 163 УПК РСФСР). Законом предусмотрена и возможность оглашения на очной ставке показаний допрашиваемых лиц, содержащихся в протоколах предыдущих допросов, а также воспроизведение аудио- и (или) видеозаписи, киносъемки этих показаний (ст.192 УПК РФ). По существу, и сама очная ставка – это своеобразное ознакомление двух ранее допрошенных лиц с показаниями друг друга. В необходимых, установленных законом случаях оглашение показаний, а также протоколов следственных действий и иных документов,

Ошибка- внесли частное определение, не взглянув в уголовно-процессуальный закон.

В чем фактическая ошибка -

Свидетель, а также потерпевший в силу разных причин, в том числе и под воздействием заинтересованных лиц, может давать ложные показания, оговаривать невиновных, умалчивать о тех или иных известных ему фактах, заблуждаться, может испытывать серьезные затруднения при воспоминании об отдельных фактах и обстоятельствах, имеющих значение для следствия.

Свидетель на допросе и первичном, и вторичном может не сказать всего того, что знает только потому, что не всегда имеет четкое представление о том, какие детали и подробности происшедшего интересуют следствие. Нельзя отрицать и то обстоятельство, что в процессе расследования порой возникают существенные противоречия между показаниями разных свидетелей. Кроме того, показания свидетеля или свидетелей могут противоречить установленным в процессе расследования обстоятельствам и добытым по делу вещественным и иным доказательствам.

Поддерживая мнение о недопустимости на допросе свидетеля оглашать показания других свидетелей, М.С.Строгович отступил от тех теоретических положений, которые высказал в своей классической работе «Курс советского уголовного процесса». Там он писал совсем иное: «свидетелю задаются вопросы по имеющимся в деле доказательствам, которые подтверждают показания свидетеля или им противоречат, а в случае надобности предъявляются и сами эти доказательства (например, зачитываются показания другого свидетеля или предъявляется документ).

Вторая и, пожалуй, самая главная причина, лежащая в основе ошибочности мнения о том, что оглашение показаний равнозначно постановке наводящих вопросов, проистекает из смешения наводящего вопроса и вопроса, содержащего ту или иную информацию, необходимую для получения правильного ответа.

Оглашение показаний не может во всех случаях быть равнозначным наводящим вопросам. Наводящий характер оглашения показаний может быть определен лишь при сопоставлении информации, содержащейся в оглашенных показаний и в информации, полученной в ответ. Если допрашиваемый вышел за пределы оглашенного текста и дал новую информацию, то никакого наведения на определенный ответ не было.

Логико-информационная природа вопросов такова, что в каждом из них не только наводящем, но и даже самом нейтральном содержится информация, которая в какой-то мере может повлиять на получаемый ответ.

Пример: в дежурную часть милиции обратился гражданин и сказал, что около 23 зашел к дяде, дверь была не заперта, свет был включен, тело дяди нашел в ванной комнате, был связан, тело было залито водой. В результате следственных мероприятий нашли убийцу (Ефимова). фрагмент допроса Ефимова Адольфа Ивановича: раньше занимался балетом, вступил в гомосексуальные связи, разошелся с женой (просто что азаахахах, ну ок), допрашивал его следователь по особо важным делам. Центров участвовал в качестве специалиста по этому делу. Ефимов в суде стал отказываться от своих показаний. В общем, очень долгий и странный пример – нереально его записать

Надо каждый раз получить некие дополнительные сведения, исключающие //

Под вопросом в логике понимается высказывание, выражающее недостаток информации о каком-либо объекте, факте, событии, наделенное особой формой и интонацией и требующее ответа, объяснения.

Любое вопросительное высказывание кроме собственно вопросительного смысла содержит в себе определенное утверждение.

В структуре вопроса различают проблематическую и ассерторическую части, которые соответствуют двум видам информации, циркулирующим при общении – побудительной (совет, требования, просьба, приказание и т.п.) и констатирующей (сведения о фактах, аргументы).

В проблематической части вопроса выделяется то, что требует выяснения, побуждает к ответу. В ассерторической части – излагается определенное знание того, что спрашивается.

Информационная сторона логически правильного сформулированного вопроса специфична. В ней наличная часть знания находится в «свернутом» виде, на втором плане, и в то же время подчеркивается неполнота знания, содержится требование (просьба, совет, предложение, указывается на необходимость) выхода за его пределы и получение знания более полного, глубокого и точного. Вопрос ставится в соответствии с имеющимися знанием и, отталкиваясь от одного уровня знания, показывая его недостаточность и некоторую неопределенность, требует при ответе знания более высокого уровня.

Неправильно полагать, что в задаваемом вопросе вообще не должно содержаться никакой исходной информации для ответа. Подобное требование явно невыполнимо, поскольку довольно часто вопрос не может быть не привязан к определенному месту, времени, людям, обстоятельствам и т.п.. Например, в вопросе: «Где вы были такого-то числа?» - содержится ориентировка во времени. В вопросе: «При каких обстоятельствах Вы познакомились с Н.? –ориентировка по отношению к определенному лицу и т.д.

При разграничении наводящего вопроса от не наводящего в первую очередь обращается внимание на формулировку вопроса и одновременно на содержащуюся в нем информацию. Формулировка вопроса может усиливать или ослаблять отрицательное воздействие информации, содержащейся в вопросе.

В юридической литературе исследованы разные степени внушения в зависимости от формулировки вопроса. Обычно уже по самой формулировке вопроса, его интонационному, эмоциональному подтексту можно судить о наводящем характере вопроса. Такой вопрос может быть сразу распознан и отклонен как наводящий.

Информировать допрашиваемого можно и путем непосредственного предъявления доказательств без постановки соответствующего вопроса. В этом случае логика вопросно-ответной ситуации допроса и противоречие предъявленной информации показаниям допрашиваемого побуждают его к ответу. Кроме того, такое лицо в целях последующего допроса может быть ознакомлено с соответствующей информацией путем проведения с его участием или в его присутствии следственных действий (например, осмотра документов, вещественных доказательств, очной ставки, предъявления для опознания, следственного эксперимента, проверки показаний на месте).