Методы психологической диагностики при допросе.

Очень серьезной проблемой психологии допроса обвиняемых и подозреваемых является значение психофизиологических реакций допрашиваемых для выяснения истины. В этом вопросе необходимо различать доказательственное и тактическое значение поведения на допросе.

Поведение допрашиваемого зависит от его темперамента, жизненного опыта, воспитания, характера, воли, физического состояния и иных особенностей личности. Виновность или невиновность, искренность или лживость не могут быть диагносцированы по психофизиологическим симптомам, которые не специфичны для определенных состояний даже одного человека в разное время. Ведь одни и те же эмоциональные переживания могут приводить к различным психофизиологическим реакциям, а одинаковые реакции вызываться разнородными переживаниями. Поэтому в теории отечественного уголовного процесса, нашей следственной и судебной практике поведению обвиняемого и иных участников дела, манере себя вести, экспрессии, мимике, жестикуляции, интонации и физиологическим реакциям не придается никакого доказательственного значения.

Большинство зарубежных криминалистов, рассматривая вопросы обнаружения и оценки физиологических сигналов психологических состояний, не учитывают возможности их различного происхождения и описывают их как однозначные. Значение этих сигналов для установления истины серьезно переоценивается, а истолкование их во многом является произвольным, основанным на случайных наблюдениях.

Например: испарина, пот рассматриваются как признак гнева, смущения, нервозности; изменения цвета лица - бледность - считается признаком страха и хорошей уликой виновности; румянец указывает на стыд; пересыхание рта (глотание, облизывание губ, жажда) рассматривается как характерный признак обмана; усиленное биение пульса, наблюдаемое на венах рук, артериях шеи, считается признаком лжи; состояние рук (теребление, сжатые кисти, локти, прижатые к бокам) рассматривается как признак нервозности, настороженности; нарушение дыхания расценивается как показатель обмана; ерзание на стуле, частая перемена позы, потирание лица и волос, изменение положения ног, спазматическое движение горла, обкусывание ногтей и так далее считаются свидетельством внутреннего беспокойства субъекта.

Наряду с этими явлениями в качестве психологических симптомов рассматриваются и обратные процессы: сдержанность, заторможенность, полное подавление эмоций и т.п.

Одним из распространенных психологических методов, разрабатываемых в зарубежной криминалистике для получения показаний обвиняемого, его изобличения во лжи и определения причастности к преступлению, является метод ассоциативных реакций.

Появление этого метода относится к 1880 году. Более полувека его сторонниками проводилась большая экспериментальная работа в психологических лабораториях Европы и Америки и был опубликован ряд работ.

Он основан на том, что определенные факты и явления, будучи связаны ассоциациями, служат взаимными сигналами друг для друга и вызывают в сознании человека представления о соответствующих фактах из той же совокупности.

При этом различаются обычные ассоциации, которые основаны на явлениях повседневной жизни (так ассоциируются «молоток -гвоздь», «лампа - свет» и т.п.) и индивидуальные ассоциации, которые присущи только лицам, пережившим определенную ситуацию. Предполагается, что обычные и индивидуальные ассоциации легко дифференцировать. Так, на сигнал «молоток» лицо, не причастное к преступлению, обычно ответит «гвоздь», «стучать» или что-либо в том же роде. Преступник же, убивший свою жертву молотком, должен вспомнить о пролитой крови. Он затруднится в немедленном ответе либо назовет слово, связанное с совершенным преступлением.

Условием применения этого метода является предварительное составление с учетом обстоятельств дела списка слов-стимуляторов, на каждое из которых допрашиваемый отвечает первыми, пришедшими на ум словами.

В числе стимуляторов находятся критические слова, так или иначе связанные с событием преступления, и нейтральные, но необходимые для сравнения и контроля. Критические стимуляторы вызывают беспокойство у виновного, что отражается на быстроте реакции и содержании ответа.

Наряду с допросом подозреваемого (обвиняемого) авторы метода ассоциативных реакций рекомендуют проводить контрольное исследование лица, не имеющего отношения к расследуемому событию. Сравнительное исследование быстроты реакции на критические и некритические стимуляторы позволило установить, что реакции на некритические сигналы примерно стабильны и имеют незначительные отклонения. Напротив, быстрота критических реакций каждый раз различна, ибо самоконтроль допрашиваемого в этих случаях затруднен более эмоциональным отношением к вопросу и ответу.

Имеющиеся в зарубежной литературе рекомендации по практическому применению этого метода сводятся к следующему. Если, например, совершение преступления связано с использованием красных чернил и в ответ на слово «красный» названо слово «чернила», то это считается более подозрительным, чем, скажем, ответы «роза», «закат» или «шляпа». Должна также вызывать подозрение и реакция, которая лишена всякой связи с выданным сигналом (например, «красный - дуб»), ибо это свидетельствует о заранее подготовленном «дежурном» ответе на критическое слово -раздражитель.

Вариантом того же метода является получение «потока ассоциаций», когда допрашиваемый отвечает на сигнал не односложно, а свободно излагая систему фраз. Предложен и такой метод, когда испытуемый вставляет в прочитанное ему предложение недостающее слово, которое, как полагают авторы, виновный должен почерпнуть из своего преступного опыта.

Анализируя научную обоснованность и практическую применимость ассоциативного метода допроса, необходимо отметить следующее.

Условием его применения должна быть достаточно полная осведомленность лиц, ведущих расследование, об обстоятельствах преступления, чтобы правильно наметить слова-стимуляторы, относящиеся к делу. Между тем в начале расследования обстоятельства события, как правило, бывают известны весьма приблизительно.

Далее, не существует специфических реакций у очевидцев происшествия, отличных от реакций виновных лиц. Ассоциации тех и других могут оказаться сходными. К тому же вообще очень многие лица бывают осведомлены о преступлении из сообщений прессы, слухов и рассказов очевидцев. Вследствие этого их реакции мало чем будут отличаться от реакций виновного.

И, наконец, нельзя забывать, что в силу повторяемости жизненных явлений, способов совершения и сокрытия преступлений и сходства во многих чертах тех или иных обстоятельств в различных уголовных делах, человеческие ассоциации нередко становятся стереотипными. Соответственно их словесное выражение оказывается сходным у многих людей. Поэтому каждый допрашиваемый может реагировать на словесные сигналы как виновный и, наоборот, преступник, пользуясь ассоциациями-стереотипами, окажется вне подозрений.

Совершенствуя методы диагностики, зарубежные психологи в дополнение к ассоциативному эксперименту воспользовались приборами, регистрирующими физиологические параметры организма.

Постепенно были приняты на вооружение известные в медицинской клинике приборы, фиксирующие мышечные движения, колебания кровяного давления, пульса, дыхания, количества гемоглобина в крови, электропроводности кожи, биотоков мозга и прочее.

Так, за рубежом возникли полиграфы, получившие вначале рекламное название «лайдетектор» - обнаруживатель лжи. К середине тридцатых годов лайдетектор завершил свое триумфальное шествие и занял прочное место в полицейских органах армии, государственных учреждениях и частных фирмах США.

Процедура испытания на полиграфе близка к ассоциативному эксперименту, только в отличие от него допрашиваемый реагирует не на слова-раздражители, а на систему критических и нейтральных вопросов.

Избирательность и дифференцированность физиологических реакций испытуемого фиксируются регистрирующим устройством и указывают на безразличное или аффективное отношение к вопросам оператора.

В действительности полиграф является физическим прибором для выявления эмоциональных реакций любого типа, а не для обнаружения лжи. Ложь или правда - это этические и правовые понятия, никакими приборами их зарегистрировать нельзя.

В этой связи нужно заметить, что критика зарубежной практики в нашей литературе подчас носит поверхностный характер, когда говорят о лженаучных средствах и реакционных технических методах полицейской работы. Машина не может быть реакционной, прибор не бывает ненаучным. Он или работает - или не работает.

Такие приборы успешно используются для медицинской диагностики и контроля за физиологическим и эмоциональным состоянием космонавтов. Практика же применения их в процессе доказывания была единодушно осуждена отечественными учеными. Тем не менее, когда будет разрешена техническая проблема дистанционной регистрации психофизиологических состояний, с помощью бесконтактных датчиков, то есть без укрепления на теле человека специальных электродов (такая задача близка к осуществлению), может возникнуть вопрос об использовании полиграфа в оперативно-тактических целях.

Соглашаясь с тем, что поведение на допросе не является доказательством, некоторые юристы полагают, будто устность и непосредственность нашего процесса требуют оценивать показания с учетом поведения допрашиваемого.

Такой взгляд усматривается в рассуждениях Я.О. Мотовиловкера по поводу устности и непосредственности при оценке показания обвиняемого. «Возможность наблюдения за поведением обвиняемого, - говорит он, - является одним из условий оценки показаний»⁹.

В сущности это тоже означает признание доказательственного значения реакций допрашиваемого. Устность и непосредственность обеспечивают наиболее полную и тщательную проверку показаний. Однако их оценка ни в какой степени не может быть основана на том, что остается за рамками процесса.

Несмотря на то, что поведение допрашиваемого не имеет доказательственного значения, оно вовсе не безразлично для следователя. Тонкий наблюдатель способен иногда подметить и правильно понять признаки, указывающие на некоторые чувства, побуждения и намерения людей.

Причем основную роль играет здесь не общее состояние человека (волнение, смущение и пр.), оно может быть естественной реакцией на сам факт допроса, а изменение в его состоянии по ходу следственного действия: особое беспокойство или замешательство, вызванное определенным вопросом или предметом, стремление уклониться от освещения тех или иных обстоятельств дела, умолчание или отказ давать показания. Такие признаки служат своеобразными сигналами, указателями, которые имеют значение для построения правильной тактики допроса.

Поэтому вполне естественен интерес, проявляемый в специальной литературе к вопросу о том, как отличить виновного от невиновного не только по психофизиологическим реакциям, но и по более сложным формам поведения допрашиваемого.

Ф. Луваж высказывает по этому вопросу тонкие психологические соображения, указывая на следующие признаки:

а) реакция на прямое обвинение. Невиновный отвечает сразу отрицанием. Виновный держится выжидательно и ждет, чтобы допрашивающий «отстрелял весь свой запас патронов»;

б) повторное заявление о невиновности. Невиновный старается доказать это активно, постоянно обращаясь к отдельным вопросам и обстоятельствам дела, ссылаясь на факты, свидетелей и так далее. Виновный чаще всего пассивен, ограничивается простым отрицанием, без подробных высказываний, отвечает коротко, неточно, осторожно;

в) повторное возвращение к пунктам обвинения. Невиновный постоянно возвращается к пунктам обвинения, опровергая наиболее важные обстоятельства. Виновный не только старается избегать возврата к критическим вопросам, но и при постановке прямого вопроса пытается отодвинуть щекотливые обстоятельства на задний план, зная, что дискуссия может затронуть еще более неприятные детали и усугубить его положение;

г) указание на связь между преступлением и обычным поведением виновного. Невиновный доказывает, что преступление несовместимо с его обычным поведением, образом жизни, воспитанием, характером, темпераментом, положением в обществе. Виновный редко обращается к таким аргументам;

д) боязнь позора. Невиновный наиболее остро переживает последствия обвинения с точки зрения моральных факторов. Его беспокоит мнение начальников и друзей, положение семьи. Виновного беспокоит главным образом ответственность¹⁰.

Однако и такого рода признаки могут быть полезны лишь в тактическом плане.

Психологические особенности поведения обвиняемого в суде обусловлены близостью окончательного решения дела, гласностью допроса, наличием веских уличающих доказательств, знакомством обвиняемого со всеми материалами предварительного расследования, которые в его присутствии и с его участием проверяются на суде, большей подготовленностью к защите. Действие этих факторов весьма многообразно и подчас противоречиво.

Так, находясь перед судом, обвиняемый испытывает большие опасения и беспокойство от непосредственной близости наказания и вместе с тем питает надежду на справедливое разрешение дела, если он не виновен или виновен не в той мере, как это признано на предварительном следствии.

Наличие веских уличающих доказательств и непосредственное ознакомление с ними в ходе судебного разбирательства оказывает повышенное воздействие на обвиняемого и препятствует даче ложных показаний. С другой стороны, знание материалов дела и упущений следствия облегчают подготовку ложных объяснений (или представление дополнительных доказательств невиновности). Гласность судебного разбирательства, играя огромную положительную роль, пробуждая нравственные чувства обвиняемого и повышая перед лицом общественности критическую оценку своих поступков, может вместе с тем в отдельных случаях действовать отрицательно, увеличивая чувство стыда и препятствуя даче правдивых показаний. Тесное общение с другими подсудимыми, присутствие в зале заинтересованных лиц также оказывает влияние на обвиняемого. В формировании его отношения к даче тех или иных показаний не последнее место занимает и участие в деле защитника.

Обстановка судебного заседания усложняет возможность психологического подхода к обвиняемому, тем более что в его допросе принимают участие многие лица, и каждый из участников процесса выполняет при этом свои специфические функции (особенно во время перекрестного допроса, когда объяснения допрашиваемого подвергаются испытанию со всех сторон в результате постановки вопросов и предъявления доказательств судом, обвинителем, защитником, а также другими обвиняемыми, их защитой и т.д.).

Все это приводит к переоценке обвиняемым тех выводов, которые ранее служили основой принятого решения, и нередко толкает его на изменение ранее данных показаний. В подобных случаях бывает очень важно уяснить, что именно побудило обвиняемого к изменению показаний. Только при этом условии можно правильно оценить те показания, которые давались прежде, и те, что даны позднее.