§ 3. Причины изнасилований

Криминологи неоднократно пытались решить проблемы причин изнасилований. Если суммировать и сгруппировать (стр. 30) высказанные на этот счет суждения, то они, в основном, сводятся к следующим

1) совершение изнасилований связано не только с недостатками в области общеобразовательной, культурной и профессиональной подготовки, сколько с упущениями в области нравственно-полового воспитания людей, особенно молодых²⁶. Еще не во всех учебных заведениях и трудовых коллективах уделяется должное внимание воспитанию культуры поведения и отношений, борьбе с проявлениями грубости, цинизма, с распространением пьянства и других негативных традиций проведения свободного времени. Недостаточно внимания уделяется и вопросам полового воспитания, формированию уважения к достоинству женщины;²⁷

2. специфическую роль играют примеры нарушающего общепринятые нормы сексуального поведения (например, совершение половых актов в присутствии детей, беспорядочная половая жизнь), а также распространение циничных взглядов на женщину и отношения полов. ²⁸ Развращающее влияние старших по возрасту является одной из причин совершения изнасилований под ростками. Это влияние, как правило, сказывается в процессе формирования личности несовершеннолетних и реже — в момент совершения ими преступлений. Безнадзорность подростков в период их полового созревания оказывает исключительно отрицательное влияние на состояние половой преступности²⁹;

3. криминогенным фактором является буржуазная пропаганда, пытающаяся распространить представления об «абсолютной половой свободе» как, якобы, об атрибуте современной молодежи³⁰;

4. проблема изнасилований тесно переплетается с проблемой криминогенной роли потребления спиртных напитков, его влияния на область сексуальных отношений. Почти 80% изнасилований совершается лицами, находящимися в состоянии опьянения³¹;

5. при совершении изнасилований «виновные руководствовались, прежде всего, хулиганскими побуждениями. Это подтверждается как обстоятельствами, сопутствующими преступлению, так и тем фактом, что свыше 70% этих преступлений совершено группой (несовершеннолетних — авторы). Происходит это именно по тому, что побуждающим фактом к совершению изнасилований вы ступает в большинстве случаев бахвальство, стремление показать себя взрослым перед товарищами, ложно понимаемый героизм. (стр. 31) Сильны при этом и моменты внушаемости, подражания, любопытства»³²;

6. легкомысленное поведение потерпевших от половых преступлений, создавшее у преступников мнение о «естественности" их притязаний на интимную близость или обусловившее благоприятную обстановку для реализации притязаний (выпивки с малознакомыми лицами в случайных местах, принятие их предложения о посещении квартиры в вечернее или ночное время и т. п.) ³³. В. С. Минская, изучавшая уголовные дела об изнасилованиях пришла к выводу, что 29% таких преступлений спровоцированы неправомерным или иным безнравственным поведением потерпевших либо совершены при их содействии, 42,5% будущих жертв перед нападением на них распивали спиртные напитки с будущими преступниками, в чем и выразилось безнравственное поведение первых³⁴;

7. основное в объяснении причин изнасилований состоит в изучении пережитков прошлого, формирующих установки на совершение этих преступлений. Эти пережитки — крайний индивидуализм, стремление удовлетворить свои узкоэгоистические интересы, представление некоторых мужчин о себе как о. существе имеющих чуть ли не от природы какие-то преимущества перед женщинами, располагающих правом добиться своих целей в отношении женщин, сведение отношений между полами к чисто физиологическому акту. Подобные представления весьма живучи, так как обращены к самым низменным инстинктам и легко воспринимаются несознательной частью населения. К тому же установка лица, совершающего изнасилование, в ряде случаев носит хулиганский характер: стремление «развлечься», проявить свое «Я» имен но путем унижения других людей, циничного издевательства над ними³⁵.

Как мы видим, объяснение причин изнасилований построено на социологических материалах, а подлинно психологические под ходы и решения почти не просматриваются. Создается впечатление, что действуют не «живые» насильники, а некие роботы, и которые поступает социальная информация с программой на совершение изнасилований. Отсюда упрощенные, порой умозрительные объяснительные конструкции, в которых фактически игнорируется то чрезвычайно важное обстоятельство, что изнасилования, внешне справедливо расцениваемые как грубые, циничные, даже (стр. 32) разрушительные действия, тем не менее, порождаются глубинными, тончайшими, часто психотравмирующими переживаниями и эмоциями, смысл которых по большей части не охватывается сознанием личности. Виновные в изнасилованиях лишь в редких случаях способны внятно объяснить, почему совершили такие действия, в чем смысл, значение этих действий для них. Понять, какую субъективную задачу решает человек, совершающий такие и другие уголовно наказуемые поступки, — долг исследователя. Преступник же, поняв смысл этих задач, овладев их смысловым со держанием, тем самым овладеет и механизмами своего поведения, сможет лучше управлять им, в чем и заключены огромные, но почти не тронутые, потенциальные предупредительные возможности.

Практика научных исследовании убедительно показывает, что вскрыть внутренние причины насильственного сексуального поведения с помощью только социологических методик фактически не возможно. Поэтому выводы о причинах такого поведения в советской криминологии еще рано признавать достаточными. Например, совершение половых актов в присутствии детей нельзя назвать убедительной причиной изнасилований. Такие акты в условиях сельского дома и сейчас достаточно распространены, но могут порождать как циничное к ним отношение, так и равнодушие или отвращение, приводить к невротическим расстройствам и т. д. Уровень изнасилований в сельской местности не выше, по имеющимся данным, чем в городах. Более того, есть основания пола гать, что в городах он выше, поскольку там выше уровень латентности.

Другая из названных причин — влияние буржуазной пропаганды. Мы полагаем, что здесь дело не в буржуазной или социалистической идеологии, а в общем состоянии нравов, уровне социальной напряженности, общей культуре. Сомнительно, чтобы пропаганда полной половой свободы в идеологии капиталистических стран доминировала, во всяком случае открыто. К тому же конкретные данные, доказывающие влияние подобных явлений на сексуальное правонарушающее поведение в нашем обществе, отсутствуют.

Верно, что проблема изнасилований тесно переплетается с проблемой криминогенной роли потребления спиртных напитков, хотя точнее было бы говорить о злоупотреблении ими. Наверное, действительно, 80% изнасилований совершается лицами в нетрезвом стоянии. Однако из числа всех, кто был в подобном состоянии, лишь сотые доли процента совершили изнасилования (равно как и другие преступления). Совсем неубедительно звучит и утверждение, что при совершении изнасилований виновные, прежде всего, руководствуются (!) хулиганскими побуждениями. По-видимому, давно настало время отказаться в науке от использования понятия «хулиганские побуждения» для объяснения явлений, не понятных исследователю. Мы возражаем против вывода о том, что (стр. 33) ненадлежащее, даже аморальное поведение потерпевших может выступать в качестве причин изнасилований. Такое поведение можно рассматривать лишь как условие, способствующее этим преступлениям.

В целом, если представить себе человека, явившегося в детстве свидетелем половых отношений, а позднее циничных высказываний в адрес женщин, испытавшего на себе «тлетворное» влияние буржуазной пропаганды, потреблявшего спиртные напитки который не был объектом направленного воспитания в учебные заведениях и трудовых коллективах, обычно «руководствовавшегося», так называемыми, хулиганскими побуждениями, ложно понимавшего героику, которого провоцировала женщина, то остается все же совершенно непонятным, почему же он совершил именно изнасилование. Легко можно представить себе тысячи людей, которые воспитывались в ненадлежащих условиях, обладают негативно оцениваемыми качествами или неправильно ведут себя, но, тем не менее, не совершают столь тяжких преступлений. Очевидно, нужно установить истинные мотивы изнасилований, понять, почему данный человек в данных обстоятельствах совершил данный поступок, а не какой-нибудь иной. Ведь любая ситуация содержит множество вариантов выхода из нее, что и является одним из наиболее существенных оснований ответственности, однако виновный выбирает только тот, который носит противоправный характер. Поэтому поставленный выше вопрос можно сформулировать несколько иначе: почему он выбрал именно противоправный вариант. Сказать, что это происходит потому, что таков данный чело век, значит, в сущности, ничего не сказать. Поэтому мы в после дующих разделах настоящей работы попытаемся вскрыть те внутренние, субъективные детерминанты, которые приводят именно к изнасилованиям.

Вместе с тем ни в коем случае нельзя отрицать криминогенное значение недостатков в воспитательной работе, в том числе в половом воспитании, роли пьянства, циничных, примитивный взглядов на межполовые отношения и других негативных явлений, способствующих изнасилованиям. Эти явления должны быть объектом предупредительного воздействия, но следует рассматривать их не в качестве причин, а в качестве условий, содействующих совершению названных преступлений.

Не следует игнорировать и то обстоятельство, что многие насильники действительно рассматривают женщин как низших существ, с желаниями которых можно не считаться и которые чуть ли не обязаны делать то, что пожелает данный мужчина. Немало среди них и тех, кто сводит отношения полов к простым физиологическим актам. С конструктивных позиций ценностно-нормативной концепции, успешно развиваемой А. Р. Ратиновым и его сотрудниками, не вызывает сомнений, что у насильников не сформировано представление о ценности свободы, достоинства и половой неприкосновенности женщин. Сами насильственные действия (стр. 34) как раз об этом и свидетельствуют. Но это не освобождает нас от обязанности понять, в силу каких психологических стимулов и механизмов подобные установки реализуются в изнасилованиях. Поэтому вновь можно поставить вопрос: почему далеко не все те, кто отводит женщинам столь унизительную роль, выхолащивает из межполовых отношений чувства любви, симпатии, взаимного расположения, доверия, наконец, сексуального принятия, совершают столь тяжкие преступления. Сказанное относится и к случаям совершения изнасилований лицами, чьи преступные действия связаны (в той или иной мере) с длительной сексуальной депривацией, т. е. невозможностью удовлетворения половой потребности в течение долгого времени. К ним в первую очередь относятся солдаты срочной службы и те, кто недавно вернулся из армии, а также лица, освобожденные из мест лишения свободы. Этот вопрос мы подробнее рассмотрим ниже в рамках отдельных типологий, сейчас же отметим другое.

Такие лица среди насильников составляют незначительную часть и специальный рецидив изнасилований сравнительно невелик. Основную массу подобных преступлений совершают лица, которые имели постоянную возможность удовлетворять названную потребность. Более того, многие из них были женаты, что подтверждается и приведенными выше данными, полученными С. Б. Алимовым.

Аналогичные наблюдения сделаны и зарубежными исследователями. Так, Г. Шрамм пишет, что почти ни один преступник не действует из сексуальной необходимости. Все преступники, за не которым исключением, имеют сексуальные отношения с женщинами³⁶.

Поэтому вызывает сомнения достоверность утверждения, что регулярная половая жизнь женатых мужчин в значительной мере предотвращает совершение ими изнасилований, тогда как на совершение убийств факт состояния в браке влияет в меньшей степени³⁷. Комментируя это положение, С. Б. Алимов считает, что семейное положение насильников заслуживает повышенного внимания, поскольку здесь мы сталкиваемся с цепочкой переходов от причин собственно бытовой насильственной преступности к причинам половых преступлений. Неприязненные внутрисемейные от ношения, постоянные бытовые неурядицы, конфликты, скандалы — все это способствует взаимному сексуальному отчуждению супругов и как бы выталкивает супруга на улицу, ставит его перед необходимостью поиска новых объектов интимного общения и новых (далеко не всегда правомерных) форм сексуальной близости.

Предлагаемая С. Б. Алимовым схема «семейные конфликты — улица — совершение изнасилования» представляется некоторым (стр. 35) упрощением чрезвычайно сложной проблемы связи сексуальных и иных отношений супругов и насильственных посягательств на половую неприкосновенность женщины. Эта схема имеет чисто описательный характер, ориентирована на внешне оцениваемую последовательность явлений без вскрытия их внутренней содержатель ной связи. К тому же непонятно, почему лица, семейные отношения которых вполне благополучны, совершают такие тяжкие преступления. В этих случаях указанная связь может отсутствовать либо носить глубоко скрытый характер, особенно тогда, когда семейная ситуация насильника со стороны выглядит достаточно благоприятной.

Интересный подход к объяснению причин изнасилований содержится в работах Г. В. Антонова-Романовского. Он считает, что специфика социальной обусловленности изнасилований в сравнении с иными не сексуальными насильственными преступлениями связана с особенностями некоторых сексуальных субкультур, т. е. имеющими достаточное внутреннее единство совокупности сексуальных норм, свойственными определенным социальным группам. Наиболее криминогенны те сексуальные нормы, которые влекут за собой отсутствие духовной близости между сексуальными партнерами, пренебрежительное отношение к женщине и понуждение ее к интимной близости. Сексуальные нормы, допускающие насилие, не имеют широкого распространения. Они чаще связаны с менее выраженными формами проявления неуважения к личности женщины. Криминогенность большинства негативных сексуальных норм не в том, что они допускают, прямое насилие над женщиной. Изнасилование чаще всего является нарушением большинства норм, свойственных конкретной субкультуре.

По мнению Г. В. Антонова-Романовского, криминологическое значение имеет тот факт, что какая-либо сексуальная субкультура готовит почву для совершения изнасилования дозволением, например домогательства интимной близости. Шаг в сторону применения насилия от нее короче, нежели от сексуальной субкультуры, запрещающей понуждение женщины к интимной близости. Отдельная норма регулирует какие-то отдельные стороны, линии сексуального поведения, определяемого целостной совокупностью норм сексуальной субкультуры.

Например, изнасилования во многих случаях являются воплощением в жизнь представлений о допустимости принуждения интимной близости с женщиной, которая согласилась распивать спиртные напитки наедине с мужчиной. В других ситуациях эти же мужчины не совершают посягательства на половую неприкосновенность женщины. Этот пример показывает, что конкретная сексуальная субкультура не носит тотального негативного характера, а бывает, отрицательна лишь в части своих норм. Другой важный момент: живучесть негативных сексуальных норм определяется не только социальной памятью, но и реализацией их в конкретном социальном поведении. Причем они сильнее (стр. 36) закрепляются тогда, когда основанное на них поведение позволяет достичь поставленных целей, а санкции за проявленное в той или иной форме неуважение к женщине не следуют. Очень важным в рассуждениях Г. В. Антонова-Романовского на интересующую нас тему представляется следующее: если сексуальная субкультура допускает в каких-то интимных обстоятельствах проявление мужчиной неуважения к женщине, то это означает, что она же содержит нормы, прививающие женщине представление о допустимости такого отношения к ней в этих ситуациях. Более того, все другие лица, придерживающиеся той же субкультуры, рассматривают такое сексуальное поведение как непорицаемое. Имея это в виду, изнасилование, совершаемое на почве совместного времяпрепровождения мужчины и женщины, можно рассматривать как использование виновным каких-то негативных сексуальных представлений, присущих потерпевшей и ее ближайшему социальному окружению, или как его ошибку в первоначальной оценке сексуального кредо женщины.

Уровень объяснения причин изнасилований, предлагаемый Г. В. Антоновым-Романовским, — преимущественно социально психологический, основанный на этических ориентациях и ценностях отдельных социальных групп. Эти группы, как можно предположить, в значительной своей части неформальные и выделяются по различным параметрам, в том числе и по месту, которое они занимают в общественном производстве. Упомянутый уровень достаточно конструктивно объясняет совершение многих насильственных сексуальных посягательств, поэтому преступники, как бы представляющие этот уровень, нами в дальнейшем выделяются в самостоятельный тип насильника со всеми присущими ему психологическими чертами.

Однако только социально-психологическое объяснение причин изнасилований (как, по-видимому, и других преступлений) не может, на наш взгляд, иметь всеобъемлющее значение, т. е. не способно раскрыть детерминанты всех таких преступлений, и в этом его недостаточность. Например, оно не может быть достаточным для понимания внезапных, «ночных» нападений на незнакомых женщин, изнасилований малолетних девочек и женщин преклонного возраста. Отметим в этой связи, что сексуальные посягательства на малолетних девочек и женщин преклонного возраста порицаются всеми сексуальными субкультурами. В то же время не подлежит сомнению, что любой насильник придерживается каких-то взглядов в области сексуального поведения и является носителем определенных представлений из этой области, присущих его социальной группе.

В зарубежной криминологии существует ряд теорий, содержащих попытки объяснения изнасилований. Кратко изложим их основное содержание по упомянутой ранее работе.

Символическая интеракционистская теория делает упор на то, что социальное взаимодействие осуществляется с помощью (стр. 37) знаков, символов, жестов, игры глаз и слов. Люди наблюдают друг за другом, интерпретируют действия другого и ведут себя соответственно. К этим реакциям можно причислить и изнасилования Интеракционисты считают, что изнасилование — это способ выражения отношений и чувств, испытываемых мужчинами и женщинами друг к другу. Здесь упор делается на реакцию насильника на поведение жертвы, которая иногда выступает в роли вдохновительницы насилия. Она пускает в ход то, что можно было бы расценить как непристойность в словах и жестах, или когда она ведет себя таким образом, что это рассматривается как приглашение к половой связи.

При таком образе мышления в психологической окраске поведения потерпевших присутствует что-то, что отличает их от других. Провоцирующие поступки женщин могут привести к сексуально опасной ситуации. Теория «провоцирующей жертвы» опирается, в основном, на точку зрения насильника, которая выражается обычно в таких словах: «Она попросила об этом», «Она недостаточно сильно сопротивлялась», «Ее поведение было провоцирующим», «Она изменила свое решение слишком поздно» и т. д. Эта теория подобные рационалистические объяснения насильников превращает в причинное объяснение актов насилия. Сторонники названной теории полагают, что недвусмысленное выражение жертвой ее нежелания сразу бы остановило насильника.

Однако если насильник явно неправильно истолковывает намерения женщины при нападении, тогда данная теория опирается на несколько отличающиеся исходные посылки. При таких условиях преступник находится во власти непонимания, при котором и он, и жертва неправильно истолковывают поведение друг друга. Она принимает за милость факт принятия им ее отказа при его заигрывании. Насильник, с другой стороны, истолковывает отказ жертвы как чистое проявление благопристойности. В итоге, считая, что ее сопротивление — маска, под которой скрывается тайное желание подчиниться сильному мужчине, он принимает решение действовать таким образом, как будто бы она дала свое согласие.

Психоаналитические теории исходят из того, что у насильников наблюдается сильная ненависть к женщинам с раннего детства из-за переживаемых событий, которые активизировали скрытые гомосексуальные тенденции. В последнем случае насилие мотивируется отчаянным желанием утвердить свою мужественность. Однако такие объяснения изнасилований не проверены или проверены не полностью.

Теория структурной возможности (Л. Кларк и Д. Левис) основывается на том, что мужчины расценивают женщин как владелиц оплачиваемых сексуальных свойств. С точки зрения мужчины женская сексуальность — это товар, которым владеют женщины, и даже если при определенных условиях мужчина и является владельцем этого товара, последний нужно контролировать. (стр. 38) Женщины рассматриваются в качестве хранительниц и распорядительниц страстно желаемого мужчинами товара. Мужчины в погоне за ним должны постоянно обихаживать женщин, заключать сделки и оплачивать удовольствие. Если что-то и лежит в основе женоненавистничества, так это эти факты. Мужчины, естественно, ненавидят женщин как обладательниц того, что их привлекает и на что они имеют священное право, но что женщины отдают с неохотой. Право на обладание женщиной надо покупать.

Женщины со своей сексуальностью продаются и покупаются на открытом рынке. Мужчины, располагающие деньгами и другими ресурсами, просто заключают сделку в своих собственных интересах. Другие мужчины, которые непривлекательны и к тому же бедны, будут стремиться завладеть женщиной силой, так как у них нет иных средств, чтобы заключить сделку. Неудивительно, что насильники из низших слоев населения часто в качестве жертв выбирают женщин среднего класса. В обществе, где женщинам приклеиваются разные ярлыки стоимости, неизбежно, что некоторые женщины будут стоить для отдельных мужчин очень дорого, но, тем не менее, они будут стремиться к тому, чего не могут себе позволить. Некоторые из этих страждущих добиваются своего. Они, если говорить фигурально, крадут желанную женщину при отсутствии необходимой социальной и экономической основы, дающей право обладать женщиной законным путем. Изнасилования поэтому неизбежны.

Критикуя теорию структурной возможности, Ф. и Г. Швендингеры ставят резонный вопрос, почему совершают изнасилования, мужчины с достатком, приятной наружности и с шармом, поскольку исследования показывают, что в большинстве случаев жертвами изнасилований являются женщины, принадлежащие к бедному сословию, на которых обычно нападают мужчины, принадлежащие к этому же классу. Как правило, сексуальные отношения не определяются исключительно принуждением и товарным обменом. В каждой стране миллионы мужчин и женщин, выходцев из рабочих, несмотря на трудности жизни, жертвуют своими; интересами друг ради друга и ради своих детей. Поэтому претендующие на универсальность утверждения Л. Кларка и Д. Левиса о том, что взаимоотношения между мужчинами и женщина ми приводят к женоненавистничеству и тем самым везде основываются на вражде и недоверии, просто неверны.

Еще одна из современных криминологических теорий связывает изнасилования с животными, несоциализированными инстинкта ми мужчин. Сторонники этой теории считают, что хищническая природа мужчин и его собственнические устремления являются основополагающими причинами полового неравенства и изнасилований. По мнению С. Браунмиллер, эти явления определяются чисто биологическими факторами из-за строения половых органов. Мужчина есть натуральный хищник, а женщина служит (стр. 39) для него добычей. К тому же мужчина деспотичен от природы и изнасилование поддерживает его превосходство и привилегий. Изнасилование — не более как осознанный процесс запугивания, благодаря которому все мужчины держат всех женщин в состоянии страха. Тактически насильники — ударная сила, делающая свою черную работу от лица всех мужчин.

Это не только война мужчин против женщин, но и мужчин против мужчин, поскольку в этой теории женщина рассматривается как собственность других мужчин. Изнасилование является выражением естественного эгоистического желания обладать этой собственностью или проявлением мстительности, желанием подчинить себе обстоятельства, порождаемые всеобщим эгоизмом. Насильники бросают вызов всему мужскому сообществу. Они насилуют, чтобы властвовать над другими мужчинами или чтобы отомстить своим соперникам.

Криминологическая теория причин изнасилований не может быть сформулирована без опоры на современные достижения в области сексологии и сексопатологии, хотя следует признать, что сексологическая проблематика в советской науке, в частности в психологии, психиатрии и социологии, продолжает находиться под неким негласным запретом. Думается, что этот запрет не случаен, и он представляет собой частное проявление еще сохраняющегося ханжества, общей тенденции обходить острые проблемы, даже если они напрямую не связаны с социальной жизнью. Между тем недостаточное развитие общей сексологической теории наносит ощутимый вред различного рода практической деятельности, например, в медицине и в сфере профилактики половых преступлений. Поэтому столь значимо появление в нашей научной литера туре уже упоминавшейся монографии И. С. Кона «Введение в сексологию».

Не менее важны для криминологического объяснения изнасилований сексопатологические аспекты, причем надо отметить, что соответствующая проблематика достаточно продуктивно разработана советскими исследователями. Прежде всего, мы имеем в виду работы Г. С. Васильченко и его сотрудников³⁸. Не может не обратить на себя внимание монография А. Нохурова «Нарушения сексуального поведения. Судебно-психиатрический аспект». Тем более что отдельная глава в ней посвящена профилактике общественно опасных действий при нарушениях сексуального поведения. А. Нохуров пишет: «Общественно опасные (противоправные) действия, связанные с нарушением сексуального поведения, могут совершать больные почти со всеми формами хронических психозов, психопатические и акцентуированные личности, лица, имеющие психические расстройства в связи с органическими (стр. 40) заболеваниями головного мозга, олигофрены, а также лица, у которых нарушения сексуального поведения патогенетически связаны с невротизирующими обстоятельствами мнимой или реальной сексуальной патологии»³⁹

Конечно, мы не склонны преувеличивать значение психопатологических факторов в совершении изнасилований и вновь обращаем внимание на то, что причины совершения подобных преступлений как актов индивидуального поведения должны рассматриваться на психологическом, точнее патопсихологическом, уровне, если наличествуют психические расстройства. Только этот уровень (и применение соответствующих методик) дает возможность установить мотивы изнасилований, должным образом объяснить их. Мотив, в котором содержатся субъективные, внутренние причины поведения, — категория психологическая, а не юридическая, социологическая, медицинская, экономическая и т. д.

В целом наша концепция причин изнасилований, основывающаяся на мотивации этих сексуальных преступлений, может быть названа компенсаторной теорией, поскольку имеет место попытка компенсации индивидуально-психологических дефектов личности и эта попытка реализуется в преступном поведении. Иными слова ми, проявляется стремление, как правило, бессознательное, компенсации этих дефектов, которое детерминирует сексуальное насильственное преступление. И именно эти дефекты определяют тот факт, что человек прибегает к насилию, а не к иным способам разрешения субъективно воспринимаемой и оцениваемой собственной жизненной ситуации.

Мы не считаем, что какое-нибудь умышленное преступление может быть случайным по отношению к личности событием. В основе любого преступного поведения всегда есть субъективные причины, оно всегда имеет какой-то психологический смысл, свое значение в структуре личности преступника. Это обычно способ разрешения какой-то внутренней психологической задачи как проблемы, в основе которого лежит определенный мотив. Безмотивных преступлений не бывает, мотивы могут не осознаваться (при совершении изнасилований очень часто) и тем самым быть скрытыми не только от самого преступника, но и от исследователя, не использующего специальных методик, направленных на изучение бессознательной сферы психики человека.

Субъективные причины изнасилований в первую очередь связаны, с особенностями представлений преступника о самом себе, «Я» - концепцией, самоприятием. В этом аспекте преступление есть попытка изменить имеющееся, нередко психотравмирующее, представление о самом себе, которое в большей степени человеком обычно не осознается, и тем самым повысить собственное само приятие. (стр. 41) Человек не может внутренне, на психологическом уровне, сам себя не принимать или не стремиться к этому. И проблема, связанная с генезисом компенсаторного поведения, развитием и осуществлением его различных форм, возникает в первом варианте в том случае, если человек не принимает себя таким, каким себе представляется. Неприятие, прежде всего проявляется в определенном, негативном эмоциональном отношении к самому себе и собственным действиям. Но в некоторых случаях (это характерно для совершивших изнасилование) человек, как ему кажется (и этот момент также часто является неосознанным), примет себя при некоторых специфических условиях, являющихся порождением его «Я» - концепции. Например, самоприятие может быть осуществлено, если повышен или сохранен его статус в неформальной группе, преодолено, в психологическом аспекте, прежде всего, доминирование противоположного пола, либо осуществилось самоутверждение в мужской роли, которое, естественно, трактуется край не субъективно, и т. п.

В других случаях в основе преступного сексуального поведения стоит не стремление к изменению собственного представления о себе и тем самым повышения самоприятия, а чисто защитные задачи. Изнасилование в этих случаях является формой защиты имеющегося представления о себе и самоприятия от угрозы, связанной с определенным субъективно унижающим преступника по ведением женщины, которое наносит удар по его самоприятию и оценке себя в мужской роли. При этом необходимо отметить, что поведение женщины объективно внешне может и не быть таковым. Более того, она может и не знать об этом. Представление насильника о себе строится на том, каким он представляет себя в глазах женщины.

Особенности межполовых взаимоотношений только в том случае могут угрожать самоприятию, когда являются субъективно ведущими в мироощущении личности и в первую очередь определяющими в «Я» - концепции, т. е. выступают как необходимое условие приемлемой самооценки. Другими словами, межполовые отношения в силу определенных личностных дефектов становятся субъективно наиболее значимыми, переживаемыми, что и определяет фиксацию на сексуальной сфере и повышенную сензитивность, восприимчивость к любым элементам отношений между мужчиной и женщиной. Утверждение себя в требуемой сексуальной роли для таких мужчин равносильно решению жизненно важной проблемы на бытийном уровне. Совершая изнасилование, они как бы подтверждают право на свое существование, бытие в собственных глазах в первую очередь, ибо бытие некоторых мужчин зиждется на роли и поведении в сексуальной сфере.

Условия самоприятия могут способствовать возникновению и постановке перед человеком определенных субъективных психологических задач, содержание которых определяется наиболее личностно значимой сферой отношений. Разрешение таких задач (стр. 42) выступает в качестве мотивов поведения и представляет собой чисто компенсаторный или компенсаторно-защитный характер.

Подводя итог сказанному, можно предположить, что за данным сексуальным преступлением на психологическом уровне стоит неосознанное стремление субъекта стать таким, каким ему хоте лось бы себя видеть, но каким он по своему внутреннему ощущению не является. В другом случае, когда преступление носит защитно-компенсаторный характер, субъект как бы защищает таким экстремальным способом имеющиеся представления о себе с целью не допустить снижение самоприятия. Конечно, вне такого рода внутриличностные тенденции, как правило, не осознаются человеком, от него ускользает их личностный смысл.

Вместе с тем необходимо отметить и другие важные моменты внутренней детерминации насильственного сексуального поведения. Ему часто способствуют определенные, нередко циничные взгляды и представления о женщинах, отрицательное, презрительное отношение к их личной свободе, достоинству, половой неприкосновенности. Для насильника в силу названных выше психологических особенностей ценность женщины весьма велика, но, в то же время, чрезвычайно низка ее половая неприкосновенность.

Чем глубже и травматичнее переживания в сексуальной сфере и межполовых отношениях, чем меньше они осознаются, чем стабильнее установки на отрицание половой неприкосновенности женщины, тем выше вероятность совершения изнасилований, в том числе повторных. Все эти черты нравственно-психологической характеристики личности насильника возникают не сразу. Напротив, они формируются, развиваются и закрепляются в личности с первых лет жизни индивида. Поэтому изнасилования, как и все другие умышленные преступления, не могут быть случайными. Насильственное сексуальное поведение внутренне закономерно, подготовлено всем ходом жизни, является как бы ее итогом. Внешние обстоятельства, в частности ненадлежащее поведение жертвы, опьянение преступника, выполняют лишь роль условий. Это относится и к тем случаям группового изнасилования, когда насильник действует под влиянием соучастников: значит, он таков, что попадает в жесткую психологическую зависимость от них, от сложившейся ситуации, и если он совершил такие действия, следовательно, это для него закономерно.

Очень важно отметить, что изложенная здесь наша концепция причин изнасилований носит общий характер, поскольку применима к основной массе подобных преступлений, отражает общий взгляд, позицию, подход к пониманию их природы и происхождения. Но среди изнасилований можно выделить отдельные виды с типичными только для них причинами, лежащими в личности преступника, мотивации его уголовно наказуемых действий. Поэтому мы и ставим перед собой задачу раскрыть эти причины. Ее Решение весьма сложно в теоретическом плане, но необходимо для Повышения эффективности борьбы с такими опасными преступлениями. (стр. 43)