§ 7. «Пассивно-игровой» тип

Для этого типа преступников характерно полное отрицание своей вины. Они заявляют, что изнасилования, как такового, не было, что потерпевшая добровольно вступила с ними в половой контакт и никакого сопротивления не оказывала, если и оказывала, то только «для вида». Обычно такие преступники достаточно настойчиво пытаются доказать отсутствие изнасилования, приводят массу аргументов. Другими словами, они рассматривают себя как жертву оговора с целью мести, шантажа или просто недоразумения. Поводом для мести, по их словам, чаще всего выступает ссора, отказ вступить в брак, ревность, обида и т. д.

Следует отметить, что в рассматриваемых случаях совершению преступления предшествует предварительное знакомство и общение между будущим преступником и будущей потерпевшей в компании, на танцах, в ресторане, на улице и т. д. Другими словами (стр. 150) совершению изнасилования здесь предшествует предварительный контакт, знакомство, иногда даже несколько встреч. Со стороны потерпевшей поведение в анализируемых случаях имеет в той или иной степени выраженный виктимный характер. Например, женщина может сама добровольно идти домой к малознакомому мужчине, употреблять вместе с ним спиртные напитки, даже оставаться на ночь в незнакомой компании, флиртовать, допускать ласки, поцелуи и т. д. Иногда поведение женщины не носит явно виктимного характера, т. е. она не дает видимого повода для продолжения знакомства, но в ее поведении часто можно обнаружить скрытые провокационные элементы, отдельные поступки, которые можно воспринимать и оценивать неоднозначно. Сюда же обычно относятся и ситуации, когда преступник и потерпевшая были достаточно хорошо знакомы. И вообще при анализе такого рода преступлений в целом может сложиться впечатление, что потерпевшая своими действиями всячески способствовала изнасилованию.

В некоторых случаях возникает сомнение, было ли изнасилование. Подробнее на этом моменте мы остановимся ниже при анализе мотивации поведения обоих участников. Выясним также, насколько психологически адекватно утверждение преступников данного типа о том, что потерпевшие не оказывали сопротивления, что всеми предшествующими действиями демонстрировали явное стремление к половой близости и добровольно вступили в половой контакт без всякого принуждения. Насильники, относящиеся к рассматриваемому типу, часто достаточно аргументированно пытаются доказать свои обвинения в адрес жертв. Они воспринимают себя как реально потерпевшую сторону, а наказание, естественно, как несправедливое.

Некоторые основания для таких оценок поведения потерпевшей у некоторых осужденных за изнасилование есть. Дело в том, что в рассматриваемых случаях со стороны потерпевшей осуществлялся определенный тип бессознательного сексуального поведения, имеющего игровой (в психологическом смысле) характер, включающий в себя провокационные ходы или действия. Структура такого типа поведения подразумевает, конечно, последовательность и взаимосвязь действий со стороны мужчины и женщины, а также известный конечный результат. Иначе говоря, подобного типа насильники оказываются втянутыми в цепь структурированных отношений с женщиной. Такие отношения в психологии называются игрой или игровым поведением типа «Рейпо». Эта игра с сексуальным подтекстом. Такое поведение обстоятельно исследовано в трудах американского психиатра и психолога Э. Берне ¹³². Мы подробнее остановимся на анализе именно этой игры, в частности из-за того, что женщины с таким типом поведения не редко оказываются потерпевшими (стр. 151).

Чтобы проанализировать поведение сторон, выяснить мотивацию провокационного поведения женщин, необходимо прежде все го разобраться в том, что собственно является игрой и что конкретно представляет из себя «Рейпо».

Игра определяется Э. Берне как набор целенаправленных взаимодействий, по сути являющихся поведенческими стереотипами с ясно выраженной психологической окупаемостью. Наглядно это набор действий, часто повторяющихся, внешне правдоподобных, со скрытым мотивом или, иначе говоря, серия ходов с ловушкой. В своей основе любая игра является нечестной, поскольку демонстрируется одно, а реально осуществляется совершенно иное. Игра на психологическом уровне, если она удается, бессознательно дает человеку возможность повысить самооценку за счет унижения другого или подтвердить сложившееся у данного лица представление о самом себе опять-таки за счет вовлечения другого в определенные взаимоотношения. Реально игра состоит из набора действий и поступков участвующих в ней сторон в соответствии с определенной схемой, в результате осуществления которой играющие приходят к определенному результату.

Каждая такая игра обычно не осознается и заранее специально не планируется. Она состоит из четырех элементов; если их нельзя обнаружить во взаимодействии, то поведение является чем-то иным, но не игрой.

Каждая игра является целенаправленным взаимодействием, а это означает, что играющий делает вид, что он хочет сделать одно, а в действительности делает совершенно иное (например, показывает заинтересованность в другом человеке, хотя на самом деле ее нет). Поэтому в качестве первого элемента все игры включают в себя «ловушку», поскольку другая сторона неправильно оценивает действия играющего, принимает провокацию за честное, прямое взаимодействие. Но ловушка срабатывает только в том случае, если в партнере есть так называемая «слабинка», есть за что на психологическом уровне зацепиться. К примеру, как говорит Э. Берне, это может быть страх, жадность, сентиментальность, чрезмерная эмоциональная включаемость, плохой контроль своих влечений и т. д.

После того, как другая сторона попадает в ловушку, игрок наносит «удар». Например, неожиданно для партнера играющий разрывает отношения и теряет к нему всякий интерес, отказывает в сексуальной близости, внезапно обвиняет в применении насилия на фоне уже сложившихся отношений и т. д. «Удар», таким образом, является вторым обязательным элементом игры. Третьим элементом игры является определенное эмоциональное состояние другой стороны, например, смущение, которое возникает у объекта игры, когда он пытается сообразить, что же произошло на самом деле. После этого игра завершается и оба играющих приходят к определенным психологическим результатам, что является четвертым элементом игры. Причем, игрок получает (стр. 152) психологическое вознаграждение, а противная сторона обычно проигрывает, Вознаграждение состоит из чувств и эмоций, не обязательно одинаковых, которые игра вызывает в игроке и его партнере.

Итак, игра, по определению Э. Берне, является определенным, стереотипным и целенаправленным взаимодействием двух или более лиц, которое содержит в себе «ловушку», «удар», «смущение» в «вознаграждение». Подчеркнем еще раз, что игра не осознается играющим, он или она не осознают те мотивы, которые реально движут их поведением и результат игры на уровне сознания реально существует на бессознательном уровне у играющего, по этому можно утверждать, что игровое поведение является субъективно программированным.

Перейдем теперь к анализу конкретного типа игрового поведения, носящего условное название «Рейпо». Мы будем использовать в описании этой игры как разработки Э. Берне, так и свои собственные наблюдения и данные, полученные в результате анализа уголовных дел и бесед с осужденными за изнасилования.

Что, собственно говоря, обозначает слово «Рейпо»? Это детская игрушка, достаточно известная в США, которая представляет собой забавную рожицу, сделанную из твердого материала с высунутым красным язычком, который так и хочется потянуть. Играющий предлагает другому потянуть за язычок. Когда тот вытягивает его на достаточную длину (а он может вытягиваться довольно-таки далеко, поскольку крепится на резинке), играющий внезапно отпускает игрушку и та ударяет по руке партнера. Чем больше партнер растянул язычок, тем сильнее будет удар. Так в реальности, в психологическом «Рейпо», чем дальше заходят партнеры в игровых взаимоотношениях, тем болезненнее и серьезнее на эмоциональном уровне будут переживания у «жертвы» игры и тем больше психологических преимуществ и выгод получит играющая сторона.

Игра «Рейпо» — это игра, которая осуществляется между женщиной и мужчиной, правда участников может быть больше, чем два. Играть можно с различной степенью интенсивности. Первая степень «Рейпо», по существу, представляет собой легкий флирт. Женщина дает понять мужчине, что он ее интересует и внимание с его стороны доставит ей удовольствие. Но это является провокацией с «ловушкой». Как только мужчина начинает оказывать внимание и проявляет заинтересованность, игра оканчивается. Внешне женщина теряет к партнеру интерес или же просто его покидает. Такой вариант игры часто может встречаться, например, на танцах или в дискотеке. Здесь женщина всем своим видом и вниманием дает понять конкретному лицу, что ждет с его стороны приглашения. Как только он, совершенно уверенный в том, что им заинтересовались, пробует вступить в контакт, со стороны игрока наносится «удар». Он заключается в том, что она или сразу отказывается от его приглашения или же через некоторое время, когда проделаны определенные ходы в общении (стр. 153). Конечно, такое взаимодействие может быть и «честным» общением, а не игрой. Однако в этом случае будут отсутствовать явно провокационные моменты взаимодействия, показывающие заинтересованность в другом как возможном сексуальном партнере, хотя реально другой интересует игрока лишь как объект игры.

В дифференциации «честных» взаимоотношений от игр практике встречается много трудностей, здесь необходима хорошая квалификация исследователя в области трансакционного анализа (анализа взаимоотношений) Э. Берне. В жизненной практике «Рейпо» первой степени со стороны женщины иногда вызывает конфликт, который разрешается уязвленным мужчиной попытками заставить женщину продолжать с ним общение и довести его до логического, по его мнению, завершения, в частности половой близости. Например, при так называемом «ресторанном варианте» женщина иногда принимает приглашение мужчины проводит время за его счет, а потом внезапно прекращает с ним контакт. В юридической практике известно, что подобный ход событий нередко заканчивается тем, что уязвленный и возмущенный мужчина применяет физическое насилие по отношению к женщине.

В таких случаях, с нашей точки зрения, провокация со стороны женщины минимальна, хотя некоторые элементы виктимного поведения были. Тем не менее, они не давали мужчине оснований неадекватно реагировать на нее. Во многих случаях насилие со стороны мужчины может быть расценено как гиперкомпенсация. Очень удачно, на наш взгляд, «Рейпо» первой степени названо Э. Берне «Проваливай».

При второй степени «Рейпо» играющий втягивает другого в более серьезные и длительные отношения и доводит их до преддверия интимной близости. «Удар» осуществляется в самый кульминационный момент развития отношений в форме отказа от полового акта. При этом все предшествующее поведение игрока явно демонстрировало желание сексуальных отношений или, вовсяком случае, отсутствие возражений. Причем за отказом могут последовать и обвинения в неправильной трактовке со стороны мужчины ее поведения, из которого якобы, отнюдь не вытекает ее согласие на половой акт. Поэтому Э. Берне называет эту стадию игры «Рейпо» «Смывайся, гуляка» или «Негодование».

В юридической практике такое поведение женщины часто заканчивается тем, что «потерпевшая от отказа» сторона применяет силу и вынуждает женщину к половой близости. Более того, мужчина может быть уверен, что такое поведение женщины является просто кокетством с ее стороны с целью еще больше возбудить его. Поэтому обвинение в изнасиловании со стороны правоохранительных органов часто может быть полной неожиданностью для него. В дальнейшем, в ходе следствия, а затем и отбывания наказания, он никак не может понять, что же произошло на самом деле. Отсюда и убежденность в своей собственной невиновности (стр. 154).

На языке же игры произошло следующее: женщина спровоцировала мужчину своим поведением на возникновение уверенности в наличии у нее желания половой близости с ним, затем нанесла "удар" своим отказом, чтобы вызвать с его стороны определенное эмоциональное состояние и пережившие чувства собственной мужской неполноценности с тем, чтобы получить соответствующее психологическое «вознаграждение».

Однако мужчина, не желая оставаться «в проигрыше", принудил женщину к половой близости и тем самым лишил ее игрового психологического «вознаграждения» в форме чувств, которые бы у нее возникли в случае «успешного» завершения игры. В результате же игра «Рейпо» перешла на следующий уровень, который заканчивается обычно в суде. Тем самым она все равно получила «вознаграждение», а партнер потерпел полное поражение. Но подчеркнем, что в данном случае имел место вынужденный переход женщины с «Рейпо» второй степени на третью. Первоначально в ее плане игры, который является, конечно, неосознанным, этого исхода игры «записано» не было. В данном случае, на наш взгляд, с юридической и психологической точек зрения имеет место изнасилование женщины, но оно является ею полностью спровоцированным. Настаивание женщины на том, что изнасилование имело место, объясняется, в частности тем, что мужчина лишил ее «вознаграждения» на предыдущем витке отношений «Рейпо» третьей степени или, как называет его Э. Берне, «Преступное оскорбление», является злокачественной формой игры, которая заканчивается обычно в суде, а в некоторых случаях к изнасилованию добавляется убийство или самоубийство. В "Рейпо» третьей степени женщина вовлекает мужчину в физический контакт, не оказывает сопротивления, а затем обвиняет в изнасиловании, вовлекая в игру милицию, суд и прокуратуру. Это "Рейпо» третьей степени в так называемой «чистом виде", оно встречается достаточно редко. Обычно после половой близости играющая сторона провоцирует другого на агрессивные действия в свой адрес, например, на побои, оскорбления и т. д., после чего считает себя морально имеющей право на обвинение партнера и на месть. В этом случае «Рейпо», на наш взгляд, на психологическом уровне изнасилования как такового не осуществлялось, а поведением женщины двигали достаточно сложные мотивы, связанные с местью. На юридическом уровне вопрос является сложным, и во всяком случае такие обстоятельства должны учитываться, если не при квалификации действий, то, во всяком случае, при назначении наказания.

Как мы уже отмечали, «Рейпо» третьей степени может быть вынужденным со стороны женщины, если третьи лица ставят ее в такое положение, когда ей ради спасения своей репутации приходится утверждать, что ее изнасиловали. Наиболее часто это случается с молодыми девушками. Они иногда сами желали бы продлить любовную связь, однако поскольку она обнаружена или (стр. 155) получила огласку, чувствуют себя вынужденными превратить ее в игру «Рейпо» третьей степени. Именно такой пример вынужденного варианта «Рейпо» мы приведем в качестве иллюстрации. Он взят нами из публикации «Типовое дело» в газете «Московский комсомолец» от 10 января 1989 года.

Две несовершеннолетних девушки, ученицы восьмого класс познакомились с учащимися старших классов и ПТУ. Действие происходило зимой. На улице было холодно, и по предложению одного из них вся компания спустилась в теплый подвал дома, где и было совершено преступление. Все находились в состоянии легкого алкогольного опьянения. На первый взгляд, по словам председателя суда, дело казалось «типовым». Все «признаки» преступления, — пишет газета, — налицо: подвал, группа, спиртное...» Единственный свидетель подтвердил факт изнасилования. Первоначально обвиняемые признали свою вину (это произошло под давлением следователя), но в дальнейшем один за другим стали отказываться от данных ранее показаний. Выяснился ряд обстоятельств, которые ставили под сомнение сам факт изнасилования. Например, из показаний потерпевшей Н: «Когда я пыталась выйти из подвала, они прижали меня дверью». Далее она утверждала, что кричала, пыталась вырваться и даже порвала себе шубу (которая не была предъявлена суду). «Но дверь-то выходила на улицу, а время было такое, когда люди возвращаются с работы, выгуливают собак, совершают привычные моционы. Да и звукоизоляция самого подвала, как и большинства домов, далека от совершенства». Но никто из прохожих и жителей первого этажа ничего не слышали. Одному из обвиняемых, по показаниям потерпевшей В., ставилось в вину, что он схватил скамейку и нанес ей удар по рукам. Если допустить, исходя из тяжести скамейки, что В. был нанесен удар, то последствия были бы гораздо тяжелее, чем просто царапины. У потерпевших же были обнаружены лишь синяки и царапины, но, как впоследствии выяснилось, это были результаты «семейного воспитания».

Что касается потерпевших, то до восьмого класса они ничем не отличались от своих сверстниц, а в восьмом классе произошли изменения. Например, Н. стала красить волосы, чрезмерно увлекалась косметикой, стала покуривать. Незаметно отошла на второй план учеба, появился интерес к противоположному полу Аналогичные изменения в восьмом классе произошли и с другой потерпевшей по делу В. Дома они говорили, что едут в театральную студию, а сами оказывались в самых неожиданных местах: у металлистов на «Сетуни», в местных злачных местах — на «шестом заводе», на «Шанхае». А потом рассказывали о своих «подвигах» подругам. Кое-что, понятно, становилось известно родителям.

На следующее утро после случившегося в подвале мать одной из потерпевших отправилась к одному из участников и тот коротко, но ясно рассказал, что именно произошло в подвале. "Я (стр. 156) вас... посажу, — пообещала мать В. — У нас хватит сил и знакомств!» В это время в школе «зверски изнасилованные» подруги писали лабораторную работу по физике. Учитель сразу же заметил необычное оживление Н. и В. Но работу они написали на своем обычном уровне, т. е. как всегда в последнее время, очень слабо. Мы видели их тетради. Ничто не указывает на сильное душевное потрясение. Хотя, если верить материалам дела, ночью у обеих потерпевших была истерика. Они рыдали, грозились наложить на себя руки и только при помощи сильнодействующих средств их удалось успокоить. Через некоторое время о происшедшем узнала вся школа, а затем и весь город.

Одна из подруг потерпевших рассказала, что происходило на самом деле в подвале в тот вечер. Из ее слов следовало, что как такового изнасилования не было. О подробностях события ей сообщили сами потерпевшие. Другая свидетельница, десятиклассница П., слышала как «громким голосом, с элементами явного бахвальства Н. излагала самые пикантные подробности того, не давнего, вечера». Уже на суде, в качестве аргумента защиты появилась записка, которую написала одна из потерпевших другой. В ней было приглашение попить бражку в приятной компании, в том самом подвале. Проигнорировать записку было невозможно, а истолковать иначе можно было попробовать. «Что и сделали матери потерпевших. По словам, в подвал в этот раз они ходили вместе с дочерьми, но там никого не оказалось. Само содержание записки явно противоречило сказанному, но ...суд это объяснение вполне устроило». Впоследствии стало известно, что мать одной из потерпевших грозила «карами тем из друзей и знакомых своей дочери, кто не будет молчать». Здесь угрозы относились к тем, кто мог бы дать информацию о нравственном облике девушек или же об обстоятельствах, которые противоречили версии об изнасиловании.

Суд подошел, если исходить из статьи в газете, необъективно и вынес приговор, который «даже жаждавшие крови» матери потерпевших не ожидали. Четверо получили по 6 лет, один — 7, трое — по 8.

В статье делается следующий вывод: «По сути дела, кроме заявления потерпевших и признаний подсудимых на предварительном следствии, в деле нет ничего, прямо доказывающего факт насилия. Все строится на признании — Её Величестве «Царицы доказательств», вошедшей в практику деятельности правоохранительных органов с легкой руки А. Я. Вышинского».

Интересным, на наш взгляд, с точки зрения игровой ситуации, было и развитие событий после вмешательства журналистов в это «типовое» дело. Потерпевшие, а главное их родители, от встреч решительно отказались. Зато в редакции стали раздаваться звонки с жалобами на журналистов. Пришла жалоба на имя редактора, подписанная матерями потерпевших. В ней говорилось, что корреспондент газеты «затерроризировала несчастных (стр. 157) девочек и их семьи телефонными звонками...».

В заключение отметим, что описываемый случай является типичным примером вынужденного «Рейпо» третьей степени, где основными инициаторами развития игровой ситуации были, конечно, матери потерпевших. Сами девушки, как и обвиняемые, служили, образно говоря, «шахматными фигурами». Здесь имеет место также и другая игра, описанная Э. Берне, в которую играют прежде всего матери, привлекая в качестве участников право охранительные органы. На языке трансакционного анализа она называется «Подерись с ним» ¹³³.