Экзамен зачет учебный год 2023 / ЕСПЧ_Анчугов и Гладков пресс-релиз-1

Пресс-релиз

издано Секретарем Суда

ECHR 203 (2013)

04.07.2013

Автоматическое и неразборчивое лишение российских заключенных избирательных прав является несоразмерным

В сегодняшнем решении Палаты по делу Анчугов и Гладков против России (обращение N 11157/04), не являющемся окончательным[1], Европейский Суд по правам человека единогласно постановил, что в данном случае имело место:

нарушение статьи 3 Протокола N 1 (право на свободные выборы) Европейской конвенции по правам человека.

По данному делу два заключенных пожаловались в частности на то, что лишение избирательных прав нарушило их право голосовать и не позволило им принять участие в нескольких выборах.

Суд установил, что заявители были лишены права голосовать на парламентских выборах безотносительно к срокам заключения, тяжести преступлений и индивидуальных обстоятельств. Суд отверг довод Государства о том, что данное дело принципиально отличается от дел против других государств (особенно против Италии и Соединенного Королевства), в которых Суд исследовал вопрос лишения избирательных прав, тем, что лишение заключенных избирательных прав в России установлено Конституцией, а не актом парламента. В действительности любые акты государств-членов могут быть проверены на соответствие Конвенции вне зависимости от упомянутой характеристики. Таким образом, Суд пришел к выводу о том, что, несмотря на пространство для маневра, имеющееся у российских властей при принятии решений по таким вопросам, они зашли слишком далеко при использовании автоматического и неразборчивого лишения заключенных избирательных прав.

В отношении исполнения решения и ввиду сложности изменения Конституции Суд решил, что Государство не ограничено в использовании любого из возможных способов обеспечения выполнения требований Конвенции, включая некоторые формы политического процесса или толкование Конституции в соответствии с Конвенцией.

Основные факты

Первый заявитель, Сергей Борисович Анчугов, является гражданином России, родился в 1971 году и проживает в Челябинске (Россия). В июне 1998 года он был приговорен судом к смертной казни за убийство и несколько эпизодов кражи и мошенничества. Второй заявитель, Владимир Михайлович Гладков, является гражданином России, родился в 1966 году и проживает в Москве. В ноябре 1998 года он был осужден за убийство, разбой с отягчающими обстоятельствами, участие в организованном преступном сообществе, сопротивление сотрудникам правоохранительных органов и приговорен к смертной казни. Приговоры обоих заявителей были подтверждены апелляцией, но смертная казнь в обоих случаях была заменена пятнадцатилетним лишением свободы соответственно в декабре 1999 года и в феврале 2000 года.

С помещением в тюрьму господин Анчугов и господин Гладков были лишены права голоса на выборах в соответствии со статьей 32 (часть 3) Конституции России. В частности они не имели права голосовать на выборах депутатов Государственной Думы, проводившихся в декабре 2003 года и в декабре 2007 года, а также на президентских выборах в марте 2000 года, в марте 2004 года, в марте 2008 года. Господин Гладков также не имел возможности голосовать на дополнительных парламентских выборах, проводившихся в избирательном округе по месту его жительства в декабре 2004 года.

Несколько раз господин Анчугов и господин Гладков безуспешно оспаривали часть 3 статьи 32 Конституции в Конституционном Суде России. Затем господин Гладков неоднократно инициировал рассмотрение в суде дел против избирательных комиссий различных уровней, оспаривая их отказы в предоставлении ему возможности голосовать на парламентских и президентских выборах. Однако его требования несколько раз отклонялись апелляционными судами в период времени с декабря 2007 года по сентябрь 2008 года.

В своем первом письме в Европейский Суд по правам человека, отправленном 17 февраля 2004 года, господин Анчугов описал обстоятельства своего дела и изложил свою жалобу. Позднее он повторил свои первоначальные доводы в заявлении, полученном Судом в июне 2004 года. Господин Гладков направил заявление в Суд в декабре 2004 года, однако оно было отправлено лишь в феврале 2005 года. Впоследствии господин Анчугов и господин Гладков уточнили свои заявления, указав на новые выборы, на которых они не имели права голоса.

На момент последнего почтового сообщения с Судом Господин Анчугов по-прежнему находился в заключении, в то время как господин Гладков был условно-досрочно освобожден в апреле 2008 года.

Жалобы, процедура и состав Суда

Основываясь на статье 3 Протокола N 1 (право на свободные выборы), господин Анчугов и господин Гладков пожаловались на то, что лишение избирательных прав на основании заключения в тюрьму нарушило их право голосовать и, в частности на то, что они были не вправе голосовать на нескольких выборах, проводившихся в различное время с 2000 по 2008 год. Они также пожаловались, основываясь на статье 10 (свобода самовыражения), на то, что лишение избирательных прав нарушило их право на выражение своего мнения, и, основываясь на статье 14 (запрет дискриминации), на то, что они подверглись дискриминации как заключенные.

Заявление было подано в Европейский Суд по правам человека 16 февраля 2004 года.

Решение Суда было вынесено Палатой из семи судей в следующем составе:

Isabelle Berro-Lefèvre (Монако), Председатель,

Mirjana Lazarova Trajkovska («Бывшая югославская Республика Македония»),

Julia Laffranque (Эстония),

Linos-Alexandre Sicilianos (Греция),

Erik Møse (Норвегия),

Ksenija Turković (Хорватия),

Dmitry Dedov (Россия),

при участии Søren Nielsen, Секретаря Секции.

Решение Суда

Статья 3 Протокола N 1 (право на свободные выборы)

В отношении допустимости жалоб заявителей Суд повторил, что Протокол N 1 не применяется к выборам главы государства. Следовательно, часть заявлений господина Анчугова и господина Гладкова, касающаяся отсутствия права голосовать на президентских выборах, не соответствует Европейской Конвенции, и Суд компетентен рассмотреть их жалобы лишь в части, касающейся невозможности голосовать на выборах депутатов Государственной Думы. Жалоба господина Гладкова, поданная в феврале 2005 года, о невозможности голосовать на парламентских выборах 7 декабря 2003 года была также объявлена недопустимой по причине нарушения шестимесячного срока на подачу заявления.

Однако жалобы заявителей на лишение избирательных прав статьей 32 (часть 3) Конституции России, которые касаются продолжающейся ситуации, внутригосударственные меры против которой отсутствуют, и на лишение права голосовать на парламентских выборах в декабре 2003 года и в декабре 2007 года (в случае господина Анчугова), в декабре 2004 года и в декабре 2007 года (в случае господина Гладкова) были поданы с соблюдением установленного срока и, следовательно, были объявлены допустимыми.

В отношении права голосовать на парламентских выборах Суд установил, что статья 32 (часть 3) Конституции, согласно которой господин Анчугов и господин Гладков были лишены права голосовать, применялась автоматически и неразборчиво ко всем осужденным заключенным безотносительно к сроку лишения свободы и независимо от характера или тяжести преступления, а также от индивидуальных обстоятельств.

Несмотря на то, что Суд был готов согласиться с тем, что лишение заявителей избирательных прав было направлено на повышение гражданской ответственности и уважения к принципу верховенства права, а также на обеспечение надлежащего функционирования гражданского общества и демократического режима, Суд не мог принять довод Государства касательно соразмерности ограничений, наложенных на господина Анчугова и господина Гладкова. В частности Суд отверг довод Государства о том, что запрет голосовать не применялся неразборчиво, так как избирательных прав лишались только те заключенные, которые были осуждены за достаточно серьезные преступления, влекущие немедленное заключение в тюрьму. В действительности в то время как многие заключенные, а именно содержащиеся под стражей в продолжение судебного разбирательства, сохраняли право голосовать, лишение избирательных прав распространялось на широкий круг преступников. Оно касалось заключенных, лишенных свободы на сроки от двух месяцев (минимальный срок лишения свободы вследствие осуждения за преступление в России) до истечения жизни за преступления от относительно незначительных до самых серьезных.

Также в данном случае отсутствовали доказательства того, что, вынося решения о немедленном тюремном заключении, российские суды учитывали, что такое заключение предполагает лишение избирательных прав, а также доказательства того, что российские суды могли реалистично определять соразмерность лишения избирательных прав в свете обстоятельств каждого отдельного дела.

Более того, Суд отклонил аргумент Государства о том, что данное дело принципиально отличается от дел против других государств, в которых Суд исследовал вопрос лишения избирательных прав[2], так как лишение заключенных избирательных прав в России установлено Конституцией (основным законом России, принятым по итогам всенародного голосования), а не актом парламента. Суд подчеркнул, что любые акты государств-членов могут быть объектом проверки на соответствие Конвенции вне зависимости от упомянутой характеристики. Кроме того, Суду не были представлены значимые материалы, показывающие, что был предпринята попытка взвесить конкурирующие интересы или оценить соразмерность полного лишения заключенных избирательных прав. По этой причине Суд пришел к выводу, что, несмотря на пространство для маневра, имеющееся у российских властей при принятии решений по таким вопросам, они зашли слишком далеко при использовании автоматического и неразборчивого лишения заключенных избирательных прав.

В отношении исполнения решения Суд обратил внимание на довод Государства о том, что лишение избирательных прав основывается на положении Конституции России, которая не может быть изменена Парламентом и может быть исправлена принятием новой Конституции, что требует соблюдения чрезвычайно сложной процедуры. Однако выбор способов приведения законодательства России в соответствие с Конвенцией (если решение по данному делу станет окончательным) в первую очередь зависит от российских властей, подконтрольных Комитету Министров - исполнительной ветви власти Совета Европы. Действительно, Государство не ограничено в использовании любого из возможных способов обеспечения соответствия статье 3 Протокола N 1, включая некоторые формы политического процесса или толкование Конституции в соответствии с Конвенцией.

Статьи 10 и 14 (свобода самовыражения и запрет дискриминации)

Суд установил, что никаких отдельных спорных вопросов в связи с данными статьями не возникло.

Статья 41 (справедливое возмещение)

Суд установил, что обнаружение нарушения само по себе составляет достаточное справедливое возмещение любого морального вреда, понесенного заявителями, и отклонил их требования справедливого возмещения.

Решение Суда доступно только на английском языке.

Настоящий пресс-релиз является документом, изготовленным Секретариатом. Он не создает для Суда обязательств. Определения, решения и другая информация о Суде могут быть найдены на www.echr.coe.int. Чтобы получать пресс-релизы Суда, пожалуйста, подпишитесь здесь: www.echr.coe.int/RSS/en или следите за нами на Твиттер @ECHR_press.

Контакты для прессы

echrpress@echr.coe.int | tel: +33 3 90 21 42 08

Jean Conte (tel: + 33 3 90 21 58 77)

Tracey Turner-Tretz (tel: + 33 3 88 41 35 30)

Nina Salomon (tel: + 33 3 90 21 49 79)

Denis Lambert (tel: + 33 3 90 21 41 09)

Европейский Суд по правам человека был основан в Страсбурге государствами-членами Совета Европы в 1959 году для рассмотрения предполагаемых нарушений Европейской Конвенции по правам человека 1950 года.

[1] В соответствии со статьями 43 и 44 Конвенции данное решение Палаты не является окончательным. В течение трех месяцев со дня его вынесения любая сторона может потребовать передачи дела на рассмотрение Большой Палаты Суда. Если такое требование заявлено, коллегия из пяти судей решает, заслуживает ли дело дальнейшего рассмотрения. В случае положительного решения коллегии судей Большая Палата слушает дело и выносит окончательное решение. Если в требовании о передаче дела отказано, решение Палаты становится окончательным в этот же день.

Когда решение становится окончательным, оно передается в Комитет Министров Совета Европы для контроля над его исполнением. Дополнительная информация об исполнительном процессе может быть получена здесь: www.coe.int/t/dghl/monitoring/execution

[2] В деле Hirst v. the United Kingdom (N 2) (заявление N 74025/01) от 6 октября 2005 года Суд пришел к такому же выводу относительного законодательства Соединенного Королевства, лишающего права голосовать всех отбывающих наказание в виде лишения свободы заключенных. Напротив, по делу Scoppola v. Italy (N 3) (заявление N 126/05) от 22 мая 2012 нельзя сказать, что лишение заключенных избирательных прав носит автоматический и неразборчивый характер, так как законодательство принимает во внимание такие факторы, как тяжесть преступления и поведение преступника.

Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Анчугов и Гладков против России» (Anchugov and Gladkov v. Russia, жалобы NN 11157/04 и 15162/05)

Прямо сославшись на Постановление Большой Палаты ЕСПЧ от 06 октября 2005 года по схожему делу — «Хёрст против Соединенного Королевства (N 2)», которым было признано нарушение права на свободные выборы, Страсбургский Суд признал, что положения части 3 статьи 32 Конституции РФ, согласно которым граждане, содержащиеся в местах лишения свободы по приговору суда, не имеют права избирать органы государственной власти, нарушает статью 3 Протокола N 1 к Европейской Конвенции, гарантирующую право на свободные выборы.

Российские власти ссылались на то, что запрет голосования осужденными представляет собой российскую традицию, восходящую к началу XIX века. Однако Европейский Суд по правам человека указал, что право избирать — это не привилегия. В XXI веке в демократическом государстве должна действовать презумпция в пользу права лица избирать. По мнению Европейского Суда по правам человека, в свете современной пенитенциарной политики и сегодняшних стандартов прав человека столь универсальный запрет избирать органы государственной власти должен иметь веские и убедительные основания, которые властями государства-ответчика не названы.

Страсбургский Суд также не согласился с аргументом властей Российской Федерации о том, что запрет, сформулированный в части 3 статьи 32 Конституции РФ, касается лишь ограниченного числа российских граждан, указав, что, по его мнению, 734300 человек, отбывающих наказание, затронутых указанным ограничением, — а эта цифра властями не оспаривалась, — это значительное число.

В ответ на аргументы властей Российской Федерации, что данное дело отличается от дела «Хёрст против Соединенного Королевства (N 2)», поскольку в России запрет заключенных на участие в голосовании при выборах органов государственной власти установлен Конституцией, принятой всенародным голосованием, а не «обычным законом», Европейский Суд по правам человека указал, что Конвенция распространяется на любые нормы и меры, относящиеся к «юрисдикции» национальных властей, которая зачастую реализуется именно через Конституцию. Страсбургский Суд также указал, что власти не представили доказательств того, что в ходе широких общественных обсуждений проекта Конституции РФ, о которых они вели речь, рассматривался вопрос о пропорциональности оспариваемого ограничения, которое носит столь универсальный характер, общественным интересам.

Наконец, в ответ на аргументы властей о том, что изменение Конституции РФ — это сложная процедура, Европейский Суд по правам человека указал, что способ исправления выявленного нарушения остается на усмотрение государства-ответчика, находясь при этом под надзором Комитета Министров Совета Европы. И государство вполне может прибегнуть с этой целью к тому или иному «политическому процессу» или истолковать — посредством, в первую очередь, Конституционного Суда РФ — российскую Конституцию соответствующим образом.

Постановление ЕСПЧ примечательно и тем, что в нем прямо признано, что выборы Президента РФ не охватываются гарантиями статьи 3 Протокола N 1 Конвенции, что вполне ожидаемо (таким образом, прямо речь шла лишь о том, что заявители не могли принять участи в выборах депутатов Государственной Думы РФ). Это означает, что любые другие жалобы, касающиеся предполагаемых нарушений права на свободные выборы в рамках кампании по избранию Президента РФ, также будут объявлены ЕСПЧ неприемлемыми.

Признание нарушения представляет собой, по мнению Европейского Суда по правам человека, достаточную справедливую компенсацию морального вреда, причинного заявителям. Этим ЕСПЧ делает достаточно бессмысленным обращением в него с аналогичными жалобами других российских заключенных (при этом ситуация с делом «Хёрст против Соединенного Королевства» иная — ЕСПЧ задерживает рассмотрение порядка 2500 аналогичных жалоб, грозя британским властям дать им ход, что приведет к многомиллионым издержкам, если те не будут предпринимать более активных шагов по исполнению названного Постановления ЕСПЧ, которое продвигается довольно медленно, хотя и не стоит на месте).

Постановление принято единогласно. Судья от России Дмитрий Дедов также проголосовал за то, что нарушение было допущено. Однако Постановление пока не вступило в силу. У Российской Федерации (равно как, впрочем, и у заявителей) есть 3 месяца, чтобы обратиться с ходатайством о передаче дела в Большую Палату Европейского Суда по правам человека.