Экзамен зачет учебный год 2023 / _._. ________ ___________ ___-__

НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ АЛЕКСЕЕВ

РУССКИЙ НАРОД И ГОСУДАРСТВО

О гарантийном государстве

Никакая другая эпоха в истории человечества так не изоби­ловала теориями уничтожения или отмирания государст­ва, как изобилует наше время… Однако же государство, предреченное к смерти, от­нюдь не обнаруживает следов агонии…

На самом деле государство не отмирает даже и в стране сове­тов. Государство и здесь укрепляется и стабилизируется, но не в старых, а в новых формах. Родится новое государство…

Образ нового государства ассоциируется у автора настоящей статьи с идеей государства гарантийного. Она была не раз названа в евразийской литературе. Попытаемся более детально раскрыть ее содержание и ее смысл.

1.

Государство именуется гарантийным прежде всего потому, что обеспечивает осуществление некоторых постоянных целей и задач, что оно является государством с положительной миссией. Гарантийное государство противопоставляется, следовательно, государству релятивистическому, не ставящему перед собой ника­ких положительных целей, не имеющему никакой постоянной программы, не руководящемуся никакими стабилизованными принципами. Государственный релятивизм мы наблюдаем прежде всего в системе государства либерального, где политический союз выступает только в роли «ночного сторожа» и ограничивает свою деятельность оказанием защиты при нарушении интересов граждан. К политическому релятивизму склоняется и формальная де­мократия, для которой принцип государственной деятельности определяется более или менее случайным партийным большинст­вом, сложившимся при одной политической обстановке и могу­щим измениться в диаметрально противоположную сторону в любых других конкретных условиях. Гарантийное государство как служащее известной идее, можно назвать также идеократическим, однако термин этот в виду существования лжеидеократий требует некоторых особых разъяснений. Гарантийное государство отнюдь не должно быть государством доктриналъным, то есть таким, которое руководствуется определенным, стремящимся к совершенной цельности философским или религиозным миросозерцанием, насильно внушает это миросозерцание гражданам и принуждает их к исповеданию известного рода системы идей всеми доступными государству средствами.

Гарантийное государство отличается от доктринального тем, что в нем обеспечивается проведение в жизнь некоторых положительных социальных принципов, некоторой стабилизированной социально-политической программы, которая может рассчитывать на всеобщее признание со стороны людей весьма различных философских, научных и религиозных убеждений. Сторонники гарантийного государства отдают себе отчет в том, что исповедание какого-либо миросозерцания есть глубоко личное и интимное переживание, есть дело личного сознания и личной совести. Принуждение к такому исповеданию внешними, государственными средствами ведет всегда к чисто отрицательным результатам. Оно создает мертвую, казенную идеологию, которую люди проповедуют из-под палки, в душе своей в нее не веря и ее ненавидя… Отмежевывая себя от этих глубоко отрицательных явлений, гарантийное государство стремится формулировать и организовать не цельное миросозерцание, но «общественное мнение» изве­стной культурной исторической эпохи… гарантийное государство в отличие от доктринального является государством, построенным на «внешней правде» — на «общественном признании», а не на «исповедании», иными словами, государством «правовым» (разумеется, не в том значении, которое названному термину приписывала либеральная германская доктрина прошлого века).

2.

Юридическое выражение свое идея гарантийности находит в основном государственном законе или конституции. Основой такой конституции является Декларация обязанностей государства. В отличие от буржуазных Деклараций прав человека и гражданина гарантийная декларация утверждает не требования, которые общественное мнение данной эпохи предъявляет к государству и которые государственная власть обязуется проводить в жизнь. Га­рантийное государство не отрицает «прав граждан», которые провозглашались в буржуазно-демократических декларациях, но оно считает, что права эти висят в воздухе, если они не гарантированы обязанностями государственного целого. Оно не отрицает также и прав государства по отношению к гражданам, но полагает, что одностороннее выделение их является признаком режима авторитарного и деспотического.

В современной исторической ситуации и в пределах евразийского культурного мира гарантийное государство должно принять на себя следующую миссию, содержание которой определяет положительную программу деятельности государства в ближайший период его истории.

1. Государство ставит своею целью освободить людей от жестокостей личной борьбы за существование путем создания максимально развитой материально-технической базы жизни, организации интенсивного производства необходимых благ и установления наиболее удобной системы распределения их для удовлетворения всех основных потребностей граждан, создания среднего уровня зажиточной жизни и окончательной ликвидации нищеты и бедности (принцип материальной интенсификации жизни).

2. Рассматривая материальную базу как средство для создания подлинно духовной культуры гарантийное государство, помимо труда необходимого для удовлетворения основных потребностей, организует соразмерное количество труда прибавочного, весь общественный доход с которого государство обязуется употреблять на культурное строительство, на удовлетворение и развитие духовных потребностей граждан (принцип подчиненной экономики).

3. Не отрицая внутренней «негативной» свободы человека, его личного самоопределения, гарантийное государство ставит своею целью создание наиболее благоприятных внешних условий, обеспечивающих такое положение, при котором свобода эта не была использована в целях чисто отрицательных. Государство создает максимальное количество культурных и духовных благ, предпочтение и выбор которых предоставляется свободе всех и каждого (принцип положительной свободы).

4. Отрицая всякую принудительную нивелировку уравниловку как между отдельными людьми, так и между отдельными племенами и национальностями, гарантийное государство стремится к созданию высшей культуры, которая воплощала бы в себе идею общечеловеческого достоинства и в то же время максимально служила бы проявлению национальных, племенных и местных особенностей населения евразийского культурного мира (принцип организации культуры, как сверхнационального целого на многонациональной основе).

5. Будучи не только регулятором социальной жизни, но и возбудителем различных жизненных потенций, обеспечивающих движение и развитие общества, гарантийное государство стремится к вовлечению в экономическое, политическое, социальное и культурное строительство возможно большего количества граждан (принцип демотизма).

Пункты эти отделяют принципы гарантийного государства от различных политических тенденций современной жизни, определяющих государственные образования иного стиля и иной природы…

И в то же время формулированные пункты своей, обратной стороной и социальном строительстве и т.п. выражают основные права граждан гарантийного государства, как то право на жизнь, на культурное развитие, на максимальное содействие в пользовании своей свободой, право на национальное и культурное самоопределение, на участие в государственном и социальном строительстве и т.п.

[…]

4.

Перед гарантийным государством встает одна трудность, которая свойственна, впрочем, любой другой государственной форме: гарантийное государство обеспечивает, как было сказано, проведение в жизнь определенной положительной программы — но где же ручательство, что программа эта будет действительно проводиться в жизнь. Другими словами, где гарантии того, что гарантийное государство будет действительно гарантийным. Государственная организация основана на применении «внешних» средств — на принуждении, власти, руководстве. Следовательно, и гарантии эти должны были бы быть тоже «внешними», то есть в последнем счете основанными на принуждении. Но как можно принуждать самого себя?

Остается допустить, что последние гарантии, связывающие государственную власть, должны или быть чисто нравственными, или же нужно изобрести какую-нибудь особую систему задержек и рогаток, которая бы заставляла государственную власть чисто внешним путем идти по линии общественного служения, составляющего основное ее задание и основную ее миссию.

Европейская доктрина разрешает эту задачу путем противопоставления народа государству. Народ живет в государстве, но жизнью государству чуждой и от государства отличной. Государство со своей стороны объемлет народ, но также от него отличается и с ним не совпадает. Отношение между ними представляется как отношение двух противостоящих друг другу и даже враждеб­ных стихий. Оттого государство подавляет народ и имеет посто­янную тенденцию действовать вопреки его интересам. Народ же в государстве должен вечно стоять на страже, и его политическая деятельность должна сводиться к постоянной оппозиции государству, к постоянному контролю над ним, неослабеваемому надзору за его деятельностью. Парламент и есть в конце концов контрольная комиссия народа над государством, которая понуждает государство служить народу и общему благу.

Эти и им подобные представления возникли оттого, что в буржуазно-капиталистическом строе государство действительно отражало противоположности классовых интересов богатых и бедных. Властвующими и правящими были представители интересов имущих, подвластным «народом» — неимущие и трудящи­еся. Общераспространенность такого явления отучила мыслить государство как организацию, в которой интересы управляющих и управляемых могут и совпадать. Последнее становится возможным в обществе, которое возникло после социальной революции, в котором старые социальные классы уничтожены и которое приближается к решению проблемы экономической нужды. В сохранении такого общества заинтересован весь народ за исключением только тех, которые стремятся к экономической и социальной реставрации. В таком обществе миссия народа заключается не в организации оппозиции государству, но как раз в обратном — в защите государства от всех враждебных новому строю сил. Нужно сделать некоторое умственное и моральное усилие, чтобы понять эту новую ситуацию, которая одинаково представляется немыслимой как реставраторам, так и честным буржуазным демократам. Нужно понять, что «оппозиция» не есть принцип государства, но только тактика, применяемая в не­которых исторических государственных формах в государстве монархическом, перерождающемся в буржуазную демократию, и в государстве буржуазно-демократическом, испытывающем по степенную ломку своих социально-экономических отношений. Там, где этот строй уничтожен, тактика эта превращается в про­тивоположную. Народ перестает чувствовать себя враждебным государству и стремится концентрировать свои силы в защиту и поддержку государства.

Таким образом, не вечная оппозиция народа государству мо­жет заставить это последнее исполнять свое истинное назначе­ние. В гарантийном государстве требуется, скорее, нечто прямо противоположное — требуется организация народных масс, готовых всеми своими силами защищать государство и побуждать его к служению общему благу. Здесь и открывается необходимость организации в гарантийном государстве особого, чисто демотического ведущего слоя, особых кадров защитников государства — гарантов, обеспечивающих нормальное проведение в жизнь госу­дарственной миссии. К поддержке и влиянию их сводится та последняя «внешняя» гарантия, которая заставляет государство быть «гарантийным».

[…]

6.

Гарантийное государство является ли в силу сказанного государством «демократическим»? Чтобы правильно ответить на этот вопрос, нужно условиться о самом понятии «демократии». Можно говорить прежде всего о «демократии» в общем, более социальном, чем чисто политическом смысле этого слова. Его со своеобразной гениальностью определила классическая древность в лице Перикла. «Наша конституция, — говорил этот наиболее блестящий из греков, — не сделана по образцу какой-либо другой, но она является, скорее, образцом для других конституций. Так как она стремится к благу наибольшего количества людей, а не к установлению выгод меньшинства, то ей дается имя демократии. В спорах, которые возникают между частными лицами, каждый у нас равен перед законом. Преимущество у нас дается только тому, кто отличается какой-либо заслугой. Если государство кому-либо оказывает почести, то только для того, чтобы вознаградить добродетель, а не для создания какой-либо привилегии. Мы не отталкиваем никого, кто готов служить госу­дарству, каково бы ни было его происхождение или его состоя­ние. Мы все призваны свободно выражать свои взгляды по поводу общественных дел».

Но можно говорить о демократии в более узком смысле этого слова — в смысле «самоуправления» народа самим собою. Это есть демократия, для которой главным принципом являет­ся политическое равенство, то есть способность всякого и каж­дого в равной мере участвовать в управлении государством. А так как управление всех и каждого реализуется по большей части при помощи голосования, то это есть демократия в ее плебисцитарном значении. При невозможности всех и каждого заниматься голосованием по всем государственным делам пле­бисцитарная демократия неизбежно превращается в избирательную и представительную. Народ голосует только при выборе депутатов, а эти последние уже именем народа голосуют государственные дела и выбирают от себя ответственную испо­лнительную власть.

Не отдают себе отчета, что эти два понятия демократии не вполне совпадают друг с другом. В первом из них раскрывается то, что в идее демократии есть абсолютное. Попробуйте поступить от противного и вообразить государство, которое было бы построено на началах прямо противоположных тому, что говорил Перикл. Государство, которое стремилось бы к благу небольшой части привилегированных. Государство, в котором один перед законом стоял бы в положении выгодном, другой — перед тем же за­коном и в той же ситуации ставился бы в положение ущемленное и невыгодное. Государство, которое награждало бы не по заслу­гам, а по протекции, и т.п. Такое государство никого прельстить не может, и едва ли народ пойдет его защищать.

Во втором понятии демократии мы имеем дело со средствами, при помощи которых государство осуществляет свои цели. Средства эти не могут не обнаруживать некоторой относительности. Трагизм демократии и заключается в том, что народ путем самоуправления, голосования, выборов может отменить все те блага и ценности, о которых говорил Перикл.

В виду этого различия двух понятий демократии лучше отличить их терминологически. Первое понятие, о котором говорил Перикл, мы будем называть не демократией, а демотией. В нем дело идет о социальном содержании государства о его ис­тинно «народном» характере. Во втором дело идет именно о народоправстве, о самоуправлении народном — и ему мы оставляем наименование демократии, что вполне соответствует и филологическому составу этого слова.

Теперь мы и можем ответить на поставленный выше вопрос: гарантийное государство не может не быть государством демотическим, что же касается элементов народоправства, то они должны в нем присутствовать, но не могут быть абсолютизированы. В нормальном порядке государство должно стремиться к самоуправлению, но из парламента, референдума, плебисцита, депутатских полномочий, выборов, избирательных систем народ не должен делать каких-то идолов. Нужно помнить, что демократия есть только средство для упрочения демотического порядка и там, где эти средства впадают в конфликт с идеей демотии, там они становятся непригодными и отменяются.

7.

И, наконец, последний вопрос: гарантийное государство есть ли республика или монархия? Вопрос поставлен нелепо. Все равно как если бы спросить: человек черен или рыж? Но, может быть, он просто блондин. Гарантийное государство не может быть монархией, если только термин этот понимать в то­чном смысле этого слова, а не в исторических вырождениях монархического начала. Монархией называется такое государство, в котором единственным высшим источником власти и ру­ководства является воля одного лица, занимающего в государстве положение исключительное и иерархически возвышающееся над всеми другими элементами государстве Оче­видно такой строй не совместим с гарантийным государством в котором верховенство или суверенитет принадлежит, с одной стороны, ведущей идее, с другой – тому народу, который эту идею выявляет и осуществляет. Значит ли это, что гарантийное государство есть республика? Республикой в современном смысле этого слова называется такая государственная форма, которая верховным носителем государственной власти считает голосующее большинство граждан. Идея республики ни исто­рически, ни фактически не отделима от теории народного суве­ренитета, которая последним и высшим выражением народной воли считает плебисцит; а основной догмой теории суверените­та является культ большинства, абсолютизация большинства, вера в то, что устами большинства, говорит истина и справедли­вость. Мы не отрицаем принципа большинства, но считаем его принципом чисто техническим и относительным. Мы не разде­ляем веры, которая вдохновляла Руссо и других чистых демократов, что большинство никогда не ошибается. Оттого мы и не можем считать «общую волю» безусловно суверенной. Для нас суверенной является основная государственная идея. «Общая воля» в признании этой идеи не сотворила ее и не породила. Она только ее нашла, как Евклид нашел свои аксиомы, как Га­лилей нашел формулированные им законы движения. «Общая воля» - не творец, но только орган для восприятия идеи. В то же время никто, кроме народа, не мог найти эту идею, не мог ее воспринять. Никто, кроме народа, принадлежащего к известно­му культурному миру и призванному к осуществлению извест­ной исторической миссии. Принцип и народ в известном смысле нераздельны – идея нема без народа, народ слеп без идеи, им обоим и должен принадлежать суверенитет в государстве. Оттого гарантийное государство и является демотической идеократией или идеократической демотией.

В каком же смысле такое государство можно назвать республикой? Очевидно, не в современном смысле «самодержавия» народа. Гарантийное государство не знает самодержцев – ни личных, ни коллективных. Но если идею республики толковать в древнем, римском, цицероновском смысле – res publica, как «общее дело», о котором учили и русские философы, то, в этом смысле гарантийное государство есть режим республиканский. Гарантийное государство есть государство Общего Дела – и мы верим – ему принадлежит будущее.

Алексеев Н.Н. Русский народ и государство / Сост. А. Дугин, Д. Тараторин. М.: «Аграф», 2003. С. 372-376, 378-380, 381-385.