3. Пределы и ограничения конституционных прав и свобод

А. Маунц Т. Государственное право Германии (ФРГ и ГДР). М., 1959. С. 170-173.

2 . Воля Основного закона, несомненно, направлена на то, чтобы перечень основных прав главенствовал над законодательством, исполнительной властью и правосудием и тем самым над общей организацией государства. О наличии этой воли нужно заключить из разд.3 ст.1 Основного закона. Лишь постольку, поскольку отдельная статья об основном праве сама содержит явственную «оговорку о законе», обычное законодательство возвышается над основными правами. На основе так называемой оговорки о специальном законе, сделанной к основному праву, обычный законодатель управомочен вторгаться даже в самое содержание основного права и актом законодательства устанавливать пределы осуществления основного права. Конечно, при этом законодатель в свою очередь подчиняется ограничениям, установленным разд.1 ст.19 (общий характер закона, обозначение ограничиваемого основного права) и разд.2 (гарантия существа содержания). От этих ограничений основных прав конститутивного характера, основанных на оговорках о специальных законах, следует отличать общие, присущие каждому праву и каждой свободе уже в силу конституции имманентные пределы, в качестве которых разд.1 ст.2. Основного закона называет права других лиц, конституционный порядок и нравственный закон.

Если законодатель действует в рамках этих имманентных, заранее установленных конституцией пределов основного права, то он не создает конститутивным образом новых ограничений основного права, а наполняет содержанием преподанное Основным законом понятие конституционного порядка…, причем делает это лишь декларативным образом, точнее, в виде истолкования. Поэтому не рекомендуется называть «генеральной оговоркой о законе» это полномочие законодателя на декларативное истолкование уже конституционно установленных пределов основного права, так как государственное право буржуазного правового государства традиционно подразумевает под «оговоркой о законе» полномочие законодателя на настоящее вторжение в сферу собственного основного права. Правильнее было бы говорить здесь о конституционной оговорке относительно истолкования имманентных пределов основного права. Что касается охватываемого ими предмета, то генеральная конституционная оговорка и оговорка о специальном законе исключают одна другую: поскольку достаточно оговорки о специальном законе, нельзя и нет нужды при том же существе дела прибегать к генеральной конституционной оговорке; если же оговорки о специальном законе для настоящих ограничений основного права недостаточно, она не может быть заменена ссылкой на общую конституционную оговорку.

Поэтому законы, толкующие, раскрывающие содержание основного права, также не подчиняются ни смысловым, ни формальным ограничениям разд.1 и 2 ст.19 Основного закона; границы содержания этих законов находятся в имманентных пределах основного права, которые являются для них заранее данными рамками и подлежат толкованию в этих законах. Законы, которые применительно к определенному основному праву в подробностях описывают установленные для него конституционным порядком пределы, не должны сами по своему содержанию грешить против этого конституционного порядка. Здесь существует мысленный мост между разд.1 ст.2 и разд.3 ст.20 Основного закона, который в общей форме связывает законодательство с конституционным порядком. Напротив, нельзя рассматривать в качестве подходящего пути желание, не прибегая к помощи ст.2 Основного закона, мимоходом, вводить в каждое основное право такой имманентный предел, который препятствует пользованию каким бы то ни было основным правом, если этим нарушаются общественные интересы, например функционирование общественного городского транспорта . Это может означать разложение основных прав на неопределенные, неписаные понятия, на которые в конституции нет и намека, и тем самым в конечном счете ликвидацию основных прав.

[…]