Влияние нарушения на результат судебного разбирательства с точки зрения российского процессуального права

В постановлении N 21 обойден молчанием вопрос о соотношении заложенных в Рекомендации КМСЕ N R 2000 (2) критериев для возобновления производства по делу и принципов, закрепленных в российском законодательстве. Согласно указанной Рекомендации и практике КМСЕ пересмотр решений или возобновление производства по делу (в случае процессуальных нарушений) необходим, если характер нарушения ставит под сомнение исход самой национальной процедуры по делу. Этот критерий сужает сферу пересмотра.

В то же время российское процессуальное законодательство не ставит необходимость пересмотра судебных постановлений в таких случаях в зависимость от влияния допущенного нарушения на исход дела. По буквальному смыслу ст. 413 УПК РФ, ст. 392 ГПК РФ, ст. 311 АПК РФ в случае установления Европейским судом соответствующего нарушения дело подлежит пересмотру. По сути, национальные законоположения предполагают возможность пересмотра и в тех случаях, когда причинно-следственная связь между имевшим место нарушением и исходом процесса неочевидна.

Более того, традиционно в российском судопроизводстве ряд процессуальных нарушений рассматривается как безусловные основания для отмены судебных решений. Так, в соответствии с ч. 4 ст. 330 ГПК РФ безусловными основаниями для отмены судебных постановлений в апелляционном порядке являются, в частности: рассмотрение дела судом в незаконном составе; рассмотрение дела в отсутствие кого-либо из лиц, участвующих в деле и не извещенных надлежащим образом о времени и месте судебного заседания; нарушение правил о языке, на котором ведется судебное производство; принятие судом решения о правах и об обязанностях лиц, не привлеченных к участию в деле; нарушение правила о тайне совещания судей при принятии решения. Схожие положения установлены АПК и УПК РФ.

В указанных случаях речь идет о таких нарушениях фундаментальных процессуальных прав, которые кажутся несовместимыми с понятием справедливого судебного разбирательства, элементы которого перечислены в ст. 6 Конвенции. Эта несовместимость, в принципе, не зависит от того, каким был окончательный результат процесса. Соответствующие нарушения могут выступать основаниями для отмены как в ординарных судебных инстанциях (апелляционной в гражданском и уголовном процессе, апелляционной и кассационной в арбитражном процессе), так и в экстраординарных (кассационной и надзорной инстанции в гражданском и уголовном процессе, надзорной инстанции в арбитражном процессе).

Однако в логике КМСЕ, да и самого Европейского суда, как было показано выше, сам факт подобных нарушений еще не свидетельствует о безусловной необходимости пересмотреть дело. Какой же подход было бы целесообразно и разумно выработать для таких случаев в российской судебной практике?

Пересмотр по вновь открывшимся или новым обстоятельствам все-таки не является ординарным средством защиты прав и исправления судебных ошибок. Кроме того, основания для отмены по итогам рассмотрения дела, например, апелляционным судом и наднациональным судебным органом не могут и не должны быть идентичными. Важнейшим фактором здесь является время: как правило, от рассмотрения дела в национальных судах до принятия по нему окончательного постановления Европейским судом проходит значительный период, в течение которого принятые национальными судами решения продолжают жить и порождать правовые последствия как для сторон, так и для других лиц; доказательства могут утрачиваться, а осужденные отбывают назначенное наказание. Соответственно, и подход к пересмотру таких актов должен быть более взвешенным и учитывать больше факторов. Кроме того, следует учитывать, что многие процессуальные нарушения, влияние которых на результат судебного разбирательства неочевиден, отчасти компенсируются самим Европейским судом путем присуждения справедливой компенсации.

Наднациональная юрисдикция в данном случае предъявляет более осторожные требования в том, что касается необходимости пересмотра окончательных судебных решений, однако сами национальные юрисдикции вправе устанавливать и более высокий стандарт по сравнению со стандартом, вытекающим из конвенционной практики. Так, если национальный суд, в который с заявлением о пересмотре судебного акта обратилось заинтересованное лицо, сочтет, что допущенные нарушения процессуального характера, не выявленные национальными судами при рассмотрении дела*(19), носят с точки зрения российского законодательства и практики безусловный характер, а права, которые нарушены, относятся к фундаментальным процессуальным правам, он вправе допустить пересмотр.

Таким образом, даже безусловные с точки зрения национального законодательства и практики основания для отмены судебного решения, установленные Европейским судом, не должны автоматически влечь пересмотр судебных постановлений. Здесь требуется индивидуальный подход, учитывающий совокупность факторов: период времени, прошедший с момента рассмотрения дела российскими судами и допущенного нарушения; состояние правоотношений, установленных судом, в настоящее время; влияние вынесенного решения на права других лиц, участвующих в процессе, и возможное воздействие пересмотра дела на их правовом положении; способ устранения нарушения, выбранный ЕСПЧ.

С точки зрения процессуальной экономии и целесообразности и с учетом возможности восстановления прав заявителя (посредством денежной компенсации) целесообразно ограничить случаи пересмотра лишь теми, в которых прослеживается очевидная связь между нарушением и результатом судебного разбирательства для заявителя.

Данный критерий носит оценочный характер, и оценку эту наиболее логично осуществлять национальным судам, имеющим более полный доступ ко всем материалам дела. С процессуальной точки зрения такая оценка целесообразна, например, в процессе рассмотрения заявления о пересмотре судебных постановлений (о возобновлении производства по делу). Если, с точки зрения суда, такая причинно-следственная связь отсутствует, возможен отказ в пересмотре, например, на том основании, что права заявителя были восстановлены путем присуждения и выплаты ему справедливой компенсации. Такой отказ должен быть надлежаще мотивирован.

Кроме того, рассматривая вопрос о возможности пересмотра судебного акта, судья должен удостовериться, отсутствуют ли обстоятельства, препятствующие пересмотру по существу, в том числе потенциальное нарушение прав других лиц, установленных судебным решением, а также будет ли способствовать такой пересмотр реальному восстановлению прав заявителя.

При этом крайне важно избегать другой крайности - автоматического отказа в пересмотре судебных постановлений лишь по тому основанию, что дело касается спора между частными лицами; каждый случай должен анализироваться индивидуально с учетом всех обстоятельств.

На необходимость дифференцированного подхода к оценке необходимости пересмотра судебных постановлений по гражданским делам в случае установления Европейским судом нарушений Конвенции указал и КС РФ в постановлении от 26.02.2010 N 4-П, отметив, что "решение вопроса о возможности пересмотра обжалуемого судебного постановления должно приниматься компетентным судом исходя из всестороннего и полного рассмотрения доводов заявителя и обстоятельств конкретного дела" (п. 3.5 мотивировочной части). Данный вывод был подтвержден КС РФ также в определении от 07.06.2011 N 853-О-О, подчеркнувшем, что само по себе обращение лица с заявлением о пересмотре судебного постановления по вновь открывшимся обстоятельствам в случае, если Европейским судом установлено нарушение положений Конвенции при рассмотрении конкретного дела, по которому было вынесено данное постановление, не влечет его автоматической отмены по вновь открывшимся обстоятельствам: наличие оснований для такой отмены - с учетом обстоятельств конкретного дела, характера нарушения и возможных способов восстановления нарушенных прав заинтересованных лиц - устанавливается компетентным судом в предусмотренных процессуальным законодательством процедурах (абз. 2 п. 2.4).