Экзамен зачет учебный год 2023 / Ковлер СООТНОШЕНИЕ ЕВРОПЕЙСКОГО КОНВЕНЦИОННОГО И НАЦИОНАЛЬНОГО КОНСТИТУЦИОННОГО ПРАВА - ОБОСТРЕНИЕ ПРОБЛЕМЫ (ПРИЧИНЫ И СЛЕДСТВИЯ)
.docxРАЗВИТИЕ КОНВЕНЦИОННЫХ ПРАВ
А.И. КОВЛЕР
СООТНОШЕНИЕ ЕВРОПЕЙСКОГО КОНВЕНЦИОННОГО И НАЦИОНАЛЬНОГО КОНСТИТУЦИОННОГО ПРАВА - ОБОСТРЕНИЕ ПРОБЛЕМЫ (ПРИЧИНЫ И СЛЕДСТВИЯ)
Ковлер Анатолий Иванович.
Доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации.
С 1979 по 1999 г. работал в Институте государства и права Российской академии наук, а также главным редактором журнала "Государство и право", с 1999 по 2012 г. - судьей Европейского суда по правам человека, избранным от Российской Федерации.
В настоящее время - профессор Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова и Высшей школы экономики, Международного центра по европейской подготовке (Ницца). Председатель редакционного совета журнала "Международное правосудие", член редакционных советов журналов "Права человека. Практика Европейского суда по правам человека", "Бюллетень Европейского суда по правам человека. Российское издание", "Сравнительное конституционное обозрение", ряда зарубежных журналов.
Автор работ по европейскому и конституционному праву, по антропологии права и правам человека, а в последнее время и по литературоведению (А. Камю).
Создание и деятельность органов международного правосудия вызывают обострение интереса к проблемам соотношения международного права и национального, прежде всего конституционного, права. Автор предлагает вернуться к идее взаимосвязи обеих правовых систем, исключающей отношения господства и подчинения. На примере имплементации Европейской конвенции по правам человека рассматриваются вопросы соотношения национального суверенитета и международного (европейского) правопорядка, субсидиарности европейской системы защиты прав человека по отношению к национальным средствам правовой защиты. Критически анализируются правовые позиции Европейского суда по правам человека последних лет, отмеченные "судейским активизмом".
Interaction of the European Conventional Law and the National Constitutional Law - Aggravation of the Problem (Causes and Effects)
A.I. Kovler
The creation and activities of the institutions of international justice excite a keen interest for the problems of interaction between the international and national, especially constitutional, law. The author proposes to return to an idea of mutual correlation of both systems excluding a relationship of domination and submission. Giving as an example the enforcement of the European Convention on Human Rights the author analyses the problem of interaction between the national sovereignty and international legal order, the subsidiarity of the European system of protection of human rights towards the national effective remedies. The legal positions of the European Court of Human Rights of the recent period are analyzed under a critical view as marked by a "judicial activism".
Для начала немного истории. В 1881 г. выдающийся русский ученый, юрист-международник Леонид Алексеевич Камаровский (1846 - 1912) защитил в Московском университете докторскую диссертацию на тему "О международном суде" <1>. В ней он обосновывал идею образования из представителей всех стран Европы и Америки международного суда, решения которого хотя и имели бы силу морального решения, должны были бы неукоснительно выполняться под угрозой санкций, включая военные меры, за их неисполнение. Утверждалась идея международного суда как фактора обеспечения господства права в международных отношениях <2>.
--------------------------------
<1> См. репринт: Камаровский Л.А. О международном суде. М.: Зерцало, 2007. См. также: Ржевская В.С. Международный суд как средство поддержания международного мира: сравнительный анализ предложений Л.А. Камаровского и Г. Кельзена // Международное правосудие. 2013. N 3. С. 38 - 51.
<2> См.: Каламкарян Р.А. Международный суд в миропорядке на основе господства права. М.: Наука, 2012.
В это же время другой выдающийся российский ученый и дипломат Фридрих (Федор Федорович) Мартенс (1845 - 1909) <1>, признанный во всем мире как родоначальник современного международного гуманитарного права, выступает с идеей, ставшей известной как "оговорка Мартенса", согласно которой в случаях, не предусмотренных принятыми установлениями, население и воюющие стороны остаются под охраной и действием начал международного права, поскольку они вытекают из установившихся между цивилизованными народами обычаев, из законов человечности и требований общественного сознания. Ф. Мартенс также выступал за создание международного контрольного механизма по соблюдению основных принципов международного права, был членом Постоянной палаты третейского суда в Гааге (это позднее, в 1902 г. начнет работать в режиме судебного органа Постоянная палата международного правосудия - прообраз Международного суда ООН).
--------------------------------
<1> См.: Мартенс Ф.Ф. Современное международное право цивилизованных народов. СПб., 1882 - 1883 (репринт: М., 1996). О нем: Пустогаров В.В. С пальмовой ветвью мира. Федор Федорович Мартенс - юрист, дипломат, публицист. М.: Междунар. отношения, 1993.
Известный русский цивилист Иосиф Алексеевич Покровский (1868 - 1920), завершая в послереволюционной голодной Москве свой труд "Государство и человечество" (1919), мечтал о создании международного суда, стоящего на страже прав человека...
Можно было бы совершить более далекий по времени экскурс в историю идей международного правосудия и вспомнить, что уже Данте, обосновывая свои идеи о "светской монархии", предлагал, чтобы все раздоры между правителями решались судом ("Монархия", I, X), а высшую силу имела бы справедливость и свобода (Там же. I, XI - XII). Идею международного суда высказывали родоначальник проекта объединенной Европы чешский князь (король по самоназванию: ) Иржи Подебрадский (1420 - 1447) и Гуго Гроций (1583 - 1645) в его труде "О праве войны и мира".
Даже краткий экскурс в историю позволяет убедиться в том, что концепция органа международного правосудия формировалась столетиями и получила отклик в отечественной правовой науке, по крайней мере в умах масштабно мыслящих ее представителей. Это не снимает, а скорее ставит на определенную высоту интеллектуальной деятельности проблему соотношения международно-правовых обязательств государств и государственного суверенитета в разных его проявлениях. Более того, проблема эта заострилась (а некоторыми была намеренно обострена) в связи с участием России в системе Европейской конвенции по правам человека. Как справедливо отмечает один из авторов, этой проблемой озабочена как доктрина, так и судебная практика <1>. Если бы только они одни.
--------------------------------
<1> См.: Любченко М.Я. К вопросу о значении постановлений Европейского суда по правам человека // Право и политика. 2013. N 8. С. 1053 (в работе, в частности, приведена исчерпывающая библиография работ по обозначенной теме).
Например, депутат Государственной Думы Евгений Федоров предлагает отменить "превосходство" международных норм права над российским законодательством. Для этого парламентарий хочет исключить формулировку "согласно общепризнанным принципам и нормам международного права" из состава всех законодательных актов <1>. Как поступить с аналогичными положениями Конституции РФ, уважаемый депутат советов не дает. Может быть, прислушаться к совету В.Д. Зорькина: "К сожалению, сегодня слишком многие радетели за интересы современного государства пытаются спасать это государство от любых международных систем, ущемляющих его суверенитет. Подобная позиция кажется близорукой. Вопрос не в том, чтобы препятствовать созданию более сильной международной системы, как политической, так и правовой. Такая система все равно рано или поздно будет создана. Борьба с ее созданием все больше напоминает борьбу знаменитых луддитов, которые пытались разрушать машины, а не менять отношения между хозяевами этих машин и наемными рабочими.
--------------------------------
<1> top.rbc.ru/politics/24/12/2013
Нет, не в блокировании международного решения глобальных проблем современной эпохи заключено спасение современного государства. Спасение современного государства в том, и только в том, чтобы мировая система, отвечающая современным требованиям, была построена именно государствами и именно для обеспечения национальной и глобальной безопасности" <1>.
--------------------------------
<1> Зорькин В.Д. Право в условиях глобальных перемен М.: Норма, 2013. С. 383.
Одни авторы - и их, слава богу, большинство - озаботились проблемой соотношения постоянно мутирующей российской правовой системы с уже достаточно стабильной системой европейских стандартов в области прав человека и разрешением неизбежных в этой связи коллизий <1>. Другие более радикально ставили проблему "или-или": или "примат" международного права (при этом размахивали, как флагом, текстом Конституции РФ - ч. 4 ст. 15), или "независимость" российской правовой системы от любых влияний извне (тоже размахивая текстом Конституции РФ, на сей раз ч. 1 ст. 15).
--------------------------------
<1> См., к примеру: Берестенев Ю. Российская правовая система и европейские стандарты // Российская юстиция. 2001. N 1; Воинов И. Разрешение коллизий норм европейского и российского права // Российская юстиция. 2001. N 6; Занина М. Коллизии норм национального права и Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод // Российская юстиция. 2005. N 11.
В спор не раз был вовлечен и Конституционный Суд РФ, вынужденный в который раз терпеливо, как подобает хорошему педагогу, разъяснять суть этих правоотношений. Так, в своем Постановлении от 26 февраля 2010 г. по поводу положения ст. 392 ГПК РФ о пересмотре дел с целью восстановления нарушенных прав Суд напомнил:
"Поскольку права и свободы человека и гражданина, признанные Конвенцией о защите прав человека и основных свобод, - это те же по своему существу права и свободы, что закреплены в Конституции Российской Федерации, подтверждение их нарушения соответственно Европейским судом по правам человека и Конституционным Судом Российской Федерации - в силу общей природы правового статуса этих органов и их предназначения - предполагает возможность использования в целях полного восстановления нарушенных прав единого институционального механизма исполнения принимаемых ими решений. Соответственно, исходя из требований Конституции Российской Федерации и Конвенции о защите прав человека и основных свобод, положения статьи 392 ГПК Российской Федерации должны рассматриваться в системе действующего правового регулирования в непротиворечивом нормативном единстве, в том числе с учетом того, что пункт 5 части второй данной статьи относит к вновь открывшимся обстоятельствам признание Конституционным Судом Российской Федерации не соответствующим Конституции Российской Федерации закона, примененного в конкретном деле, в связи с принятием решения по которому заявитель обращался в Конституционный Суд Российской Федерации, и интерпретироваться на основе правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации относительно правовых последствий его решений, сформулированных в ряде определений" <1>.
--------------------------------
<1> Цит. по: Собрание законодательства РФ. 2010. N 11. Ст. 1255.
О том, что вопрос о соотношении международного (европейского) и национального права имеет большое значение для российского судопроизводства, свидетельствует дискуссия, открытая Российской академией правосудия и журналом "Российское правосудие" в тот самый момент, когда Европейский суд стал "выдавать" десятки постановлений по нарушению права на справедливое правосудие в России <1>. Эта дискуссия касалась взаимодействия различных отраслей отечественного права с международными европейскими стандартами <2>. Благодаря ей были подняты вопросы, выходящие за рамки сугубо процессуальных аспектов судопроизводства и касающиеся функционирования всей правовой и судебной системы Российского государства <3>.
--------------------------------
<1> Применение судами общепризнанных принципов международного права и международных договоров Российской Федерации при осуществлении гражданского и уголовного судопроизводства // Российское правосудие. 2007. N 6.
<2> Назовем лишь некоторые публикации тех лет: Лаптев П.А. Правовые позиции Европейского суда по правам человека и правовая система Российской Федерации // Российское правосудие. 2008. N 11; Заздравных И.Г. Практические вопросы организации работы по осуществлению в Белгородской области правосудия, отвечающего европейским стандартам // Российское правосудие. 2010. N 4; Ершов В.В., Ершова Е.А. Современные теоретические проблемы применения международного права российскими судами // Российское правосудие. 2010. N 11; Они же. Современные теоретические и практические проблемы применения международного трудового права российскими судами // Российское правосудие. 2010. N 12; Переплесина Е.М. Применение общепризнанных принципов и норм международного права, международных договоров Российской Федерации, решений Европейского суда по правам человека судами общей юрисдикции и мировыми судами // Российское правосудие. 2011. N 3.
<3> См.: Носникова Н. Международно-правовые стандарты в области судопроизводства: проблемы судебной реформы в Российской Федерации // Сравнительное конституционное обозрение. 2008. N 3; Лыгин Н.Я., Ткачев В.Н. Международно-правовые стандарты и конституционная законность в российской судебной практике. М.: Статут, 2012; Велиева Д.С., Калашников С.В. К вопросу о роли норм международного права в судебной системе Российской Федерации // Гражданин и право. 2013. N 4 - 5.
Надо признать, в целом юристы-профессионалы, прежде всего судьи, положительно воспринимают усиливающуюся с каждым годом взаимосвязь российского права с европейским, олицетворением которого является Европейская конвенция по правам человека. Но это не снимает вопросов, имеющих своим происхождением укоренившееся в умах поколений правоведов представление о некой "пирамиде права" Ганса Кельзена как отражении конструкции так называемой иерархии норм в системе права. Примечательно, что критиком идеи "пирамиды права" сейчас активно выступает председатель Федерального конституционного суда Германии А. Фоскуле, противопоставляя ей идею "мобиля", в котором каждый элемент функционально важен <1>.
--------------------------------
<1> См.: Фоскуле А. Пирамида или мобиль? - защита прав человека европейскими конституционными судами (выступление на церемонии открытия судебного года - 2014 в Европейском суде по правам человекам) // Права человека. Практика Европейского суда по правам человека. 2014. N 4. С. 8 - 12.
В последнее время происходит активное противопоставление Конституции РФ и Европейской конвенции. Это противопоставление имеет, по нашему убеждению, объективную причину. Верный своему праву (ст. 32 Конвенции) на автономное толкование Конвенции и не будучи связанным положениями национального права, Европейский суд неоднократно в своих постановлениях приходит к выводу о том, что источником нарушения того или иного права заявителя было "качество закона". Так было, скажем, в известном Постановлении Большой Палаты по делу Анатолия Быкова (Bykov v. Russia [G.C.], 10 марта 2009 г.), в котором критике подвергся Закон об оперативно-розыскной деятельности: "...для того чтобы соответствовать требованию "качества закона", закон, наделяющий государственные органы усмотрением, должен содержать указание на пределы этого усмотрения" (§ 76 Постановления). Так было и в Постановлении по делу Константина Маркина (Konstantin Markin v. Russia [G.C.], 22 марта 2012 г.), в котором объектом критики были некоторые положения Закона о статусе военнослужащих и из-за которого вспыхнула с новой силой кампания в защиту правового суверенитета, выразителем которого определена Конституция РФ. Вопрос был поставлен ребром: что для нас важнее - Конституция РФ или Европейская конвенция, подобно тому, как детей ставит в тупик вопрос: кого ты больше любишь - маму или папу?
В этой связи хотелось бы привести мнение профессора Е.Т. Усенко: "На наш взгляд, независимости обеих правовых систем друг от друга действительно нет и быть не может. "Отношение" всегда предполагает "связь". Но каков характер этой связи? На этот вопрос отечественная доктрина международного права отвечает определенно: связь между обеими правовыми системами не имеет характера господства и подчинения. Связь эта характеризуется координацией, взаимосогласованностью, взаимодополняемостью рассматриваемых объектов в сфере их взаимодействия". В качестве примера, по мнению Е.Т. Усенко, можно привести заключение и действие международного договора (а именно таковым договором является Европейская конвенция): "Без одновременного соблюдения существенных норм обоих правопорядков заключить (и добавим от себя - соблюдать. - А.К.) действительный международный договор невозможно" <1>.
--------------------------------
<1> Усенко Е.Т. Соотношение и взаимодействие международного и национального права и Российская Конституция // Российское правосудие. 2008. N 12. С. 11 - 12.
Говоря обобщенно, можно утверждать, что речь идет о толковании в их совокупности ч. ч. 1 и 4 ст. 15 Конституции РФ. Напомним их:
Статья 15
1. Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации.
<...>
4. Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора.
Повторим еще раз: оба положения Конституции РФ следует, по нашему убеждению, толковать в их взаимосвязи, в противном случае мы либо встаем на путь одностороннего толкования, либо - что еще хуже - прибегаем к недобросовестному приему "выпячивания" конституционного или международно-правового аспекта. Более того, их противопоставление столь же опасная и ненужная затея, как и противопоставление "приоритета" прав и интересов личности и "приоритета" государства. Сошлемся на мудрое размышление профессора С.А. Авакьяна о том, что скрепляющим элементом общественных процессов в условиях глобализации являются "общие конституционные ценности", такие как служение конституционных норм и правил интересам человека и гражданина, закрепление плюрализма форм собственности, закрепление демократического режима власти и т.п. <1>. Верно и то, что из Основного Закона не следует надконституционности общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров, а в ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, согласно официальному комментарию Конституционного Суда РФ, "речь идет о принципиальном согласии Российского государства со сложившимися международными стандартами и о конституционном восприятии их в качестве масштабов правотворчества и правоприменения" <2>.
--------------------------------
<1> См.: Авакьян С.А. Глобализация, общие конституционные ценности и национальное регулирование // Размышления конституционалиста. Избранные статьи. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2010. С. 289 - 295.
КонсультантПлюс: примечание.
Комментарий к Конституции Российской Федерации (постатейный) под ред. В.Д. Зорькина включен в информационный банк согласно публикации - Норма, Инфра-М, 2011 (2-е издание, пересмотренное).
<2> Конституционный Суд Российской Федерации. Комментарий к Конституции Российской Федерации / Под ред. В.Д. Зорькина. 3-е изд. М.: Норма, 2013. С. 164 - 165 (автор комментария к ст. 15 - Б.С. Эбзеев).
Хотелось бы тем не менее посмотреть на проблему шире, ведь соотношение конституционного и международного права есть часть общетеоретической и практической проблемы соотношения и взаимовлияния национального и международного права. Не будем детально рассматривать каждую из существующих концепций относительно соотношения международного и внутригосударственного права - дуалистическую (их жесткое различие), монистическую (приоритет международного права как высшей ступени права) и другую монистическую концепцию о приоритете национального права над международным <1>. В конечном счете эти традиционные концепции уже не могут предложить системных решений для преодоления возникающих правовых коллизий. К тому же сама проблема соотношения двух систем права выводит на проблему государственного суверенитета и того состояния умов, которое профессор Игорь Барциц охарактеризовал как "конституционный патриотизм" <2>. Шире смотрит на проблему В.Д. Зорькин, председатель Конституционного Суда РФ, настаивая на необходимости осмысления различных аспектов деятельности наднациональных судебных органов, в частности механизмов разрешения неизбежных конфликтов между национальными и наднациональными уровнями правосудия: "Такое осмысление тесно связано с трактовкой базовых понятий, лежащих в основе современного мироустройства: верховенство права, права человека, суверенитет и его делегирование и т.п." <3>. Представляется, что именно в этом ключе "базовых понятий", а не в эмоциональном и конъюнктурном реагировании на возникающие время от времени правовые коллизии следует вести поиск "золотой середины" в поставленной проблеме.
--------------------------------
<1> Сошлемся на работы: Корнев В.Н. Основополагающие принципы международного и внутригосударственного права // Российское правосудие. 2010. N 12. Эта проблема затронута и в работах Б.Л. Зимненко, в частности в его фундаментальном труде: Международное право и правовая система Российской Федерации. М.: Статут, 2010. Т. 1 - 2.
<2> См.: Барциц И. Доктрина "конституционного патриотизма": российские мечтания по мотивам европейского идеала с германскими корнями // Государственная служба. 2013. N 5.
<3> Зорькин В.Д. Россия и Европейский суд по правам человека: взаимодействие внутригосударственного и межгосударственного правосудия // Закон. 2013. N 10. С. 4.
Начнем со "святая святых" - с суверенитета и его делегирования (и (или) "ущемления") в сочетании с принципом субсидиарности, т.е. дополнительности, международного и европейского правосудия. Автору уже приходилось высказываться на эту тему в малотиражных сейчас правовых журналах <1>, поэтому резюмируем свою позицию, рискуя попасть под прицел всевидящего "Антиплагиата", хотя резюмируем свои собственные мысли. Но прежде отметим, что тема государственного суверенитета стала в последние годы подлинным хитом в публикациях по проблемам международного права, особенно в плане взаимодействия государств с органами международного правосудия <2>. Не наша задача давать им оценку, но разброс мнений здесь большой - от отстаивания идеи о "неделимости" государственного суверенитета до апологетики "ограниченного суверенитета" под воздействием глобализации и роста роли органов международного правосудия в мировом правовом порядке.
--------------------------------
<1> См.: Ковлер А.И. Сцилла и Харибда Европейского суда: субсидиарность или правовой активизм? // Сравнительное конституционное обозрение. 2010. N 6; Ковлер А.И. Исполнение постановлений Европейского суда по правам человека: субсидиарность и/или "суверенная воля"? // Право Украины. 2011. N 5 - 6; Ковлер А.И. "Моральный суверенитет" перед лицом "государственного суверенитета" в европейской системе защиты прав человека // Международное правосудие. 2013. N 3; Kovler A. La Cour des droits de l'homme face la // L'Europe en formation. 2013. N 368.
<2> См.: Моисеев А.А. Суверенитет государства в международном праве. М.: Восток-Запад, 2011; Беше-Головко К. Россия: государство и суверенитет versus общество и легитимность // Сравнительное конституционное обозрение. 2011. N 3; Будылин С.Л. Конвенция или Конституция? Международное право и пределы государственного суверенитета // Закон. 2013. N 12; Кузнецова Е. Ускользающий суверенитет: Статус-кво против идеологии перемен. М.: Аргамак-Медиа, 2013; Дудко И.Г., Гагаева Е.А. Влияние европейского права на конституционное право государств Центральной и Восточной Европы. М.: Юрлитинформ, 2013; Бредихин А.Л. Суверенитет как политико-правовой феномен. М.: Инфра-М, 2014.
Дискуссия эта на самом деле не нова. Уже у истоков создания единой Европы столкнулись концепции "федералистов", отстаивавших идею "глобальной федерации", в которой растворяется суверенитет государств, и "юнионистов", выступавших за проект Европы как союза суверенных государств. В конце концов их примирили угроза с Запада - колонизация со стороны Америки и угроза с Востока - сталинизация режимов через мощные компартии. Но тем не менее против учреждения Европейского суда с обязательной юрисдикцией для стран - участников Европейской конвенции выступили такие государства, как Дания, Греция, Нидерланды, Норвегия, Соединенное Королевство, Турция, Швеция. В качестве компромисса была предложена идея Суда с "факультативной юрисдикцией" (т.е. юрисдикцией, признаваемой или не признаваемой государствами <1>), а органом урегулирования конфликтов граждан с государствами становилась Комиссия, и то при условии, что государства признавали право на индивидуальную жалобу <2>.
--------------------------------
<1> Так, Франция признала обязательную юрисдикцию 2 октября 1981 г. с приходом к власти Ф. Миттерана, Турция - в январе 1990 г. Только вступление в силу 1 ноября 1998 г. Протокола N 11 к Конвенции положило конец этому "хотению-нехотению" государств.
<2> Франция признала это право 3 мая 1974 г. (жест нового президента В. Жискар д'Эстена), Греция - 29 ноября 1985 г., Турция - в январе 1987 г. О перипетиях дипломатического торга вокруг принятия Европейской конвенции и учреждения Европейского суда см.: Дженис М., Кей Р., Брэдли Э. Европейское право в области прав человека. Практика и комментарии / Пер. с англ. М.: Права человека, 1997.
И тем не менее общим доминирующим "трендом" послевоенной Европы стало признание универсальности прав человека. Прежде всего следует помнить о том, что принятие после Второй мировой войны большого массива правовых актов по правам человека, прежде всего Всеобщей декларации прав человека 1948 г., произвело настоящую революцию в правовом бытии человека, сделав его впервые в истории существом универсальным. Человеческая личность больше не была замкнута исключительно правовыми рамками "своего" государства. Человек, образно говоря, разрывает цепи государства, как раньше в доисторические времена он разрывал цепи общины, рода, племени, - его правовое бытие приобрело мировое измерение. Права человека становились глобальным мерилом права. С.С. Алексеев писал по этому поводу в своей книге "Восхождение к праву", что "в современных условиях неотъемлемые права человека по своей юридической силе не только не уступают в современных демократических государствах установлениям национальных законов всех рангов, но и в принципе имеют по отношению к ним приоритетное юридическое действие" <1>. Другой известный у нас юрист, бывший канцлер Европейского суда М. де Сальвиа, писал уже применительно к европейской системе защиты прав человека: "Общая гарантия прав и свобод основана в Европе на распределении компетенций между двумя уровнями суверенитета: национальным уровнем, на котором осуществляется исходный суверенитет государств, объединенных в Совет Европы, и наднациональным уровнем, в виде системы контроля, созданного Европейской конвенцией по правам человека, где укоренился суверенитет морали и права" <2>.