Право и информационные технологии

Введение

Алексей Стлровойтов

Стремительное развитие информационных технологий и появление особых, динамичных форм социальной органи­зации, вписывающихся в концепцию информационного общества, поставило новые сложные проблемы перед та­кими «традиционными» общественными подсистемами, как государство и право.

Нормальное, эффективное развитие правовых отно­шений невозможно без обеспечения достаточного уровня преемственности, предсказуемости, стабильности норма­тивных регуляторов. К более инерционным можно отнести только, пожалуй, религиозные и моральные отношения, изменчивость которых в еще большей степени ограничи­вают традиции, обычаи, подсознательные иррациональ­ные импульсы.

В результате сферы соприкосновения изменчивых ин­формационных и стабильных, основанных на преемствен­ности государственно-правовых отношений зачастую ха­рактеризуются повышенной конфликтностью, нерешен­ностью ряда ключевых вопросов и неопределенностью общих принципов регулирования.

В большинстве государств законодатели пытаются от­стаивать позицию, направленную на сохранение традици­онных правовых ценностей и институтов. Это, как прави­ло, не означает установления запретов на использование информационно-коммуникационных технологий в опре­деленных сферах. В первую очередь речь идет о том, что к отношениям, возникшим в сфере применения информа­ционно-коммуникационных технологий, применяются те же принципы «традиционного» правового регулирования, что и ко всем иным общественным отношениям. В боль­шинстве случаев это допустимо и не вызывает проблем (например, в сфере отношений провайдеров и их клиен­тов). Тем не менее выделяются десятки сфер, в которых такой подход низкоэффективен, он не позволяет ни рас­крыть преимущества и специфику информационных тех­нологий, ни обеспечить полноценную реализацию пра­вовых норм. В качестве примера можно привести такие сферы, как борьба со «спамом», доказывание с использо­ванием информационных технологий, электронное оказа­ние публичных услуг, соотношение электронного и бу­мажного документооборота, электронное голосование, выявление и преследование правонарушителей в инфор­мационно-коммуникационном пространстве, соотноше­ние электронного и нормативно-правового подзаконного регулирования управленческих процедур, электронная идентификация, соотношение силы собственноручной и электронной цифровой подписи и т. п.

В отдельных сферах информационных отношений эф­фективность и роль правовых норм пока невелика, и их место занимает техническое, информационное, иногда даже этическое регулирование (последнее иногда сводят к саморегулированию сетевых сообществ). Хотя в неко­торых государствах такие аспекты, как стандартизация, техническое регулирование в информационных отноше­ниях, нотаризация, а также ряд иных ключевых для разви­тия информационных технологий процессов, и нашли свое отражение в соответствующих законах, эти вопросы, как правило, остаются вне сферы ответственности и активной деятельности государства.

Как представляется, роль права в регулировании ин­формационных отношений будет расти, хотя и постоянно отставать от реальных потребностей — до тех пор, пока не будет в полной мере обеспечен учет специфики данной сферы.

В настоящее время активно идут процессы реформи­рования и модернизации отдельных институтов государ­ства и права с целью сделать их адекватными развитию информационных технологий и социально-экономических отношений, в том числе и для того, чтобы в будущем из­влечь из них максимальную выгоду. В результате возникли конструкции электронного правительства, электронного государства и электронно-правового регулирования, ин­тенсивно развивающиеся в ряде стран (Швеция, Дания, Австрия, Финляндия, США и др.). В повседневную жизнь вошли явления и процессы, во многом неприемлемые с точки зрения «юристов-традиционалистов»: например, электронная система законотворчества и принятия реше­ний (Австрия), выдача электронных карт в качестве ос­новного документа, удостоверяющего личность и обеспе­чивающего получение всех основных публичных услуг в

1Зорькин В. Д. Роль Конституционного Суда Российской Фе­дерации в реализации Конвенции о защите прав человека и основных свобод // Материалы VIII Международного фору­ма по конституционному правосудию «Имплементация реше­ний Европейского Суда по правам человека в практике кон­ституционных судов стран Европы», Москва, 9—10 декабря 2005 года.

2 Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. № 52. Ст. 4916.

3 Ср.: Зорькин В. Д. Указ. соч.

4Постановление Конституционного Суда РФ от 25 января 2001 года № 1-П по делу о проверке конституционности по­ложения пункта 2 статьи 1070 Гражданского кодекса Россий­ской Федерации в связи с жалобами граждан И. В. Богданова, А. Б. Зернова, С. И. Кальянова и Н. В. Труханова // Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. № 7. Ст. 700.

5 См.: ВильдхаберЛ. Место Европейского Суда по правам че­ловека в европейском конституционном ландшафте // Кон­ституционное правосудие на рубеже веков: Материалы меж­дународной конференции, посвященной 10-летию Конститу­ционного Суда Российской Федерации. М.: НОРМА, 2002. С. 92—98, а также его выступление на XII конгрессе Конфе­ренции европейских конституционных судов (Брюссель, 14 — 16 мая 2002 года).

1. 6Данный характер Конвенции подчеркивается как Европейским Судом, так и политическими органами Совета Европы. См., например: АррНсаЕоп 15318/89, ^о^2Шои V. Тигкеу, ^Йдтеп! о! 23 МагсЬ 1995 (РгеИттагу ОфесЕопз), § 75; Заключитель­ная декларация Конференции министров юстиции госу­дарств — членов Совета Европы по случаю пятидесятилетия Европейской конвенции, Рим, 3—4 ноября 2000 года.

2. См. статью 60 Венской Конвенции о праве международных до­говоров 1969 года.

3. 7См. пункт «Ь» части 3 статьи 31 Венской Конвенции о праве международных договоров 1969 года и соответствующее разъ­яснение по этому вопросу в пункте 10 Постановления Пле­нума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 года.

4. 8Среди многочисленных примеров см.: АррНсаЕоп 24628/94, Рарадеогдюи V. Сгеесе, ЕезоЫюп ^Н (99) 714.

5. 9См., например: АррИсайоп 19639/92, Ака V. Тигкеу, ЕезоШлоп ^Н (2001) 70 (АррепФх); АррНсаЕопз 1521 1/89, 15943/90, 31543/96, 26161/95, 39920/98, 55927/00, 33993/96, Са1одего ^^апа апй ОШеге V. Йа1у, Ее8о1и1юп Не8^Н (2005) 55 (Арреп- Фх, § 16).

6. 10См., например: АррНсаЕопз 25498/94, 41576/98, 60915/00, Меззта N0.2 апй ОФеге V. Па1у, 1Фепт фезоШЕоп фе8^Н (2005) 56.

7. 11См., например, позицию Кассационного суда Франции после Постановления Европейского Суда от 23 ноября 1993 года по делу Пуатримоль против Франции (АррНсаЕоп 14032/88, Ройпто1 V. Егапсе, ^йдтеп! о! 23 NоVетЬе^ 1993), в резуль­тате которой впоследствии были совершены новые наруше­ния Конвенции по тому же вопросу, а именно в связи с огра­ничением права обвиняемого, не подчинившегося ордеру на арест, на защиту адвокатом и на обжалование решения в кас­сационной инстанции (АррПсаЕоп 24767/94, Отаг V. Егапсе, ^йдтеФ о! 29 Ли1у 1998; АррНсаЕоп 25201/94, Сиепп V. Егапсе, ^йдтеФ о! 29 Ли1у 1998).

5