В КОНСТИТУЦИОННОМ СУДЕ РОССИИ: РЕШЕНИЯ И КОММЕНТАРИИ

Правовые категории в Постановлении: право на участие в управлении делами государства.

Заявители: гражданин И. Б. Вольфсон (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения: положения абзаца третьего пункта 2 статьи 6 Закона Алтайского края «Об Алтайском краевом Законодательном Собрании», предусматривающие принятие постоянными комитетами Алтайского краевого Законодательного Собрания решений о работе на постоянной профессиональной основе председателей, заместителей председателей и членов этих комитетов и утверждение Алтайским краевым Законодательным Собранием таких решений в части, касающейся количества лиц, работающих в этих комитетах на данной основе, в соответствии с общей суммой расходов на его содержание, предусмотренной краевым бюджетом на текущий год, – как устанавливающие порядок реализации депутатом Алтайского краевого Законодательного Собрания, сформи-

рованного по мажоритарно-пропорциональ- ной избирательной системе, права на осуществление депутатской деятельности на постоянной профессиональной основе.

Позиция заявителей: оспариваемые законоположения не соответствуют статьям 3 (часть 2), 6 (часть 2), 13 (части 1 и 4), 17 (часть 3), 18, 19 (части 1 и 2), 32 (часть 1) и 55 (часть 2) Конституции РФ, поскольку допускают принятие произвольных решений по вопросу об исполнении депутатом Алтайского краевого Законодательного Собрания своих полномочий на постоянной профессиональной основе, не обеспечивают учет мнения по этому вопросу депутатских фракций, в том числе относящихся к меньшинству.

Итоговый вывод решения: нормативные положения абзаца третьего пункта 2 статьи 6 Закона Алтайского края «Об Алтайском краевом Законодательном Собрании» не противоречат Конституции РФ, поскольку данные законоположения не предполагают принятия Алтайским краевым Законодательным Со-

бранием произвольных решений по вопросу об осуществлении депутатской деятельности на постоянной профессиональной основе, не исключают учета мнения фракций, депутатских объединений и отдельных депутатов и не означают наличия у постоянных комитетов полномочий по окончательному определению персонального состава соответствующей части депутатов Алтайского краевого Законодательного Собрания.

Выявленный Конституционным Судом РФ конституционно-правовой смысл положений абзаца третьего пункта 2 статьи 6 Закона Алтайского края «Об Алтайском краевом Законодательном Собрании» является общеобязательным и исключает любое иное их истолкование в правоприменительной практике.

В связи с принятием Федерального закона от 4 июня 2010 года № 118-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон “Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации” в связи с повышением представительства избирателей в законодательных (представительных) органах государственной власти субъектов Российской Федерации и установлением требований к условиям осуществления депутатской деятельности» региональному законодателю надлежит совершенствовать правовой механизм реализации депутатами права на занятие депутатской деятельностью на постоянной профессиональной основе.

Правоприменительные решения, принятые в отношении гражданина И. Б. Вольфсона на основании положений абзаца третьего пункта 2 статьи 6 Закона Алтайского края «Об Алтайском краевом Законодательном Собрании» в ином истолковании, подлежат пересмотру в установленном законом порядке, если для этого нет иных препятствий.

Мотивы решения. Конституция РФ закрепляет право граждан участвовать в управлении делами государства как непосредственно, так и через своих представителей, реализуемое на основе политического многообразия и многопартийности, исходя из равенства всех перед законом и судом и равноправия (статья 13, часть 3; статья 19, части 1 и 2; статья 32, часть 1).

По смыслу пункта 6 статьи 4 и пункта 1 статьи 11 Федерального закона «Об общих

принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации», субъекты Российской Федерации вправе предусматривать исполнение депутатами региональных парламентов своих обязанностей не только на профессиональной, но и на непрофессиональной основе

иопределять, какая часть депутатского корпуса может осуществлять свою деятельность на профессиональной постоянной основе, что в таких случаях предполагает возможность выбора депутатами той или иной формы деятельности в составе законодательного (представительного) органа субъекта Российской Федерации.

Указанные нормативные положения означают, что законодатель субъекта Российской Федерации обязан предусмотреть такие процедуры формирования действующей на профессиональной постоянной основе части депутатского корпуса, которые с учетом применяемой для формирования законодательного (представительного) органа субъекта Российской Федерации избирательной системы отвечали бы требованиям юридического равенства и справедливости и исключали принятие произвольных решений по вопросу осуществления депутатской деятельности на профессиональной постоянной основе.

Структура Алтайского краевого Законодательного Собрания закрепляется статьей 70 Устава (Основного Закона) Алтайского края

истатьей 6 Закона Алтайского края «Об Алтайском краевом Законодательном Собрании», предусматривающими, в частности, что из числа депутатов Алтайского краевого Законодательного Собрания образуются постоянные комитеты и комиссии. Постоянные комитеты не вправе принимать окончательные решения по вопросам, отнесенным к ведению Алтайского краевого Законодательного Собрания.

Закон Алтайского края «Об Алтайском краевом Законодательном Собрании» устанавливает, что решения постоянных комитетов о количестве лиц, работающих в этих постоянных комитетах на постоянной профессиональной основе, утверждаются Алтайским краевым Законодательным Собранием в соответствии с общей суммой расходов на содержание Алтайского краевого Законодательного Собрания, предусмотренной крае-

Правовые категории в Постановлении: юридическая помощь; адвокатская тайна; содержание под стражей; цензура.

Заявители: граждане Д. Р. Барановский, Ю. Н. Волохонский и И. В. Плотников (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения: положения статей 20 и 21 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» в части, регулирующей осуществление администрацией места содержания под стражей цензуры переписки подозреваемых и обвиняемых, в отношении которых избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, со своими адвокатами (защитниками).

Позиция заявителей: оспариваемые положения ограничивают права, гарантированные статьями 46 и 48 Конституции РФ, поскольку лишают обвиняемого возможности получить квалифицированную юридическую помощь, а защитника – предоставить таковую; противоречат статьям 6 и 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод в их понимании Европейским Судом по правам человека; приводят к нарушению гарантированных статьей 23 Конституции РФ права на

тайну переписки и права на тайну частной жизни, а также представляют собой неправомерное отступление от общепризнанных принципов и норм международного права и тем самым противоречат статьям 15 и 17 Конституции РФ.

Мотивы решения. Согласно Конституции РФ (часть 2 статьи 48) каждый задержанный, заключенный под стражу, обвиняемый в совершении преступления имеет право пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента соответственно задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения. Данное право, будучи одним из проявлений более общего права – на получение квалифицированной юридической помощи (часть 1 статьи 48 Конституции РФ), служит гарантией осуществления других закрепленных в Конституции прав: на защиту своих прав и свобод всеми способами, не запрещенными законом (статья 45, часть 2); на судебную защиту (статья 46); на разбирательство дела судом на основе состязательности и равноправия сторон (статья 123, часть 3).

Право на получение квалифицированной юридической помощи и, соответственно, право пользоваться помощью адвоката (защит-

рального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» (в 2001 году и 2002 году соответственно), конфиденциальный характер отношений, складывающихся в процессе оказания адвокатом юридической помощи, федеральный законодатель исходил из недопустимости осуществления цензуры переписки подозреваемых и обвиняемых, содержащихся под стражей, с избранными ими адвокатами (защитниками) в качестве общего правила.

Такое понимание соответствующих правоотношений отвечает обязательствам Российской Федерации, вытекающим из признания юрисдикции Европейского Суда по правам человека применительно к реализации подозреваемыми и обвиняемыми, содержащимися под стражей, права на помощь адвоката (защитника), и именно на такое понимание этих правоотношений ориентирует суды постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 года № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации».

Целевое назначение регулирования отношений, возникающих по поводу цензуры корреспонденции обвиняемых и подозреваемых, содержащихся под стражей, заключается в предотвращении преступлений, разглашения государственной или иной охраняемой законом тайны, передачи сведений, могущих помешать установлению истины по уголовному делу или способствовать совершению преступления, выполненных тайнописью, шифром, недопущение угроз свидетелю, другим участникам уголовного судопроизводства, уничтожения доказательств, воспрепятствования иным путем производству по уголовному делу. Именно и только в этих целях администрация следственного изолятора вправе осуществить цензуру переписки.

Что касается переписки подозреваемых и обвиняемых, содержащихся под стражей, с адвокатами, которая осуществляется с нарушением порядка, установленного названным Федеральным законом, то в случае выявления такого нарушения соответствующая корреспонденция, безусловно, должна подвергаться цензуре.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении: статьи 14, 17 Международного пакта о гражданских

и политических правах; статьи 6, 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод; Кодекс поведения для юристов в Европейском сообществе (принят Советом коллегий адвокатов и юридических сообществ Европейского Союза 28 октября 1988 года); Свод принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме (приняты Генеральной Ассамблеей ООН 9 декабря 1988 года); Основные принципы, касающиеся роли юристов (приняты восьмым Конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями 7 сентября 1990 года).

Итоговый вывод решения: взаимосвязанные положения статей 20 и 21 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», регулирующие осуществление администрацией места содержания под стражей цензуры переписки подозреваемых и обвиняемых, в отношении которых избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, со своими адвокатами (защитниками), не противоречат Конституции РФ, поскольку, по конституционно-правовому смыслу этих законоположений в системе действующего правового регулирования, цензура переписки лица, заключенного под стражу, со своим адвокатом (защитником) возможна лишь в случаях, когда у администрации следственного изолятора есть разумные основания предполагать наличие в переписке недозволенных вложений (что проверяется только в присутствии самого этого лица) либо имеется обоснованное подозрение в том, что адвокат злоупотребляет своей привилегией на адвокатскую тайну, что такая переписка ставит под угрозу безопасность следственного изолятора или носит какой-либо иной противоправный характер; в таких случаях администрация следственного изолятора обязана принять мотивированное решение об осуществлении цензуры и письменно зафиксировать ход и результаты соответствующих действий.

Правоприменительные решения по делам заявителей, если они приняты на основании оспоренных положений в истолковании, расходящемся с их конституционно-правовым смыслом, выявленным в настоящем Постановлении, подлежат пересмотру в установленном порядке при условии, что для этого нет иных препятствий.

Правовые категории в Постановлении: возмещение вреда; социальная защита; пенсия по инвалидности; принцип равенства.

Заявители: гражданин И. В. Рузайкин (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения: положения части первой статьи 2 Федерального закона от 12 февраля 2001 года № 5-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации “О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС”» в той мере, в какой в правоприменительной практике они воспринимаются как препятствующие назначению инвалидам вследствие чернобыльской катастрофы из числа военнослужащих, получающих пенсию за выслугу лет, увеличенную на сумму минимального размера пенсии по инвалидности, право которых на возмещение вреда здоровью было признано Конституционным Судом РФ в Постановлении от 1 декабря 1997 года № 18-П, но которые не обращались за установлением соответствующих выплат до принятия Федерального закона от 12 февраля 2001 года № 5-ФЗ, ежемесячных денежных компенсаций в том же размере, в каком им были исчислены неполученные суммы возмещения вреда здоровью (исходя из денежного довольствия с учетом степени утраты профессиональной трудоспособности).

Позиция заявителей: оспоренное положение противоречит статьям 1, 2, 7, 10, 15, 17 (части 1 и 2), 19 (части 1 и 2), 39, 42, 45, 53 и 55 Конституции РФ, так как по смыслу, придаваемому правоприменительной практикой, не позволяет инвалидам-чернобыльцам из числа военнослужащих, которые в силу Постановления Конституционного Суда РФ от 1 декабря 1997 года № 18-П приобрели право на возмещение вреда здоровью со 2 июня 1998 года, но обратились за назначением соответствующей ежемесячной денеж-

ной компенсации только после 15 февраля 2001 года (даты вступления в силу Федерального закона от 12 февраля 2001 года № 5-ФЗ), реализовать данное право в таком же объеме, как лицам, ранее уже получавшим возмещение вреда.

Мотивы решения. Согласно Конституции РФ (статья 42) каждый имеет право на благоприятную окружающую среду, достоверную информацию о ее состоянии и на возмещение ущерба, причиненного его здоровью или имуществу экологическим правонарушением. Данному праву корреспондирует обязанность Российской Федерации обеспечить охрану окружающей среды, предупреждение и ликвидацию последствий техногенных аварий и катастроф (статьи 1, 2, 7, 18 и 53 Конституции РФ), что предполагает признание и гарантирование со стороны государства права на возмещение вреда здоровью и согласуется с обязанностью государства охранять достоинство личности (часть 1 статьи 21 Конституции РФ).

В целях реализации принятых на себя государством обязательств Законом РФ от 15 мая 1991 года № 1244-1 «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС» (в редакции Закона РФ от 18 июня 1992 года № 3061-1) была установлена система денежных и других материальных компенсаций и льгот для граждан, пострадавших от радиационного воздействия, включая инвалидов вследствие чернобыльской катастрофы из числа военнослужащих.

Помимо других мер социальной защиты для данной категории инвалидов было предусмотрено назначение пенсий по инвалидности в размере возмещения фактического ущерба, определяемого в соответствии с действующим законодательством Российской Федерации, либо в порядке, установленном законодательством Российской Федерации для

пунктом 3 резолютивной части Постановления Конституционного Суда РФ от 1 декабря 1997 года № 18-П, а порядок и условия их возврата в течение 2001–2003 годов – определяться Правительством РФ.

Во исполнение этого предписания постановлением Правительства РФ от 8 июня 2001 года № 455 были утверждены Порядок и условия возврата недополученных денежных компенсаций гражданам, подвергшимся радиационному воздействию вследствие чернобыльской катастрофы. Данный нормативный правовой акт не обусловливает выплату инвалидам-чернобыльцам из числа военнослужащих неполученной денежной компенсации, исчисленной исходя из денежного довольствия, фактом подачи в течение указанного периода заявления в уполномоченные органы о выплате денежных сумм в возмещение вреда здоровью – в отличие от общеустановленной процедуры, которая предполагает назначение ежемесячных денежных выплат в возмещение вреда здоровью со дня подачи соответствующего заявления со всеми необходимыми документами, как это предусмотрено пунктом 7 Порядка выплаты ежемесячной денежной компенсации в возмещение вреда, причиненного здоровью граждан в связи с радиационным воздействием вследствие чернобыльской катастрофы либо с выполнением работ по ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС (утвержден постановлением Правительства РФ от 21 августа 2001 года № 607).

Тем самым было не только подтверждено право инвалидов-чернобыльцев из числа военнослужащих, получающих пенсию за выслугу лет, увеличенную на сумму минималь-

ного размера пенсии по инвалидности, на возмещение вреда здоровью выплатой соответствующих денежных сумм, но и признано право на получение после 15 февраля 2001 года недополученных денежных сумм за предшествующий период, начиная со 2 июня 1998 года, исчисленных исходя из денежного довольствия.

Итоговый вывод решения: часть первая статьи 2 Федерального закона от 12 февраля 2001 года № 5-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации “О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС”» не противоречит Конституции РФ, поскольку содержащиеся в ней положения не могут рассматриваться как препятствующие назначению инвалидам вследствие чернобыльской катастрофы из числа военнослужащих, получающих пенсию за выслугу лет, увеличенную на сумму минимального размера пенсии по инвалидности, право которых на возмещение вреда здоровью было признано Конституционным Судом РФ в Постановлении от 1 декабря 1997 года № 18-П, но которые не обращались за установлением соответствующих выплат до вступления данного Федерального закона в силу, ежемесячных денежных компенсаций в том же размере, в каком им были исчислены неполученные суммы возмещения вреда здоровью (исходя из денежного довольствия с учетом степени утраты профессиональной трудоспособности).

Правоприменительные решения по делу заявителя подлежат пересмотру в установленном порядке, если для этого нет иных препятствий.

Заявители: администрация города Благовещенска (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения: взаимосвязанные положения частей 2 и 3 статьи 9 Федерального закона «Об особенностях отчуждения недвижимого имущества, находящегося

вгосударственной собственности субъектов Российской Федерации или в муниципальной собственности и арендуемого субъектами малого и среднего предпринимательства, и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации»

втой мере, в какой ими регулируется отчуждение объектов недвижимого имущества, находящегося в муниципальной собственности и арендуемого субъектом малого или среднего предпринимательства, по инициативе этого субъекта в порядке реализации преимущественного права на приобретение такого имущества – применительно к обязанностям органа местного самоуправления, уполномоченного на осуществление функций по приватизации имущества, находящегося в муниципальной собственности, принять соответствующие решения и совершить юридически значимые действия в обеспечение указанного права.

Позиция заявителей: оспариваемые по-

ложения, допуская возможность передачи муниципального имущества в частную собственность без согласия собственника, влекут несоразмерные ограничения права собственности, нарушают имущественные права муниципального образования, ставят его в неравное положение с другими собственниками, ограничивают самостоятельность в решении вопросов местного значения и тем самым противоречат статьям 8 (часть 2), 12, 130 (часть 1), 132 (часть 1) и 133 Конституции РФ.

Мотивы решения. Как следует из положений Конституции (статья 8; часть 3 статьи 17; части 1 и 2 статьи 19; статья 34; части 1–3 статьи 35; части 2 и 3 статьи 55), право частной собственности, свобода собственности и договора, добросовестная конкуренция и предотвращение монополизации являются конституционной основой правовой рыночной экономики, адекватной принципу юридического равенства. В условиях перехода к многообразию форм собственности целям становления и развития такой эко-

номики, стимулированию экономической самостоятельности граждан, свободы экономической деятельности служит институт приватизации объектов публичной собственности. Право на приватизацию не относится к числу конституционных, а регламентируется федеральным законом (см.: Постановление от 3 ноября 1998 года № 25-П), в котором должны быть предусмотрены надлежащие процедуры приватизации, с тем чтобы при передаче имущества соблюдались конституционные гарантии права собственности.

В соответствии с Конституцией в Российской Федерации признается и гарантируется местное самоуправление (статья 12). Основная его цель (часть 2 статьи 3; статья 130; часть 1 статьи 132; статья 133) – решение вопросов местного значения, владение, пользование и распоряжение муниципальной собственностью и тем самым удовлетворение основных жизненных потребностей населения муниципальных образований как субъекта права на самостоятельное осуществление муниципальной власти (см.: Постановление от 2 апреля 2002 года № 7-П). Соответственно, в муниципальной собственности должно находиться то имущество, которое требуется для решения возложенных на местное самоуправление задач.

Из выраженных в Конституции РФ общепризнанных принципов неприкосновенности

исвободы собственности, свободы договора

иравенства всех собственников как участников гражданского оборота проистекает свобода владения, пользования и распоряжения имуществом, включая возможность отчуждать свое имущество в собственность другим лицам, передавать им, оставаясь собственником, права владения, пользования и распоряжения имуществом (см.: Постановление от 22 ноября 2000 года № 14-П).

Право собственности может быть ограничено федеральным законом с учетом основных конституционных ценностей (часть 3 статьи 55; пункт «в» статьи 71 Конституции) (см.: Постановление от 31 мая 2005 года № 6-П). Для обеспечения баланса частных и публичных интересов необходимо, чтобы цели ограничения прав и свобод были не только юридически, но и социально оправданны, а сами ограничения – адекватны указанным целям и требованиям справедливости (см.:

постановления от 18 февраля 2000 года

№ 3-П, от 22 июня 2010 года № 14-П, от 13 июля 2010 года № 16-П и др.).

В силу конституционного требования о равной защите всех форм собственности право собственности субъектов Российской Федерации и муниципальных образований также может быть ограничено федеральным законом (см.: Постановление от 22 ноября 2000 года № 14-П). Передача в хозяйственное ведение находящихся в собственности субъектов Российской Федерации или являющихся муниципальной собственностью помещений без согласия собственников, если она осуществляется без разумной компенсации, выходит за рамки требований статьи 55 (часть 3) Конституции и корреспондирующих ей положений статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Выраженная применительно к передаче объектов публичной собственности в хозяйственное ведение, эта правовая позиция может быть распространена и на передачу муниципального имущества в собственность третьих лиц, если такое имущество отчуждается вне зависимости от согласия собственника.

Федеральный закон «Об особенностях отчуждения недвижимого имущества, находящегося в государственной собственности субъектов Российской Федерации или в муниципальной собственности и арендуемого субъектами малого и среднего предпринимательства, и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» направлен на поддержку малого и среднего предпринимательства. С этой целью субъектам малого и среднего предпринимательства предоставляется, в частности, преимущественное право на приобретение арендуемых ими объектов муниципального имущества, которое они могут реализовать в упрощенном (вне конкурсных процедур) по отношению к общим правилам приватизации порядке.

Введение упрощенного механизма отвечает вытекающим из Конституции целям стимулирования свободы предпринимательской деятельности, поддержки конкуренции, становления и развития рыночной экономики, основанной на свободе собственности и договора (статьи 8, 19, 34, 35; пункт «ж» статьи 71). Такое регулирование, корреспондирующее положениям Федерального закона от 24 июля

2007 года № 209-ФЗ «О развитии малого и среднего предпринимательства в Российской Федерации», гарантирует экономическую самостоятельность более широкому кругу лиц, что, в свою очередь, содействует обеспечению занятости населения и права каждого на защиту от безработицы (часть 3 статьи 37 Конституции РФ), а следовательно, более успешной реализации принципов социального государства и социально ориентированной рыночной экономики на основе баланса прав

изаконных интересов местного самоуправления и лиц, занятых в сфере малого и среднего предпринимательства, и в конечном счете способствует упрочению гражданского общества, верховенства права и демократии.

Поскольку, по смыслу Конституции РФ (часть 1 статьи 34), один и тот же субъект не может совмещать властную деятельность в сфере государственного и муниципального управления и предпринимательскую деятельность (см.: Определение от 1 октября 1998 года № 168-О), участие муниципальных образований в гражданском обороте, как

исостав объектов муниципальной собственности, могут быть связаны только с осуществлением властных функций и решением задач, возложенных на местное самоуправление. Исходя из этого применительно к публичной собственности допустима возможность законодательного установления условий приватизации предприятий и средств производства, непосредственно не связанных с решением задач местного самоуправления, – при соблюдении требований статей 8

и35 Конституции на основе принципа юридического равенства и с учетом необходимости обеспечения баланса различных конституционно защищаемых прав и законных интересов.

Хотя муниципальные образования в силу своей природы и статуса как участника гражданского оборота не занимаются предпринимательской деятельностью, решение вопросов местного значения в ряде случаев предполагает предоставление муниципального имущества хозяйствующим субъектам не муниципальной формы собственности (с сохранением права муниципальной собственности) для оказания тех или иных услуг, связанных с жизнеобеспечением населения. В таких случаях нахождение конкретного объекта в публичной собственности выступает гарантией

того, что население муниципального образования не лишится возможности получения этих услуг из-за отсутствия соответствующей инфраструктуры.

Федеральный законодатель, предъявляя к субъектам экономической деятельности конкретные требования и устанавливая механизм контроля за условиями ее реализации, связан конституционным принципом недопустимости искажения самого существа права на занятие предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельностью и обязанностью не допускать экономическую деятельность, направленную на монополизацию и недобросовестную конкуренцию (статья 34 Конституции РФ) (см.:

Постановление от 31 мая 2005 года № 6-П). В этом смысле ограничение права муниципальной собственности на объекты, не связанные целевым назначением с реализацией компетенции местного самоуправления, и предоставление преимущественного права выкупа таких объектов субъектам малого и среднего предпринимательства оправдано конституционно значимыми целями защиты основ конституционного строя, прав и законных интересов других лиц. Ограничение состава объектов публичной собственности, включая муниципальную, пределами, обусловленными ее назначением, уменьшает нагрузку публичной власти в процессе исполнения обязательств, вытекающих из принципов социального государства, и вместе с тем влечет рост экономической самостоятельности граждан, прежде всего занятых в сфере малого и среднего предпринимательства.

Согласно пункту 4 части 8 статьи 85 Федерального закона «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» органы местного самоуправления до 1 января 2012 года осуществляют в порядке, предусмотренном законодательством о приватизации, отчуждение или производят перепрофилирование муниципального имущества, находящегося в муниципальной собственности на 1 января 2006 года, не соответствующего требованиям статьи 50 данного Федерального закона и не переданного в федеральную собственность, в собственность субъектов Российской Федерации, а также в собственность иных муниципальных образований.

Органы местного самоуправления в порядке реализации указанных предписаний определяют в своих правовых актах настоящее и будущее предназначение объектов муниципальной собственности, что обеспечивает соблюдение конституционных прав населения муниципального образования на самостоятельное владение, пользование и распоряжение объектами муниципальной собственности и выполнение публичной властью своих социальных функций.

Исходя из презумпции добросовестности законодателя и его приверженности общеправовым и конституционным принципам, предполагается, что реализация субъектом малого или среднего предпринимательства преимущественного права на приватизацию арендуемого им муниципального имущества осуществляется применительно к тем объектам муниципальной собственности, в отношении которых имеет место волеизъявление муниципального образования как собственника этого имущества, выраженное в соответствующих нормативных предписаниях, отвечающих требованиям Конституции.

Поскольку законодательное усмотрение связано не только обязанностью следовать конституционно одобряемым целям, но и выбором средств их достижения, меры поддержки малого и среднего предпринимательства, предполагающие обременения права муниципальной собственности, не должны приводить к отрицанию самого этого права, в том числе к неоправданному сокращению имущественной основы местного самоуправления. Кроме того, такие меры допустимы при условии, что вызванное ими обременение муниципальной собственности действительно позволяет рассчитывать на достижение конституционно значимых целей.

Исходя из конституционно-правового смысла ограничений права публичной собственности, введенное рассматриваемыми законоположениями обязательное отчуждение арендуемых субъектами малого и среднего предпринимательства объектов муниципальной собственности касается, таким образом, имущества, нахождение которого в муниципальной собственности не допускается и которое подлежит приватизации в силу закона.

Сохранение имущественной основы местного самоуправления обеспечивается также соблюдением условия о справедливом возме-

ных полномочий административной системы. Будущее страны остается открытым.

Книга издана на английском языке.

Treisman D.

The Return: Russia’s Journey from Gorbachev to Medvedev

(London:Simon&Schuster,2010)

Не менее интересным является и вызвавшее повышенный интерес в России исследование Дэниела Трейзмана, одного из западных экспертов, уже много лет сотрудничающих с Институтом права и публичной политики. Основной постулат книги заключен в ее названии: Россия возвращает утраченные в девяностые годы позиции мировой державы. Россия «вернулась в мир» в двух обличиях. Она освободилась от своего советского прошлого

истала подобной другим странам. Более того, произошла интеграция России в остальной мир. Если в 1985 году страна была изолирована, и лишь некоторые ее жители могли выезжать за границу, то сейчас россияне свободно путешествуют, получают образование

иведут бизнес за пределами страны. Такой образ рисует Дэниел Трейзман, профессор Калифорнийского университета в Лос-Ан­ джелесе (UCLA), и его соавтор, гарвардский профессор Андрей Шлейфер. «Россия – нормальная страна», – говорит Трейзман. XX век видел множество национализаций и переходов от демократии к авторитаризму и обратно. Слабый парламент, господство государства в экономике, его вмешательство в работу СМИ, слабая защищенность собственности – все это характерно для множества стран Латинской Америки и Азии. Трейзман пытается рассеять некоторые мифы из недавней российской истории, ставит под сомнение тот взгляд, что колебания в государственных прибылях от торговли энергетическими ресурсами определяют суть российской политики. Он объясняет перемены в российской политике можно через призму популярности руководства страны, которая в свою очередь определяется состоянием экономики. В краткосрочной перспективе, считает Трейзман, такая тенденция будет способствовать укреплению путинского авторитаризма. В долгосрочной же перспективе будущий лидер мог бы повернуть экономически процветающую Россию в направление демо-

кратии. Но останется ли Россия «нормальной» страной, если ситуация выйдет из-под контроля?

Книга издана на английском языке.

The Colour Revolutions in the Former Soviet Republics: Successes and Failures

Ed. by D.O. Beachain, A. Polese

(Abingdon;NewYork,NY:Routledge,2010)

В первом десятилетии XXI века страны бывшего Советского Союза охватило знаменательное явление, изменившее политический, социальный и культурный ландшафт. Эти ненасильственные народные протесты, известные как «цветные революции», свергли авторитарные режимы в трех постсоветских республиках: «революция роз» в Грузии (2003), «оранжевая революция» в Украине (2004) и «тюльпановая революция» в Киргизии (2005). В книге рассматривается значение этих процессов для постсоветского пространства и мировой политики. Всестороннее исследуя бывшие советские республики, авторы книги задаются вопросом, почему подобных революций не произошло, например, в России, несмотря на очевидно располагающие к тому условия. Они также изучают обстоятельства, которые способствовали успеху цветных революций в одних странах и краху в других, пытаясь выявить своего рода «революционные рекомендации», которые можно направить в части мира, находящиеся под диктаторским правлением. Внимательно изучая идеологии постсоветских режимов управления, авторы этой книги демонстрируют способ, с помощью которого политические элиты внедрили национализм, авторитаризм и популизм в публичных дебатах. В книге анализируются разнообразные политические движения против существующих режимов и определяются факторы, которые привели к возникновению таких групп влияния, описывается то, как эти оппозиционные группы были созданы и действуют. Кроме того, авторы книги уделяют значительное внимание оценке влияния внешних сил, включая влияние США, ЕС и России. Исследуя феномен цветной революции в целом, эта книга знаменует собой значительный вклад в наше понимание этой волны преобразований на микро и макро уровне.

Книга издана на английском языке.

Kavalski E.

Stable Outside, Fragile Inside? Post-Soviet Statehood in Central Asia

(Farnham;Burlington,VT:Ashgate,2010)

После распада Советского Союза, Центральная Азия стала своего рода идиомой последовавшего смешения в климате международных отношений после «холодной войны», характеризующейся межгосударственным порядком и внутригосударственной анархией. Динамические изменения, связанные с закатом коммунизма, «возрождением» национализма, религиозной и клановой мобилизацией и постепенным вовлечением различных международных субъектов, обусловили повышенное научное и политическое внимание к этому региону. Однако большинство исследований терпят неудачу, пытаясь рассматривать Центральную Азию в доминирующем ключе последовательного изучения. Данная публикация весьма своевременно предлагает иной подход, анализируя качество государственности в этом регионе через оценку сложной динамики становления государств в Центральной Азии с акцентом на параллельных процессах социализации и интернализации в регионе. Автор опирается на четыре различных группы источников и выявляет систематические пробелы в каждой из них, чтобы исследовать локализованное влияние России, Китая, ЕС и НАТО на формы постсоветской государственности в Центральной Азии, помещая Центральную Азии в центр теории и практики мировой политики.

Книга издана на английском языке.

Hirschl R.

Constitutional Theocracy

(Cambridge,MA;London:HarvardUniversityPress,2010)

На пересечении двух ключевых глобальных тенденций – роста народной поддержки

принципов теократического управления и распространения конституционализма и судебного контроля – возник новый правопорядок: конституционная теократия. Она закрепляет религию и ее последователей как источник законодательства, и в то же время придерживается основных идеалов и практики современного конституционализма. Являясь уникальным гибридом явно противоречащих друг другу мировоззрений, ценностей и интересов, конституционная теократия предлагает идеальный фундамент – «живую лабораторию», так сказать – для изучения конституционного права. В этой книге Рэн Хиршл предпринимает строгий сравнительный анализ судебной практики относительно соотношения религии и права из десятков стран по всему миру для изучения эволюционной роли конституционного права и судов в несветском мире.

Вопреки общему мнению, Хиршл оспаривает утверждение о том, что конституционное закрепление религии является рациональной, разумной стратегией, которая позволяет противникам теократического правления вести религиозные беседы без прохождения большей части того, что они считают непривлекательным в теократии – дорогостоящее удовольствие. Многие из юрисдикционных, правоохранительных и кооптационных механизмов, которые усилили религиозные правовые режимы в досовременную эпоху, в настоящее время поддерживают современное государство и его законы в их попытках по сдерживанию религии. «Конституционное» в конституционной теократии, таким образом, выполняет ту же ограничительную функцию, которую оно выполняет в конституционной демократии: оно делает теократическое правительство подконтрольным и ставит перед конституционным правом и судами задачу противостоять угрозе радикальной религии.

Книга издана на английском языке.