Экзамен зачет учебный год 2023 / А

--------------------------------

<1> Piret J.-M. Boumediene v. Bush and the Extraterritorial Reach of the U.S. Constitution. A Step Towards Judicial Cosmopolitanism? // Utrecht Law Review. 2008. Vol. 4. No. 3; http://ssrn.com; The Rule of Law in Guantanamo // New York Times. 11 October 2008; Dickinson L. Using Legal Process to Fight Terrorism: Detention, Military Commissions, International Tribunals, and the Rule of Law // S. Cal. L. Rev. 2002. Vol. 75. No. 1407; http://lawreview.usc.edu/wp-content/uploads/slideshow/Dickinson_Laura_75_6.pdf.

Второе направление, в отношении которого юристы США определяют свою позицию к указанному приоритету суверенитета, касается допустимости рассмотрения американскими судами дел с участием зарубежных государств, а также возможных отступлений (но только в исключительных случаях) от требований Закона об иммунитете зарубежных суверенитетов (Foreign Sovereign Immunities Act - FSIA) 1976 г. По обстоятельствам дела Amerada Hess Shipping Corp. v. Argentine Republic в результате военных действий был причинен ущерб частной компании. Верховный суд США, отменяя постановления нижестоящих судов, указал, что необходимо принимать во внимание наличие государственного суверенитета, в том числе и в случаях нарушения ответчиком своих международно-правовых обязательств. Исключения из этого правила должны быть прямо предусмотрены в законе <1>.

--------------------------------

<1> Belsky A.C., Merva M., Roht-Arriaza N. Implied Waiver under the FSIA: A Proposed Exception to Immunity for Violations of Peremptory Norms of International Law // Cal. L. Rev. 1989. Vol. 77. No. 365; http://scholarship.law.berkeley.edU/californialawreview/vol77/iss2/4.

Таким образом, приведенная и иная практика и международных, и национальных судов может свидетельствовать о том, что наделение некоторых решений международных организаций силой обязательности не означает, что такая обязательность является абсолютной. Исключение из правила об обязательности подразумевается, когда соответствующее решение выходит за рамки национального или международного публичного порядка. Между тем несогласие с указанным решением не может быть произвольным. Отнюдь не любое противоречие между решением международной организации, в том числе Европейского суда, и публичным порядком может служить основанием для отказа в признании и исполнении. Обратимся далее к поиску возможного критерия в отношениях между Европейским судом и национальными властями.

"Явная очевидность" нарушения как критерий для определения

границы усмотрения Европейского суда при осуществлении им

субсидиарной функции

Субсидиарная функция Европейского суда и одновременно с этим признание широты усмотрения национальных властей по вопросам защиты прав человека неизменно ставят вопрос о критерии, позволяющем установить границу соприкосновения этих двух взаимонаправленных явлений.

Ответ на вопрос об определении указанного критерия, как представляется, сформулировал сам Европейский суд. Методологический подход, не вызвавший заметных возражений ни у национальных властей, ни у экспертного сообщества, был использован ЕСПЧ в многочисленных актах по применению различных норм Конвенции. Обобщение такой практики Суда позволяет говорить о критерии явной очевидности нарушения, несоответствия, неразумности и т.п. Дополнительный усилитель очевидности <1> - явность предлагается использовать в русском языке для того, чтобы подчеркнуть, что не любое выявленное Европейским судом несоответствие между положениями Конвенции и выводами национальных властей может служить основанием для констатации нарушения Конвенции. Такое несоответствие должно быть понятным любому лицу, а не только тому, кто знаком со всеми обстоятельствами и нюансами дела, и (или) лицу, не являющемуся экспертом по вопросам прав человека. Дополнительный признак "явный" призван усилить характеристики определяемого слова ("очевидность"), чтобы подчеркнуть их значение для любого лица независимо от его тех или иных индивидуальных особенностей. Очевидность в таком значении обладает объективностью, поскольку она понятна каждому. Равным образом данный критерий применим и к оценке актов Европейского суда национальными властями.

--------------------------------

<1> "Очевидность" - совершенная ясность, несомненность, бесспорность (см.: Толковый словарь Ожегова онлайн // http://enc-dic.com/ozhegov/Ochevidnyj-21722.html). В английском тексте актов ЕСПЧ часто используется термин "manifestly", имеющий более высокую модальность, чем такие слова, как "obvious", "apparent" и т.п. Высокая степень очевидности обозначается стилистически и иными способами.

Напомним, что Европейский суд, осуществляя функцию субсидиарного контроля, признает широту усмотрения государства в выборе тех или иных средств защиты и оставляет за собой право сверять контролируемое решение со стандартами <1>, выработанными ЕСПЧ в процессе толкования Конвенции, являющейся "конституционным инструментом европейского публичного порядка" <2>.

--------------------------------

<1> Аналогичный подход принят и Европейским судом справедливости. См.: Germany v. Leifer и др.

<2> Loizidou v. Turkey (preliminary objections), Judgment of 23 March 1995, Series A. N 310. P. 27 - 28, § 75.

При этом, как неоднократно подчеркивал в своих актах Европейский суд, орган публичной власти, решения которого контролируются, находится в гуще событий и более осведомлен о различных сопутствующих решению обстоятельствах, поэтому для учета этих обстоятельств и выбора одной из альтернатив решения он имеет более выгодное положение, чем судья международного суда <1>. В частности, национальные власти, прежде всего суды, имеют приоритет в толковании и применении норм национального права <2>. Границы усмотрения публичной власти могут раздвигаться в зависимости от контекста, характера права, а также иных обстоятельств, выявленных практикой ЕСПЧ <3>. Одним из таких факторов, предоставляющих государству еще большее усмотрение, является отсутствие консенсуса среди государств - участников Конвенции, т.е. при наличии вариативности решений, когда государства используют разные способы реагирования при схожих фактических обстоятельствах <4>. Такое толкование, впрочем, не должно выходить за рамки общепринятых и устоявшихся международных стандартов, устанавливаемых при участии международного суда, оно не может быть произвольным и неразумным <5>. Из аналогичного по сути подхода исходит и Европейский суд справедливости <6>.

--------------------------------

<1> The better position rationale - доктрина наилучшего местонахождения. См.: Постановления ЕСПЧ от 23 июля 1968 г. по делу "О языках в Бельгии" [Belgian Linguistics Case] (жалобы N 1474/62, 1677/62, 1691/62, 1769/63, 1994/63, 2126/64), от 7 декабря 1976 г. по делу "Хандисайд против Соединенного Королевства" [Handyside v. the United Kingdom] (жалоба N 5493/72), § 48, 49.

<2> Постановления ЕСПЧ от 25 марта 1985 г. по делу "Бартольд против Германии" [Barthold v. Germany] (жалоба N 8734/79), § 48, от 30 марта 1989 г. по делу "Чэппел против Соединенного Королевства" [Chappel v. the United Kingdom] (жалоба N 10461/83), § 54, от 25 января 2000 г. по делу "Мирагалл Эсколано и другие против Испании" [Miragall Escolano and Others v. Spain] (жалоба N 38366/97), § 33 - 39, от 25 мая 2010 г. по делу "Лисица против Хорватии" [Lisica v. Croatia] (жалоба N 20100/06), § 52.

<3> Постановление ЕСПЧ от 25 сентября 1996 г. по делу "Бакли против Соединенного Королевства" [Buckley v. the United Kingdom] (жалоба N 20348/92), § 74.

<4> Постановление ЕСПЧ от 16 декабря 1999 г. по делу "Т. против Соединенного Королевства" [T. v. United Kingdom] (жалоба N 24724/94), § 71, 72. См. также: Шпильманн Д. Сыграть на свободе усмотрения государства. Европейский суд по правам человека и теория национальной сферы усмотрения: отказ от европейского контроля или его субсидиарность // Права человека. Практика Европейского суда по правам человека. 2011. N 6 (63).

<5> См. также: Постановления ЕСПЧ по делу "Скордино против Италии (N 1)" [Scordino v. Italy (no. 1)] (жалоба N 36813/97), § 190, 191, от 24 октября 1979 г. по делу "Винтерверп против Нидерландов" [Winterwerp v. the Netherlands] (жалоба N 6301/73), § 46, по делу "Иглесиас Хиль и A.U.I. против Испании" [Iglesias Gil and A.U.I. v. Spain] (жалоба N 56673/00), § 61, от 9 октября 2003 г. (Большая палата) по делу "Сливенко против Латвии" [Slivenko v. Latvia] (жалоба N 48321/99), § 105, от 14 марта 2002 г. по делу "Де Диего Нафриа против Испании" [ v. Spain] (жалоба N 46833/99), § 39.

<6> Case 94/83, Heijn // [1984] ECR 3263; Case 54/85, Mirepoix // [1986] ECR 1067.

Европейский суд воспользовался критерием явной очевидности (хотя и не всегда последовательно) при осуществлении субсидиарной функции контроля, например по следующим вопросам.

Решение национальных властей по вопросам правового регулирования: при установлении национальными властями того, в чем заключается общественный интерес <1>, а также соответствующей ему правовой политики <2>, при оценке варианта регулирования и проверке на тест пропорциональности (соразмерности) в публичных отношениях <3>, при оценке выполнения государством своей позитивной обязанности по регулированию "горизонтальных" отношений <4>, при проверке на тест "необходимости в демократическом обществе" - "настоятельная социальная потребность" по актуальным общественным вопросам <5>, при ретроспективном изменении условий исполнения налогового обязательства <6>, при установлении государством различного пенсионного возраста для мужчин и женщин <7>, при снижении ранее установленных социальных гарантий в результате экономического кризиса <8>.

--------------------------------

<1> Решение ЕСПЧ от 21 февраля 1986 г. по делу "Джеймс и другие против Соединенного Королевства" [James and Others v. the United Kingdom] (жалоба N 8793/79), § 46. Например, в деле "Т. Жданок против Латвии" [ v. Latvia] (жалоба N 58278/00) Европейский суд признал, что с целью повышения уважения к демократическим институтам допустимо ограничение пассивного избирательного права граждан, имеющих коммунистическое партийное прошлое. В деле Лотси за государством было признано право самостоятельного выбора приоритета между религиозными ценностями и стандартами равноправия (Постановление Большой палаты ЕСПЧ от 18 марта 2011 г. по делу "Лотси против Италии" [Lautsi v. Italy] (жалоба N 30814/06)). В ирландском деле ЕСПЧ поддержал государство при решении вопроса о соотношении общего запрета на аборт в Ирландии и права выезда за границу для осуществления аборта в другом государстве, а также по вопросу об основаниях отступления от общеевропейского консенсуса, устанавливающего более либеральное отношение к абортам (Постановление Большой палаты ЕСПЧ от 16 декабря 2010 г. по делу "A., B. и C. против Ирландии" (жалоба N 25579/05)).

<2> Постановление Большой палаты ЕСПЧ по делу "Диксон против Соединенного Королевства" [Dickson v. the United Kingdom] (жалоба N 44362/04), § 78.

<3> Постановление ЕСПЧ от 23 февраля 1995 г. по делу "Общество с ограниченной ответственностью "Газус Досьер-унд Фордетекник" против Нидерландов" [Gasus Dosier- und Fordertechnik GmbH v. Netherlands] (жалоба N 15375/89).

<4> См., например: Постановление ЕСПЧ от 3 апреля 2012 г. по делу "Котов против России" [Kotov v. Russia] (жалоба N 54522/00).

<5> Постановления ЕСПЧ от 26 сентября 1995 г. по делу "Фогт против Германии" [Vogt v. Germany] (жалоба N 17851/91), от 26 февраля 2009 г. по делу "Кудешкина против России" [Kudeshkina v. Russia] (жалоба N 29492/05) (перевод на русский язык, а также комментарии к данному Постановлению главного редактора журнала "Права человека. Практика Европейского суда по правам человека" В.А. Портнова опубликованы в журнале N 12 (45) за 2009 г.). См. также: Freedom of Expression in Europe. Case-law Concerning Article 10 of the European Convention on Human Rights // Human Rights Files, No. 18. Updated edition 2007.

<6> Постановления ЕСПЧ от 23 октября 1997 г. по делу "Национальное и провинциальное строительное общество, Постоянное строительное общество Лидса и Строительное общество Йоркшира против Соединенного Королевства" [National & Provincial Building Society, Leeds Permanent Building Society and Yorkshire Building Society v. the United Kingdom] (жалоба N 117/1996/736/933-935), § 76, от 16 марта 2010 г. по делу "Ди Бельмонте против Италии" [Di Belmonte v. Italy] (жалоба N 72638/01).

<7> Постановление Большой палаты ЕСПЧ по делу "Стек и другие против Соединенного Королевства", § 66.

<8> Решение ЕСПЧ о приемлемости жалобы от 24 сентября 2015 г. по делу "Мария Альфредина да Сильва Карвальо Рико против Португалии" [Maria Alfredina Da Silva Carvalho Rico v. Portugal] (жалоба N 13341/14), § 37, 40.

Правоприменение органами исполнительной власти: явное нарушение публичной властью требований национального закона <1>, абсурдность логики, которой следовали правоохранительные органы <2>, усмотрение следователя при выборе меры пресечения обвиняемому <3>, ограничения при содержании под стражей <4> при установлении нарушения по ст. 18 Конвенции: оно должно быть доказано со всей убедительностью, необходимо представить прямые и неопровержимые доказательства так, чтобы все возможные домыслы и сомнения были устранены <5>.

--------------------------------

<1> Постановление ЕСПЧ по делу "Иатридис против Греции" [Iatridis v. Greece] (жалоба N 31107/96), § 62.

<2> Постановление ЕСПЧ от 19 мая 2004 г. по делу "Гусинский против России" [Gusinskiy v. Russia] (жалоба N 70276/01), п. 68.

<3> Постановления ЕСПЧ от 30 августа 1990 г. по делу "Фокс, Кемпбелл и Хартли против Соединенного Королевства" [Fox, Campbell and Hartley v. United Kingdom] (жалобы N 12244/86, 12245/86), от 17 сентября 2009 г. по делу "Ения против Италии" [Enea v. Italy] (жалоба N 74912/01), § 51, 78, 107.

<4> Постановление ЕСПЧ по делу "Ениа против Италии", § 51, 78, 107.

<5> Ковлер А.И. Статья 18 Европейской конвенции по правам человека: есть ли пределы ее толкования? // Права человека. Практика Европейского суда по правам человека. 2012. N 5 (74).

Толкование судами норм национального права и их выводы по вопросам факта: очевидно неразумная мотивация в решении суда <1>, в том числе в исключительных случаях явного несоответствия установленных национальным судом фактов предъявленным заявителем доказательствам <2>.

--------------------------------

<1> Постановление ЕСПЧ от 11 января 2007 г. по делу "Компания "Анхойзер-Буш инк." против Португалии" [Anheuser-Busch Inc. v. Portugal] (жалоба N 73049/01), п. 83.

<2> Постановления ЕСПЧ от 10 июля 2001 г. по делу "Авшар против Турции" [ v. Turkey] (жалоба N 25657/94), § 283, от 22 сентября 1993 г. по делу "Клаас против Германии" [Klaas v. Germany] (жалоба N 15473/89), § 29, 30, от 19 июня 2003 г. (Большая палата) по делу "Педерсен и Баадсгаард против Дании" [Pedersen and Baadsgaard v. Denmark] (жалоба N 49017/99), § 68.

Основания для пересмотра национальными судами вступивших в силу судебных решений: принцип правовой определенности предполагает, что основаниями для пересмотра могут быть "обстоятельства существенного и непреодолимого свойства" <1>.

--------------------------------

<1> Постановление Большой палаты ЕСПЧ по делу "Брумареску против Румынии" [ v. Romania] (жалоба N 28342/95); Постановления ЕСПЧ по делу "Рябых против России" [Ryabykh v. Russia] (жалоба N 52854/99), § 51, 52, от 31 июля 2008 г. по делу "Проценко против России" [Protsenko v. Russia] (жалоба N 13151/04), § 31 - 33. Конституционный Суд квалифицирует такие ошибки как фундаментальные (Постановление от 5 февраля 2007 г. N 2-П).

Другие случаи: при оценке критериев приемлемости жалобы, указанных в п. 3 ст. 35 Конвенции <1>, оценка исчерпаемости национальных средств защиты и т.д.

--------------------------------

<1> Постановление ЕСПЧ от 17 ноября 2005 г. по делу "Боброва против России" [Bobrova v. Russia] (жалоба N 24654/03), п. 24.

Критерий явной очевидности, несмотря на оценочный характер, устанавливает определенные ориентиры для осуществления Судами своего усмотрения при взаимной оценке правовых подходов друг друга. Требование об очевидности отклонения для любого лица (стороннего наблюдателя), явность такого отклонения от согласованных стандартов укрепляют объективность предлагаемого критерия.

В пользу несогласия Суда с решениями национальных властей только лишь при условии явного, совершенно очевидного нарушения (несоответствия) говорит и сложившаяся практика сроков рассмотрения Судом поступивших к нему жалоб. Известно, что многие дела в силу ряда объективных причин рассматриваются годами. Так, заявление по делу ЮКОСа было подано в Суд в апреле 2004 г., т.е. за три с половиной года до ликвидации компании (ноябрь 2007 г.), а окончательное Постановление, расставившее все точки Суда над i, было вынесено более чем через 10 лет (в июле 2014 г.).

Понятно, что столь продолжительные сроки выражения Судом своего мнения по жалобе едва ли отвечают требованию об определенности правовой нормы (европейского стандарта прав человека), особенно в тех случаях, когда Суд отступает от своих прежних прецедентов (например, по вопросу об условиях выплаты компенсации акционерам или об учете масштабов криминальной ("мафиозной") деятельности организации при оценке пропорциональности мер противодействия, принятых государством <1>, и т.п.). Рассчитывать на заметное ускорение процедуры рассмотрения (особенно по сложным делам) в современных условиях не приходится. Поэтому любая надзорная (субсидиарная) инстанция может позволить себе роскошь по отмене вступивших в силу решений не при любых, а только при вопиющих (явных) нарушениях, допускаемых национальными судами.

--------------------------------

<1> Постановление ЕСПЧ от 22 февраля 1994 г. по делу "Раймондо против Италии" [Raimondo v. Italy] (жалоба N 12954/87), п. п. 27, 30.

Проиллюстрируем применение предлагаемого критерия явности, обратившись к делу "Анчугов и Гладков против России". Как уже отмечалось, Европейский суд нашел противоречие между требованиями ст. 3 Протокола N 1 к Конвенции и положениями п. 3 ст. 32 Конституции РФ по вопросу об участии в выборах лиц, содержащихся в местах "не столь отдаленных".

Аргументация Европейского суда предельно ясна, если не сказать проста. Указанное право голоса не является абсолютным, и оно может быть ограничено законом. Однако такое ограничение должно быть пропорциональным (соразмерным), т.е. в конечном счете не распространяться на всех лиц, содержащихся в местах лишения свободы по приговору суда (далее - заключенные), без учета их индивидуальной ситуации, особенностей личности, тяжести совершенного преступления и т.п. В основание своих размышлений Европейский суд положил Постановление Большой палаты по аналогичному делу - "Херст против Соединенного Королевства (N 2)" <1>, спровоцировавшее в государстве-ответчике бурные дебаты относительно обязательности проявленного судьями Европейского суда эволютивного толкования положений Конвенции. Может ли мнение нескольких (далеко не всех) судей, пусть и наделенных особым мандатом, движимых, без сомнения, высокой идеей максимальной защиты граждан от произвола властей, превалировать над мнением 47 государств - участников Конвенции, выраженным в тексте международного соглашения? Гаранты демократических процессов, одни из родоначальников европейских стандартов прав и свобод человека и одновременно гаранты национального суверенитета - власти Соединенного Королевства с очевидным сопротивлением, но вынужденно искали аргументы для положительного ответа на этот вопрос. Постановление Европейского суда, несмотря на его императивность, властями упорно не исполнялось, поговаривали и о выходе Соединенного Королевства из конвенционных обязательств.

--------------------------------

<1> Постановление Большой палаты ЕСПЧ от 6 октября 2005 г. по делу "Херст против Соединенного Королевства (N 2)" [Hirst v. the United Kingdom (no. 2)] (жалоба N 74025/01).

В дальнейшем накал страстей среди европейских коллег поубавился с выработкой в деле "Скоппола против Италии (N 3)" уточняющего предыдущий прецедент критерия <1>. Европейский суд предложил следующее пояснение. Рассматриваемое избирательное право не абсолютно, оно может быть ограничено в законе, ограничение должно быть пропорциональным. Условие о пропорциональности соблюдено, если соответствующие заключенные дифференцируются по группам: имеют избирательное право, не имеют избирательного права. Критерий срока содержания в местах лишения свободы (в деле против Италии он составлял три и более года) является допустимым для указанной дифференциации, т.е. для соблюдения условия о пропорциональности ограничения права. Национальные власти имеют широкое поле усмотрения в установлении подобных критериев. Главное, чтобы он был. Главное, чтобы не все было одинаково, чтобы была хоть какая-то разумная дифференциация.

--------------------------------

<1> Постановление Большой палаты ЕСПЧ от 22 мая 2012 г. по делу "Скоппола против Италии (N 3)" [Scoppola v. Italy (no. 3)] (жалоба N 126/05).

В деле "Анчугов и Гладков против России" все семь судей, изучавших его обстоятельства, а также пять судей, отказавших в удовлетворении заявления о пересмотре соответствующего постановления Большой палатой, необходимого критерия не увидели. Его в тексте Конституции РФ действительно нет. Однако это не означает, что условие о пропорциональности налагаемого на заключенных дополнительного ограничения не получило закрепления в иных актах российского права. Представим на суд читателя следующие наблюдения.

Пропорциональность является одним из общепризнанных условий допустимости ограничения государством прав и свобод частных лиц. Она в данном случае предполагает, по мнению Европейского суда, наличие в национальном праве механизмов, позволяющих учитывать такие факторы, как тяжесть совершенного правонарушения и поведения правонарушителя, т.е. дифференцировать заключенных по группам. Но ведь такой механизм имеется и в российском праве. В отличие от права итальянского он формализован не в виде указания в законе на срок заключения, а иначе. "Не важно, какого цвета кошка, главное - чтобы она ловила мышей!" <1>; важно, чтобы был достигнут необходимый итог - дифференциация, пропорциональность ограничения права. Ограничение избирательного права заключенных допускается, но важно (хотя не столь важно, каким образом), чтобы такое право восстанавливалось в отношении заключенных, не представляющих большой общественной опасности.

--------------------------------

<1> Изречение, приписываемое в различных модификациях Дэну Сяопину.

Оценивая норму п. 3 ст. 32 Конституции РФ, Европейский суд не воспринял иные, раскрывающие ее конституционные положения. Согласно п. 3 ст. 50 Конституции РФ каждый заключенный вправе рассчитывать на помилование или смягчение наказания. Смягчение наказания, в том числе в части возвращения заключенному избирательного права, осуществляется согласно нормам, содержащимся в федеральных законах.

Так, получившие для Европейского суда значение индивидуализирующие преступника факторы учитываются российским судом, в частности при принятии решения об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания (ст. 79 УК РФ) и при замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания (ст. 80 УК РФ). При использовании данных механизмов судом должны приниматься во внимание как тяжесть совершенного преступления, так и личность правонарушителя. При положительном решении в конечном счете ограничение в избирательном праве автоматически снимается порой задолго до отбытия заключенными первоначально назначенного срока и даже в отношении лиц, приговоренных к наказанию в виде лишения свободы за совершение особо тяжких преступлений. Заключенные, вставшие, по мнению суда, на путь исправления, получают существенное смягчение в наказании - свободу, пусть и частично ограниченную особым режимом. Получившие данное смягчение могут участвовать в выборах в законодательные органы.

Кроме того, как указывало российское правительство, дифференциация производится судом и на стадии назначения наказания <1>. Так, суд может назначить наказание в виде лишения свободы, но при этом заменить реальное отбывание наказания принудительными работами. Эта мера применяется к лицам, в отношении которых назначенный судом срок лишения свободы не превышает пяти лет (ст. 53.1 УК РФ). Распространенной является и практика назначения судом условного наказания (ст. 73 УК РФ), т.е. когда свобода и избирательное право за лицами, приговоренными к наказанию в виде лишения свободы, сохраняются.

--------------------------------

<1> См. п. п. 91, 106 Постановления ЕСПЧ по делу "Анчугов и Гладков против России".

Конституция РФ и федеральные законы об избирательном праве в самом деле не содержат норм о дифференциации лиц, приговоренных к наказанию в виде лишения свободы. Однако это обстоятельство не означает, что все подобные лица (заключенные), независимо от срока наказания и иных факторов, не смогут вернуть себе право голоса до полного отбытия первоначально назначенного срока лишения свободы. Национальные суды производят необходимую дифференциацию (с учетом факторов тяжести правонарушения и личности правонарушителя) на основании условий и процедур, помещенных в нормативные акты иной отраслевой принадлежности. Такой технический юридический прием отличается от порядка, принятого в Италии и ряде других государств, но приводит к искомому Европейским судом результату - дифференциации заключенных. Критерии дифференциации и порядок их применения судом не выглядят неразумными и тем более явно неразумными, они вполне укладываются в поле усмотрения национального государства <1>.

--------------------------------

<1> Незадолго до публикации этой работы Конституционный Суд принял Постановление от 19 апреля 2016 г. N 12-П, в котором, подтверждая свой ранее сделанный вывод о верховенстве Конституции РФ, воспользовался правом на возражение Европейскому суду (п. 4.4), отметив, в частности, что Россия при ратификации Конвенции не давала согласия на возможное изменение ч. 3 ст. 32 Конституции РФ (п. 4.2), что ограничение избирательного права, заключенного в системе российского законодательства, осуществляется, по сути, не автоматически, а дифференцированно (п. 5.2), признал объективную необходимость деятельности Европейского суда, обратив внимание Суда и на наличие проблем, связанных с возможным отступлением от принципа субсидиарности (п. 4.4), высказал предложения, направленные на укрепление диалога между Судами, и др.

Подведем итог сказанному. Присоединяясь к Конвенции, ее участники, вопреки мнению сторонников буквального понимания сформулированного в ст. 46 Конвенции требования об обязательности, не договаривались о наделении Европейского суда безграничной властью (усмотрением) в толковании абстрактных норм Конвенции. Пределы усмотрения сформулированы в иных подлежащих применению нормах международного права, признающих, в частности, общеобязательность уважения национального публичного порядка и суверенитета, а также международного публичного порядка.

Подразумеваемые условия деятельности Европейского суда, нарушение которых может привести к отказу национальных властей от исполнения вынесенного в отношении их постановления (правовая определенность актов ЕСПЧ, соблюдение общепризнанных принципов справедливого правосудия, учет особенностей иерархии норм международного права и национальных конституций и др.), основаны и на общих положениях самой Конвенции, практики их толкования ЕСПЧ.