2. О правомерности преследуемой цели
31. Как и Комиссия, Суд не видит причин сомневаться в том, что рассматриваемые решения были осуществлены, как то утверждает Правительство, для защиты репутации других лиц, в данном случае — судьи Й., и для обеспечения авторитета правосудия, каковые цели являются правомерными в смысле п. 2 статьи 10
3. Необходимость вмешательства
32. Заявители утверждают, что обвинительный приговор в их отношении был ничем не оправдан. Дав краткую характеристику ряду членов Венского земельного уголовного суда, г-н Прагер всего лишь затронул ряд серьезных проблем, стоящих перед австрийской системой уголовного судопроизводства. В журнале такого рода обращение к карикатурному изображению и преувеличениям было общепринятой практикой, как способ привлечь внимание читателей и повысить уровень их осведомленности о разбираемом вопросе. В данном конкретном случае автор никоим образом не злоупотребил этим приемом, особенно учитывая то обстоятельство, что его статья увидела свет в журнале для интеллектуальных читателей, способных к здравым суждениям. Более того, из восьми упоминаемых в статье судей, иск возбудил лишь судья Й.
В то же самое время г-н Прагер и г-н Обершлик критиковали проводившееся против них разбирательство. Им было отказано в надлежащих мерах судебной защиты. Судья Й. самостоятельно, не оставляя возможности оспорить его выбор, определил отрывки статьи для частного обвинения; тем самым он вырвал разные общие предложения и высказывания из их контекста — в частности, отрывки №№ 1 и 2 (см. пункт 14 выше), — и неверно представил их как направленные против него лично. Земельный суд не только провел некорректное различие между утверждениями (отрывки №№ 1, 3 и 5) и оценочными суждениями (отрывки №№ 2 и 4), но и неправомерно лишил заявителей права доказать некоторые события, способные установить как истинность первых, так и то, что последние были добросовестным комментарием (см. пункт 15 выше). Что же касается фактов, в отношении которых суд разрешил предъявить доказательства, то в нарушение закона он возложил на обвиняемого бремя доказывания истинности этих фактов. Подобный подход способен в конечном счете отбить у журналистов всяческий интерес обращаться к вопросам функционирования системы правосудия.
Наконец, неверно было бы утверждать, что при написании статьи г-н Прагер не проявил должной журналистской осмотрительности. Напротив, он принялся за статью после более чем полугодичного исследования, в ходе которого он общался с адвокатами, судьями и правоведами. К тому же, на протяжении трех с половиной месяцев он каждодневно посещал слушания в здании Венского суда.
33. Правительство утверждает, что соответствующие отрывки отнюдь не способствовали обсуждению вопросов функционирования австрийской системы правосудия, а содержали лишь личностные нападки на судью Й., — и это притом, что последний не сделал ничего такого, что могло бы спровоцировать г-на Прагера. Поэтому они не заслуживают повышенной защиты, которая действует, когда речь идет о выражении политических взглядов. Автор не смог доказать истинность своих утверждений просто потому, что они были беспочвенными. Выраженные г-ном Прагером мнения не могут претендовать на полную неприкосновенность только по той причине, что правильность их не поддается проверке. Наказания в отношении этих утверждений были наложены потому, что они преступили рамки допустимой критики. Г-н Прагер не мог ссылаться в свою защиту на добросовестность, так как он пренебрег самыми элементарными правилами журналистики, в частности теми, что обязывают журналиста лично проверять достоверность полученной информации и дают лицам, которых затрагивает такая информация, возможность ее прокомментировать.
34. Суд еще раз напоминает, что пресса играет особую роль в правовом государстве. Хотя она и не должна преступать определенных границ, установленных в том числе и для предотвращения беспорядков и защиты репутации других лиц, тем не менее, на нее возлагается обязанность передавать информацию и идеи по политическим вопросам и иным темам, представляющим общественный интерес (см., mutatis mutandis, постановление Суда по делу Кастеллс против Испании от 23 апреля 1992 г., Серия A, т. 236, стр. 23, п. 43).
Безусловно, это относится и к вопросам, касающимся функционирования системы правосудия — учреждения, жизненно важного для любого демократического общества. Пресса является одним из инструментов, с помощью которого политики и общественное мнение могут удостовериться, что судьи исполняют свои нелегкие обязанности в полном соответствии с той целью, которая лежит в основе возложенной на них задачи.
Однако следует учитывать и ту особую роль, которую играет в обществе судейский корпус. В качестве гаранта правосудия, основополагающей ценности в правовом государстве, он должен пользоваться общественным доверием, если намерен и далее успешно выполнять свои обязанности. Поэтому может оказаться нужным защитить такое доверие от ничем не обоснованных нападок, особенно имея в виду то обстоятельство, что на судьях лежит долг сдержанности, не позволяющий им отвечать на критику.
35. Оценка этих факторов принадлежит прежде всего национальным властям, которые пользуются определенной сферой усмотрения при определении наличия оснований и степени необходимости вмешательства в осуществление свободы слова. Однако это усмотрение подлежит контролю со стороны институтов Совета Европы, который охватывает как закон, лежащий в основе решения, так и само решение, в том числе и вынесенное независимым судом (см., в числе прочих, постановление Суда по делу Барфод против Дании от 22 февраля 1989 г., Серия A, т. 149, стр. 12, п. 28).
36. По мнению Суда, классификация рассматриваемых отрывков на оценочные суждения и фактические утверждения подпадает под рамки этой свободы усмотрения.
Из содержащихся в этих высказываниях обвинений некоторые были чрезвычайно серьезными. Поэтому вовсе неудивительно, что от их автора можно было бы ожидать объяснений. Утверждая, что венские судьи «обращаются с каждым обвиняемым так, как будто тот уже был осужден», или наделяя судью Й. эпитетом «неистовый» и приписывая ему тактику «запугивания» при исполнении им своих служебных обязанностей, заявитель косвенным образом обвинял лиц, о которых идет речь, в том, что они, как судьи, нарушают закон, или, по меньшей мере, свои профессиональные обязанности. Тем самым он не только причинил вред их репутации, но и подорвал доверие общества к честности судебной ветви власти в целом.
37. Причина, по которой г-н Прагер не смог доказать истинность своих утверждений, или то, что его оценочные суждения были добросовестным комментарием, кроется не столько в том, как суд применял законодательство, сколько в их общем характере; действительно, всё указывает на то, что именно это соображение лежало в основе наложенных наказаний. Как указала Комиссия, свидетельства показывают, что соответствующие решения были направлены вовсе не против использования заявителем его свободы выражения как таковой в отношении системы правосудия и даже не против того факта, что он выступил с критикой конкретных лиц, которых он назвал поименно, а против чрезмерного размаха обвинений, которые, не имея под собой достаточной фактической основы, отличаются высокой степенью предвзятости. Так, Земельный суд Эйзенштадта указал в своем решении, что «встретившись с такой полномасштабной критикой, беспристрастному читателю не остается ничего иного, кроме как заподозрить истца в бесчестном поведении и наличии у него презренного характера» (см. пункт 15 выше).
С точки зрения Суда, не удалось г-ну Прагеру продемонстрировать и свою добросовестность и соблюдение им норм журналистской этики. Проводившееся им исследование не представляется достаточно адекватным, чтобы дать основания для выдвижения столь серьезных обвинений. В этой связи достаточно отметить, что, по его собственному признанию, заявитель не присутствовал ни на одном уголовном заседании, на котором председательствовал судья Й. Более того, он не дал этому судье ни единой возможности прокомментировать выдвинутые против него обвинения.
38. Верно, что при условии соблюдения требований п. 2 статьи 10, свобода выражения применима не только по отношению к «информации» или «идеям», которые благоприятно воспринимаются в обществе либо рассматриваются как безобидные или не достойные внимания, но также и по отношению к тем, которые шокируют, обижают или вызывают обеспокоенность у государства или части населения (см., mutatis mutandis, вышеуказанное постановление по делу Кастеллс против Испании, стр. 22, п. 42, и вышеуказанное постановление по делу «Ферайнигунг демократишер золдатен остеррайхс» и Губи против Австрии, стр. 17, п. 36). Суд напоминает также, что журналистская свобода включает и возможность прибегнуть к некоторой степени преувеличения или даже провокации.
Однако, принимая во внимание все вышеуказанные обстоятельства дела и свободу усмотрения, которая должна быть оставлена государствам-участникам, оспариваемое вмешательство не представляется Суду несоразмерным преследуемой правомерной цели. Поэтому его можно признать «необходимым в демократическом обществе».
39. Таким образом, нарушение статьи 10 установлено не было.