VII. Противоположные мнения в литературе

Представленная здесь позиция, однако, далеко не единогласно поддерживается в научной литературе. Рассмотрим противоположные мнения.

Так, например, Н.В. Румянцев отрицает непосредственную взаимосвязь целей гражданского процесса с защитой и обеспечением конституционных прав человека. По его мнению, частное право обеспечивает только функционирование частных прав и свобод <85>. Свою позицию он обосновывает статьей 2 Гражданско-процессуального кодекса РФ (далее - ГПК РФ), раскрывающей цели и задачи гражданского процесса. Уже данный аргумент вызывает сомнения: во-первых, в статье 2 ГПК РФ не говорится о том, что конституционные права человека не защищаются, статья говорит лишь о том, что задачей гражданского судопроизводства является защита прав и интересов субъектов гражданско-правовых отношений, которые, как было указано, в отношении граждан могут опираться и на конституционные права; во-вторых, такое умозаключение является логически ошибочным, так как, с одной стороны, не различает "существующее" и "должное", а с другой стороны, оставляет полностью без внимания положения о приоритете и прямом действии Конституции: даже если статья 2 ГПК РФ и не предусматривала бы (что еще следует доказать перед лицом принципа толкования законов в соответствии с Конституцией) возможность защищать конституционные права нормами гражданского процесса, это еще не значило бы, что сама Конституция смотрит на этот вопрос аналогично. Для подтверждения такого видения автор прибегает, по существу, к приведенной в этой и других его статьях аргументации с позиции негативного статуса личности ("оборонительной функции") и почему-то цитирует комментарий к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, ссылаясь на отсутствие процедуры рассмотрения дел о нарушении конституционных прав человека <86>. В заключение цитируемый автор утверждает, что частные права не имеют абсолютно никакой связи с конституционными, так как существуют исключительно в рамках частных правоотношений, тогда как конституционные права существуют исключительно в рамках конституционных правоотношений. Такая позиция, как было указано выше, противоречит положениям самой Конституции.

--------------------------------

<85> См.: Румянцев Н.В. Обеспечение прав и свобод человека правоохранительными органами Российской Федерации: Учебное пособие / Под ред. Н.В. Румянцева. М.: ЮНИТИ-ДАНА; Закон и право, 2010. С. 113.

<86> См.: Там же. С. 114 - 115.

Что касается процедуры, то и тут находим ту же самую логическую ошибку: отсутствие процедуры еще не означает, что, во-первых, ее в принципе быть не должно, а во-вторых, что она вообще нужна. Отметим, что и последний аргумент не соответствует действительности: в силу непосредственного действия конституционных прав, хотя бы даже исходя из их объективного действия и обязанности законодателя соблюдать их (негативный статус!), они являются основным источником гражданского права. В связи с этим следует заключить, что гражданские права являются производными от конституционных.

Позиции Румянцева близка и точка зрения Экштайна, который утверждает, что частные лица, вступая в отношения между собой, не являются субъектами конституционных прав, так как эти последние произрастают из частной автономии <87>. Как было указано в ходе рассмотрения немецкой доктрины, и там приводится этот аргумент, сформировавшийся исторически и не находящий себе сегодня более сторонников. Он был сопряжен с исторически обусловленным самостоятельным развитием частного и государственного права. В России же эта предпосылка отсутствовала: Конституция и Гражданский кодекс принимались практически одновременно, и первая открыто утверждает свое верховенство в части 1 статьи 15. Однако и право на эту частную автономию произрастает не из чего другого, как из самой Конституции <88>. Только лишь собственной волей человек не может создать права - условия его возникновения должны быть в известной форме нормированы высшей властью. Право не существует без общественно признанной нормы и механизма ее обеспечения. Такой нормой в России является Конституция. При принятии норм, регулирующих гражданские правоотношения, законодатель руководствуется, наряду с другими правами, именно правом граждан на частную автономию. Уже сам факт обязанности законодателя и судов соблюдать конституционные права в соответствии со статьей 18 Конституции РФ приводит к их влиянию на частное право. В соответствии с абсолютным свойством конституционных прав человек всегда и везде является их субъектом, в силу этого частное право, если оно хочет соответствовать Конституции, не может отнять у него этого свойства. Другое дело, что гражданские права являются производными от конституционных, а равно гражданско-правовые отношения являются производными от конституционно-правовых. Это говорит о том, что они существуют не автономно друг от друга, но первое является продолжением (конкретизацией) второго, если понимать Конституцию как некое главенствующее общественное соглашение. При этом Конституция должна применяться судами напрямую, если такая конкретизирующая норма отсутствует <89>. В связи со сказанным, нельзя согласиться и с мнением Экштайна.

--------------------------------

<87> См.: Экштайн К.А. Указ. соч. С. 61.

<88> См., например: Постановление Конституционного Суда РФ от 23 февраля 1999 года N 4-П по делу о проверке конституционности положения части второй статьи 29 Федерального закона от 3 февраля 1996 года "О банках и банковской деятельности" в связи с жалобами граждан О.Ю. Веселяшкиной, А.Ю. Веселяшкина и Н.П. Лазаренко // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 1999. N 3. П. 4; Постановление Конституционного Суда РФ от 25 июля 2001 года N 12-П по делу о проверке конституционности пункта 7 статьи 21 Федерального закона "О приватизации государственного имущества и об основах приватизации муниципального имущества в Российской Федерации" в связи с запросом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации, 2001. N 6. П. 4; Постановление Конституционного Суда РФ от 26 мая 2011 года N 10-П по делу о проверке конституционности положений пункта 1 статьи 11 Гражданского кодекса Российской Федерации, пункта 2 статьи 1 Федерального закона "О третейских судах в Российской Федерации", статьи 28 Федерального закона "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним", пункта 1 статьи 33 и статьи 51 Федерального закона "Об ипотеке (залоге недвижимости)" в связи с запросом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации // Собрание законодательства Российской Федерации. 2011. N 23. Ст. 3356. П. 3.1.

<89> См. об этом выше, а также: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 года N 8 (в ред. от 6 февраля 2007 года) "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия".

В. Заключение

После решения Федерального конституционного суда ФРГ по делу Люта споры в немецкой теории права ведутся уже не о том, действуют ли конституционные права в гражданском праве, а лишь о том, как обосновать это действие логически. В данный момент в немецкой науке конституционного права уже не существует господствующей теории в этом вопросе, что само по себе говорит о малом значении его для практики. Несмотря на это, вопрос о "Drittwirkung" является по сегодняшний день классическим и одним из самых сложных в теории немецкого конституционного права. Причина этого отчасти в том, что корни данного спора уходят в дискуссию о правомерности естественного права перед лицом позитивного и об определенности права и его применения.

Как указывалось в начале статьи, Конституция РФ также дает немалый повод задуматься о действии конституционных прав и свобод человека и гражданина "по горизонтали". Что касается негативной (оборонительной) функции конституционных прав человека, обязанности всех трех ветвей власти соблюдать их, а также принципа правового и социального государства, то здесь можно говорить о соответствии принципов обеих Конституций. При этом вопрос о роли Конституционного Суда РФ как высшей инстанции для обжалования судебных решений не играет в России такой роли, как в Германии, что обусловливается тем обстоятельством, что в соответствии с частью 4 статьи 125 Конституции РФ компетенция Конституционного Суда ограничивается рассмотрением конституционных жалоб на несоответствие законодательных актов нормам Конституции. При этом проблематика перемещается на уровень судов высшей (надзорной) инстанции, в чью задачу входит контроль на предмет соответствия судебной практики конституционным нормам, а равно толкование судами норм права в соответствии с их конституционно-правовым смыслом.

В отличие от Основного Закона ФРГ, Конституция РФ не замалчивает темы "горизонтального" действия, причем тут необходимо принимать во внимание не только различие в формулировке "непосредственного" и "прямого" действия конституционных прав человека и Конституции соответственно, но и рассматривать в совокупности с этим часть 3 статьи 17 и часть 2 статьи 15 Конституции РФ перед лицом исторических предпосылок, отраженных в основной задаче российского государства в соответствии со статьей 2, где охранительная и защитная функции государства (наряду с признанием конституционных прав и свобод человека и гражданина) ставятся на один уровень как условие исполнения закрепленной в первом предложении гарантии отношения к правам и свободам человека как к высшей ценности.

Подводя итог, отметим, что российская система правовой иерархии является органичной в своей логике. Во главе ее стоит Конституция, имеющая прямое действие во всех отраслях права, причем все правовые субъекты обязаны соблюдать ее. Все остальные правовые акты легитимны лишь настолько, насколько они соответствуют Основному Закону. Тем самым он предопределяет пути всевозможного развития правовых отношений в стране.

Основной нормой, закрепляющей горизонтальное действие конституционных прав человека в российской правовой системе, является часть 2 статьи 15 Конституции РФ. В соответствии с частью 3 статьи 17 Конституции РФ права и свободы человека и гражданина являются при этом ограничениями и носителями принципа пропорциональности по отношению друг к другу и между гражданами. Гражданский кодекс РФ лишь конкретизирует их, приводя к балансу. Таким образом, Конституция - основной источник и регулятор частного права и, соответственно, частных правоотношений. Данный вывод подтверждается, с одной стороны, самой Конституцией, а с другой - нормами Гражданского кодекса, одной из задач которого является защита конституционных прав и свобод как нематериальных благ.

Вопрос распространения действия конституционных прав и свобод человека на гражданские правоотношения может быть также перенесен и на следующую за конституционным правом ступень - на Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод <90>. Здесь решение поставленного нами вопроса в первую очередь будет зависеть от места Конвенции в иерархии правовых норм конкретного государства, а также от интерпретации ее самой национальным правопорядком. При этом не стоит забывать о том, что и Конвенция создавалась под влиянием исторических событий Второй мировой войны и имеет своей основной целью защиту универсальных прав человека от посягательств государственной власти.

--------------------------------

<90> См.: Clapham A. Human Rights Obligations of Non-State Actors. Oxford; New York: Oxford University Press, 2006. P. 521.