105. Европейский Суд находит, таким образом, что исполнение решения о выдаче заявителя нарушило бы статью 3 Конвенции.

II. Предполагаемые нарушения статьи 5 Конвенции

106. Заявитель жаловался на основании под пункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции на то, что его продолжающееся содержание под стражей для обеспечения возможной выдачи было "незаконным": во-первых, до 21 декабря 2007 г. он содержался под стражей в отсутствие официального требования о выдаче; во-вторых, срок его содержания под стражей не продлевался судами страны. Он также ссылался на пункт 2 статьи 5 Конвенции, жалуясь на то, что ему не были незамедлительно сообщены причины его задержания. Наконец, он ссылался на пункт 4 статьи 5 Конвенции, утверждая, во-первых, что его содержание под стражей не сопровождалось никаким судебным контролем, и, во-вторых, что он был лишен права на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу по причине невозможности связаться с адвокатом в первые две недели содержания под стражей.

107. Статья 5 Конвенции в соответствующей части предусматривает следующее:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом...

(f) законное задержание или заключение под стражу лица с целью предотвращения его незаконного въезда в страну или лица, против которого принимаются меры по его высылке или выдаче.

2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение...

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным".

A. Доводы сторон

1. Власти Российской Федерации

108. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не исчерпал внутренние средства правовой защиты в отношении его жалобы на основании статьи 5 Конвенции, поскольку он не жаловался в прокуратуру или в суд на предположительную незаконность или длительность его содержания под стражей для обеспечения возможной выдачи. Они также утверждали, что заявитель не обжаловал постановления от 30 ноября и 28 декабря 2007 г.

109. Власти Российской Федерации далее отметили, что содержание заявителя под стражей было необходимым для обеспечения его выдачи в Таджикистан и законным с точки зрения как российского законодательства, так и международных правовых стандартов. Вопрос о выдаче был рассмотрен быстро и надлежащим образом.

110. 28 ноября 2007 г. должностное лицо прокуратуры Одинцовского района сообщило заявителю причины его задержания; во время допроса заявитель ясно сообщил в письменной форме, что не преследовался по политическим мотивам и не являлся беженцем. В течение последующих двух недель заявитель не просил о встрече с адвокатом.

111. Срок содержания заявителя под стражей для обеспечения возможной выдачи был совместим с требованиями статьи 109 УПК, которая была применима к делу заявителя в силу определения Конституционного Суда от 4 апреля 2006 г. Срок содержания под стражей лиц, обвиняемых в тяжких преступлениях, не может превышать 12 месяцев; содержание заявителя под стражей для обеспечения возможной выдачи продолжалось 10 месяцев. Срок содержания заявителя под стражей, хотя и не был установлен постановлением городского суда от 28 декабря 2007 г., определялся статьей 62 Минской конвенции и статьей 109 УПК; таким образом, согласно объяснениям властей Российской Федерации, заявитель мог содержаться под стражей в течение 40 дней до получения требования о выдаче и до 12 месяцев в период рассмотрения требования о выдаче. Заявитель воспользовался процедурой, позволяющей ему оспаривать законность содержания под стражей <*>.

--------------------------------

<*> Последний довод властей Российской Федерации не совсем ясен, поскольку из раздела "Обстоятельства дела" не следует, что заявитель обжаловал постановления о заключении под стражу или ходатайствовал об изменении или отмене избранной ему меры пресечения (прим. переводчика).

2. Заявитель

112. Заявитель утверждал, что его содержание под стражей было незаконным, поскольку оно не продлевалось судами страны. Он также поддержал свои жалобы на основании пунктов 2 и 4 статьи 5 Конвенции.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

(a) Пункт 2 статьи 5 Конвенции

113. Европейский Суд принимает к сведению возражение властей Российской Федерации относительно неисчерпания заявителем внутренних средств правовой защиты, что касается жалобы на основании пункта 2 статьи 5 Конвенции. Однако он не считает необходимым рассматривать этот вопрос по следующим основаниям.

114. Европейский Суд напоминает, что пункт 2 статьи 5 Конвенции содержит элементарную гарантию, в соответствии с которой любое арестованное лицо должно знать, по какой причине оно лишено свободы. Это положение является неотъемлемой частью системы защиты, предусмотренной статьей 5 Конвенции: в силу пункта 2 любому арестованному лицу должны быть сообщены в простых, неспециальных выражениях, на языке, понятном ему, основные юридические и фактические основания его ареста с тем, чтобы оно могло, если сочтет нужным, обратиться в суд для рассмотрения его правомерности в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Конвенции. Поскольку эта информация должна быть сообщена "незамедлительно", она не должна передаваться полностью сотрудником, осуществляющим арест, в момент самого ареста. Вопрос о том, были ли достаточными содержание и своевременность сообщенной информации, подлежит оценке в каждом деле с учетом его особенностей (см. Постановление Европейского Суда от 30 августа 1990 г. по делу "Фокс, Кэмпбелл и Хартли против Соединенного Королевства" (Fox, Campbell and Heartley v. United Kingdom), § 40, Series A, N 182).

115. Европейский Суд также напоминает, что если лицо арестовано по подозрению в совершении преступления, пункт 2 статьи 5 Конвенции не требует сообщения информации в определенной форме или полного списка обвинений, выдвинутых против арестованного лица (см. Постановление Европейского Суда от 8 февраля 2005 г. по делу "Бордовский против Российской Федерации" (Bordovskiy v. Russia), жалоба N 49491/99, § 56). В то время как недостаточность информации об обвинениях, выдвинутых в отношении арестованного лица, действительно может иметь значение для права на справедливое разбирательство дела, согласно статье 6 Конвенции применительно к лицам, арестованным в соответствии с подпунктом "c" пункта 1 статьи 5 Конвенции, это не относится к аресту для обеспечения возможной выдачи, поскольку соответствующее разбирательство не связано с предъявлением уголовного обвинения (см. Решение Комиссии по правам человека от 5 июля 1984 г. по делу "К. против Бельгии" (K. v. Belgium), жалоба N 10819/84, Decisions and Reports (DR) 38, p. 230).

116. Европейский Суд отмечает в этой связи, что, как можно увидеть из письменных показаний, подписанных заявителем, в день задержания он ознакомился по меньшей мере с некоторыми следственными документами, касающимися уголовного дела, возбужденного против него в Таджикистане, и утверждал, что он не совершал преступления, в которых обвинялся (см. § 33 настоящего Постановления). При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что информация, представленная заявителю российскими властями, была достаточной для исполнения их обязательства, предусмотренного пунктом 2 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 26 февраля 2009 г. по делу "Эминбейли против Российской Федерации" (Eminbeyli v. Russia), жалоба N 42443/02, § 57 <*>, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бордовский против Российской Федерации", § 57).

--------------------------------

<*> Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2010.

117. Следовательно, жалоба в данной части является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции и подлежит отклонению в соответствии с пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

(b) Пункты 1 и 4 статьи 5 Конвенции

118. Что касается довода властей Российской Федерации о неисчерпании внутренних средств правовой защиты, Европейский Суд полагает, что вопрос исчерпания тесно связан с существом жалобы заявителя на основании пункта 4 статьи 5 Конвенции, и считает необходимым рассмотреть возражение властей Российской Федерации одновременно с существом жалобы.

119. Европейский Суд далее отмечает, что жалоба на основании пунктов 1 и 4 статьи 5 Конвенции не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

(a) Пункт 4 статьи 5 Конвенции

120. Европейский Суд сначала рассмотрит жалобу заявителя на основании пункта 4 статьи 5 Конвенции.

121. Европейский Суд напоминает, что цель пункта 4 статьи 5 Конвенции заключается в обеспечении задержанным и арестованным права на судебную проверку законности меры, которой они подверглись (см., с необходимыми изменениями, Постановление Европейского Суда от 18 июня 1971 г. по делу "Де Вилде, Омс и Версип против Бельгии" (De Wilde, Ooms and Versyp v. Belgium), Series A, N 12, § 76). В период содержания лица под стражей оно должно иметь средство правовой защиты, позволяющее обеспечить безотлагательную судебную проверку законности содержания под стражей. Эта проверка должна быть способна повлечь при наличии оснований освобождение. Существование средства правовой защиты, предусмотренного пунктом 4 статьи 5 Конвенции, должно быть достаточно определенным, в противном случае отсутствуют доступность и эффективность, требуемые для целей этого положения (см. Постановление Европейского Суда от 21 декабря 2004 г. по делу "Талат Тепе против Турции" (Talat Tepe v. Turkey), жалоба N 31247/96, § 72).

122. Европейский Суд отмечает прежде всего, что власти Российской Федерации не представили подробной информации о способах оспаривания законности содержания заявителя под стражей для обеспечения возможной выдачи, но лишь сослались на возможность жалобы в прокуратуру или суд. Они также утверждали, что заявитель мог обжаловать постановления от 30 ноября и 28 декабря 2007 г.

123. Европейский Суд отмечает, что постановления от 30 ноября и 28 декабря 2007 г. были озаглавлены "постановление о применении меры пресечения в виде заключения под стражу" и указывали в качестве правового основания статью 108 УПК. Также было указано, что постановления могли быть обжалованы в Московский областной суд в течение трех дней с момента вынесения (см. § 34 и 36 настоящего Постановления).

124. Европейский Суд готов признать, что часть 11 статьи 108 УПК предоставляла заявителю возможность обжаловать первоначальное постановление о заключении под стражу, то есть постановление от 30 ноября 2007 г. Однако власти Российской Федерации не представили какого-либо объяснения тому факту, что постановление от 28 декабря 2007 г. не продлевало срок содержания заявителя под стражей, но вновь санкционировало применение меры пресечения, несмотря на то, что постановление от 30 ноября 2007 г. не было отменено, а мера пресечения, избранная в отношении заявителя, не была изменена. Европейский Суд отмечает, что национальное законодательство не предусматривает возможных способов обжалования второго последовательного постановления о заключении под стражу, и полагает, что при таких обстоятельствах от заявителя нельзя требовать обжалования постановления от 28 декабря 2007 г.

125. В любом случае, даже допуская, что заявитель действительно не исчерпал доступные внутренние средства правовой защиты, что касается постановлений от 30 ноября и 28 декабря 2007 г., Европейский Суд отмечает, что сторонами не оспаривается факт содержания заявителя под стражей в ходе разбирательства по поводу выдачи в течение более чем 10 месяцев. Он полагает, что в течение этого периода могли возникнуть новые вопросы, влияющие на правомерность содержания под стражей, и что, соответственно, в силу пункта 4 статьи 5 Конвенции он имел право обратиться в "суд", уполномоченный "безотлагательно" рассматривать вопрос о том, стало ли лишение заявителя свободы незаконным в свете новых факторов, которые возникли после вынесения первоначального постановления о его заключении под стражу (см. Постановление Европейского Суда от 24 апреля 2008 г. по делу "Исмоилов и другие против Российской Федерации" (Ismoilov and Others v. Russia), жалоба N 2947/06, § 146 <*>).

--------------------------------

<*> Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2009.

126. Власти Российской Федерации лишь указали, что заявитель мог обратиться в суд или к прокурору в целях проверки правомерности его содержания под стражей, не ссылаясь на конкретные положения национального законодательства. В этой связи Европейский Суд напоминает, что власти Российской Федерации, ссылаясь на неисчерпание внутренних средств правовой защиты, обязаны доказать Европейскому Суду, что средство правовой защиты было эффективным, существовало теоретически и практически в период, относящийся к обстоятельствам дела, то есть было доступным, могло обеспечить возмещение в связи с жалобами заявителя и имело разумные шансы на успех (см. Постановление Большой Палаты по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, § 76, ECHR 1999-V, и Решение Европейского Суда по делу "Мифсуд против Франции" (Mifsud v. France), жалоба N 57220/00, § 15, ECHR 2002-VIII). Европейский Суд далее напоминает, что внутренние средства правовой защиты должны быть "эффективными" в смысле предотвращения предполагаемого нарушения или его продолжения либо предоставления адекватного возмещения за уже произошедшее нарушение (см. Постановление Большой Палаты по делу "Кудла против Польши" (Kudla v. Poland), жалоба N 30210/96, § 158, ECHR-XI).

127. В любом случае, не затрагивая вопрос о том, указали ли власти Российской Федерации, какой именно конкретный вид жалобы прокурору или в суд мог обеспечить превентивное или компенсаторное возмещение в связи с предполагаемыми нарушениями статьи 5 Конвенции, Европейский Суд подчеркивает, что он уже неоднократно приходил к выводу о том, что статьи 108 и 109 УПК не позволяли лицам, содержащимся под стражей для обеспечения возможной выдачи, возбудить разбирательство для проверки правомерности содержания под стражей в отсутствие ходатайства прокурора о продлении срока содержания под стражей (см. Постановление Европейского Суда от 11 октября 2007 г. по делу "Насруллоев против Российской Федерации" (Nasrulloyev v. Russia), жалоба N 656/06, § 88 <*>; упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Исмоилов и другие против Российской Федерации", § 151; упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Муминов против Российской Федерации", § 114). Кроме того, Европейский Суд сомневается, что положения главы 16 УПК, позволяющие "участникам уголовного судопроизводства" обжаловать решения, принятые в ходе предварительного расследования, прокурору (статья 124 УПК) или в суд (статья 125 УПК), могли применяться в деле заявителя, поскольку ничто не указывает на то, что он был участником уголовного судопроизводства в значении, придаваемом данному выражению российскими судами (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Муминов против Российской Федерации", § 115).

--------------------------------

<*> Там же. N 3/2008.

128. При таких обстоятельствах Европейский Суд не убежден, что положения национального законодательства обеспечивали право заявителя возбудить разбирательство, посредством которого суд произвел бы проверку правомерности его содержания под стражей.

129. Соответственно, Европейский Суд приходит к выводу, что власти Российской Федерации не продемонстрировали, что существование средств правовой защиты, на которые они ссылались, было достаточно определенным как в теории, так и на практике. Следовательно, указанные средства правовой защиты не обладали необходимыми доступностью и эффективностью (см. Постановление Европейского Суда от 31 мая 2007 г. по делу "А. и Э. Рийс против Норвегии" (A. and E. Riis v. Norway), жалоба N 9042/04, § 41, и Постановление Европейского Суда от 20 февраля 1991 г. по делу "Вернийо против Франции" (Vernillo v. France), § 27, Series A, N 198). Возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутренних средств правовой защиты, соответственно, подлежит отклонению.

130. Отсюда следует, что на протяжении всего периода содержания заявителя под стражей для обеспечения возможной выдачи он не располагал возможностью судебной проверки законности своего заключения. При таких обстоятельствах Европейскому Суду нет необходимости отдельно рассматривать дополнительный довод заявителя, касающийся невозможности связаться с адвокатом в течение первых двух недель содержания под стражей.

131. Следовательно, имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции.

(b) Пункт 1 статьи 5 Конвенции

132. Статья 5 Конвенции воплощает фундаментальное право человека, а именно защиту лица от произвольного вмешательства государства в его право на свободу (см. Постановление Европейского Суда от 18 декабря 1996 г. по делу "Аксой против Турции" (Aksoy v. Turkey), § 76, Reports 1996-VI). Текст статьи 5 Конвенции делает очевидным, что содержащиеся в ней гарантии применимы к "каждому" (см. Постановление Большой Палаты по делу "А. и другие против Соединенного Королевства" (A. and Others v. United Kingdom), жалоба N 3455/05, § 162, ECHR 2009-...). Подпункты "a" - "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции содержат исчерпывающий перечень допустимых оснований, по которым лица могут быть лишены свободы, и лишение свободы может быть законным, только если подпадает под одно из этих оснований (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "А. и другие против Соединенного Королевства", § 163).

133. Сторонами не оспаривается, что заявитель содержался под стражей в качестве лица, "против которого принимаются меры по его... выдаче", и что его содержание под стражей подпадало под действие подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Однако стороны не пришли к согласию относительно того, было ли его содержание под стражей "законным" в значении пункта 1 статьи 5 Конвенции.

134. Если возникает вопрос о законности содержания под стражей, включая вопрос о том, был ли соблюден "порядок, установленный законом", Конвенция в значительной степени отсылает к национальному законодательству и устанавливает обязанность соблюдения его материальных и процессуальных норм. Однако соблюдение национального законодательства не является достаточным: пункт 1 статьи 5 Конвенции дополнительно требует, чтобы любое лишение свободы учитывало цель защиты лица от произвола (см. Постановление Европейского Суда от 2 сентября 1998 г. по делу "Эркало против Нидерландов" (Erkalo v. Netherlands), § 52, Reports 1998-VI, и Постановление Европейского Суда от 23 сентября 1998 г. по делу "Стил и другие против Соединенного Королевства" (Steel and Others v. United Kingdom), § 54, Reports 1998-VII).

135. Хотя толковать и применять национальное законодательство должны в первую очередь национальные органы, особенно судебные, согласно пункту 1 статьи 5 Конвенции несоблюдение законодательства страны влечет нарушение Конвенции, и Европейский Суд, следовательно, может и должен проверять соблюдение указанного законодательства (см. Постановление Европейского Суда от 10 июня 1996 г. по делу "Бенем против Соединенного Королевства" (Benham v. United Kingdom), § 41, Reports 1996- III; Постановление Европейского Суда по делу "Йечюс против Литвы" (Jecius v. Lithuania), жалоба N 34578/97, § 68, ECHR 2000-IX, и Постановление Европейского Суда по делу "Ладан против Польши" (Ladent v. Poland), жалоба N 11036/03, § 47, ECHR 2008-... (извлечения)).

136. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что требование о выдаче заявителя сопровождалось постановлением о задержании, вынесенным таджикским следователем, а не решением суда Таджикистана. Заключение заявителя под стражу было первоначально санкционировано 30 ноября 2007 г. российским судом на основании статьи 108 УПК и положений Минской конвенции, регулирующих меры, связанные с лишением свободы.

137. Европейский Суд принимает к сведению утверждение властей Российской Федерации о том, что заключение заявителя под стражу регулировалось пунктом 1 статьи 62 Минской конвенции, и отмечает, что данное положение допускало заключение под стражу на срок до 40 дней до получения официального требования о выдаче из запрашивающей страны (см. § 71 настоящего Постановления). Срок с момента задержания заявителя до направления Таджикистаном требования о выдаче составил 24 дня. При таких обстоятельствах Европейский Суд не имеет оснований для вывода о том, что содержание заявителя под стражей до получения официального требования о выдаче от властей Таджикистана, то есть с 27 ноября по 21 декабря 2007 г., было "незаконным" лишь по причине отсутствия официального требования о выдаче.

138. Однако возникает вопрос о том, было ли постановление о заключении заявителя под стражу, вынесенное городским судом 30 ноября 2007 г., достаточным для содержания заявителя под стражей на протяжении любого срока - не важно, насколько длительного, - до принятия решения по требованию о выдаче, или этот вопрос должен был пересматриваться через определенные промежутки времени (см. Постановление Европейского Суда от 11 октября 2007 г. по делу "Насруллоев против Российской Федерации" (Nasrulloyev v. Russia), жалоба N 656/06, § 73).

139. В соответствии с объяснениями властей Российской Федерации срок содержания заявителя под стражей регулировался статьей 109 УПК, которая разрешает содержание под стражей в течение не более 12 месяцев по делам о тяжких преступлениях. Европейский Суд в то же время отмечает, что содержание под стражей, превышающее два месяца, требует дополнительного судебного решения, чтобы считаться "законным" в значении части 2 статьи 109 УПК (см. § 56 настоящего Постановления).

140. Как указывали власти Российской Федерации, заключение заявителя под стражу было санкционировано городским судом в соответствии со статьей 108 УПК 30 ноября 2007 г. и затем повторно 28 декабря 2007 г. (см. § 34 и 36 настоящего Постановления). Европейский Суд озадачен тем фактом, что один и тот же суд избрал одинаковую меру пресечения в отношении заявителя два раза в течение 28 дней, хотя заявитель не был освобожден из-под стражи в этот период. Тем не менее, даже допуская, что 28 декабря 2007 г. городской суд ошибочно сослался на статью 108 УПК, регулирующую первоначальное заключение под стражу, а не продление срока содержания под стражей, и фактически продлил срок содержания заявителя под стражей до истечения двух месяцев, как того требует часть 2 статьи 109 УПК, отсутствовали последующие судебные решения о дальнейшем продлении срока содержания под стражей.

141. В отсутствие решения суда страны о продлении срока содержания заявителя под стражей Европейский Суд вынужден заключить, что после 29 мая 2008 г., то есть по истечении шести месяцев после его заключения под стражу, заявитель содержался под стражей в нарушение части 2 статьи 109 УПК. Таким образом, он приходит к заключению, что содержание заявителя под стражей для обеспечения возможной выдачи не может считаться "законным" для целей пункта 1 статьи 5 Конвенции.

142. Следовательно, имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции.