Очерк второй Наука положительного государственного права во французской и германской литературе

Систематическая разработка положительного государственного права становится практически возможной только с окончательным разложением империи и папства, краеугольных устоев средневековья, и с образованием новых, территориально обособленных и независимых государств. Значительная по количеству трудов, но крайне однообразная и бедная по числу затрагиваемых ими тем публично-правовая литература средних веков не выходит за пределы политических и полемических рассуждений на тему о преобладании церковной или светской, имперской или территориальной власти.

...Вообще, не подлежит никакому сомнению, что в политических и общественных условиях, создаваемых абсолютным режимом, сколько-нибудь успешное развитие науки положительного государственного права оказывается почти невозможным.

Так, прежде всего, существенным препятствием для догматической разработки государственного права в эпоху старого режима является крайняя бедность содержания и, вместе с тем, ничтожность практического значения действующего публичного права. Важнейшие отношения между гражданами и властью, регулируемые в настоящее время объективными нормами права, в государствах старого режима определяются ничем не сдерживаемым усмотрением и произволом верховной и подчиненных властей. До тех пор, пока монарх может сказать о себе: "Государство — это я", науке государственного права нет и не может быть места.

С другой стороны, весьма неблагоприятным условием, препятствующим развитию науки государственного права, является отрицательное отношение подозрительного и нетерпимого абсолютизма к публичному обсуждению в печати и с кафедры вопросов государственного права. С точки зрения правительств абсолютного режима, государственное право — государственная тайна. Если государственная власть — Провидение, его пути должны оставаться неисповедимыми. Невежество народа считается абсолютизмом в такой же мере гарантией патриотизма, в какой Церковью — гарантией веры. ...

...Говоря о причинах, препятствовавших успешной разработке положительного государственного права в течение XVII и XVIII вв., необходимо, наряду с вышеизложенными частными причинами, отметить еще одну, более общего характера.

В эпоху господства философии естественного права наука положительного права не может быть, по существу, сколько-нибудь продуктивной. С одной стороны, сознание глубокой и безнадежной порочности существующего порядка, создаваемого исторической случайностью и человеческим произволом, естественно внушает непреодолимое отвращение к научной, объективной и догматической разработке положительного права; с другой, наиболее живые и отзывчивые силы охватываются стремлением уйти от печальной и хаотической действительности в прекрасную область совершенного и неизменного, логически стройного и законченного естественного права.

При таких условиях наука положительного права становится уделом ограниченных и узкопрактических умов, и сама разработка положительного права теряет свой научный характер.

Таковы, в общих чертах, причины, препятствовавшие успешной разработке во Франции и Германии в течение XVII и XVIII вв. догматической науки положительного государственного права...

...Конец XVIII и первая половина XIX века знаменуется падением старого режима и затем борьбой за новый политический и социальный порядок. Одна революция сменяется другой. Прогресс и реакция одинаково вооружены с головы до ног. Вековые институты падают и возрождаются вновь; новые институты возникают и снова падают. Общественная жизнь несется с горы мутным и шумным потоком, то, разбиваясь о скалы, то, разбивая их...

Не трудно понять, что в такие эпохи догматическая разработка государственного права не делает и не может делать успеха. Наука права сохраняет свой резко выраженный политический характер; она учит тому, что должно быть, а не тому, что есть.

...Господство исторической школы юристов в области философии права отражается и на науке государственного права. Поскольку политическая мысль обращена к прошлому, наука государственного права приобретает "исторический" характер; исторический метод становится орудием реакции. Наоборот, рационализм естественного права остается орудием политического прогресса — орудием революционного стремления к идеалам конституционализма. Таким образом, стоит ли наука положительного государственного права на исторической почве или на почве рационалистической, она в одинаковой степени является наукой политики, а не догмы государственного права. Таков — везде и повсюду — характер науки государственного права втечение первой половины XIX века.

Догматическая наука государственного права возникает позднее, с окончательным торжеством конституционного строя, во второй половине XIX века. Отечеством догматического направления является современная Германия. Французской публицистике направление это до последнего времени остается чуждым. При той неустойчивости конституционных форм, какой характеризуется новейшая политическая история Франции, догматическая разработка положительного права не может быть сколько-нибудь успешной. ...

...Не подлежит никакому сомнению, что, по мере упрочения государственного строя третьей республики, и во Франции начинает все более и более сознаваться необходимость догматического изучения государственного права. Красноречивым доказательством пробуждающегося интереса к догматике является, между прочим, издание в переводе на французский язык Монументальной Лабандовской системы "Государственного права Германской Империи".

...Только в последнее время, приблизительно начиная с 70-х и особенно 80-х гг., в германской науке публичного права зарождается новое — или, точнее, возрождается вновь старое и забытое — "юридическое направление", которое ставит себе целью догматическую разработку положительного государственного права, создание догмы государственного права. ...

Основной принцип этого направления — исключение всякой философии и всякой политики из области науки государственного права. Из расплывчатого состояния неопределенной и неотграниченной науки государствоведения ... государственное право должно перелиться в твердые, кристаллизированные формы юридической дисциплины — такова та цель, к которой последовательно и успешно стремится юридическая школа публичного права. Научная задача догматики определенного позитивного права... заключается в конструировании правовых институтов, в приведении отдельных правовых положений к общим принципам, в дедукции из этих принципов соответствующих выводов. Догматика есть работа чисто логическая. Все исторические политические и философские рассуждения, как бы они не были ценны... для догматики определенной правовой материи не имеют значения и часто служат лишь к тому, чтобы скрыть недостатки конструктивной работы.

Поскольку в вышеприведенных словах заключается теоретическое обоснование самостоятельности задач и методы догматического исследования, постольку, разумеется, они не вызывают и не могут вызвать никаких возражений.

Опасной и неправильной представляется, однако, скрывающаяся в них несомненная тенденция к отождествлению догматического исследования как такового с наукой права, вообще. Такая тенденция, проходящая красной нитью через всю, вообще современную германскую науку права, искажает и умаляет значение этой науки.

Юрист и догматик, наука права и догма — не синонимы. Юрист остается юристом, изучая историческое происхождение действующего права или отыскивая принципы законодательного совершенствования его.

История, догма и политика права — три одинаково необходимых направления науки права. Они постоянны и неизменны постольку, поскольку постоянны и неизменны те цели, к которым каждое из них стремится.

В зависимости от характера и содержания положительного права той или иной эпохи, той или иной страны в его разработке преобладает то история, то догма, то политика права. Вопрос о таком преобладании является вопросом исторической, а не логической необходимости. И если в настоящее время в германской науке государственного права преобладает догматическое направление, то это свидетельствует об одном: современная Германия пока еще довольна своим публичным правом; она хочет его знать, но менять его не хочет.

(Известия Санкт-Петербургского Политехнического института. СПб., 1911. Т. 16. С. 181—218)