Экзамен зачет учебный год 2023 / Шустров_Essentia constitutionis Конституция РФ в фокусе теорий конституции XX–XXI вв

ISSN 1812-7126

СРАВНИТЕЛЬНОЕ

КОНСТИТУЦИОННОЕ

ОБОЗРЕНИЕ

No 4 (119) 2017

Учредитель и издатель

Институт права и публичной политики http://www.ilpp.ru

Редакционный совет

А. С. АВТОНОМОВ, д.ю.н., профессор

А. БЛАНКЕНАГЕЛЬ, Dr. jur. habil., профессор (сопредседатель) Н. А. БОГДАНОВА, д.ю.н., доцент А. Е. ВАШКЕВИЧ, к.ю.н., доцент Е. В. ГРИЦЕНКО, д.ю.н., профессор А. В. ДОЛЖИКОВ, к.ю.н., доцент Л. О. ИВАНОВ, к.ю.н.

И. П. КЕНЕНОВА, к.ю.н., доцент А. И. КОВЛЕР, д.ю.н., профессор М. А. КРАСНОВ, д.ю.н., профессор

А. Н. МЕДУШЕВСКИЙ, д.ф.н., профессор (сопредседатель) Р. УИТЦ, LL.M, S.J.D., профессор

С. ХОЛМС, Ph.D. in Law, профессор А. ШАЙО, Ph.D. in Law, профессор, академик

Издаётся при спонсорской поддержке Юридической компании

Свидетельство о регистрации средства массовой информации ПИ № ФС77-62147 от 19 июня 2015 года выдано Федеральной службой по надзору в сфере связи,

информационных технологий и массовых коммуникаций.

Тираж 500 экз. Периодичность – 6 номеров в год. ISSN 1812-7126. Цена свободная.

Подписано в печать 28 августа 2017 года.

Адрес редакции: 129090 Москва, ул. Щепкина, д. 8. Для корреспонденции: 129090 Москва, а/я 140.

Тел.: +7 (495) 608-69-59; 608-66-35. Факс: +7 (495) 608-69-15.

Отпечатано: ООО «Буки Веди»

119049, г. Москва, Ленинский проспект, д. 4, стр. 1А

Позиции авторов статей могут не совпадать с мнением редакции.

При цитировании материалов ссылка на журнал и правообладателя обязательна. Перепечатка разрешена только с письменного согласия правообладателя.

© Институт права и публичной политики, 2017

МОНИТОРИНГ КОНСТИТУЦИОННЫХ НОВОСТЕЙ

В данной статье1 анализируются теории конституции, условно называемые «новыми», которые были созданы в XX–XXI веках. В этот период исследование сущности консти-

*Шустров Дмитрий Германович – кандидат юридических наук, доцент кафедры конституционного и муниципального права юридического факультета Московского

государственного университета имени М. В. Ломоносова, Москва, Россия (e-mail: dg-shustrov@mail.ru).

1Вводные пояснения и анализ предшествующих периодов истории исследования конституции см.: Шуст­ ров Д. Essentia constitutionis: Конституция Российской Федерации – взгляд через века конституционной теории // Сравнительное конституционное обозрение. 2017. № 3 (118). С. 71–90. Подробнее о теориях конституции см.: Шустров Д. Г. Сущность конституции: основные теории : монография. М. : Юрлитинформ, 2017.

туции активизировалось в связи с той ролью, которую приобрела конституция в политике и праве. Конституция «опуталась» дополнительными смыслами и стала ещё более сущностно неуловимым и неопределённым явлением. «Новые» теории конституции также не обошли стороной текст, смысл и практику Конституции РФ 1993 года, найдя в ней пристанище, которое может быть обнаружено «разумеющим» исследователем.

1.Теория нормативизма: верховенство, высшая юридическая сила Конституции РФ в иерархической структуре российского правопорядка

Теория нормативизма рассматривает конституцию как высшую норму позитивного пра-

вопорядка. Понятие конституции Г. Кельзена связано со сформулированной им доктриной иерархической структуры правопорядка (нем. «Stufenbau der Rechtsordnung»)2, согласно которой правопорядок устроен иерархически, то есть имеет свои уровни. Он подобен пирамиде, в которой каждый источник права занимает своё место, строго ему отведённое, в зависимости от его юридической силы. Основная идея доктрины состоит в том, что право само регулирует своё создание и уничтожение, а нормы права принимаются и отменяются на отдельных ступенях нормативной пирамиды. Это осуществляется через вышестоящую правовую норму, которая регулирует форму и порядок создания нижестоящей правовой нормы, а также её содержание. Вышестоящая в нормативной иерархии норма права является источником для нижестоящей нормы. Отношение между нормой, устанавливающей процесс создания другой, и нормой, которая была создана согласно этому процессу, является отношением господства и подчинения – соотношением выше- и нижестоящего порядков.

Правопорядок берёт своё начало от конституции, основанной на гипотетической основной норме, продолжается в законах, подзаконных актах и доходит до актов правоприменения, конкретизируясь от одной ступени к другой. Конституция, а также законы, подзаконные акты, решения судов и органов исполнительной власти формируют отдельные уровни правовой пирамиды. Конституция определяет принятие закона, а этот закон, в свою очередь, определяет принятие подзаконного акта, на основе закона и/или подзаконного акта, в свою очередь, может быть принят акт правоприменения, судебное решение или административный акт. Конституция, закон, подзаконный акт являются общими юридическими нормами, судебные и административные решения являются индивидуальными юридическими нормами.

Понятие конституции, пройдя через многочисленные изменения, сохранило свой ос-

2О вкладе А. Меркля, ученика Г. Кельзена, в разработку доктрины иерархической структуры правопорядка см.: Wiederin E. Die Stufenbaulehre Adolf Julius Merkls // Rechtstheorie: Rechtsbegriff – Dynamik – Auslegung / S. Griller, H. P. Rill (Hrsg.). Wien ; NewYork : Springer, 2011. S. 81–134.

новной элемент – идею высшего принципа, определяющего весь правопорядок. Конституция с позитивистско-правовой точки зрения представляет собой высшую ступень нормативной пирамиды, занимает вершину правопорядка. Она рассматривается в качестве нормы, стоящей над законодательством, потому что она определяет процедуру законодательства и в известной мере также содержание принимаемых на основании конституции законов.

Основная функция конституции состоит в определении порядка создания общих норм права, то есть в определении органов и законодательной процедуры. Предмет регулирования законодательного акта, подлежащего принятию, также может быть предписан конституцией. Конституция определяет содержание принимаемых законов посредством предписания или запрета определённого их содержания, то есть с помощью негативных (запрет) и позитивных (дозволение, обязывание, уполномочивание) формулировок норм.

Помимо этого, конституция определяет исполнительную и судебную функцию применения общих норм, тем самым устанавливает правоприменительные органы и их процедуру. Конституция также провозглашает основные права и свободы человека, которые могут пониматься как запреты и обязывания, адресованные органам власти в рамках содержания их будущих правовых актов и действий3.

На основе нормативистской теории конституции и доктрины иерархической структуры правопорядка функционирует механизм нормоконтроля, в том числе конституционного контроля, то есть проверки нижестоящей в нормативной иерархии нормы на предмет

3См.: Кельзен Г. Чистое учение о праве: введение в

проблематику науки о праве [1934] // Ганс Кельзен: чистое учение о праве, справедливость и естественное право. СПб. : Изд. дом «Алеф-Пресс», 2015. С. 173– 200, 218–240; Кельзен Г. Общее учение о праве и государстве [1949] // Хрестоматия по конституционному праву : учеб. пособие : в 3 т. Т. I: История, теория и методология конституционного права. Учение о конституции / сост. Н. А. Богданова, Д. Г. Шустров. СПб. : Изд. дом «Алеф-Пресс», 2012. С. 609–622, 640– 651; Кельзен Г. Чистое учение о праве / пер. с нем. М. В. Антонова, С. В. Лёзова. 2-е изд. [1960]. СПб. : Изд. дом «Алеф-Пресс», 2015. С. 278–329, 388– 417.

соответствия вышестоящей норме, вплоть до конституции, которая определяет порядок её создания или содержание. Если такое соответствие не будет установлено, нижестоящая в нормативной иерархии норма подлежит отмене. Вышестоящая норма, в соответствии с которой происходит создание нижестоящей, является не только источником её создания, но также критерием её проверки, контроля.

Гарантии конституционности означают гарантии правомерности норм, непосредственно подчинённых конституции, то есть главным образом гарантии конституционности законов. Проблема несоответствия закона конституции имеет место, когда закон по порядку принятия или по содержанию противоречит конституции. Г. Кельзен справедливо утверждал, что конституция, в которой не существует гарантии отмены неконституционных актов, с технической точки зрения, не является обязательной. Конституция, при которой неконституционные акты остаются действительными и их невозможно отменить по причине неконституционности, с юридической точки зрения приравнивается к декларации, к простому желанию, не имеющему обязательной силы. В таком случае нормативная пирамида переворачивается с ног на голову: закон и подзаконные акты, противоречащие конституции, имеют превосходящую юридическую силу по отношению к конституции, несмотря на то что они ей подчинены и черпают из неё свою юридическую силу.

Г. Кельзен считается разработчиком европейской модели конституционного контроля, согласно которой функцию контроля нижестоящих норм на предмет соответствия конституции должен осуществлять отличный от принявшего данную норму орган. Компетенцией отмены неконституционных актов должен быть наделён независимый от любой ветви власти специальный судебный орган – конституционный суд, способный обеспечить централизацию судебного контроля за законодательством4.

4См.: Кельзен Г. Судебная гарантия конституции (конституционная юстиция) [1928]. Часть 1 // Право и политика. 2006. № 8. С. 5–14; Кельзен Г. Судебная гарантия Конституции (Конституционная юстиция) [1928]. Часть 2 // Право и политика. 2006. № 9. С. 5–18; Кельзен Г. Кто должен быть гарантом конституции? [1930] // Шмитт К. Государство: право и по-

Конституция РФ, как любая конституция, насквозь пронизана нормативистскими идеями. Она является вершиной российского правопорядка, поскольку обладает свойствами верховенства (ч. 2 ст. 4), высшей юридической силы и прямого действия (ч. 1 ст. 15). Конституции РФ не должны противоречить законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, а все субъекты права обязаны её соблюдать (ч. 1–2 ст. 15).

Конституция РФ устанавливает формы права, то есть источники права, и выстраивает состоящий из них российский правопорядок иерархическим образом: Конституция РФ (ч. 1 ст. 15), акты Конституционного Собрания (ч. 3 ст. 135), законы Российской Федерации о поправке к Конституции РФ (ст. 1365), общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации (ч. 4 ст. 156), федеральные конституционные законы (ч. 1, 3 ст. 76, ст. 108), федеральные законы (ст. 76), договоры о разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и субъектов РФ (ч. 3 ст. 117), регламенты и постановления8 палат Федерального Собрания

литика. М. : Изд. дом «Территория будущего», 2013. С. 359–410; Кельзен Г. Судебный контроль законодательства: сравнительное исследование австрийской и американской конституций [1942] // Известия высших учебных заведений. Правоведение. 2012. № 2. С. 190–202.

5В интерпретации Постановления Конституционного Суда РФ от 31 октября 1995 года № 12-П по делу о толковании статьи 136 Конституции Российской Федерации // Собрание законодательства Российской Федерации (далее – СЗ РФ). 1995. № 45. Ст. 4408.

6В интерпретации постановлений Конституционного Суда РФ: от 6 декабря 2013 года № 27-П // СЗ РФ. 2013. № 50. Ст. 6670; от 14 июля 2015 года № 21-П // СЗ РФ. 2015. № 30. Ст. 4658; от 19 апреля 2016 года № 12-П // СЗ РФ. 2016. № 17. Ст. 2480; от 19 января 2017 года № 1-П // СЗ РФ. 2017. № 5. Ст. 866.

7Договор о разграничении полномочий имеет силу федерального закона (п. 9 ст. 26.7 Федерального закона от 6 октября 1999 года № 184-ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» // СЗ РФ. 1999. № 42. Ст. 5005 (с посл. изм. и доп.)).

8Об особой конституционной природе постановления Государственной Думы об объявлении амнистии, которое является уникальным нормативно-правовым актом в сравнении с постановлениями Думы по другим

(ч. 4 ст. 101, ч. 2–3 ст. 102, ч. 2–3 ст. 103), указы Президента РФ (ст. 90), постановления Правительства РФ (ст. 115), конституции (уставы) и законодательство субъектов РФ (ч. 2 ст. 5, ч. 1–2 ст. 66, ч. 2, 4–6 ст. 76), постановления Конституционного Суда РФ (ч. 6 ст. 1259), разъяснения Верховного Суда РФ по вопросам судебной практики (ст. 126).

Конституция РФ определяет законодательный орган (ст. 94–95) и законотворческую процедуру (ст. 104–108), а также органы, осуществляющие подзаконное регулирование (ст. 90, 115) и судебное нормотворчество (ч. 6 ст. 125, ст. 126). Конституция РФ определяет содержание всех нижестоящих актов посредством разграничения компетенции между Российской Федерацией и её субъектами (ст. 71–73), а также позитивных (дозволение, обязывание, уполномочивание) и негативных (запрет) формулировок норм по всему тексту.

Конституция РФ учреждает Конституционный Суд РФ, осуществляющий конституционный контроль нижестоящих в нормативной иерархии актов, которые, в случае признания их неконституционными, утрачивают силу (ч. 2, 4, 6 ст. 125).

2.Теория интеграции: Конституция РФ как акт сохранения исторически сложившегося государственного единства

Конституция является правовым порядком процесса государственной интеграции. Тако-

вопросам, а также в сравнении с иными нормативными подзаконными актами, принимаемыми в форме постановлений, и которое в системе действующих норма- тивно-правовых актов по своему уровню и материаль- но-правовому содержанию может быть приравнено только к принимаемым Думой законам, см.: Постановление Конституционного Суда РФ от 5 июля 2001 года № 11-П // СЗ РФ. 2001. № 29. Ст. 3059.

9О нормативном характере решений Конституционного Суда РФ см.: Постановление Конституционного Суда РФ от 16 июня 1998 года № 19-П по делу о толковании отдельных положений статей 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации // СЗ РФ. 1998. № 25. Ст. 3004. О юридической силе итогового решения Конституционного Суда РФ как превышающего юридическую силу нормативных правовых актов, являвшихся предметом проверки, см.: Постановление Конституционного Суда РФ от 8 ноября 2012 года № 25-П // СЗ РФ. 2012. № 48. Ст. 6743.

го понимания конституции придерживался Р. Сменд. Интеграция представляет собой непрекращающийся процесс объединения граждан в государство, постоянно повторяющийся в совместных действиях граждан, воплощающих и символизирующих государственное единство. Государство существует лишь потому, что оно себя постоянно интегрирует, строит себя в индивидах и из них. Роль конституции состоит в правовом опосредовании процесса государственной интеграции. Она включает нормы, регулирующие различные аспекты этого процесса. Цель конституции – интегрировать, а её задача состоит в направлении и стимулировании процесса интеграции.

Конституция РФ является интегрирующим актом. Она была принята с целью сохранения исторически сложившегося государственного единства. Сам субъект её учреждения – многонациональный народ Российской Федерации – является интеграционным, то есть единым в своём национальном многообразии народом, соединённым общей судьбой на своей земле (преамбула).

Р. Сменд полагал, что важнейшими объектами конституции являются статус государственных органов, функции государства и ценности. Им соответствуют три формы интегрирующего воздействия, а именно три типа интеграции: персональная, функциональная и предметная интеграция.

Во-первых, персональная интеграция связывается с существованием сильного и авторитетного лидера, способного объединить народ. Такие субъекты, как глава государства, парламент или популярный лидер крупной политической партии, объединяющие вокруг себя большую часть населения, выполняют интегрирующую роль.

В Конституции РФ функция персональной интеграции в первую очередь отведена всенародно избираемому (ч. 1 ст. 81) Президенту РФ как главе государства, гаранту Конституции РФ, прав и свобод личности, суверенитета и государственной целостности, обеспечивающему согласованное функционирование и взаимодействие органов государственной власти (ст. 80). В идеале он должен представлять всех граждан и быть символом их единства.

Федеральное Собрание – двухпалатный парламент Российской Федерации, являю-

щийся представительным и законодательным органом Российской Федерации, также осуществляет интегрирующую функцию. Государственная Дума является органом народного представительства (ч. 1 ст. 96), способным интегрировать различные политические интересы граждан в рамках процедуры принятия законов и осуществления иных полномочий (ст. 103–108). Совет Федерации, будучи органом представительства интересов субъектов РФ и самой Российской Федерации (ч. 2 ст. 95), обеспечивает интеграцию субъектов РФ в федеральное единство посредством осуществления значимых полномочий (ст. 102, 104–108).

Во-вторых, функциональная интеграция охватывает интегрирующие функции, процессы и коллективные формы бытия, являющиеся общим для всех граждан опытом.

Федерализм как форма государственного устройства обладает огромным интеграционным потенциалом, позволяя создать единое целостное государство, состоящее из интегрированных в него разнообразных единиц, обладающих определённой самостоятельностью. Конституция РФ провозглашает Россию федеративным государством (ст. 1), основанным на государственной целостности, единстве государственной власти, разграничении предметов ведения и полномочий между уровнями власти, состоящим из равноправных субъектов РФ (ч. 1, 3 ст. 5), территория которого включает в себя территории его субъектов (ч. 1 ст. 67). Залог интеграции субъектов в федерацию – успешное разграничение компетенции, обеспечивающее не только эффективное и чёткое разделение власти, но и возможность совместного решения проблем (ст. 71–73, 76).

Мощными интеграционными процедурами являются институты непосредственной демократии, с помощью которых граждане вовлекаются во властный процесс и участвуют в управлении делами государства (ст. 32). В части 3 статьи 3 Конституции РФ референдум и свободные выборы объявляются высшим непосредственным выражением власти народа. Сюда также относится право граждан принимать участие в публичных мероприятиях (ст. 31).

Интеграция основывается на гражданстве как устойчивой правовой связи лица с государством, посредством которой человек

становится интегрированным в государство гражданином. Согласно статье 6 Конституции РФ, гражданство Российской Федерации является единым и равным, а каждый гражданин Российской Федерации обладает всеми правами и свободами, несёт равные обязанности и не может быть лишён своего гражданства или права изменить его.

В-третьих, предметная интеграция осуществляется посредством сопричастности общим ценностям.

Конституция РФ гарантирует общие ценности интеграции: человек, права и свободы личности, народовластие, демократия, правовое государство, республиканизм, федерализм, суверенитет, свобода экономической деятельности, разделение властей, идеологическое и политическое многообразие, светское государство и т. д. Следование конституционным ценностям является обязательным, они сформулированы Конституцией РФ в качестве императивов: суверенитет Российской Федерации распространяется на всю её территорию, а Конституция РФ и федеральные законы имеют верховенство на ней (ст. 4); государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения (ст. 10) и т. п. С их помощью осуществляется «принудительная» предметная интеграция. Ряд ценностей введён Конституцией РФ специально для того, чтобы интегрировать максимальное количество граждан, несмотря на объективное различие их взглядов. Идеологическое и политическое многообразие (ст. 13) позволяют людям разных убеждений и политических платформ строить общее будущее и участвовать в политике. Светское государство (ст. 14) является формой интеграции людей различных верований. Пределом для такого плюрализма является сама ценность интеграции, которая не может быть подорвана таким разнообразием (ч. 5 ст. 13).

Помимо ценностей, писал Р. Сменд10, предметная интеграция осуществляется с помощью общей истории государства, его территории, объединяющей граждан, а также государственных символов.

10Подробнее см.: Smend R. Constitution and Constitutional Law // Weimar: A Jurisprudence of Crisis / ed. by A. J. Jacobson, B. Schlink. Berkeley ; Los Angeles ; London : University of California Press, 2000. P. 213– 248.

мецкий государствовед Г. Еллинек, предложивший теорию преобразования конституции16. Автором самого понятия и первой доктринальной интерпретации теории живой конституции на её родине, в США, считается американский политик и конституционалист В. Вильсон, который полагал, что конституция не может рассматриваться как простой юридический документ, который следует читать как завещание или договор. Она должна быть средством для жизни. Поскольку изменяется жизнь нации, постольку должно изменяться и толкование документа. Это должно осуществляться посредством разумной корректировки, определяемой не на основе первоначальных намерений тех, кто написал этот документ, но в связи со сложившимися новыми обстоятельствами самой жизни17. За этим последовали многочисленные теоретические подходы18.

Нормативной основой для теории живой конституции в России служат положения статьи 125 Конституции РФ о полномочиях Конституционного Суда РФ, который, помимо прочего, даёт толкование Конституции РФ (ч. 5). Реализуя данное полномочие, Суд может давать как оригиналистское, так и эволютивное толкование Конституции РФ. В последнем случае Суд создаёт живую Конститу-

16См.: Еллинек Г. Конституции, их изменения и преобразования. СПб. : Изд. юридического книжного склада «Право», 1907.

17См.: Wilson W. The New Freedom [1913] // Woodrow Wilson: The Essential Political Writings / ed. by R. J. Pestritto. Lanham, MD : Lexington Books, 2005. P. 107–125, 121; Wilson W. Constitutional Government in the United States. New York : Columbia University Press, 1908. P. 69, 157, 192.

18См.: McBain H. L. The Living Constitution: A Consideration of the Realities and Legends of Our Fundamental Law. New York : The Macmillan Company, 1927; Beck J. M. The Changed Conception of the Constitution // Proceedings of the American Philosophical Society. 1930. Vol. 69. No. 1. P. 99–115; Hagan H. H. The Elasticity of the Federal Constitution // Virginia Law Review. 1934. Vol. 20. No. 4. P. 391–401; Corwin E. S. Moratorium over Minnesota // University of Pennsylvania Law Review. 1934. Vol. 82. No. 4. P. 311–316; Beard Ch. A. The Living Constitution // Annals of the American Academy of Political and Social Science. 1936. Vol. 185. No. 1. P. 29–34; Llewellyn K. N. The Constitution as an Institution // Columbia Law Review. 1934. Vol. 34. No. 1. P. 1–40; Rehnquist W. H. The Notion of a Living Constitution [1976] // Harvard Journal of Law & Public Policy. 2006. Vol. 29. No. 2. P. 401–415; и др.

цию РФ, что за свою историю он делал неоднократно19.

Теория живой конституции может использоваться Судом не только при официальном толковании Конституции РФ, но и при реализации иных его полномочий, в том числе абстрактного и конкретного конституционного контроля, в рамках которых Суд может дать казуальное эволютивное толкование Конституции РФ, необходимое для аргументации по делу.

По словам В. Д. Зорькина, необходимо, чтобы «право действовало (“живое право”), а не сводилось к “свёрнутому” состоянию юридических текстов книг и папок, пылящихся на полках, и не превращалось в конечном счёте в “мёртвое право”»20. Используя библейские

19См. постановления Конституционного Суда РФ: от 31 октября 1995 года № 12-П по делу о толковании статьи 136 Конституции Российской Федерации // СЗ РФ. 1995. № 45. Ст. 4408 (поправки в смысле статьи 136 Конституции РФ принимаются в форме особого правового акта – закона РФ о поправке к Конституции РФ); от 28 ноября 1995 года № 15-П по делу о толковании части 2 статьи 137 Конституции Российской Федерации // СЗ РФ. 1995. № 49. Ст. 4868 (изменения наименования республики, края, области, города федерального значения, автономной области, автономного округа в соответствии с частью 2 статьи 137 Конституции РФ включаются в текст статьи 65 Конституции РФ указом Президента РФ на основании решения субъекта РФ, принятого в установленном им порядке); от 11 декабря 1998 года № 28-П по делу о толковании положений части 4 статьи 111 Конституции Российской Федерации // СЗ РФ. 1998. № 52. Ст. 6447 (Президент РФ при внесении в Государственную Думу предложений о кандидатурах на должность Председателя Правительства РФ вправе представлять одного и того же кандидата дважды или трижды либо представлять каждый раз нового кандидата); от 1 июля 2015 года № 18-П по делу о толковании статей 96 (часть 1) и 99 (части 1, 2 и 4) Конституции Российской Федерации // СЗ РФ. 2015. № 28. Ст. 4335 (не исключается возможность однократного изменения федеральным законом даты очередных выборов, ведущее к сокращению реального (фактического) срока полномочий Государственной Думы текущего созыва, при условии, что такое сокращение осуществляется в конституционно значимых целях, заблаговременно, не влечёт за собой отступления от разумной периодичности проведения очередных выборов Государственной Думы и непрерывности её деятельности и является минимально незначительным).

20Зорькин В. Д. Конституция – правовой вектор России // Зорькин В. Д. Россия и Конституция в XXI веке. 2-е изд., доп. М. : Норма, 2008. С. 30–37, 35.

метафоры, он заявляет: «…Конституция – не мёртвый текст, не пыльный манускрипт, лежащий на полке. Она… – Слово в его изначальном библейском понимании, т. е. Слово действующее и творящее. И то, что оно действующее и творящее… нужно доказывать ежедневно и ежечасно. <…> Текст Конституции живёт и творит в сложном контексте культуры и идеологий, которые не могут не влиять на его творящее действие. Соприкосновение этого текста с целостной жизнью, и в том числе с политической, экономической, социальной реальностью, – в его интерпретациях. А суть этих интерпретаций – в практическом правотворчестве и правоприменении»­21.

В Постановлении от 21 декабря 2005 года № 13-П22 Конституционный Суд РФ сослался на возможность осуществления эволютивного толкования Конституции РФ, а значит, возможность использования теории живой конституции для обоснования изменения своей прежней правовой позиции.

Суд связывает живую конституцию с развивающимся социально-историческим контекстом и конкретными социально-правовы- ми условиями реализации конституционных норм. Он указал, что, поскольку положения Конституции РФ проявляют своё регулятивное воздействие как непосредственно, так и посредством конкретизирующих их законов в определённой системе правового регулирования, притом в развивающемся социальноисторическом контексте, правовые позиции, сформулированные Конституционным Судом РФ в результате интерпретации, истолкования тех или иных положений Конституци- и РФ применительно к проверявшемуся нормативному акту в системе прежнего правового регулирования и имевшей место в то время конституционной практики, могут уточняться либо изменяться, с тем чтобы адекватно выявить смысл тех или иных конституционных норм, их букву и дух, с учётом конкретных со- циально-правовых условий их реализации, включая изменения в системе правового регулирования (абз. 7 п. 5 мотивировочной части). Несмотря на «корявость» приведённой формулировки и откровенно «конъюнктурный» предмет рассматриваемого дела, дан-

21Зорькин В. Д. Конституционная легитимация новой России // Там же. С. 14–30, 26.

22Российская газета. 2005. 29 декабря.

ная правовая позиция может считаться официальным российским образом теории живой конституции и её эволютивного толкования.

4.Аксиологическая теория и неоконституционализм:

«Человек, его права и свободы являются высшей ценностью»

Согласно аксиологической теории, конституция представляет собой систему и иерархию ценностей. Ценности имеют объективный характер, поскольку содержатся в конституции

инакладывают на органы власти обязательство по их уважению, воплощению и защите. Ценности составляют систему, причём иерархически организованную. Конституционные нормы отражают конституционные ценности

инакладывают на органы власти обязательство по их уважению, воплощению и защите23.

В1958 году Федеральный конституционный суд Германии вынес решение по делу Люта24, в котором обосновал и ввёл в свою практику аксиологический подход.

Попытки «аксиологизировать» конституционное право предпринимались и раньше. Школа юриспруденции интересов за нормами права видела интересы и ценности25. Р. Сменд предлагал отыскать «материальное содержание Билля о правах», «систему ценностей, или интересов, или культурную си­ стему»26. А. Гензель утверждал, что «содер-

23Подробнее см.: Detjen J. Die Werteordnung des Grundgesetzes. Wiesbaden : VS Verlag für Sozialwissenschaften ; GWV Fachverlage GmbH, 2009. S. 29–42.

24См.: Дело Люта (Lüth). Федеральный конституционный суд ФРГ (Первый Сенат). 7 BVerfGE 198 (1958)

//Кененова И. П., Троицкая А. А., Шустров Д. Г. Сравнительное конституционное право в доктрине и судебных решениях. С. 224–228.

25Подробнее см.: Завадский А. В. К учению о толковании гражданских законов. Новейшие течения по этому вопросу в немецкой литературе (школа свободного права и др.) / под ред. и с предисл. А. Симолина. Казань : Типо-лит. Имп. ун-та, 1916. С. 62–75; Карапе­ тов А. Г. Политика и догматика гражданского права: исторический очерк // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2010. № 4. С. 6–69.

26См.: Smend R. Verfassung und Verfassungsrecht [1928]

//Smend R. Staatsrechtliche Abhandlungen und andere Aufsätze. 2., erw. Aufl. Berlin : Duncker & Humblot, 1968. S. 179 f., 264; Smend R. Constitution and Constitutional Law.