Особое мнение судьи Брейера, к которому присоединяются судья Стивенс, судья Саутер и судья Гинзбрург.
Основным вопросом этого дела является вопрос, может ли Конгресс в рамках его полномочий в области торговли криминализировать ношение оружия в школах или рядом с ними. На мой взгляд, это полномочие относится к полномочиям Конгресса в области торговли в том смысле, в каком Суд трактовал их последние 50 лет.
I
Я прихожу к такому выводу, применяя три основных принципа толкования конституционного положения о полномочиях Конгресса в области торговли. Во-первых, полномочие «регулировать торговлю *** между отдельными штатами», строка 3 раздела 8 ст. 1 Конституции США, включает в себя полномочие регулировать местную деятельность, которая в значительной степени влияет на торговлю между отдельными штатами.
Во-вторых, Суд, определяя степень значительности этого влияния, должен рассматривать не отдельный акт такой деятельности (единичный случай ношения оружия), а совокупный эффект от множества таких актов [например, последствия всех случаев ношения оружия в школах или рядом с ними].
***
В-третьих, Конституция требует от нас при рассмотрении дела искать не только прямую связь между урегулированной деятельностью и межштатовой торговлей, но и опосредованную. Суды должны давать Конгрессу некоторый простор в определении существования значимой фактической связи между подлежащей регулированию деятельностью и межштатовой торговлей – и потому, что Конституция передаёт полномочия в области такой торговли Конгрессу, и потому, что такое определение требует неких эмпирических рассуждений, в которых законодатель скорее всего будет точнее, чем суды. Традиционные слова «разумные основания» определяют границы этого усмотрения. Таким образом, конкретный вопрос, который встаёт перед нами, - это не поставленный Судом вопрос о том, «в значительной ли мере урегулированная деятельность влияет на межштатовую торговлю», но, скорее, вопрос о том, были ли у Конгресса «разумные основания» для подобных выводов.
***
II
Применяя названные принципы к нашему делу, мы должны задаться вопросом, имел ли Конгресс разумные основания для того, чтобы определить связь между школьным насилием с применением оружия и межштатовой торговлей как важную (значительную). Или, если использовать язык заключения, сделанного Конгрессом, когда он рассматривал изменения в рассматриваемый закон в 1994 году: Мог ли Конгресс на разумных основаниях придти к выводу, что «насильственные преступления в школьных зонах», через оказываемое ими воздействие на «качество образования», оказывают важное (значительное) влияния на «межштатовую» или «международную торговлю»?
***
Прежде всего, доклады, материалы слушаний, и другая доступная для чтения литература демонстрирует, что проблема оружия в школах и вокруг них широко распространена и чрезвычайно серьёзна. Эти материалы сообщают, например, что 4 процента учеников американских старших школ (а в городских старших школах – 6 процентов учеников) носят оружие в школу хотя бы иногда, что в 12 процентов учеников городских старших школ когда-либо стреляли, что 20 процентам учеников в этих школах когда-либо угрожали оружием, и что каждые 6 месяцев несколько тысяч школьников становятся жертвами насильственных преступлений в школах или рядом с ними. В этих материалах также утверждается, что широко распространённое по всей стране насилие в школах серьёзно снижает качество образования. Очевидно, что, основываясь на таких докладах, Конгресс должен был счесть обучение и оружие вещами взаимоисключающими. Следовательно, он должен был и обнаружить серьёзную проблему в образовании – учителя не способны преподавать, ученики не способны обучаться – и придти к выводу, что наличие оружия в школах и рядом с ними значительно усугубляет эту проблему.
Обнаружив, что оружие в школах серьёзно понижает качество образования в нашей стране, Конгресс, приняв во внимание влияние образования на межштатовую и международную торговлю, мог также придти к выводу, что насилие с применением оружия в школах и рядом с ними – проблема не только человеческая, но и экономическая. Образование уже давно неразрывно связано с национальной экономикой***
В последние годы связь между средним образованием и бизнесом усилилась, становясь и более прямой, и более значительной. Учёные по этой теме говорят, что технологические изменения и инновации в области механизмов управления изменили природу рабочих мест настолько, что сегодня всё больше профессий требуют наличия более развитых профессиональных навыков.
***
Развивающаяся глобальная конкуренция также сделала начальное и среднее образование экономически более важными. Доля Америки в мировой торговле в период с 1950 по 1980 год увеличилась практически втрое, и сейчас более 70 процентов американских товаров конкурируют с импортными. Тем не менее, снижающаяся производительность труда отдельного рабочего внесла свой вклад в формирование пассивного торгового баланса и способствовала снижению почасовой оплаты труда ниже уровня, существующего в других 10 индустриализованных странах. Как минимум определённая весомая часть этой серьёзной проблемы производства связана с теми бывшими учениками, которые выходят из школ без навыков счёта и чтения, необходимых для того, чтобы конкурировать с их европейскими или азиатскими коллегами.
***
Те экономические связи, которые я обрисовал, представляются достаточно очевидными. Но почему тогда не столь же очевидно, в свете этих связей, что существующая широко распространённая и серьёзная физическая угроза преподаванию и обучению точно так же является и серьёзной угрозой торговле, с которой преподавание и обучение неразрывно связаны? Иными словами, оружие в руках шести процентов городских школьников и насилие с применением этого оружия через школы угрожают сфере торговли, которую эти школы поддерживают. Тогда остаётся единственный вопрос: является ли эта угроза (используя терминологию большинства Суда) «значительной»? Доказательства (1) роста уровня насилия с применением оружия, (2) увеличения негативных последствий для классного обучения и (3) усугубления последующих негативных тенденций в области торговли, - взятые вместе, показывают «значительность» существующей угрозы сфере торговли. В итоге, Конгресс мог на разумных основаниях придти к заключению, что существующие связи существенны.
***
Признать данный закон конституционным не значит «уничтожить всякое разделение между национальным и региональным», как не означает это и признать, что конституционное положение о торговле позволяет Федеральному Правительству «регулировать любую деятельность, которую оно считает связанной с уровнем экономической производительности граждан», регулировать «свадьбы, развод и опеку над детьми» или регулировать какие-либо или все аспекты образования. Во-первых, данный закон направлен на то, чтобы сдерживать серьёзную угрозу образовательному процессу – ношение (и использование) опасного для жизни огнестрельного оружия в школах или рядом с ними. Эмпирические доказательства, которые я приводил выше, безошибочно доказывают несовместимость оружия и обучения. Суд ранее уже признал, сколь серьёзное разрушительное воздействие на межштатовую торговлю могут оказать акты насилия. Во-вторых, обязательность связи между образованием и национальным благосостоянием доказана учёными и воспринята в целом в обществе таким образом и в такой степени, которые могут быть неправдоподобны для других социальных институтов. Настоящее дело однозначно является редким случаем, когда закон регулирует отношения, которые (рассматриваемые абстрактно) кажутся не имеющими совершенно ничего общего с торговлей, однако которые (на практике) оказывают столь сильное на неё воздействие. ***
III
Мнение большинства Суда создаёт три серьёзные правовые проблемы. Это решение Суда вступает в противоречие с другими его современными делами, в которых конституционность полномочий Конгресса признавалась вне зависимости от их связи с межштатовой и международной торговлей, но которые, вместе с тем, распространяются на вопросы значительно менее важные, чем последствия школьного насилия.
***
Вторая правовая проблема возникает из очевидной веры Суда в то, что он может примирить это решение с предыдущими, создав критическое разделение между «торговыми» и не торговыми «операциями». Иными словами, Суд верит, что Конституция предполагает разделение между двумя (…) действиями, которые имеют одинаковые последствия для межштатовой торговли, если одно из них, в отличии от другого, имеет «торговую» природу. Этот подход не учитывает предупреждение, которое Суд уже делал в прошлом: «вопросы о полномочиях Конгресса» не должны решаться в таких «формулировках», которые бы дали «возможности контроля номенклатуре, - например, «производительность» или «непрямой», - и исключили бы возможность какого-либо анализа реального воздействия рассматриваемых действий на межштатовую торговлю». Wickard, supra, 120.
***
Важнее то, что если и должно быть разделение между торговой и не торговой деятельностью, то это явно не то дело, в рамках которого оно должно быть создано. *** Если большинство Суда *** стремится установить общее разделение между широкими категориями действий, отделяя образовательное от торгового, то, на практике, провести эту границу оказывается практически невозможным. Школы, обучающие чтению, письму, математике и другим основным навыкам отвечают одновременно и на социальные, и на экономические запросы, и вряд ли кто-то сможет легко отделить одно от другого. Американская индустрия сама по себе уже была, и сейчас вновь вовлечена в процесс обучения. И в какой момент, и до какого предела, это вовлечение делает образование относящимся к экономике? Имеет ли значение количество занятий по профессиональной подготовке, на которых школьников обучают непосредственно профессиональным навыкам? Важно ли, является ли школа государственной или частной, некоммерческой или получающей прибыль? Имеет ли значение, если город или штат принимают документ, дающий право частным фирмам создавать школы? И даже если проигнорировать все эти практические вопросы, почему должно существовать теоретическое разделение между образованием, если оно значительно способствует развитию торговли, и загрязнением окружающей среды, если оно влечет экономические потери?
***
Третей проблемой, созданной настоящим решением Суда, является то, что оно создаёт угрозу правовой неопределённости в той сфере права, где до настоящего момента всё казалось до разумной степени стабильным. Конгресс принял множество законов (более 100 разделов Свода законов США), включая законы, содержащие нормы уголовного права (как минимум 25 разделов), которые используют слова «затрагивающие торговлю» для определения пределов регулирования. *** Регулируют ли эти и похожие законы неторговую деятельность? Ещё важнее: должны ли суды *** рассматривать дела типа Wickard, 317 U.S., 127-128, как неприемлемые, и оценивать влияние той или иной неторговой деятельности на межштатовую торговлю, судя по одному примеру, без учёта других случаев запрещённого поведения? Какое бы разрешение ни получили эти вопросы, созданная теперь правовая неопределённость уменьшит возможности Конгресса принимать уголовно-правовые акты, что, рассматривая даже не пример за примером, а проблему за проблемой, составит серьёзную угрозу как экономическому, так и социальному благополучию американцев.
IV
Суммируя сказанное, повторюсь, что признать принятие данного акта соответствующим полномочиям Конгресса в области торговли, значит позволить «Конгрессу *** действовать в условиях экономических *** реалий ***. Сохранить данный акт в силе, значит не более, чем признать, что у Конгресса были «разумные основания» для того, чтобы счесть значительной связь между оружием в школах и около них и (через воздействие, которое они оказывают на образование) межштатовой и международной торговлей, которой они угрожают. ***При всём уважением, я не согласен с решением Суда.
1 Изложение обстоятельств дела приводятся по публикации: Бауэр Х. Верность федерации как определяющий принцип германского федерализма // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 2003. № 3. С. 15. Текст решения на английском языке доступен в книге: Kommers D. P. The Constitutional Jurisprudence of the Federal Republic of Germany. Durham, NC; London: Duke University Press, 1997. S. 69-73.
2 1 акр = 4 046.85642 м2 (прим. пер.).