Русская Правда

Правовое положение населения

В Русской Правде содержится ряд норм, определяющих правовое положение отдельных групп населения. По ее тексту достаточно трудно разграничить правовой статус правящего слоя и остального населения. В ней можно найти лишь несколько юридических критериев, особо выделяющих эти группы в составе общества:

а) владение землёй и зависимыми людьми (РП упоминает, в частности, наличие у феодалов тиунов - княжеских и боярских (ст. 14, 19, 21, 22 ПП и другие), то есть специальных должностных лиц, которые осуществляли управление феодальными землями и людьми, а также организовывали сельскохозяйственную запашку);

б) особый порядок наследования (ст. 91 ПП);

в) жизнь, здоровье, собственность и честь феодала подлежали повышенной защите; за их жизнь и здоровье устанавливались повышенные виры (ст. 1 ПП); феодальная собственность также защищалась особенно сильно (ст. 28 КП);

Феодалы

Крупные феодалы. РП называется трёх основных крупных феодалов на Руси (ст. 46 ПП): князь, бояре и чернечь (церковь). Князь был самым крупным феодалом и верховным сеньором по отношению к другим феодалам. Бояре также имели большие земельные и людские владения. Крупнейшим коллективным феодалом была церковь, так как они получала большие доходы в рамках церковной десятины, церкви жаловали деньги и земли многие феодалы перед смертью или с целью замолить грехи. Земельные же владения церкви не уменьшались, так как она держала их в «мёртвой руке», то есть земля церкви не дробилась, не наследовалась и от церкви никак не отчуждалась.

Мелкие феодалы: дружинники и слуги князей и бояр. Не все из них были феодалами, а только те, кто получал за свою службу землю и зависимых людей. О том что дружинники были феодалами свидетельствует то, что они наследовали имущество в феодальном порядке, то есть имущество при отсутствии сыновей переходило к дочерям.

Начиная со ст. 19 КП четко выступает классовое деление общества. В законе устанавливаются штрафы за убийство княжеских слуг, начиная от высших, определяются штрафы за кражу и порчу княжеского имущества. Статья 19 говорит лишь о наиболее знатных княжеских слугах – огнищанине (старший дружинник, княж муж по Пространной Правде, приближенный князя) и подъездном княжи (сборщик различных поступлений в пользу князя). Она устанавливает повышенную плату за их убийство – 80 гривен, которые поступают в пользу князя. Чтобы сделать наказание более суровым, закон запрещал общине помогать преступнику в уплате штрафа. В статьях 22-27 КП перечислены штрафы, взимаемые за убийство княжеских слуг, а также людей, находящихся в зависимости от князя. Это, во-первых, высшие слуги князя: княжеский тиун (должностное лицо, игравшее значительную роль, домоуправитель, дворецкий) – ст. 22; конюх старый (конюший, старший конюх) – ст. 23. Во-вторых, это среднее звено в управленческом аппарате княжеского домена: сельский и пахотный старосты (должностные лица, следящие за производством сельскохозяйственных работ) – ст. 24; ст. 26: смерд – общинник, холоп – крестьянин, зависимый от князя. Однако все рассматриваемые статьи говорят о княжеском дворе, описывают штрафы за убийство зависимых от князя людей. Поэтому логичнее предположить, что в рассматриваемых статьях речь идет лишь о людях князя. Наконец, в-третьих, перечисляются штрафы за убийство мелких княжеских слуг – рядовичей (ст. 25). Рядовичи – полузависимая категория, возможно, лично свободные. С. В. Юшков видит в рядовиче хозяйственного агента князя, Б. Д. Греков – феодально-зависимого человека (разновидность рядовича – закуп Пространной Правды). При всех условиях данные статьи указывают нам на княжеское землевладение, а также на то, что князья эксплуатировали крестьян (или холопов, посаженных на землю), то есть, что они были феодалами.

За повреждение, уничтожение собственности феодалов также наступали более суровые последствия, нежели за повреждение либо уничтожение имущества феодально зависимого населения. Например, ст. 28 КП устанавливает штрафы за похищение или истребление княжеского скота. Здесь же упоминается и о коне смерда. Вряд ли разница штрафов за коней князя и смерда вызвана только различным их использованием: княжеский – военный, смердий – пахотный, как полагает А. А. Зимин. Скорее всего, закон ставит княжеское имущество под большую охрану по сравнению с имуществом смерда. Однако сама постановка вопроса о коне смерда в статье, касающейся имущества князя, говорит, во-первых, о наличии собственного хозяйства смерда, в хорошем состоянии которого заинтересован и князь, и, во-вторых, о роли коней смердов в ополчении.

Социальная дифференциация главным образом проявляется в ст. 1 ПП, которая повторяет нормы ст. 1 Краткой Правды в измененном виде и вводит наряду с традиционной 40-гривенной вирой за убийство двойной – 80-гривенной – ставки, которой охраняется жизнь управителей княжеского феодального хозяйства и приближенных князя (княжь муж, тиун княж).

Новым и знаменательным для того времени в социальной области является также охрана 40-гривенной вирой жизни работника боярской вотчины (тивун бояреск), который выполнял в ней функции управителя, способствуя эксплуатации трудившейся в вотчине челяди. Это (наряду со ст. ст. 14, 46, 66) важное свидетельство существования во время образования Пространной Правды боярского хозяйства. ст. 14 - В выражении тако же и за бояреск упомянут труженик, зависимый от боярина. Боярский рядович – явление более позднее, чем княжеский.

Статья 11 ПП начинает раздел (ст. 11-17 ПП), устанавливающий ставки штрафов за убийство представителей различных социальных групп, связанных с княжеским (и отчасти боярским) хозяйством, начиная от высокопоставленных тиунов и кончая рядовичем, смердом и холопом. Статья направлена на защиту жизни княжеских отроков, предусматривая виру в 40 гривен. Это новая статья, свидетельствующая о дифференциации княжеской дружины и выделении в качестве особой группы господствующего класса феодалов, принадлежащих к младшей дружине. Ставка штрафа в 40 гривен, которой охраняется жизнь свободного человека, а не высокопоставленного княжеского чиновника, свидетельствует о том, что в младшую дружину входили люди, не связанные по своему происхождению с привилегированными группами общества.

Норма права, содержащаяся в ст. 12, направлена на защиту жизни огнищного (старший дружинник) и конюшенного тиуна. Конюший тиун ведал княжескими конюшнями; с развитием придворной титулатуры конюший к XVI в. занял первое место среди других чинов и даже возглавлял правительство. Именно этими обстоятельствами и объясняется высокая ставка виры в 80 гривен

За убийство низших представителей вотчинной администрации, распорядителей работ на пашне нужно платить 12 гривен. Основываясь на сходстве этой статьи (ст. 12) со ст. 24 Русской Правды краткой редакции, можно считать, что сельский тиун, заменивший княжеского сельского старосту, распоряжался работой живших в княжеском селе крестьян или холопов; ратайный тиун, упоминаемый вместо ратайного старосты, мог руководить сельскохозяйственными работами на господском поле. Ставка в 12 гривен объясняется более низким социальным положением данных категорий населения.

Последним критерием выделения класса феодалов является порядок наследования. В ст. 90 ПП устанавливается особое юридическое положение смердов в отношении наследства. Их права ограничены. По смыслу первой части статьи оставшиеся после смерда дети не имели права наследования его имущества. Однако вторая ее часть уточняет смысл нормы: в том случае, если у смерда оставались дочери, они получали часть наследства, если они не были выданы замуж, на прокормление и, вероятно, свадебное приданое. Такое противопоставление двух условий указывает на то, что в первом случае имелось в виду, что смерд умрет не без детей вообще, а только без сыновей. Княжеская власть была заинтересована в существовании устойчивого хозяйства смерда, на котором не отражались бы смерть главы семьи и вступление во владение следующего поколения смердов. Вместе с тем она препятствовала выходу этого хозяйства из круга смердов и переходу в собственность членов других сословных групп, что могло бы иметь место, если бы дочери наследовали его и передавали в качестве приданого за пределы этого круга. С этим связано появление своеобразного русского права мертвой руки. Смерд здесь не общинник, а зависимый от княжеской вотчины земледелец, потерявший общинные наследственные и, вероятно, другие права, но возможно, что в результате брака дочери вотчинного смерда со смердом-общинником его владение могло вновь войти в число общинных, с чем и борется княжеское законодательство.

В статье 91 противопоставляется наследственное право различных групп феодального класса такому же праву смердов, подтверждая, что после смерти бояр и дружинников наследуют их сыновья, а при отсутствии последних – дочери. Переход феодальной собственности через дочерей в чужие руки не грозил выходом ее за пределы класса феодалов.