1.2 Общая характеристика Уложения 1845 года.

Уложение 1845 года собой огромный кодекс, состоящий из 2224 статей и имеющий сложную структуру: 12 разделов, распадающихся на главы, некоторые главы – на отделения, отделения – на отделы. Чистяков это объяснял так: «Такая громоздкость закона объяснялась тем, что его авторам не удалось преодолеть казуальность, свойственную прежним феодальным уголовным сборникам»¹¹. Составители уложения решили перечислить все, известные им, виды преступлений, при этом, не уделяя внимания определениям преступлений, их характеристики. Чистяков это объяснял низким профессиональным уровнем российских судей, для которых сложные юридические конструкции и абстрактные определения будут непонятны, им нужно показать состав преступления как можно проще и яснее.¹²

А вот Спасович видел в этом другую причину, он считал, что составители Уложения хотели, чтобы ничего не оставалось на усмотрение судей, для того, чтобы устранить судебный произвол при вынесении приговоров¹³

Впервые произошло разделение уголовного кодекса на Общую часть и Особенную. Первый раздел Уложения «О преступлениях, проступках и наказаниях вообще» как раз и представлял собой Общую часть. В первом разделе регулировались вопросы о вине как основании ответственности, о стадиях развития преступной деятельности, о соучастии, о действии Уложения в пространстве. Уложение делило правонарушения на преступления и проступки, граница между которыми не была очерчена. Ст. 4 Уложения: «Преступлением или проступком признаётся как самое противозаконное деяние, так и неисполнение того, что под страхом наказания уголовного или исправительного законом предписано»¹⁴.

Анализируя круг субъектов, нужно сказать, что военнослужащие не подпадали под действие Уложения о наказаниях, для них существовал изданный в 1839 г. Военно-уголовный устав. Но, если преступное деяние совершено до поступления на воинскую службу, то он подлежит наказанию исходя из общих уголовных законов (это вытекает из ст.244 Воен. Суд. Уст).¹⁵При этом при определении наказания судьи должны учитывать состояние на воинской службе виновного. Как пример, Сенат разбирал дело матроса Антонова, осуждённого по 1484 ст. Уложения на заключение рабочий дом за преступление, совершённое в бытность его крестьянином, и Сенат, ввиду того, что он состоит на действительной воинской службе определил исправить приговор в соответствие с Военно-уголовным уставом.¹⁶

К этому надо добавить ещё некоторые народы, обитающих в Сибири, Архангельской, Астраханской и Оренбургской областях, а также для инородцев с Кавказа, для которых из-за образа жизни и состояния нрава предусмотрены изъятия (ст.173). К примеру, по 4 примечанию к Уложению 1845 года Сибирские киргизы судятся по своим законам и обычаям, но за измену, убийство, разбой, баранту (с тюрк. - разбойничий набег), они подвергаются наказаниям по общим законам Империи¹⁷

Уложение 1845 года также характеризует то, что до сих пор применялся сословный принцип применения наказания, поскольку преступники делились на тех, кому могло применяться телесное наказание и кому нет (ст. 19,21 уложения)

А от телесных наказаний освобождались: дворяне, христианское и исламское духовенство, почётные граждане, купцы первой и второй гильдий, некоторые должностные лица, а также их жёны и дети.¹⁸ Существовало такое наказание, как лишение сословных прав и привилегий, (ст. 19 Уложения)

Надо сказать, что самым большим разделом был восьмой раздел « О преступлениях и проступках против общественного благоустройства и благочиния». Особенно там было много полицейских запретов – деяний, не содержащих в себе правонарушений, а только ещё располагающих к ним. По Спасовичу это означало: « …центр тяжести государственного организма заключается не в суде, а в полиции, следящей заботливо за каждым действием и движением граждан на всех поприщах деятельности частной и общественной».¹⁹ При этом Уложение оставалось феодальным кодексом, защищающим привилегии дворян и подчеркивающим бесправие низших сословий. К примеру, 58 статья Уложения допускала: « Осуждённые на заключение в тюрьме мещане и крестьяне могут по распоряжению местного начальства и во время заключения быть употребляемы на общественные и другие правительством установленные работы». А вот продолжение этой статьи: «Люди всех других сословий занимаются возможными в их положении работами лишь по собственному желанию».

Поэтому будет справедливо, как вывод привести высказывание Чистякова: «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных было большим шагом вперед в развитии уголовного законодательства Российской империи. Однако на нем по-прежнему висел большой груз феодальных принципов и предрассудков»