учебный год 2023 / budanov

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

венный — передача княжеского стола; вторая, в пользу жены завещателя, имеет значение частного завещательного акта: в нем князь передает жене город Кобрин, три села и монастырь. Замечательно, что села завещатель называет своими, а об одном говорит прямо, что купил его у такого-то за такую-то сумму. Таким образом, для завещателя открывается в первый раз больший простор субъективной воли в распоряжении своими благоприобретенными имуществами. Разумеется, город Кобрин не подходит под это понятие, но завещатель и распоряжается не самим городом, как частным имуществом, а лишь доходами с этого города; очевидно, что пользование этими доходами есть выдел вдовьей части в пожизненное владение, тогда как села завещаны в полную собственность княгини, что обнаруживается из весьма оригинального конца этого завещания: «А княгиня моя, после моей смерти, если захочет идти в черницы, пусть идет, если же не захочет идти, то как ей любо: мне не смотреть, вставши из гроба, что кто будет делать после моей смерти».

Право делать завещание приписывается в Русской Правде лишь отцу и матери в отношении к детям и мужу на выдел жене, чем в высшей степени подтверждается указанное нами понятие о «ряде» Русской Правды.

Наследование по закону (по обычаю). Первоначально закон не вмешивался в порядок наследования: каждый раз отец семейства, по соглашению с прочими членами семьи, распределял имущество на случай смерти. Постановления Русской Правды о наследстве явились на тот случай, когда кто умрет без ряду. Каждый отец распределял имущество между своими детьми. Поэтому и закон, когда не осталось завещания, старается распределить имущество умершего так, как бы сделал это сам наследодатель, если бы он успел распорядиться. Таким образом, наследство по закону является не ограничением воли завещателя, а восполнением ее; и то и другое в существе тождественны.

Круг лиц, призываемых к наследству по закону, есть семья в самом тесном смысле, т. е. как союз супружеский и союз родителей и детей. Наследуют только дети умершего, а равно в разделе имущества, т. е. в наследстве в неточном смысле, участвует его вдова и церковь. Никто из других лиц (например, боковых родственников) к наследству не призывается. Русская Правда определяет общий порядок наследования по закону в двух первых своих статьях о наследстве (103 и 104 Кар.); здесь она различает порядок наследования в классе смердов, с одной стороны, и в классе бояр, боярской дружины и людей — с другой. В первом случае наследство переходит «детям» в собственном смысле, т. е. мужского пола; если же их нет, а есть

551

М . Ф . ВЛАДИМИРСКИЙ - БУДАНОВ

дочери, то эти последние, не получая наследства, получают лишь выдел приданого. В остальных классах общества, за неимением сыновей, наследуют и дочери. В первом случае при неимении сыновей, во втором — сыновей и дочерей, оставшееся имущество становится выморочным и идет князю5. Таков простой и ясный смысл статей Русской Правды.

Но при этом возбуждается масса вопросов: призываются ли к наследованию боковые? Почему в сословии смердов исключаются от наследования дочери? Почему не упоминаются дальнейшие нисходящие — внуки

ит. д.? Все эти вопросы, подсказанные позднейшими условиями права наследства, подали повод к различным перетолкованиям ясных статей Русской Правды.

Так, одним исследователям (Никольский) казалось, что необходимо в эпоху Русской Правды распространить круг наследующих и на боковых. Поэтому они думают, что Русская Правда в упомянутых двух статьях изображает не общий порядок наследования, а специальный: именно, будто бы общий порядок наследования всех свободных лиц призывал к наследованию и боковых родственников, но из этого порядка исключаются класс смердов и класс бояр и дружинников. Как тот, так и другой состоят из лиц, зависимых от князя по личным отношениям. Смерды — это низший безземельный класс, преимущественно сельских обывателей, подобный прониям сербским и кметам вислицкого статута. Они жили и работали на княжеских или (что то же) общественных землях, владея имуществом лишь на правах пользования. И в Польше до вислицкого статута наследство после кметов шло в пользу князя, но этот статут признал такой обычай несправедливым

идопустил к наследованию их родственников (consanguineos vel affines). В подобной же личной зависимости от князя находился и класс, стоявший на противоположной ступени общественной лестницы — бояре. Сличая наше право с сербским, Никольский находит большое сходство между положением наших бояр и сербских властелинов, которым, по законам Душана, сербский царь наследовал в их движимом имуществе. Из нашего изложения

5 Так понимает порядок наследования по Русской Правде и Неволин, но у него эта мысль (о семье, как исключительной сфере наследования) в некоторой степени ослаблена гипотезой, что до Русской Правды господствовало наследование целого рода. Данные для подтверждения этого очень слабы (договор Олега, летопись о дани с греков в пользу рода руссов, порядок мстителей, церковный Устав Владимира; см. о них ниже в след. прим.). Нескладность теории бросается в глаза: сначала наследует весь род, затем только дети, а затем опять родичи. Впрочем, см. ниже с. 568.

552

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

государственного права Древней Руси видно, что в замечаниях о положении смердов есть некоторая доля истины. Действительно, их особым положением зависимости объясняется privilegium odiosum в их порядке наследования не от общего (мнимого) порядка наследования, а от того, который действительно существовал для бояр и «людей». По мнению П. П. Цитовича, и здесь, т. е. в отношении к смердам, нет никакого исключения; он полагает, что и после смердов наследство только тогда идет князю, когда у смердов не осталось детей вообще, т. е. как мужского, так и женского пола. Но если так, то тогда незачем было отдельно говорить о смердьем наследстве, в противоположность боярскому и людскому. Что же касается до класса бояр и боярской дружины, то вывод Никольского должен быть признан совершенно ошибочным: в эпоху 3-й Русской Правды, т. е. в XII — XIII вв., класс этот должен быть признан вполне свободным от личной зависимости от князя. Сверх того, сама Русская Правда ясно указывает, что порядок наследования, изображенный в ст. 104, есть порядок общий, а не специальный: именно статья эта надписывается (в Кар. списке): «...о боярском наследстве и о людском», т. е. о наследстве «людей» — термин, под которым разумеются все свободные граждане. Таким образом несомненно, что Русская Правда допускает наследование только детей, но исключает от наследования дочерей в сословии смердов6.

6Всемирно-исторический факт узкого круга наследующих в первобытные эпохи

ипостепенного расширения его в истории есть факт более или менее признанный и имеющий глубокую важность историческую и догматическую в учении о наследстве. Известно, например, что в древнейшем римском праве наследовали только «свои», т. е. члены семьи, которые даже «не считались наследниками

ине могли отказаться от наследства» (Муромцев, с. 119–122; Кавелин, с. 60–61); затем допущены агнаты, т. е. одни подвластные, потом, когда установилось когнатическое наследство, то первоначально простиралось только до 6-й степени. В старонемецком праве (в Lex Baiuvariorum до 7-й степени; в Саксонском зерцале, т. е. даже в XIII в. наследование допускалось лишь usque ad octavum gradum). До 8-й степени допускалось наследование и в польском праве. Несомненно то же установление (сначала без точного определения степени, а потом, согласно с польским правом, также до 8-й степени) наблюдается в западнорусском праве. В общерусском древнейшем и потом московском постепенное расширение круга наследующих обозначено весьма ясными чертами в законах (Рус. Пр. Кар. 103, 104; Пск. Судн. гр. 15; ук. 1562, 1572, 1627, 1650 и 1676; см. ниже). Русская Правда прямо отрицает наследование боковых, говоря, что за неимением детей наследство идет князю (становится выморочным); со времени воз-

553

М . Ф . ВЛАДИМИРСКИЙ - БУДАНОВ

Допускается ли при этом наследование дальнейших нисходящих, т. е. внуков и т. д.? Хотя Русская Правда об этом не упоминает, но допустить утвердительный ответ на этот вопрос необходимо под тем только условием, что внуки живут в нераздельной семье с их дедом-наследодате- лем. Но Русская Правда, очевидно, имеет в виду тот быт, когда каждый женатый сын выделяется в особый дом, основывает независимое хозяй-

никновения бокового наследования оно сначала идет только ближнему племени, т. е. простиралось до 4-й степени родства (что, впрочем, по переводе на способ счисления средневековый немецкий, равняется осьмому «градусу»), затем в XVII в. распространилось на «дальнее родство», которое в законе опять точно ограничено 4-м «коленом» (т.е. 8-й степенью). Лишь в периоде империи круг наследующих становится безграничным. Такой громадный (и говорим общеизвестный) исторический факт имеет глубокое значение для истории происхождения права наследства и для теоретической оценки этого института в настоящее время. Он свидетельствует, что право наследства возникает не из искусственного измышления, а коренится в совладении лиц, живущих в одном доме с наследодателем, разделявших вместе труды приобретения имущества и право пользования им. Он показывает также, что дальнейшее расширение круга наследующих, особенно же доведение его до бесконечности родства в период империи есть явление до известной степени искусственное и может подлежать изменению в законодательстве, подобно французскому праву, ограничивающему право наследования кровных родственников 12-й степенью, что повело бы к смягчению того случайного характера права наследства, который подает поводы к разрушительным попыткам полного отрицания этого права.

Такое высокое значение указанного исторического факта, однако, мало оценивается некоторыми русскими писателями, наталкивавшимися на вопрос о праве наследства. Г. Сторожев, нашедший в Архиве Министерства юстиции список указной книги поместного приказа и издавший его, решился присоединить к тексту книги обширные комментарии, касающиеся не одного вопроса о поместьях и вотчинах, но и многих других вопросов гражданского права, в том числе и права наследства и притом с древнейших времен. Отвергнув авторитетное мнение Неволина о семейном круге наследующих по Русской Правде и не приняв во внимание, что это «мнение» не одного Неволина, а постановление древнего закона, понимаемое в таком же смысле всеми историками права наследства (И.Д.Беляевым, К.Д.Кавелиным, П.П.Цитовичем), кроме проф. Никольского, мнение которого оценено уже в достаточной степени, автор к имени Неволина присоединяет и наше, как лица, разделяющего заблуждение Неволина (Историко-юридические материалы, изд. моск. Архи-

554

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ство, т. е. имеет в виду не сложную семью, не род, а семью в тесном смысле, а потому и не считает нужным упоминать о дальнейших нисходящих. Такова общая сфера наследования по Русской Правде.

Определив общую сферу права наследства, мы должны ознакомиться, в частности, с отношениями к этому праву отдельных членов семьи.

Наследование сыновей. В этом отношении уже в Русской Правде стоит твердо отличительный принцип русского права: к одновременному наследованию призываются все сыновья: «...пакы ли без ряду умреть, то всем детем» (105). Напротив, отличительная черта древнегерманского права

вом Мин. юст. Вып. I. С. 194). Тем не менее и в настоящее время мы излагаем тоже утвердившееся в науке мнение, повторяя его не бессознательно (как видно из предыдущего) и считая заблуждением мнение проф. Никольского. При этом между Никольским и г. Сторожевым есть некоторая разница; первый старался по мере сил доказать, что изображаемый Русской Правдой порядок наследования есть специальный, о чем г. Сторожев совсем умалчивает, предполагая взамен того указания, что Русская Правда — кодекс неполный (Русская Правда этому предмету посвящает 13 довольно обстоятельных статей), и вообще подробно аргументируя известную истину, что законы всегда менее полны, чем запас юридических норм в жизни (при этом вдобавок приводятся неловкие примеры: «Если судебники молчат о поместном праве, значит ли это, что в эпоху судебника не существовало поместий?» Между тем, судебник говорит: «Аще взыщет помещик на помещике, за которым земли вел. князя…»). Но Русская Правда не умалчивает о наследстве боковых, а прямо отрицает его, говоря, что, если у смерда нет сыновей, а у бояр и боярской дружины — и дочерей (последнее г. Сторожев опускает), то наследство идет князю. Для того, чтобы выступить против установившегося взгляда по вопросу большой важности, нельзя довольствоваться аргументами, которые раньше уже имелись в виду и признаны ненадежными, а именно: Договор Олега, будто бы различающий «своих» (нисходящих) и «малых ближиков» (будто бы родственников). Но тем, кто занимался этим памятником (в том числе и единомышленнику г. Сторожева проф. Никольскому) известно, что договор говорит не о лицах, имеющих право наследовать, а о лицах, которым можно выдать наследство в Византии или переслать в Россию (см. выше прим. на с. 546). Таковы же следующие аргументы: «...наследование боковых родственников по закону знает и Псковская Судная грамота», но его знает и Свод законов Российской Империи; что же из этого следует? Наука давно знает, что в XIV—XV вв. наследование боковых уже существует и старается объяснить, как оно могло возникнуть после Русской Правды: см. ниже о праве наследства в Новгороде и Пскове, где между прочим содержится и изъяснение того, почему в актах, современных

555

М . Ф . ВЛАДИМИРСКИЙ - БУДАНОВ

есть наследование одного старшего сына по крайней мере в главном имуществе. Принцип первородства, впрочем, не составляет особенности только германского права: известно его значение у восточных народов (например, у евреев). Немецкий историк Филипс весьма основательно объясняет господство принципа первородства следующими бытовыми условиями: старшие братья, способные носить оружие, исключают младших, не достигших совершеннолетия. «Старший брат — вместо отца», как говорилось и в русском княжеском роде. Но в русском праве принцип первородства, взявший решительное преобладание в государственном праве, совершенно исчез в порядке частного наследования. В позднейшее время, при Петре Великом, оба эти начала столкнулись в указанной противоположности на русской почве.

Способ наследования сыновей может быть двоякий: братья по смерти отца или остаются в общем совладении, или делят имущество поровну. Первый случай представляет чистый тип древнейшего наследования, когда права на имущество не претерпевают никакого видимого перехода; старший заменяет отца. Второй способ — раздел имуществ на ровные части — совершается или вследствие ряда, данного отцом, или по взаимному соглашению братьев. Русская Правда говорит только, что, если отец умрет без ряду, то дом всем детям, и не входит в дальнейшие и подробнейшие объяснения, но из этого выражения сам собой вытекает порядок равного раздела имущества. Из этого сделано одно исключение, что отеческий двор во всяком случае оставляется в пользу младшего: «...двор без делу отен всякои меншему сынови» (Кар. 112). Что означает здесь «без делу»? То ли, что двор не включается в раздел, или заменяет для младшего сына его законную часть наследства? Следует думать, что он входит в состав следующей младшему части. Объяснение мотивов этого находим

Русской Правде (духовной Климента, церковных уставах), говорится о наследовании братьев, именно, что здесь разумеется агнатическое наследование членов одной сложной семьи (когда братья остаются в совладении). А в ссылках на духовные и церковные уставы заключаются все остальные аргументы г. Сторожева, если не считать права мести, которое к праву наследства не относится: оно может принадлежать и жене в отношении к мужу (пример Рогнеды) и сторонним лицам (пример Варяжка).

«Таким образом, — заключает г. Сторожев, — право наследования боковых является исконным в русском праве». Таким образом, заключаем мы, право наследования боковых есть позднее явление, сменившее в XIV—XV вв. древнее семейное преемство.

556

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

вживом обычном праве (см. у Чубинского. Нар.-юр. об., № 118: крестьянин завещает свой собственный дом с принадлежащей к нему усадьбою… меньшим своим сыновьям, потому что старший имеет свою собственную усадьбу). Иногда обычай Русской Правды называют миноратом, но напрасно. Мотив закона не большее, а вернейшее обеспечение младшего, который может остаться малолетним и должен иметь готовый кров.

Как сказано, Русская Правда не вмешивается в определение наследственных долей сыновей. Но она предвидит, что спор о разделе наследства возможен; в таком случае она предоставляет решение воле князя, который посылает своего детского делить детей (Кар. 117). Между тем, по древнейшему уставу церковному (Владим.), споры о наследстве вообще подлежат решению церковной власти: «...братни ли дети тяжются о задници…» (здесь, кажется, следует читать: братия или дети…). Это обстоятельство выставляется как аргумент против подлинности церковных уставов. Но известно, что в Древней Руси все право наследства, наравне с семейственным, подлежало ведению церкви. Противоречие может быть разрешено или тем, что в Русской Правде отразились обычаи древнейшие — дохристианские, или тем, что, по буквальному смыслу Русской Правды, князю предоставляется решение споров (не о наследстве, а именно о дележе имущества) тогда, когда тяжущиеся сами пожелают обратиться к суду князя.

На с л е д о в а н и е д о ч е р е й. В выше представленной схеме круга наследующих было показано, что по общему порядку дочери наследуют только при неимении сыновей; по специальному же порядку (в классе смердов) дочери не наследуют и тогда, когда сыновей не осталось. Исключение дочерей от наследства при сыновьях есть общий принцип славянского и германского права. Из славянских законов, древнемазовецкое право выражается так: «...ex antiqua consvetudine дочери не наследуют в отеческих имениях и некоторых других имуществах при братьях и их детях, но всегда остаются у них in dote, иначе — na posagu». Древнегерманские законодательства, делая такие же постановления, отчасти указывают и на свои мотивы: так, англо-веринские законы отказывают дочери в наследстве не только при братьях, но и без них, если наследство состоит в недвижимом имуществе, что и называлось в собственном смысле haereditas; к наследованию же денег и движимости (mancipio) допускают и дочерей, если нет сыновей. Недвижимое имущество при неимении сыновей переходит не к дочери, а к ближайшему родственнику со стороны отца.

Нечто подобное было впоследствии и в нашем праве, когда, например,

вкняжеских вотчинах не призывались к наследству дочери: вотчины шли

вказну и были, по воле государя, передаваемы родственникам умершего,

557

М. Ф . ВЛАДИМИРСКИЙ - БУДАНОВ

адочерям выдавалось приданое. Мотив этот понятен: недвижимое имущество обременено служебными обязанностями по отношению к государственной власти; обязанности эти (преимущественно военную службу) женщина лично исполнять не может. Но в Русской Правде такого мотива нет: имущество, о котором она говорит вообще в своих статьях о наследстве, есть двор, статок, добыток (движимость). Здесь должна присутствовать другая причина более общего характера: эта причина есть первобытная семейная основа права наследства: семью продолжают сыновья, а не дочери; выйдя замуж, дочь основывает другую семью. На этом мотиве держатся и нынешние права наследования дочерей, по-видимому, столь противные справедливости.

Ис к л ю ч е н и е н е з а к о н н о р о ж д е н н ы х. Во всех предыдущих положениях разумеются дети законнорожденные. Но во время Русской Правды понятие это было довольно шатко, так как не исчезло еще ни многоженство, ни свобода разводов. Было ясно только различие жен от рабыньналожниц. О детях, рожденных от этих последних, Русская Правда определенно постановляет, что наследства им нет; но по смерти отца свобода им

сматерью (Кар. 110). В таких случаях, по указанию позднейших обычаев, следовал наделок освобожденным, состоявший в движимых вещах.

Такой порядок наследования нисходящих по общей норме, именно порядок наследования после отца.

Н а с л е д с т в о д е т е й п о с л е м а т е р и. Другой порядок наступает, если наследование идет от матери. Во-первых, смысл текста Русской Правды дает понять, что матери принадлежит бóльшая свобода в распоряжении своим имуществом, чем отцу: «...а матерняя часть детям ненадобна (т. е. на эту часть дети не могут заявлять притязаний); но кому мать захочет, тому и даст» (Кар. 114). Это постановление, относящееся собственно к завещательному праву, указывает, однако, на разницу наследства после матери, лежащую в самом существе его. И действительно, далее Русская Правда так определяет законный порядок наследования после матери: «...если она умрет без языка, то у кого (из детей) она жила во дворе, у кого умерла и кто ее кормил, тому и получать наследство». Другая статья (116) служит разъяснением и дальнейшим развитием этого постановления. Как сказано, дочери при сыновьях не наследуют после отца; после же матери может ли наследовать дочь, когда именно дочь, а не сыновья приютила мать и кормила ее до смерти? Русская Правда говорит: «Мать может отдать все кому угодно из сыновей первого ли, или второго мужа, кто только к ней был добр. Если же все сыновья ее будут непочтительны («лихи»), то может дать дочери, которая ее кормила». Здесь опять Русская Правда говорит о насле-

558

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

довании завещательном, но мы уже знаем, что завещательный порядок совершенно тождествен с законным. По сличению с предыдущей статьей, ясно, что, если мать умрет без языка, то имущество получает тот, у кого она жила, хотя бы то была и дочь. Мысль о том, что мать может примкнуть со своим имуществом к постороннему (при непочтительности всех детей), отнюдь не вытекает из текста Русской Правды. Согласно церковным уставам, надо думать, что в таком случае вдова находит приют в церкви.

На чем основывается эта разница в порядке наследования после матери и отца? На том, что мать остается главой и продолжательницей власти в семье лишь тогда, когда семья остается неразделенной. Но если раздел последовал, и вдова получила свой законный выдел, то она уже не принадлежит ни к какой из новых семей. Она может примкнуть по собственной воле и выбору к какому-либо из детских семейств, к которому в таком случае и приурочивается принесенное ею имущество. Впрочем, все эти замечания относятся только к наследованию после матери-вдовы. Но если жена умерла при муже, то ее имущество до смерти мужа, хотя бы он вступил во второй брак, остается в составе общесемейного имущества. Лишь после смерти отца дети ее наследуют ее часть, но уже наследуют все дети, может быть, со включением и дочерей.

На с л е д о в а н и е в о с х о д я щ и х. Из предыдущего видно, что порядок наследования идет в порядке естественного поступания поколений от старшего к младшему. Русская Правда умалчивает о наследовании восходящих, конечно, не потому, что родительская власть исключала возможность существования у детей отдельного имущества. В одной семье это, конечно, нужно предположить, но сыновья отделенные, без сомнения, могли иметь и имели свое независимое право на имущества: им мог наследовать отец. Но Русская Правда молчит и не дает никакого права предполагать существование такого обратного порядка наследования, именно вследствие указанного выше общего характера права наследования, определяемого сферой семьи.

На с л е д о в а н и е с у п р у г о в. В понятие семьи входит не только союз родителей и детей, но и союз супружеский. Установляет ли древнее право порядок наследования в этом последнем союзе? Русская Правда содержит в себе несколько статей о праве жены на оставшееся после мужа имущество. Поэтому можно подумать, как и думают обыкновенно, что Русская Правда определяет права наследства жены после мужа, хотя не устанавливает обратного порядка, т. е. наследования мужа после жены. Если признать верным первое, т. е., что, по Русской Правде, жена наследует мужу, то второе, т. е. ненаследование мужа жене, можно бы изъяснить

559

М . Ф . ВЛАДИМИРСКИЙ - БУДАНОВ

тем, что жена не имеет никаких имущественных прав при муже, а потому и не может оставить никакого наследства.

а) Н а с л е д о в а н и е ж е н ы. Однако, проверим первое: дает ли Русская Правда жене право наследовать после мужа? В ст. 106 Русская Правда, между прочим, говорит: «А наследство ей (жене) мужнино не надобе», т. е. она не может иметь притязаний на наследство после мужа. Думаем, что наш памятник точно различает понятие наследства от выдач и выделов, которые могут быть сделаны по смерти лица из его имущества кому-ли- бо и от других прав, которые могут лишь казаться правами наследования. Поэтому те права, которые Русская Правда назначает жене, не должны быть признаваемы и именуемы наследством. Что же именно Русская Правда назначает жене? Она возвращается к этому вопросу два раза (ст. 106 и 113) и имеет в виду два возможных случая: 1) семья по смерти отца может остаться неразделенной; тогда мать семейства, оставшаяся вдовой, остается главой семьи7 даже в том случае, если бы дети не хотели держать ее на дворе: «...если она захочет остаться с детьми, то во всяком случае исполнить ее волю, а детям воли не давать». Если семья не противится власти матери, то, очевидно, мать не нуждается ни в каком выделе имущества, как хозяйка. Доказательством того, что такое отношение к имуществу мужа Русская Правда допускает для вдовы, служит следующее указание: «Если жена, — говорится в этом памятнике, — обещается сидеть (вдовой) по муже, но растеряет имущество и пойдет замуж, то платить ей все детям» (113). Ее безотчетная родительская власть разрушается лишь вторым браком ее. Но восприятие родительской власти не есть переход имущественных прав в наследстве. 2) Если же семья делится по смерти отца, то какое положение наступает в этом случае для матери? Тогда она получает выдел из имущества мужа: «...если жена останется вдовой после мужа, то дать ей часть, взяв ее от детей». Часть эта может быть ей назначена ее мужем в завещании («а что на нее муж возложил, тому она госпожа»), может быть и выделена при разделе детей. Какая часть должна быть выделена по закону, этот вопрос может быть решен лишь предположительно и по аналогии с правами других народов, а именно часть вдовы должна равняться сыновней. Но этот выдел не есть наследство. Единственное право на полученный законный выдел, предоставляемое вдове, это распоряжение им на случай смерти в пользу своих всех детей или одного из них. Такой выдел есть то же, что называлось впоследствии на прожи-

7 Изложенные выше (с. 439) узаконения о причислении вдов к людям церковным

относятся к вдовам бесприютным и бессемейным.

560