Российская государстпенная библиотека

сов и охранялись строже. В дооктябрьский период в уголовно-правовых за­конодательных актах лишь главы о преступлениях против веры предшест­вовали главам о государственных преступлениях. Особенные части всех кодексов советского периода открывались главами о государственных пре­ступлениях¹⁷. Лишь в УК РФ 1996 г. была закреплена приоритетная охрана личности.

Исторический анализ дает возможность определить периодизацию формирования современного уголовного права. На первый взгляд, она совпа­дает с общеисторической периодизацией. И кстати, многие авторы выстраи­вают структуру работы исходя из определенных исторических вех: периоды

Древней Руси, Московского государства, эпоха Петра I, послепетровский пе­л

риод, правовые реформы XIX - начала XX века, советский период . Однако преобразования, обусловливающие общеисторическую периодизацию и кар­динальные изменения уголовного законодательства, не всегда совпадают. По­следние, как правило, имеют более дробную историографию, поскольку могут определяться не только событиями общенационального масштаба, но и таки­ми социальными детерминантами, как, к примеру, рост преступности, увели­чение в ней доли тяжких и особо тяжких преступлений, иными факторами.

Итак, изучение истории уголовного права имеет большое теоретиче­ское и практическое значение. Результаты ретроспективных исследований в этой сфере дают возможность глубокого понимания предпосылок и условий формирования современных уголовно-правовых норм и институтов, струк­туры и содержания уголовного закона, представлений о преступности дея­ний и уголовной ответственности, существующих проблем и выработки мер, необходимых для их эффективного решения.

Глава 2 предпосылки создания кодифицированного уголовного законодательства рсфср

§ 1. Социально-политические и правовые предпосылки

Формирования советского уголовного законодательства

Приход к власти большевиков в 1917 г. стал переломным событием в истории нашей страны, надолго определившим судьбу населяющих ее на­родов. Он ознаменовался полной, невиданной до этого времени, сменой го­сударственного устройства и уклада общественной жизни, правящей идео­логии и политики. Теоретической основой этих изменений стала концепция классовой борьбы, требующая от советской власти ориентации всех средств и ресурсов на воплощение в жизнь новой политики, а на первоначальном этапе также на закрепление и обеспечение безопасности самой этой власти.

Весьма важная роль в этом отводилась социалистическому уголовно­му праву, воспринимаемому его теоретиками не иначе как орудие пролета­риата в классовой борьбе¹⁸. Принципиальное его отличие от прежнего права определялось тем, что оно строилось на базе новых социалистических от­ношений в условиях ожесточенной борьбы за выживание первого Совет­ского государства, утверждение новой социально-правовой идеологии. Эта специфика существенным образом повлияла на содержание уголовного права, процесс его формирования и практику применения.

Еще задолго до Великой Октябрьской социалистической революции В.И. Ленин указывал на историческую неизбежность создания в процессе со­циалистической революции права нового типа - революционного права. Дик­татура революционного народа «сама чинит суд и расправу, применяет власть, творит новое революционное право»¹⁹.

Позднее он же в работе «Очередные задачи Советской власти» отмечал, что борьбу с буржуазной и мелкобуржуазной стихией «нельзя вести только пропагандой и агитацией, только организацией соревнования, только отбо­ром организаторов, - борьбу надо вести и принуждением»²⁰.

Взяв власть в свои руки, большевики столкнулись с необходимостью вывода страны из уже давно охватившего ее сложнейшего политического и экономического кризиса. В связи с этим принимаемые меры во многом бы­ли вынужденными и объективно обусловленными сложившимися обстоя­тельствами.

Приход большевиков не принес долгожданного облегчения. Началась Гражданская война и иностранная интервенция. Война стала общенациональ­ной трагедией. Противостояние принесло взаимную жестокость, непримири­мую злобу со всех сторон, отодвинув общечеловеческие ценности, привело к попиранию всех правовых норм как большевиками, так и их противниками. В стране углубился экономический кризис, разразился жесточайший голод, сви­репствовали эпидемии. Невиданных размеров достигла инфляция. Разруши­лась прежняя система экономических отношений, процветало воровство и ма­родерство. Из-под контроля большевиков отошли наиболее богатые районы: Украина, Прибалтика, Поволжье, Западная Сибирь. Экономические связи ме­жду городом и деревней уже давно были прерваны. Забастовки и локауты предпринимателей довершили разложение экономики.

Нельзя сказать, что новая власть решала все возникающие проблемы путем репрессии. Она имела в своем распоряжении и активно применяла иные инструменты самоутверждения, обеспечения своей безопасности и своей политики. Уголовно-правовые средства актуализировались в качестве вторичной реакции государства в случае противодействия его мероприяти­ям.

Большевики в кратчайшие сроки после захвата власти сформировали армию, окончательно отказавшись от опыта самоуправления, установили политическую диктатуру, а в середине 1918 г. перешли от постепенных со­циалистических преобразований, обреченных на провал в условиях эконо­мической катастрофы, к заранее не запланированному курсу управления экономикой, получившим позднее (в 1921 г.) название «военного комму­низма»²¹.

Этот поворот был продиктован конкретными историческими усло­виями, обусловленными гражданской войной, империалистической интер­венцией, глубочайшей хозяйственной разрухой, голодом.

Фактическим же толчком для проведения в жизнь указанной полити­ки стало падение производства и нежелание крестьян, в основном середня­ков, наконец-то получивших землю и возможность развивать хозяйство, сдавать хлеб по твердым ценам. Политика «военного коммунизма» прово­дилась по нескольким направлениям: повсеместная национализация эконо­мики (т.е. законодательное оформление перехода предприятий и отраслей в собственность государства), продразверстка, установление политической диктатуры, борьба за овладение трудящимися марксистской идеологией.

Новая власть национализировала банки, предприятия, средства связии и т.д. Были аннулированы внутренние и внешние займы, установлена моно­полия на внешнюю и частично внутреннюю торговлю.

Особым новшеством стала продразверстка, представлявшая собой принудительную обязанность сдачи «излишков» производства производи­телей продуктов питания. Главным образом это ложилось на деревню. К примеру, вот что пишет о продразверстке Л.Н. Троцкий в 1922 г.: «Совет­ская власть застала не вольную торговлю хлебом, а монополию, опирав­шуюся на старый торговый аппарат. Гражданская война разрушила этот ап­парат. Государству ничего не оставалось, как создать наспех государствен­ный аппарат для изъятия хлеба у крестьян и сосредоточения его в своих ру­ках»²².

Наряду с продразверсткой советская власть ввела целый ряд повинно­стей: дровяную, подводную, гужевую и трудовую.

Это не могло не вызвать всеобщего недовольства, во многих районах вспыхнули бунты, на продовольственную армию устраивали засады. По стране прокатилась волна протестов и восстаний.

В городах из-за недостатка продовольствия карточная система рас­пределения продовольствия не удовлетворяла горожан, процветал «черный рынок». Упала производственная дисциплина: рабочие по мере возможно­стей возвращались в деревню. Правительство ввело субботники, трудовые книжки, всеобщую трудовую обязанность.

Кампания по продразверстке 1918 г. провалилась. Власть тщетно пы­талась бороться с «мешочниками».

Принципиально новым способом вербовки рабочих было решение превратить Красную армию в «трудовую армию» и милитаризировать же­лезные дороги. Это превращало рабочих в бойцов трудового фронта, кото­рых можно перебрасывать куда угодно, которыми можно командовать и ко­торые подлежали уголовной ответственности за нарушение трудовой дис­циплины.

Л.Д. Троцкий, например, полагал, что рабочие и крестьяне должны быть поставлены в положение мобилизованных солдат. Считая, что «кто не работа­ет, тот не ест, а, так как есть должны все, то все должны работать», он милита­ризировал железные дороги. Любая забастовка расценивалась как предатель­ство. 15 января 1920 г. образуется Первая Революционная Трудовая армия, возникшая из 3-ей Уральской, а в апреле в Казани была создана Вторая Рево­люционная Трудовая армия²³.

Результаты оказались удручающими: солдаты-крестьяне были неква­лифицированной рабочей силой, они спешили домой и вовсе не горели же­ланием работать даже под угрозой наказания.

На возникшие препятствия в проведении своей политики советская власть откликнулась усилением уголовной репрессии.

Декрет ВЦИК РСФСР от 9 мая 1918 г. предоставил народному комис­сару продовольствия чрезвычайные полномочия по борьбе с деревенской буржуазией. В документе, в частности, указывалось:

«1. Подтверждая незыблемость хлебной монополии и твердых цен, а также необходимость беспощадной борьбы с хлебными спекулянтами-ме­шочниками, обязать каждого владельца хлеба весь избыток, сверх количе­ства, необходимого для обсеменения полей и личного потребления по уста­новленным нормам до нового урожая, заявить к сдаче в недельный срок по­сле объявления этого постановления в каждой волости. Порядок этих зая­вок определяется Народным комиссариатом продовольствия через местные продовольственные органы.

2. Призвать всех трудящихся и неимущих крестьян к немедленному объединению для беспощадной борьбы с кулаками.

3. Объявить всех имеющих излишек хлеба и не вывозящих его на ссыпные пункты, а также расточающих хлебные запасы на самогонку вра­гами народа, предавать их революционному суду с тем, чтобы виновные приговаривались к тюремному заключению на срок не менее 10 лет, изго­нялись навсегда из общины, все их имущество подвергалось конфискации, а самогонщики, сверх того, присуждались к принудительным обществен­ным работам»¹.

Принятый 22 июля 1918 г. декрет СНК «О спекуляции» устанавливал строгую уголовную ответственность за несанкционированную государст­вом торговлю. Так, виновный в сбыте, скупке или хранении с целью сбыта,

л

в виде промысла, продуктов питания , монополизированных Республикой, подвергался наказанию не ниже лишения свободы на срок не менее 10 лет, соединенного с тягчайшими принудительными работами и конфискацией всего имущества²⁴.

В.И. Ленин так писал о необходимости решительной и беспощадной борьбы с «контрреволюционными элементами»: «Необходим военный по­ход против деревенской буржуазии, удерживающей излишки хлеба и сры­вающей хлебную монополию»; «...вести и провести беспощадную и терро­ристическую борьбу и войну против крестьянской и иной буржуазии, удер­живающей у себя излишки хлеба»²⁵.

С помощью репрессии советская власть решала не только экономиче­ские, но и политические задачи. Годы «военного коммунизма» стали пе­риодом установления политической диктатуры, завершившей двуединый процесс, растянувшийся на многие годы: уничтожение или подчинение большевикам независимых институтов, созданных в течение 1917 г. (сове­ты, заводские комитеты, профсоюзы), и ликвидация политических оппонен­тов.

Советская власть избегала политической конкуренции и для полити­ческого господства прибегала прежде всего к силовым методам. Показа­тельна в этом смысле следующая выдержка из постановления ВЦИК от 5 января 1918 г. «О признании контрреволюционным действием всех попы­ток присвоить себе функции государственной власти»: «На основании всех завоеваний Октябрьской революции и согласно принятой на заседании Центрального Исполнительного Комитета 3 января с. г. Декларации трудо­вого и эксплуатируемого народа вся власть в Российской Республике при­надлежит Советам и советским учреждениям. Поэтому всякая попытка со стороны кого бы то ни было или какого бы то ни было учреждения присво­ить себе те или иные функции государственной власти будет рассматривае­ма как контрреволюционное действие. Всякая такая попытка будет подав­ляться всеми имеющимися в распоряжении Советской власти средствами, вплоть до применения вооруженной силы»²⁶.

5 сентября 1918 г. Совнарком принял постановление о красном терроре, в котором признавалась необходимость обеспечения тыла путем террора и в качестве мер такового Всероссийской Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлением по должности предписыва­лось изолировать «классовых врагов» в концентрационных лагерях. Расстрелу подлежали «все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, за­говорам и мятежам»²⁷.

Для начала реализации политики террора нужен был лишь формаль­ный повод. Он появился в связи с убийством эсерами германского посла Мирбаха, большевиков Урицкого и Володарского, покушением на Ленина и Подвойского²⁸.

Эта политика имела мало сходства с государственной борьбой с пре­ступностью в общепринятом смысле слова. Один из идеологов красного тер­рора член коллегии ВЧК М.И. Лацис призывал: «Не ищите на следствии мате­риала и доказательств того, что обвиняемый действовал делом или словом против Советской власти. Первый вопрос, который вы ему должны предло­жить, какого он происхождения, воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого... Требуется не наказание, а уничтожение их»²⁹.

Террор широко использовался в целях подавления сопротивления но­вой власти, прекращения саботажа, уничтожения либо устрашения полити­ческих противников и носил массовый характер³⁰.

Одной из проблем, стоящих перед партией большевиков, являлось идеологическое обеспечение социальной поддержки. Уголовному праву в этом отношении отводилась важная роль. В Декрете от 28 января 1918 г. «О революционном трибунале печати» устанавливались весьма широкие рамки для квалификации преступлений и проступков, совершаемых с использовани­ем печати. К ним относились «всякие сообщения ложных и извращенных све­дений о явлениях общественной жизни, ...а также нарушения узаконений о пе­чати, изданных советской властью»³¹. Очевидно, что ложными и извращенны­ми могли считаться любые публикации, которые не отвечали интересам большевиков.

Таким образом, советское уголовное законодательство формирова­лось в основном в условиях борьбы за власть. Однако его необходимость для руководства Советского государства заключалась и в том, что оно прямо или косвенно решало общенациональные задачи. Экономический кризис, голод большинства населения, Гражданская война и интервенция представляли прямую угрозу национальной безопасности и целостности Российского государства. В этой обстановке жесткая репрессивная полити­ка служила мощным стабилизационным фактором.

Разумеется, политика террора была обусловлена прежде всего идео­логией высших представителей власти: В.И. Ленина, Л.Д. Троцкого, Я.М. Свердлова, М.И. Лациса и др.

Характер и содержание уголовного права рассматриваемого периода были исторически обусловленными и потому объективно неизбежными. Как пишет историк А.К. Соколов, «и все-таки военно-мобилизационная и реквизиционная система периода гражданской войны выросла на сплетении множества факторов. Когда отсутствует четкая программа действий, как было у большевиков («сначала возьмем власть, а потом посмотрим»), то конкретные шаги в той или иной области во многом диктуются склады­вающейся обстановкой, а из этого затем извлекаются теоретические и идео­логические постулаты, привязанные к марксистской доктрине, но часто прямо противоположные тому, что задумывалось в теории»³².