§ 2. Вещное право

Часть, посвященная вещному праву, занимает в Кодексе не­много места. Сюда вошли традиционные институты вещного пра­ва, за исключением тех, которые, по мнению составителей и в со­ответствии с господствовавшей в то время доктриной, были непри­емлемы для социалистического государства.

¹ Вольфсон Ф. Хозяйственное право первого десятилетия // Сов. право. 1927. № б. С. 24.

Оценивая часть ГК "Вещное право", многие авторы 20-х го­дов указывали на ее недостатки, в частности, на почти полное от­

сутствйе определений малоизвестных среди населения терминов¹; не было объяснено даже, что такое вещное право.

Расположение правового материала в рассматриваемой части вполне традиционно. Еще в процессе обсуждения Кодекса делались попытки изменить предложенную систему и внести принципиаль­но новое, социалистическое начало. Так, Я. Берман полагал: "Вви­ду... того, что нормы гражданского права регулируют главным об­разом, с одной стороны, отношения распределения "вещей"... а с другой — отношения обмена, все нормы гражданского права мог­ли быть разбиты на две основные группы: 1) правоотношения по поводу присвоения средств производства и потребления и 2) пра­воотношения по поводу обмена товаров и услуг"². По признанию самого автора, это деление приблизительно совпадало с традици­онным делением институтов гражданского права на институты вещ­ного и обязательственного права.

Я. Берман предлагал выделить нормы, регулирующие "отно­шения по поводу присвоения средств производства", иными сло­вами, вещное право здесь закрепляет статус средств производства, особенности их правового регулирования. Интересно, что в этой части закона Берман предлагал "отвести особое место более деталь­ному формулированию понятий предприятия, имущества, капита­ла и доходов"³. Отдельно, по его мнению, должно было регулиро­ваться право собственности на предметы личного потребления. В этом предложении имелся определенный смысл, поскольку даже само расположение нормативного материала должно было способ­ствовать уяснению особенностей регулирования хозяйственной де­ятельности социалистического сектора экономики.

П. И. Стучка тоже усматривал слабую сторону части "Вещное право" в отсутствии "деления вещного права на средства произ­водства и средства потребления"⁴. Причину отсутствия в Кодексе ряда положений, характерных, с точки зрения П. И. Стучки, для социалистического права, последний видел в том, что здесь "появля­ются следы нового переходного времени от капитализма к социа­лизму, но сама новая форма на деле еще недостаточно проявилась"⁵.

¹ См. например: Стучка П. Вещное право // Энциклопедия государ­ства и права. С. 373; Берман Я. Марксизм и гражданский кодекс // Сов. право. 1922. № 9—10. С. 79—102.

² Берман Я. Указ. соч. С. 99.

³ Там же.

⁴ Стучка П. Вещное право. С. 374.

⁵ Там же.

Кодекс выделяет три вида прав на вещи: право собственнос­ти, право застройки и залог имущества. Это деление несколько от­личается от классического деления вещных прав на право владе­ния, право собственности и право на чужие вещи.;

Владение как институт фактического обладания вещью, защи­щаемое законом и не всегда совпадающее с правом собственности, было исключено из ГК/ В докладе "Об основных имущественных правах" на III сессии ВЦИК в мае 1922 г. Д. И. Курский подчерк­нул: "Мы должны также определенно сказать, что мы не можем признать владения, т. е. тот институт, который хорошо известен буржуазному праву и который, при известных условиях давности владения, выливается в право собственности. Право владения в этом буржуазном смысле слова наше советское право не знает, оно его может признать только в объеме пользования, арендного пользо­вания"¹. Правда, и здесь в ГК не было полной последовательности. Статья 21 гласила: "Владение землею допускается только на пра­вах пользования", однако охрана владения Кодексом не предусмат­ривалась (исключение составляла ст. 170, защищавшая права на­нимателя). Отказ от института владения в ГК не привел к отказу от этого института в Земельном кодексе, принятом, кстати, на той же сессии ВЦИК, что и ГК. Так, ст. 26 Земельного кодекса прямо говорит об охране права владения землею земельных обществ. Гражданский же Кодекс как бы вывел владение "за скобки": его существование подразумевалось, но о нем говорилось только в трех статьях.

Историческое происхождение права частной собственности из владения, возможно, настораживало юристов в 20-е годы. Кроме того, хотелось создать нечто принципиально отличное от понятий буржуазного права. Иногда желаемое выдавалось за действитель­ное. Например, П. И. Стучка писал: "С отпадением владения как права и как составной части права собственности изменилось не только количество, но и качество этого права"².

Между тем такая обтекаемая форма, как владение, вполне мог­ла быть использована не только для регулирования поземельных отношений, но и при определении статуса государственных пред­приятий, кроме того, отдельных категорий церковного имущества (например, зданий, утвари).

¹ III сессия ВЦИК IX созыва // Бюллетень № 2. М., 1922. С. 2.

² Стучка Я. И. Курс советского гражданского права. Т. 1. С. 225. Здесь ясно видна попытка напрямую связать закон диалектики с гражданским правом.

/П раво собственности является центральным инсти­тутом вещного права в ГК. В задачу законодателя входило создать режим наибольшего благоприятствования для социалистической соб­ственности/Представляя Кодекс, А. Г. Гойхбарг сказал: "...Нам при­шлось установить то, чего нет ни в каком буржуазном кодексе, что собственность бывает троякая: собственность государственная, ко­оперативная и частная. Если по отношению к государственной соб­ственности нет никаких ограничений... то уже по отношению к ко­

оперативам есть некоторые... ограничения. Что же касается част­ной собственности, то она допускается только в тех пределах, в каких это допускают особые отдельные законы"¹. А в мае 1922 г., когда принимался декрет об основных имущественных правах, лег­ший в основу ГК, Д. И. Курский отмечал, что в п. 3 этого декрета "впервые... полностью и отчетливо признается право собственнос­ти на частное имущество и в том числе на орудия производства"².

Перечень видов собственности в ст. 52 уже в 20-е годы при­знавался неполным, поскольку в нем не была названа собственность профессиональных союзов³.

В зависимости от субъекта права собственности, т. е. от того, кто является собственником: государство, кооператив или частное лицо, Кодекс определял круг возможных объектов собственности. В зависимости от субъекта различались способы возникновения пра­ва собственности, а также способы его защиты/

ГК особое внимание уделяет государственной форме собствен­ности. Предоставление ряда привилегий государству естественно в условиях 20-х годов, это гарантировало сохранение за социалис­тическим сектором экономики "командных высот".

Кодекс воспроизводит в ст. 58 традиционное определение права собственности: "Собственнику принадлежит, в пределах, установ­ленных законом, право владения, пользования и распоряжения имуществом". Эта норма подверглась критике в научной литера­туре. П. И. Стучка видел здесь лишь дань буржуазному праву. ГК "повторяет формулу дореволюционного гражданского закона о праве собственности"⁴. И тут же добавил: "Лишь как бы по недоразуме­нию не внесена защита владения... а между тем, одно владение по советским понятиям не должно вообще быть предметом защиты"⁵. Оставшиеся полномочия собственника также, по мнению автора, ка­чественно преобразовались: "...распоряжение — это правовой мо­мент; пользование — момент технический". Однако право не мо­жет обойтись без общего определения собственности, которое и было дано в ст. 58.

¹ IV сессия ВЦИК IX созыва // Бюллетень № 3. С. 10.

² III сессия ВЦИК IX созыва // Бюллетень № 2. С. 4.

³ См.: Новицкий И. Б. Право собственности. М., 1925. С. 16.

⁴ Стучка П. И. Курс советского гражданского права. Т. 1. С. 153.

⁵ Там же.

Право собственности в социалистическом государстве, конеч­но, отличается от права собственности в государстве буржуазном. Впрочем, как и право собственности буржуазной отличается от права собственности феодальной и т. д. Государство каждой фор­мации предъявляет свои требования к собственности и закрепляет их в праве. Требование публичности для гражданского права на­шло отражение в праве государства вмешиваться в ту область, ко­

торая в частном праве буржуазных государств является для него недоступной (даже если принять во внимание случаи вторжения буржуазного государства в дела частных предпринимателей).

' ГК 1922 г. упразднил традиционное деление имущества на дви­жимое и недвижимое, Вопрос о включении в будущий Кодекс ста­тьи, определяющей виды имущества, поставил в комиссии ВЦИК П. И. Стучка. При обсуждении ст. 22 проекта (ст. 21 ГК) он предло­жил выяснить понятие "недвижимое имущество", далее добавив: "По-видимому, у нас уже предрешено считать все имущество дви­жимым, но все-таки надо сказать, чтобы впоследствии не было не­доразумений". П. И. Стучку поддержал Д. И. Курский: "Поскольку П. И. здесь выдвигает этот вопрос, нужно поставить точки над "и" и сказать, что недвижимого имущества у нас нет и чтобы это вы­текало из какой-нибудь дефиниции"¹.'Теоретическое упразднение деления имущества на движимое и недвижимое объяснялось на­ционализацией земли. Строения же, возведенные на земле, могли принадлежать и не государству, следовательно, в советском граж­данском праве потеряло значение положение, закрепленное еще в римском праве: "Зирегпаез зо1о сесНт" — "Постройка следует судьбе земли"².

Гражданский кодекс содержит ряд норм, обеспечивающих осо­бый режим государственной собственности. Прежде всего здесь нужно назвать ограничения права собственности на отдельные виды имуществ кооперативных и частных собственников. В главе III "Объекты прав (имущества)" Общей части определяется круг иму­ществ, вообще изъятых из гражданского оборота и состоящих ис­ключительно из собственности государства. Законом государство было наделено правом исключительной собственности на отдель­ные категории имуществ. Статьи 21 и 53 в соответствии с Консти­туцией закрепили исключительное право собственности государ­ства на землю, ее недра, воды, леса, железные дороги общего поль­зования, их подвижной состав, летательные аппараты. Статья 22 предусмотрела исключительное право собственности государства на основные средства производства.

¹ ГА РФ. Ф. 1235. Оп. 24. Д. 2. Л. 3.

² См.: Гойхбарг А. Г. Основы частного имущественного права. С. 79.

^Статья 52 определяет, что государственная собственность мо­жет быть национализированная и муниципализированная^ На пер­вый взгляд может показаться, что в статье устанавливаются спо­собы возникновения права государственной собственности. Но в та­ком случае нет упоминания о столь важном источнике ее возник­новения, как расширенное социалистическое воспроизводство, а также о договорах, бесхозяйном имуществе и пр. Поэтому скорее всего закон пытался здесь определить, в чьем непосредственном ведении находится государственная собственность. Как уже ука­

зывалось выше, грань между национализированным и муниципа­лизированным имуществом достаточно шаткая. В различных нор­мативных актах содержались часто противоречивые указания на этот счет. Анализ декрета ВЦИК от 22 мая 1922 г. "Об основных частных имущественных правах..." дал возможность определить, что "если имущество переходит в ведение, распоряжение и эксп­луатацию к местным Советам, то это называется муниципализа­цией; если же имущество становится собственностью государства и поступает в непосредственное ведение центральных органов (на­пример, ВСНХ), то это национализация"]. Что касается строений в городах, то, опираясь на проект постановления СНК, опубликован­ный в "Правде" 14 августа 1924 г., к национализированным отно­сили строения: "1) принадлежавшие государству до Октябрьской революции и используемые Советским государством в дальнейшем; 2) закрепленные постановлением ВЦИК и СНК за учреждениями и предприятиями, имеющими общенациональный характер; 3) яв­ляющиеся принадлежностью национализированных промышленных предприятий и входящие в состав их основного капитала; 4) спе­циально приспособленные для нужд военного ведомства"².

¹ Новицкий И. Б. Право собственности. С. 11.

² Новицкий И. Б. Права частных лиц на строения // Право и жизнь. 1924. Кн. 9. С 4.

^Статьи 68—70 указывают на три, присущие только государ­ству, способа возникновения права государственной собственности. Два из них еще задолго до социалистической революции были зна­комы гражданскому праву: это реквизиция и конфискация /(ст. 69, 70). Важно отметить, что широко применявшаяся в первые годы Советской власти национализация как источник возникновения пра­ва государственной собственности в Кодексе отсутствует. Закон со­знательно желает показать устойчивость сложившегося порядка. Все, что национализировано, — национализировано и остается соб­ственностью государства, которое и распоряжается этим имуще­ством по своему усмотрению. Впредь национализация не предпо­лагается, в случае необходимости изъятия какого-либо имущества из частной или кооперативной собственности государство обязует­ся возместить стоимость реквизированного имущества. 'Статья 70 говорит о конфискации имущества как исключительно штрафной санкции. Основания конфискации не приводятся.⁷ Нормы, содержа­щие эту санкцию, имелись не только в гражданском праве (напри­мер, ст. 147 и 402 о последствиях признания недействительными договоров, противных интересам государства); большая их часть содержалась в административном и уголовном праве^Статья 68 вво­дит в советское гражданское право презумпцию принадлежности государству имущества, хозяин которого неизвестен,'В понятие "бес­хозяйное имущество", речь о котором идет в статье, включаются

невостребованные собственником находки, клады, имущество, бро­шенное собственником.

ГК прямо не указывает о возможности изъятия в доход госу­дарства бесхозяйственно содержимого имущества, хотя такое дей­ствие было возможно применительно к строениям. В 1923 г. Пре­зидиум ВЦИК принял постановление, регламентирующее случаи муниципализации таких строений. К сожалению, этой нормой не был дополнен ГК, что усложняло пользование гражданским зако­нодательством. ГК содержал лишь общее правило об использова­нии своей гражданской правоспособности в интересах государства (ст. 1), что в принципе давало ему право вмешиваться в любые граж­данско-правовые отношения.

■ Усиленные гарантии устанавливал Кодекс и в области защи­ты государственной собственности. Статья 60 снимала с государ­ства ограничения в предъявлении иска об истребовании имущества из чужого незаконного владения,''Если частное лицо и кооператив­ная организация, согласно ГК, могли истребовать свое имущество у добросовестного приобретателя только при условии, что оно вы­было из их владения помимо их воли, то на государство это огра­ничение не распространялось./Практика пошла дальше и устано­вила так называемую "презумпцию государственной собственнос­ти", когда в любом случае при наличии спора предполагалось, что имущество принадлежит государству, и противная сторона долж­на была доказать обратное/Практику Верховного Суда приветство­вал П. И. Стучка, который предлагал внести в ГК соответствую­щую новеллу¹.

Кооперативная собственность не получила в Кодексе ясной регламентации. Статья 57 предоставила кооперативным организа­циям определенные преимущества по сравнению с частными ли­цами (не ограничивалось число рабочих, например). Однако в свя­зи с неразвитостью социалистической кооперации, сохранением и даже возрождением буржуазной кооперации у законодателя наблю­дается двойственное отношение к этой форме собственности,/

'Частная собственность— собственность частного лица, отдель­ного гражданина. Закон не отличает трудовую, личную^ собствен­ность от частной собственности предпринимателя./Некоторые ис­следователи, признавая факт отсутствия в законе специального термина "право личной собственности"; тем не менее различают начавшуюся в 1917—1919 гг. дифференциацию в декретах права собственности граждан². Такой подход представляется слишком субъективным, он базируется, скорее, на знании последующего за­конодательства, чем исходит из конкретно-исторической ситуации.

¹ См.: Стучка П. И, Курс советского гражданского права. Т. 1. С. 152.

² См.: Антилюков Б. С. Указ. соч. С. 89.

/ГК 1922 г. много места уделяет праву частной собственности прежде всего в плане ее ограничения. Статья 54 перечисляет все

виды имуществ, которые могут находиться в сооственности част­ного лица. Статья имеет две части, отделенные одна от другой точ­кой с запятой. В первой — говорится о таких предметах частной собственности, которые могут быть использованы для извлечения нетрудовых доходов. Предполагается, что обладание ими должно быть ограничено. Вторая часть говорит о средствах производства, необходимых для индивидуальной трудовой деятельности (средства производства частного промышленного предприятия предусмотре­ны в части первой упомянутой статьиХ о предметах домашнего оби­хода и личного потребления, а также о драгоценных металлах, кам­нях и валюте^

^муниципализированные строения, согласно действовавше­му законодательству, — прежде всего маломерные жилые строе­ния в городах, Их содержание и ремонт довольно дорого обходи­лись государству. В связи с этими постановлениями СНК от 23 де­кабря 1921 г. и от 24 апреля 1924 г. были демуниципализированы строения полезной площадью до 25 кв. саж.¹, а в Москве — до 50 кв. саж. Для привлечения частного капитала к восстановлению и капитальному ремонту муниципализированных домов декретом ВЦИК и СНК от 21 августа 1924 г. было разрешено передавать в собственность частных лиц строения, требовавшие капитально­го ремонта, площадью до 25 кв. саж. в уездных городах, в губерн­ских — 50 кв. саж., Москве и Ленинграде — до 100 кв. саж. Таким образом, подзаконные нормативные акты определили границы права собственности на жилые строения в городах. Право собственности на жилые строения в сельских местностях регламентировалось ина­че. Дачи в ряде случаев подлежали муниципализации (если име­лась потребность в помещениях для детских домов, санаториев, домов отдыха; если владельцы дач отсутствовали; если дачи име­ли роскошное убранство, так называемые барские дачи; если у вла­дельцев имелось несколько дач)²/Строения на землях трудового зем­лепользования имели несколько иной статус, который определял­ся ст. 25 Земельного кодекса. Коллегия НКЮ в разъяснении от 10 мая 1924 г. выделила их в особую группу имуществ, связанных с трудовым'землепользованием, противопоставив тем самым частной собственности³.

¹ 1 саж. ~ 2 м 18 см; 1 кв. саж. ~ 5 м².

² Подробнее см.: Новицкий И. Б. Право собственности. С. 23. ² См.: ЕСЮ. 1924. № 31. С. 733.

; Статья 54 ГК упоминает в качестве возможного объекта част­ной собственности торговые предприятия. Закон ничего не говорит о размерах этих предприятий.] Никаких ограничений не было вве­дено и в последующих нормативных актах./В отличие от торговых размеры промышленных предприятий регламентировались. ГК ссы­лается на "специальные законы", к которым в первую очередь на­до отнести декреты ВЦИК и СНК от 7 июля и 10 декабря 1921 г.

Постановлениями закреплялось, что число работающих на частных предприятиях не могло превышать 20 человек. Учитывая по сути дела кустарный характер такого предприятия и то, что прибыль их была не так уж велика, государство допускало их существова­ние. Ущерба социалистическому сектору экономики, в котором со­средоточивались крупные и средние промышленные предприятия, эти мелкие мастерские нанести не могли. Польза же от них была: они не только давали рабочие места в трудные годы безработицы, но и насыщали рынок товарами, не требуя от государства ни сы­рья, ни транспорта.

Однако ГК допускал поступление в частную собственность имуществ, имеющих "государственное значение". Прежде всего к ним относились предприятия с большим числом рабочих. В этом случае ст. 55 ГК предусматривала исключительный порядок, т. е. в каждом отдельном случае советское правительство рассматривало вопрос и при необходимости делало исключение из общего прави­ла. Статья 55 говорит именно о концессии, которая устанавливала право частной собственности на предприятие, хотя возможны были и иные договоренности (например, пользование социалистическим предприятием на срок). Вводя в Кодекс статью о концессии, соста­вители опирались на уже имевшийся нормативный материал¹. Кон­цессии должны были привлечь не только отечественный частный капитал, но и, прежде всего, иностранный. В. И. Ленин называл это госкапитализмом, он доказал прямую выгоду для социалистичес­кого государства развивать такое сотрудничество с частным капи­талом. История правового регулирования и практики деятельнос­ти концессий еще ждет своего исследователя.

¹ См. декрет СНК РСФСР от 23 ноября 1920 г. // СУ РСФСР. 1920. № 91. Ст. 481.

В частной собственности граждан, согласно части второй ст. 54, могли находиться средства производства, что предполагало инди­видуальную трудовую деятельность как в сфере ремесла, так и в области сельского хозяйства.' Привлекает внимание тот факт, что закон разрешал иметь на праве частной собственности золотую и серебряную монету и иностранную валюту и прочие ценности, т. е. золото в слитках и драгоценные камни. В тяжелые 20-е годы для социалистического государства, конечно, было выгоднее изъять все валютные ценности из рук частных лиц и сосредоточить их в Гос­банке. Однако практически осуществить такое мероприятие было невозможно. Допущение частной собственности на валютные цен­ности отнюдь не означало, что это имущество не было изъято из частного оборота! Золотая, серебряная, платиновая монета и инос­транная валюта могли находиться в собственности частных лиц, но совершать сделки, предметом которых являлись перечисленные ва­лютные ценности, можно было только с государством в лице Гос­

банка (ст. 24). Драгоценные металлы в слитках и драгоценные кам­ни могли свободно обращаться, т. е. в отношении них частные лица могли заключать между собой сделки при условии соблюдения пре­дусмотренных законом правил. Существование частных ювелирных мастерских и зубопротезных кабинетов допускалось и на основа­нии данной нормы ГК.

/ Согласно ст. 56 из свободного оборота были изъяты некоторые категории имущества. Эта особенность не присуща исключительно социалистическому праву. Изъятие из частного оборота оружия, взрывчатых и ядовитых веществ (в том числе и наркотиков) было, скорее, общей для большинства государств нормой. Государствен­ная монополия на спиртные напитки тоже не являлась мерой, свой­ственной исключительно социалистическому государству. Извест­но, что в 20-е годы в США пошли еще дальше в этом направлении и ввели сухой закон.

( К объектам частной собственности закон относил предметы домашнего обихода, хозяйства и личного потребления.

При защите права собственности ГК использовал разработан­ные еще в Древнем Риме нормы о добросовестном и недобросовес­тном приобретателе. Ставшие частью правовой культуры, эти нормы были восприняты социалистическим правом. Не может быть и речи о слепом перенесении в ГК положений теории буржуазного права. Напротив, при составлении Кодекса его авторы отошли от прин­ципа абсолютной защиты собственника, т. е. его защиты от любого, кто препятствует осуществлению его прав. 'Статья 60 ГК защища­ет интересы добросовестного владельца, т. е. приобретателя, не имевшего оснований считать, что лицо, передающее ему имуще­ство, не вправе им распоряжаться./

При обсуждении Кодекса на~сессии ВЦИК, в комиссии ВЦИК П. И. Стучка критиковал его авторов за отсутствие в нем "самых необходимых определений некоторых институтов": "Если эту книж­ку возьмет народный судья, не будучи юристом, он с этим делом не справится. Туда вводятся всякие тонкости гражданского права, как "добросовестность"... но те статьи, которые поясняют эти по­нятия, сюда не попали... Народ не интересовался вопросом, добро­совестно ли он совершает сделку или нет"¹. В целом приходится согласиться с П. И. Стучкой: внесение в Кодекс определений важ­нейших гражданско-правовых институтов было бы очень полезно, и не только для граждан. Это частично избавило бы и судебную практику от неизбежных разночтений закона, внесло бы в нее един­ство, освободило Верховный Суд, НКЮ от дополнительных разъяс­нений.

Кодекс однозначно решает вопрос о судьбе имущества, утра­ченного собственником в годы революции и гражданской войны. В решении этого вопроса ГК встал на иные позиции, чем предше-

¹ IV сессия ВЦИК IX созыва // Бюллетень № 3. С. 15.

ствующий декрет, принятый СНК 16 марта 1922 г., "Об ограниче­нии права истребования предметов домашнего обихода бывшими собственниками от их фактических владельцев"¹. Этим декретом допускались изъятие собственности у недобросовестного владель­ца и передача ее собственнику. В_ходе обсуждения ГК на сессии ВЦИК выступил член ВЦИК Кондратьев, который подверг декрет резкой критике. Признавая, "что нужно, конечно, до известной сте­пени взглянуть в прошлое и упорядочить его", он сразу же огово­рился: "Чтобы разобраться во всякого рода явлениях революции и в правах того или другого гражданина, тут нужен довольно осто­рожный подход. Здесь выявляется необходимость разобраться в имущественных правах, внести ясность в эти права"². Декрет от 16 марта предоставил судам решать вопрос о возвращении иму­щества. Число исков об истребовании собственности резко возрос­ло. "Наши народные суды, несмотря на свой классовый состав, вы­нуждены, вопреки своей рабочей совести, отнимать это имущество от рабочих... и восстанавливать в правах старых хозяев-владель­цев. Как это ни странно, но это есть факт, в особенности в таких центрах, как Петроград, где действительно революция очень мно­гое перемешала, где фактически провести установление прав трудно в силу переживаемых во время революции всяких невзгод и пере­мен"³. Действительно, революция, последовавшая за ней граждан­ская война сломали действовавшую ранее систему собственности. Часты были случаи, о которых говорил оратор, когда бежавшие от революции господа оставляли свое имущество на попечение при­слуги, дворника, хотя по сути дела бросали его. Но были нееди­ничны и случаи разграбления имений, домов, богатых квартир в присутствии их хозяев⁴.

¹ СУ РСФСР. 1922. № 25. Ст. 283.

² IV сессия ВЦИК IX созыва // Бюллетень № 3. С. 17.

³ Там же. С. 18.

⁴ Подобный случай описан в воспоминаниях М. М. Пришвина "Охота за счастьем" {Пришвин М. М. За волшебным колобком. М., 1984. С. 410).

⁵ Новицкий И. Б. Право собственности. С. 44.

⁶ См.: IV сессия ВЦИК IX созыва // Бюллетень № 3. С. 18.

Позднее, в 1925 г., И. Б. Новицкий в комментарии к ГК напи­сал, что "перераспределение имуществ, произведенное в первые годы революции", осуществлялось без формальных юридических оснований, "но, разумеется, не путем уголовного деяния: кражи, грабежа и т. п."⁵. Дело в том, что и само понятие "хищение" было весьма неопределенным, поскольку понятие "собственность" утра­тило свой прежний смысл. Присвоение вещи, принадлежавшей эк­сплуататору или богачу, не всегда рассматривалось как грабеж. Ха­рактеристика обстоятельств того времени более точно дана Конд­ратьевым: рабочие по праву революции забирали имущество⁶.

Отвечая на замечание Кондратьева, А. Г. Гойхбарг пытался обо­сновать правильность положений проекта ГК, повторившего дек­рет от 16 марта, ссылкой на существование нескольких "законов, гласящих, что все, кто бежал, кто покинул определенную местность в целях укрытия от Советской власти, все они теряют свое иму­щество"¹. Однако в окончательной редакции ГК замечание Конд­ратьева было учтено, и декрет об истребовании предметов домаш­него обихода бывшими собственниками был отменен.

Нельзя, конечно, понимать отмену права бывших собственни­ков предъявлять иски об истребовании предметов домашнего оби­хода как безоговорочное признание права собственности на это имущество новых владельцев. Если новый владелец получил дан­ное имущество незаконно, оно могло быть у него изъято в пользу государства. Примеров такого незаконного владения было доста­точно. Скажем, декрет "О земле" говорил о недопустимости при­своения национализированных ценностей. Однако эта норма не все­гда строго соблюдалась. Изъятие имущества у незаконного владель­ца в пользу государства было знакомо судебной практике 20-х го­дов². Аналогичным правом обладали и кооперативные организации.

¹ IV сессия ВЦИК IX созыва // Бюллетень № 3. С. 19.

² См. Кассационное решение Верховного Суда РСФСР по делу № 208­1923 // ЕСЮ. 1923. № 12. С. 279.

³ Новицкий И. Б. Право собственности. С. 31.

⁴ См. Инструкцию НКВД и НКЮ по применению п. 5 разъяснения Президиума ВЦИК от 14 мая 1923 г. "О муниципализации строений" // ЕСЮ. 1923. № 42. С. 982—983.

⁵ См. решение Гражданской кассационной коллегии Верховного Суда РСФСР о недопустимости продажи дома на слом // ЕСЮ. 1923. № 11. С. 237.

Важно обратить внимание на то, что право собственности было ограничено установленными законом пределами (ст. 58). Формули­ровка эта не вполне точна, а поскольку специально нормативных актов, развивающих данную статью Кодекса, принято не было, суды при решении споров ссылались, как правило, на норму ст. 1 ГК. Примечательно, что согласно судебной практике собственник обязан был использовать свое имущество (речь идет об орудиях труда, зда­ниях и т. п.) таким образом, чтобы не только не вредить обществу, но и принести ему максимальную пользу. Например, собственник, не позаботившийся о сохранности двигателя, был лишен права соб­ственности, "так как это лицо не использует двигатель сообразно его хозяйственному назначению"³. Аналогично был решен вопрос о праве собственности на мельницу, хозяин которой ее не использо­вал. Жилые помещения, используемые не по назначению (напри­мер, под склады), могли быть муниципализированы по удостове­рении судом факта неправильного их применения⁴. Недопустимым признала судебная практика и уничтожение собственником своего дома, поскольку такое действие не отвечало интересам общества⁵.

Таким образом, при регулировании одного из центральных институтов гражданского права — права собственности — закон встал на классовые позиции, открыто защищая право государствен­ной собственности. Кооперативная собственность тоже получила осо­бый статус. Защита частной собственности граждан имела свои осо­бенности. Закон значительно ограничивал права частного собствен­ника. Практика пошла по пути предоставления определенных пре­имуществ в спорах между гражданами представителям трудящихся. Так, Кассационная коллегия Верховного Суда устанавливала, что фактический владелец может презюмироваться как собственник только в спорах между частными лицами одного класса¹.

Праву застройки посвящена отдельная глава в "Вещ­ном праве". Застройка — достаточно интересный институт граж­данского права. Широко распространенная в средневековой Евро­пе, она затем исчезла, оставшись лишь в праве Англии (1еазе). В начале XX в. в праве континентальной Европы взамен аренды под постройку появляется право застройки. В 900-е годы нормы о пра­ве застройки были включены в гражданские уложения Германии, Австрии, Швейцарии. В России в 1912 г. был принят специальный закон².

Право застройки не равноценно праву собственности на воз­веденное строение.' Застройщик обязуется за определенный в до­говоре срок возвести на участке земли, ему не принадлежащей, здание, которым он вправе пользоваться в течение условленного времени. По истечении срока здание переходит во владение соб­ственника земли, а застройщику выплачивается стоимость соору­жения на момент его передачи.

Для Советской России это был довольно удобный институт гражданского права./^Во-первых, он не расширял круг объектов средней и крупной частной собственности. Во-вторых, он позволял привлечь частный капитал в сферу жилищного строительства. Та­ким образом, для государства рассматриваемый институт имел ряд преимуществ. Для частника он был выгоден тем, что условия заст­ройки позволяли за время пользования строением окупить часть (если не все) затрат на его возведение, а окончательный расчет давал возможность получить дополнительную прибыль. Максималь­ный срок застройки был определен в 49 лет для каменных и в 20 лет для деревянных домов.

¹ См.: ЕСЮ. 1924: № 14. С. 332.

² См.: Гойхбарг А. Г. Основы частного имущественного права. С. 101.

³ Там же. С. 102.

А. Г. Гойхбарг считал, что "в наших условиях, когда нельзя приобрести землю в собственность... право застройки есть един­ственно возможный способ возведения строений и сооружений ча­стными лицами"³. Утверждая, что это был "единственный" способ

возведения строений частными лицами, Гойхбарг противоречил сам себе. В связи с национализацией земли он совершенно справедли­во утверждал: упразднение деления имущества на движимое и недвижимое приводит к тому, что "сооружения... с точки зрения юридической совершенно отрываются от той почвы, на которой они воздвигнуты", продолжая "принадлежать на том или ином основа­нии частным лицам"¹.

Уничтожение института застройки после войны, видимо, было преждевременным. Застройка может с успехом использоваться и сейчас, например при реставрации и реконструкции старых ма­ломерных зданий. Этот институт легко приспособить к конкретно-историческим, условиям. Уже в 20-е годы отмечалось, что "право застройки в значительной степени проникнуто публично-правовым элементом"². Возможность контроля со стороны государства за де­ятельностью застройщика, срочность права застройки, окупаемость затрат — вот основные моменты, которые свидетельствуют в пользу застройки и в наше время.

Залог имущества входит в крут вещных прав, охра­няемых ГК. Выделению залога в особую главу способствовало ис­ключение из вещного права владения, что ставило залогодержате­ля в беззащитное состояние против любого покушения на заложен­ное имущество со стороны третьих лиц и самого собственника. За­лог — "синтетический" институт. Это не только право на вещь, соб­ственником которой залогодержатель не является (что и заставляет отнести залог к вещным правам), но и одновременно способ обес­печения исполнения обязательства.)

¹ Гойхбарг А. Г. Основы частного имущественного права. С. 79.

² Варшавский К. М. Гражданское право в СССР. Правовые условия торгово-промышленной деятельности в СССР. Сборник статей. Л, 1924. С. 99.

³ См. там же.

Залоговое право довольно подробно разработано в ГК.гДель — максимально поставить под контроль государства крупньге сдел­ки, исполнение обязательств по которым, как правило, обеспечи­валось залогом. Закон отходит от сложившихся канонов залогового права и/вводит нормы, характерные для права социалистического государства. В изъятие правила об обеспечении из залога в пер­вую очередь требований залогодержателя ст. 101 говорит о перво­очередном покрытии из залога недоимок должника по государствен­ным налогам и сборам (при отсутствии или недостатке иного иму­щества) и задолженности по зарплате рабочим и служащим. ГК явился первым европейским кодексом, в . котором допускалась в общей форме ипотека (залог имущества без передачи его кредито­ру) индивидуально определенных вещей. В западноевропейском законодательстве ипотека использовалась лишь в качестве специ­альной формы залога некоторых объектов³. Такое новшество, вы-

годное прежде всего должникам, должно было способствовать рас­ширению кредита. Однако, по признанию самого автора проекта ГК А. Г. Гойхбарга, в Кодексе были слабо урегулированы виды креди­та¹, поэтому, возможно, и залог не занял в советском вещном пра­ве соответствующего места.

Итак, часть "Вещное право" ГК включила в себя право соб­ственности, право застройки, право залога. Это были те институ­ты, которые Советское государство сочло возможным использовать в социалистическом строительстве. Задача, стоявшая перед созда­телями Кодекса, осложнялась тем, что только право собственнос­ти имело определенный "стаж" регулирования советскими закона­ми, имелась и некоторая судебная практика. Практики же совет­ских судебных органов в области решения споров, касающихся за­стройки и залога, не было. В ГК вошли лишь нормы декрета о застройке.