Вопрос 56

Гос. Строй империи:

К середине 16 века Священная Римская империя была самым крупным гос. Образованием в Европе. Германия была как бы федерацией княжеств. Император был выборным, ненаследственным, КОТОРЫЙ ИЗБИРАЛСЯ КОЛЛЕГИЕЙ КУРФЮРСТОВ. Эта коллегия была высшим органом имперской власти и имела еще и финансовые и внешнеполитические полномочия.

Важнейшим элементом германской имперской структуры был рейхстаг. Он состоял из трех курий: курфюрсты, высшие феодалы, вольные и имперские города. С 1485 года рейхстаг созывался ежегодно. На его заседаниях председательствовал архиепископ Майнца, который был и имперским канцлером. Компетенция рейхстага : рейхстаг был высшей судебной инстанцией, мог издавать законодательные акты, имел финансовые полномочия.

По итогам Вестфальского мира, князья получили полную самостоятельность( моглизаключать союзы между собой, с иностранными государствами, но не во вред императору, князья не могли быть подсудны имперскому суду.

Вторая половина 17 века стала временем становления специфического вида княжеского абсолютизма, который в отличие от остальных стран Европы был распространен не на территорию всей империи, а на территорию отдельного княжества. Так как в 17 веке было 350 княжеств, значит в Германии было 350 различных видов абсолютизма.

Пруссия:

К началу 17 века в бранденбургско – прусской государственности проявляются черты, свойственные абсолютной монархии. Новая система управления строилась на бюрократических принципах. Одной из её особенностей являлась жесткая централизация власти. В 1603 году был учрежден Тайный совет из 9 членов, который поначалу имел лишь совещательные полномочия. Однако постепенно он стал органом, который наделен высшими финансовыми, военными, судебными, полицейскими, хозяйственными функциями. С 1616 года он надзирал и за Церковью. В 1651 год у он был разделен на 19 профильных комитетов. ТС возглавлялся директором. Постепенно ТС сосредоточил в себе полномочия в судебной сфере.

Фридрих 1 первым законодательно оформил воинскую повинность крепостного населения. Страна делилась на военные округа( кантоны). Юноша отслуживший в армии возвращался в кантон для продолжения хоз. Деятельности. Местный помещик возглавлял кантон. Армия Фридриха состояла на 2/3 из кантонов. Бежавший из кантона объявлялся дезертиром и был подсуден военному суду.

Изменения в военном управлении изменили и другие сферы: финансовую( был введен налог – контрибуция), Во времена Фридриха 2 армия забирала до 80 % бюджета. Весь чиновничий аппарат строился на принципах военной субординации, дисциплины. Исходя из всего вышесказанного Пруссию называют государством военно – полицейского абсолютизма.

Вопрос 50

В Англии абсолютизм сложился в правление династии Тюдоров. Основатель этой династии — Генрих XII Тюдор — занял английский престол в 1485 г., после войны Алой и Белой роз. Эта война ведущих аристократических кланов Ланкастеров и Йорков значительно ослабила королевскую власть. Генрих VII, имея поддержку в лице большей части аристократии, рыцарства, горожан, провел ряд мер, направленных на усиление королевской власти. В отношении оппозиции были приняты жесткие меры: земли оппозиционеров были конфискованы, замки срыты, военные дружины распущены. Бароны лишались привилегий и судебной юрисдикции, для борьбы с заговорщиками была создана Звездная палата, укреплялись органы центрального управления. Политика короля получила поддержку со стороны парламента.

Дальнейшее усиление королевской власти произошло в правление Генриха VIII (1509—1547). Его активная внешняя политика позволила Англии войти в число великих европейских монархий.

Важным событием явилась реформация церкви, проведенная Генрихом VIII. Отказ папы римского расторгнуть брак короля Англии с принцессой Екатериной Арагонской привел к разрыву Англии с римско-католической церковью

Следующий важный этап в истории Англии связан с 45-летним правлением Елизаветы (1558—1603). Это был «золотой век». Политика протекционизма позволила английским мануфактурам выйти на мировой рынок в разных частях света. Англия стала крупнейшей морской державой. Окончательно утвердилось англиканство. В 1559 г. парламент подтвердил, что королева является главой церкви.

Тюдоры сумели укрепить королевскую власть, стать абсолютными монархами и при этом сохранить старые английские традиции.

В Англии централизация управления не достигла такого высокого уровня, как в других абсолютистских государствах, не было и раздутого государственного аппарата. На местах сохранялось дворянское самоуправление. Выборные мировые судьи не только отправляли правосудие, но и следили за порядком, приводили в исполнение законы. Эти обязанности рассматривались как почетный долг перед государством и ничего не стоили государственной казне.

Важной особенностью английского абсолютизма было также содержание немногочисленной постоянной армии. Сохранялась старинная система народного ополчения.

Одним из ярких проявлений английских традиций было совместное правление короля и парламента. При Тюдорах число членов палаты общин возросло с 296 до 462. Горожане были заинтересованы в увеличении своих представителей в парламенте. Корона соблюдала тот порядок работы парламента, который сложился к XVI в. Правда, парламент перестал выступать в качестве ограничителя королевской власти, стал послушным орудием в ее руках. В 1539 г. парламент приравнял королевские указы к статутам, признав тем самым власть короля над собой. Королевские министры, бывшие одновременно членами палаты общин, оказывали большое влияние на ее работу. Елизавета осуществляла полный контроль за парламентом, активно вмешиваясь в его работу.

И все-таки сам факт существования и деятельности парламента наряду с такими особенностями, как отсутствие центрального бюрократического аппарата и постоянной сильной армии, позволяет говорить об английском абсолютизме, как имеющем незавершенный характер.

В последние годы правления Елизаветы наметился конфликт между обществом и короной. Он был вызван финансовыми проблемами. Активная внешняя политика опустошила государственную казну, что привело к необходимости, с одной стороны, сократить финансовую поддержку аристократии, а с другой — увеличить поборы, ввести принудительные займы, ложившиеся на торгово-предпринимательские круги. Недовольство политикой правительства проявлялось со стороны различных слоев населения. Центром оппозиции становится палата общин, в которой все громче раздаются голоса о нарушении парламентских привилегий, о необходимости ограничить вмешательство короны в дела парламента. В 1601 г. под давлением оппозиции были отменены некоторые монопольные привилегии в производстве и торговле, что свидетельствовало о правительственном кризисе. Внутренняя и внешняя политика Стюартов привела к разрастанию этого кризиса.

Подводя итоги развития Англии в период абсолютизма, следует отметить, что этот исторический этап можно разделить на два заметно отличающихся друг от друга. Абсолютная монархия в лице Тюдоров способствовала сплочению государства, преодолению феодальной розни и успешному экономическому и политическому развитию государства. Абсолютизм Стюартов характеризуется противоположными тенденциями — это рост поборов с населения, ненависть к пуританам, расширение функций Высокой комиссии и Звездной палаты, нежелание идти ни на какие компромиссы.

Церковная реформа и король как император.

Церковная реформа в Англии была юридически оформлена целой серией статутов, принятых королем–в–парламенте. Важнейшими среди них стали Акт об ограничении аппеляций (Act for restraint of appeals) 1533 года ¹ и Акт о верховенстве (Supremacy Act) 1534 года ². Первый из названных законодательных актов признавал Английское королевство империей, управляющейся королем, который имеет статус императора, облеченного Всемогущим Богом всей полнотой власти, привилегией

того, чтобы какие‑либо иностранные монархи или власти мира ограничили или отменили данное решение ³. Согласно же Акту о верховенстве 1534 года, короля и каждого из его наследников было предписано принимать, признавать и считать единственным верховным главой церкви Англии, называемой «Anglicana Ecclesia (Англиканская Церковь)» ⁴.

В Акте о Верховенстве 1559 года ⁵ повторно закреплялось: «Пусть все узурпаторские и иностранные власть и полномочия, духовные и светские, будут навсегда полностью уничтожены, и никогда не будут их использовать и им повиноваться в пределах королевства или какого-либо владения или какой-либо страны, принадлежащей Ее Величеству; пусть угодно будет Ее Высочестыву в дальнейшем установить на основании вышеуказанной власти, чтобы ни один иностранный монарх, лицо, прелат, государство или властелин, духовные или светские ни в какое время после последнего дня этой сессии Парламента, не применяли, использовали или осуществляли в какой-либо манере власть, юрисдикцию, верховенство, авторитет, преимущество или привилегию, духовные или светские, в пределах этого королевства или владений и стран, которые в настоящее время принадлежат или когда-либо будут принадлежать Ее Величеству, но чтобы с этого времени и впредь все перечисленное было бы полностью отменено в этом королевстве и во всех других владениях Ее Высочества навсегда»⁶.

Принимая на себя титул императора и главы англиканской церкви, английский король становился абсолютным монархом в том смысле, что над ним не было отныне никакой другой политической власти. При этом новое качество королевской власти, воплотившееся в императорской короне, называлось в Акте об ограничении апелляций 1533 года традиционным, присущим ей с давних времен. В первых его строках отмечалось, что это королевство торжественно объявлялось и называлось «империей» в различных «старинных достоверных историях и хрониках», и таковым оно было признано в мире, то есть управляющимся «одним верховным главой и королем, имеющим достоинство и королевский статус императорской короны» Англии. Подобным же образом и Акт о Верховенстве 1559 года представлялся в качестве закона, «восстанавливающего Короне ее древнюю юрисдикцию над Государством». Эти слова выражали не идеологический миф, лишенный реального содержания, но отражали историческую действительность.

Титулом императора — «Romanorum Imperator — величался в Средние века глава Священной Римской империи, избиравшийся германскими курфюрстами. Это звание было весьма привлекательным для английских королей, и некоторые из них стремились любой ценой получить его , но все их усилия оказывались напрасными, поскольку Англия не входила в состав указанного политического образования. Между тем каждый из английских королей вполне мог в то время последовать англосаксонской политической традиции и объявить себя английским императором, однако никто из них (за исключением разве что короля Стефана I ⁷) не принял данного титула (во всяком случае, официально, на основании какого-либо законодательного акта, как это сделал впоследствии Генрих VIII) ⁸. Наиболее подходящим объяснением такой позиции королей является, на мой взгляд, то, что в условиях XII—XV веков титул английского императора никакого дополнительного политического веса к их королевскому титулу добавить не мог. Доминировавшее в политической идеологии Западной Европы раннего Средневековья воззрение на императора как на властителя, который возвышается над королями и способен управлять всем, обитающим под солнцем, встречало поддержку и у некоторых идеологов «высокого Средневековья». Его выражал, в частности, профессор римского права в университете г. Болоньи Одофредус писавший в своем комментарии к Дигестам Юстиниана, что «принцепс римский потому именуется императором, что должен обладать властью над всем существующим под солнцем» . Это воззрение поддерживалось, естественно, и самими императорами Священной Римской империи. Фридрих II заявлял в одной из своих конституций: «Славен в величии своей властности повелитель, чье правление составляет и укрепляет империум… И если мы стоим над королями и королевствами, то возвышаемся только в императорстве» ⁹. Высказывали мысль о верховенстве императорской власти над королевской и некоторые канонисты. «Поистине один есть император над всеми королями, и все народы находятся под ним» ¹⁰, — писал в «Комментарии» на Декреталии итальянский канонист XIII века Хостиенсис ¹¹. Однако значительно более распространенным в западноевропейской политической идеологии XII—XV веков было мнение о том, что титул императора не дает его носителю власти над королями.

В 1202 году это мнение высказал в письме к графу Гильому де Монпелье (Comte Guilhelm или Guillaume de Montpelier) папа Иннокентий III. Граф просил понтифика узаконить его незаконнорожденного сына с тем, чтобы тот мог унаследовать графский титул и владения своего отца. При этом он ссылался на аналогичный случай с королем Франции Филиппом II Августом. Иннокентий III (Innocentius III, 1198—1216) отказал графу в его просьбе, написав в обоснование отказа: французский король «не признает какой‑либо светской власти над собой, но он может без ущемления прав других, подчиниться нашей юрисдикции» ¹². Это послание Иннокентия III в 1230 году было включено в качестве декреталия «Per venerabilem» ¹³ в состав «Decretales D. Gregorii papæ IX. В 1234 году папа Григорий IX (Gregorius IX, 1227—1241) своей буллой «Rex pacificus» придал этому собранию декреталиев силу канонического закона. В 1253 году папа Иннокентий III (Innocentius III) назвал «Декреталии папы Григория IX» «Сводом канонического права (Corpus Juris canonici) ¹⁴. В самом полном варианте этого свода, который стал с 80‑х годов XVI века издаваться в печатном виде, декреталий «Per venerabilem» вошел, как и весь сборник «Декреталиев папы Григория IX», в книгу «Liber extra». Таким образом, правило, согласно которому король не подчиняется императору, но может подчиниться только папе, было закреплено в качестве принципа канонического права.

Испанский монарх Альфонсо X Мудрый (Alfonso X el Sabio, 1252—1284), правивший как король Кастилии и Леона, считал королевскую власть даже более весомой, чем власть императора. В правовом сборнике «Семь партид (Las siete partidas)», который составил под его наблюдением около 1265 г. юрист Якобо Руис, статусу императора и короля была посвящена специальная глава (partida segunda, titulo 1: emperadores, reyes y grandes señores). «Титул императора, — говорилось в ее первом законе (ley 1), — обладает высоким достоинством и знатностью и честностью по сравнению со всеми другими, которые могут иметь люди в этом преходящем мире… И мудрецы также говорят, что император является наместником Бога и осуществляет в империи правосудие в светских делах точно таким же образом, как это делает папа в делах духовных» ¹⁵. В пятом же законе (ley 5) подобные качества приписывались королю. Он также назывался «наместником Бога, «стоящим над людьми для поддержания правосудия и истины по отношению к делам светским точно таким же образом, как это делает император в своей империи» ¹⁶. Восьмой закон (ley 8) гласил: «Мудрость состоит в том, что вся та власть, которую, как прежде говорилось, императоры держат и должны держать над людьми в своей империи, такая именно, что держат короли внутри своих королевств и майоратов; ведь они (императоры. — В.Т.) не являются лишь сеньорами, живущими на своих землях, но передающими каждый после смерти власть своим наследникам, поскольку держат сеньорию по наследству; то что императоры не осуществляют никакой власти, кроме той, что получают по избранию, также говорилось прежде» ¹⁷.

Понимание королевской власти как власти равнозначной императорской было характерно в рассматриваемое время и для английских юристов. Так, Генри Брэктон (Bracton Henry, ? —1268) проводил мысль о том, что над королем нет господина кроме Бога и Закона. «С другой стороны, король сам по себе не должен быть под человеком, — писал он в трактате «О законах и обычаях Англии (De Legibus Et Consuetudinibus Angliæ), — но только под Богом и под законом, потому что закон создает королей» (lib. I, cap. 8, f. 5) ¹⁸. В условиях господства в правосознании общества таких воззрений монарх не нуждался в титуле императора для утверждения верховенства своей власти — королевский титул давал ему все идеологические и юридические основания властвовать в своей стране в качестве суверенного государя.

В тех случаях, когда Англия покоряла другие страны, управлявшиеся своими королями, верховенство английского короля над ними закреплялось в эпоху «высокого Средневековья» посредством титула феодального сеньора. Так, английские монархи, начиная с Иоанна I носили помимо титула короля Англии, звание сеньора Ирландии — «Dominus Hiberniae (Seignour d'Irlande)».

В результате Англия, официально именовавшаяся в Средние века «королевством», фактически являлась империей, а глава этого королевства, носивший титул короля, оказывался в действительности императором. Данный факт был признан в 1517 году Кутбертом Танстолом (Cuthbert Tunstall, 1474—1559), который с 1515 года был архидьяконом Честера, а в указанное время исполнял функции королевского посла в Брюсселе. Генрих VIII поручил ему изучить вопрос о возможности для короля Англии занять престол Священной Римской империи вместо императора Максимилиана I Габсбургского (1508—1519), выразившего согласие отречься от престола в случае выплаты ему субсидии. Кутберт Танстол сообщил королю Генриху следующее: «Одним из главных вопросов в избрании императора является то, что избираемый должен быть из Германии, подвластной Империи; в то время как ни ваша Милость не является таковым, ни короли Англии никогда с тех пор, как существует христианская вера, не были подвластны Империи. Но корона Англии есть Империя в самой себе, намного лучшая, чем Империя Рима в настоящее время: по этой причине ваша Милость носит куполовидную корону ¹⁹. И поэтому, если бы вы были избраны, то так как ваша Милость не из Империи, то избрание было бы недействительным» 

Проведенный в тексте Акта об ограничении апелляций 1533 года взгляд на Англию как на королевство, которое являлось империей с самого начала своей истории, не был, таким образом, оригинальным и необычным для английского общества. Он разделялся многими влиятельными сановниками при дворе Генриха VIII. Поэтому объявление Англии империей, а ее короля — императором и главой англиканской церкви не рассматривалось в то время в качестве государственной реформы. Между тем в действительности принятие Акта об ограничении апелляций ознаменовало собой начало процесса модернизации государственного строя Англии, который будет продолжаться вплоть до революции 1640—1660 годов.

Термин «empire» появился в указанном Акте неслучайно. В эпоху «высокого Средневековья» империей называлось христианское государственное образование, объединявшее территории целого ряда европейских стран и мыслившееся в качестве возрожденной Западной Римской империи. Сочетание данного термина с определениями «священная» и «римская» казалось в то время единственно возможным. Вместе с тем Священная Римская империя могла быть только одна: любая другая империя, если бы она вдруг была создана, не считалась бы ни «священной», ни «римской». Но, как было показано выше, никакой необходимости объявлять Англию империей и принимать на себя официальный титул императора у верховных властителей этой страны в ту эпоху не было. Титулы короля и верховного сеньора в полной мере отражали природу их власти и давали им все юридические основания, чтобы править полновластно и самостоятельно. В свою очередь и государства, которыми они управляли, вполне укладывались в понятия королевства и сеньории.

Церковная реформа Генриха VIII способствовала формированию в Англии государства нового типа. Английский король становился в результате этой реформы независимым от какой-либо внешней власти верховным главой политического организма (body politic), наделенным всемогущим Богом всей полнотой властных полномочий в отношении всех лиц, проживающих на территории его королевства, как светских, так и духовных. Термин «empire» и появился в Акте об ограничении аппеляций 1533 года для обозначения элементов такого государства, которое вполне можно назвать «государством Нового времени». Позднее он будет заменен в данном значении терминами «state» и «commonwealth».