ИГПЗС учебный год 2023 / Uchebnik_V_A_Tomsinova (1)

этому при отчуждении земли прежний держатель давал особую гарантию приобретателю, обещая ему возмещение в случае, если земля будет у него отобрана. В англо-саксонский период переход прав на землю совершался в силу письменного документа, но при нормандских королях установился взгляд, что документ сам по себе служит только доказательством, но не переносит прав на землю. Для передачи земли требовалось фактическое вступление во владение ею и удаление с участка прежнего владельца. Символической уступки было недостаточно. Другим способом переноса земельных прав, пользовавшимся большой популярностью, было оформление сделки в виде судебного спора с последующим соглашением, заносимым в судебные документы; иногда участники непосредственно без судебной процедуры просили занести сделку за плату в свиток тяжб. Для того чтобы каждый участник сделки имел на руках подтверждение своих прав, изготовлялись “иззубренные” документы — два одинаковых текста писались на двух половинах пергамента, пергамент затем разрезался по зигзагообразной линии, чтобы впоследствии в случае сомнений в подлинности одного из текстов можно было бы проверить, совпадают ли зазубрины на нем с зазубринами другого экземпляра. При судебной регистрации земельной сделки изготовлялся тройной иззубренный документ, корешок которого оставался в архивах суда. Составление земельных документов было в Англии весьма трудным и ответственным делом, так как в них должны были оговариваться гарантии и предусматриваться все возможные осложнения земельных держаний. Английские юристы сделали земельные сделки особой отраслью своей профессии, приносившей им немалые доходы, и неизменно выступали противниками упрощения сделок по от- чуждению прав на землю, а впоследствии в силу этих же причин противились реформам общего английского права.

Феодальное “общее” право не знало залога в том виде, в каком этот институт известен римскому или современному праву, т. е. в виде особого вещного права, отдельного от права собственности и дающего кредитору, в случае неисполнения обязательства должником, возможность удовлетворить свое требование за счет стоимости заложенного имущества. В XI—XII вв. должник иногда передавал свою землю на срок кредитору до выплаты долга с тем, что в случае неуплаты суд мог присудить землю кредитору навсегда. Если кредитор не засчитывал доходы от участка в счет погашения долга, а оставлял их себе, то сделка считалась ростовщической и грешной и называлась “мертвый залог”.

В XIII и XIV вв. залог совершался чаще всего в форме передачи собственности на участок с условием об обратной передаче собственности в случае уплаты долга. Если должник не платил в точно назначенный день, то он терял право на возврат земли. Королевские суды не признавали за должником особого права на об-

ратное получение земли по уплате долга, — с их точки зрения собственником был кредитор, законно вступивший в свое время во владение землей. Только суд канцлера в XVI в. начал предоставлять должникам, отдавшим свои земли кредиторам, возможность их обратного получения по “справедливости выкупа”.

Под влиянием сложности и стеснительности феодальных земельных отношений в Англии в период образования общего права возник один очень важный институт, первоначально направленный на обход различных постановлений этого права, но затем сделавшийся одной из основных особенностей английского права. Этот институт в современном виде называется “доверительная собственность” — “трэст”, но при своем возникновении он именовался “целевым назначением”. Существо этого института заключается в том, что одно лицо передает другому в собственность свое имущество или часть его с тем, чтобы получатель, сделавшись формально собственником, управлял имуществом и использовал его в интересах прежнего собственника или по его указаниям. Рыцари, отправляясь в дальние походы, особенно в крестовые, передавали подобным образом свои земли друзьям. Братства нищенствующих монахов примиряли таким путем обет бедности с накоплением огромных состояний, которыми формально владели не они, а их доверенные лица. Отдача имущества с целевым назначением нередко использовалась для уклонения от повинностей и для сокрытия имущества от кредиторов.

Передача с целевым назначением была единственным способом превратить одни виды земельных держаний в другие, обеспе- чить родных в отступление от феодальных правил наследования и опеки, дать возможность владеть имуществом таким коллективам, как гильдии, приходы и т. д. С точки зрения “общего права” лицо, отдавшее имущество с целевым назначением, теряло на него какие-либо права, так как получатель становился собственником. В случае если этот последний нарушал доверие и использовал имущество для себя, королевский суд не давал никаких способов воздействия на него. Но поскольку дело шло о нарушении слова, т. е. о вопросах совести, целевые назначения во второй половине XIV в. были взяты под защиту канцлерским судом справедливости. После неоднократных попыток борьбы с этим институтом в 1535 г. был издан специальный статут, признавший права собственников, передававших кому-либо имущество с определенной целью. Наряду с развитием доверительной собственности в рассматриваемый период возник еще и другой институт нефеодального характера — срочная аренда, не связанная с феодальными повинностями и появившаяся уже в XIII в. Кредиторы, дававшие деньги взаймы землевладельцам, получали земельный участок и пользовались его доходами, заменявшими им запрещенные проценты. Уже в нача- ле XIII в. стала развиваться аренда земли свободными землевла-

дельцами. Такая аренда развивалась настолько, что “общее право” взяло арендатора под свою защиту и предоставило ему иск для защиты от землевладельца, если тот желал согнать его с уча- стка до конца срока аренды (1235 г.).

Семейное и наследственное право. Семейное и наследственное право определялось интересами охраны и поддержания феодальных держаний. Заключение брака, его действительность и расторжение, так же как и все вопросы личных отношений между супругами, входили в компетенцию церкви и определялись каноническим правом. Но имущественные отношения супругов и правовое положение замужней женщины определялись “общим правом”, исходившим из имущественного главенства мужа. В англосаксонском праве обручение, помимо его церковной стороны, предоставляло продажу жениху родными невесты права опеки над ней и ее имуществом. По “общему праву” юридическая личность женщины, состоявшей в браке, поглощалась юридической личностью мужа. Ее движимое имущество переходило к мужу. Принадлежавшие ей земельные права находились в управлении мужа и возвращались ее родне после ее смерти в случае бездетности брака. При наличии же потомства муж после смерти жены удерживал ее имущество в течение всей своей жизни по праву “любезности” (curtesy). Подарки, сделанные жене, поступали мужу. Жена не могла самостоятельно участвовать ни в каких договорах и сделках и не могла завещать свое имущество. Таково было, по “общему праву”, положение жены в феодальном обществе. В низших слоях феодального общества замужняя женщина пользовалась значительно большей свободой. Местные обычаи во многих городах и местностях Англии признавали за женой право на управление своим имуществом, на заключение договоров и даже на самостоятельное занятие торговлей.

Положение внебрачных детей было особо тяжелым, так как за ними отрицались какие-либо права в отношении не только отца, но и матери. Церковь в соответствии с общими каноническими доктринами пыталась допустить узаконение внебрачных детей последующим браком родителей, но бароны резко выступали против этого. Под влиянием их требований Мертонский статут (1236 г.) специальным пунктом запретил последующее узаконение внебрач- ных детей.

В феодальной Англии не существовало какой-либо единой системы наследования. Переход прав на землю и связанных с ними прав, составлявших категорию недвижимостей (real property), определялся одними правилами, а переход прав на личную собственность — другими. Феодальное право не сразу допустило наследование земельных держаний. Первоначально по смерти держателя землю получал обратно лорд, и наследники держателя должны были испрашивать у лорда согласия на ее выкуп. К началу XII в.

было установлено, что земли головных держателей и держателей этих последних должны переходить к их наследникам, а выплаты феодальному господину приобрели характер одной из феодальных повинностей. В конце XII в. появилось право первородства, сменившее прежний обычай раздела наследства поровну между всеми сыновьями. Переход держания по наследству к старшему сыну обеспечивал исправное несение феодальных повинностей, устраняя дробление наследств. Передача земли каким-либо другим наследникам не допускалась. Общее право не знало завещательного распоряжения землей. Обход этого правила возможен был только в порядке передачи при жизни земли в доверительную собственность с возложением на получателя обязанности распределить ее после смерти первоначального собственника. Завещательное распоряжение землей было допущено только в 1540 г. специальным статутом о завещаниях. Движимая собственность переходила по наследству в совсем ином порядке. При наличии жены и детей она делилась на три части: жена и дети получали по одной трети, а последняя треть — “доля мертвого” — поступала церкви. В отношении движимой собственности допускались завещания, причем исполнением завещаний ведала церковь.

Уголовное право. Основания уголовной ответственности и установление состава отдельных преступных деяний развивались в английском праве в значительной степени практикой судов. Законодательство выступило в этой области позднее.

Мы видели выше, что в англо-саксонскую эпоху господствовало представление об объективной ответственности. С начала XII в. это представление начинает постепенно уступать место взгляду о необходимости виновности для ответственности за совершение деяния, признаваемого преступным. Так, в законах короля Генриха I, относящихся к началу XII в., указывается, что малолетний и душевнобольной не могут нести уголовной ответственности за совершенные ими правонарушения. В XIII в. известный правовед Брактон считал необходимым наличие умысла для признания виновности в убийстве. В последующее время было установлено, что ребенок моложе 7 лет не подлежит уголовной ответственности. Постепенно виновность была признана основным условием для привлечения к уголовной ответственности, хотя пережитки представления об объективной ответственности продолжали сохраняться.

В течение XIII в. в английском уголовном праве сложилось понятие “фелонии” (felony). Под фелонией в феодальном праве понималось нарушение обязанностей вассала в отношении сеньора и обратно. Ввиду того, что такие нарушения влекли для вассала утрату лена, под фелониями первоначально разумелись преступления, которые имели своим последствием конфискацию земельного владения. Впоследствии наименование фелонии было распространено на все преступления, влекущие за собой конфискацию имущества.

Под понятием “фелонии” английское право стало разуметь тяжкие уголовные преступления, которые, являясь нарушением королевского мира, были подведомственны королевским судам. Сюда относились: убийство, поджог, изнасилование, разбой, некоторые виды кражи и др. Понятия и отличительные признаки отдельных преступных деяний сложились под несомненным влиянием римского права.

ÂXIV в. измена (тризн) выделяется из фелонии. Содержание понятия измены устанавливается рядом законодательных актов (1352, 1381, 1415 гг. и др.). Различались два вида измены: государственная (high treason), в основном состоявшая в посягательстве на особу короля или на его права, и малая измена (petty treason), состоявшая в посягательстве на личность господина (со стороны слуги), мужа (со стороны жены) или прелата (со стороны лиц, обязанных ему повиновением). Понятие государственной измены постепенно расширялось: в ее круг были введены, например, такие деяния, как подделка монеты (1416 г.).

Насколько можно судить, назначение наказаний до начала XIV

â.производилось судами в значительной мере произвольно, и наказания эти отличались большой суровостью. Так, за государственную измену полагалось повешение, разорвание на части и четвертование для мужчин, сожжение для женщин. За фелонии (кроме мелких краж) — повешение.

Строгость наказаний в известной степени умерялась существованием так называемой “привилегии клира”, т. е. лиц духовного звания, состоявшей в освобождении их от уголовных наказаний за измену (кроме случаев государственной измены) и фелонии с передачей в ведение церковного суда, который и подвергал их наказанию, состоящему в тюремном заключении или бичевании (церковь не могла проливать кровь). Эта привилегия была распространена не только на лиц, действительно состоявших в духовном звании, но и на всех могущих получить посвящение в этот сан, иными словами, на всех лиц мужского пола, умеющих читать. На женщин указанная выше привилегия была распространена лишь с начала XVII в.

С континента Европы в Англию проникло право убежища, т. е. неприкосновенности преступника, скрывшегося в церкви. Такому преступнику предоставлялось право или предстать перед судом, или быть изгнанным из пределов Англии, причем его имущество подвергалось конфискации.

Âтечение средних веков и даже позднее в английском праве существовали две системы уголовного преследования. Уголовное преследование могло быть возбуждаемо потерпевшими (или его близкими) или же, если этого не делалось в определенный срок (обычно 1 год и 1 месяц), королевской властью. Постепенно публичный порядок преследования вытеснил частный, хотя пережитки последнего сохранились до начала XIX в.

Судоустройство и судопроизводство. Местные церковные и феодальные суды, существовавшие в англо-саксонскую эпоху, сохранились и после нормандского завоевания.

Дальнейшая история английской судебной системы характеризуется развитием централизации, явившейся выражением рано сложившегося процесса объединения страны.

Судебные учреждения постепенно выделились из королевского совета, в котором первоначально сосредоточивались все виды управления. С 1178 г. создается особая курия (capitalis curia regis)

âсоставе пяти правоведов, двух клириков и трех мирян, которым поручается суд именем короля. Это — будущий суд королевской скамьи. При разъездах короли брали ее с собой. В Лондоне же оставался верховный судья с другим составом судей: это — будущий суд общих тяжб. Суд королевской скамьи имел своей главной целью рассмотрение уголовных дел и высший надзор за деятельностью других судебных учреждений, суд общих тяжб рассматривал по преимуществу гражданские споры между частными лицами. Суд казначейства был создан для рассмотрения дел, связанных с вопросами о сборе доходов. Суды королевской скамьи и казначейства не довольствовались предоставленной им юрисдикцией и принимали к своему рассмотрению споры между частными лицами.

Указанные выше суды находились в Лондоне. В начале XII в. возникает институт так называемых разъездных судей: короли стали посылать членов своего совета, а затем членов судов “общего права” в области (графства) для фискальных целей, а также для отправления правосудия. В дальнейшем фискальные функции разъездных судей отпали и их деятельность приняла судебный характер. Централизация суда и институт разъездных судей способствовали тому, что в Англии сравнительно рано исчез партикуляризм в праве: пестрое многообразие местных обычаев было переработано в нормы права, общие для всей страны. Эти нормы, выработанные практикой королевских судов, получили, как мы уже знаем, наименование “общего права”, а указанные выше королевские суды, их выработавшие, судов “общего права”. Члены судов “общего права” назначались из наиболее сведущих адвокатов — “серджентов”. Образование “общего права” явилось одним из определяющих моментов перехода Англии от феодального к национальному государству. В то же время деятельность королевских судов привела к постепенному упадку местных судов (сотен и графств) и феодальных. К концу XV в. победа королевской юстиции определилась вполне ясно. Королевские суды сосредоточили

âсвоих руках все сколько-нибудь важные дела. Впрочем, церковные суды сохранили довольно значительную юрисдикцию, и не только по духовным, но и по светским делам (вопросы, связанные с заключением и расторжением браков, духовными завещаниями и т. д.).

Упадку местных и феодальных судов способствовало также учреждение должности мировых судей. Начало этому институту было положено еще в XIII в., но он оформился в XIV в. На мировых судей было возложено наряду с выполнением административных функций принятие предупредительных мер против преступников и рассмотрение уголовных дел. Менее важные уголовные дела они должны были рассматривать вдвоем на упоминавшихся выше “малых сессиях”, а для рассмотрения более серьезных дел мировые судьи графства должны были собираться четыре раза в год, чем было положено начало так называемым “четвертным сессиям”. Мировые судьи рассматривали значительную часть уголовных дел. На долю центральных судов и разъездных судей остались наиболее важные (например, измена) и сложные дела. Мировые судьи назначались королевской властью из среды местных землевладельцев.

В королевских судах, а также у мировых судей к отправлению правосудия были привлечены присяжные заседатели, избиравшиеся из зажиточных слоев населения и принимавшие участие в рассмотрении не только уголовных дел, но и гражданских.

“Общее право”, хотя и представляло значительные преимущества по сравнению с предшествующей эпохой, обладало рядом недостатков, главнейшим из которых был формализм.

К концу XIII в. в судах “общего права” сложилась, как мы уже упоминали выше, процессуальная система судебных приказов (writs), сущность которой заключалась в том, что истец мог получить судебную защиту своего права лишь в случае, если для защиты его права имелся соответствующий процессуальный иск. Истцы, которые не могли найти защиты своих притязаний в судах “общего права”, начали обращаться к королевской власти, бывшей, по правовым воззрениям того времени, источником правосудия. Жалобы подавались королю через канцлера, а потом непосредственно канцлеру. Если канцлер находил жалобу основательной, он вызывал ответчика для объяснений. Главнейшим отличи- ем суда канцлера от судов “общего права” было то, что канцлер разбирал дела без участия присяжных заседателей. Если канцлер, по рассмотрении дела, находил притязание истца основательным, он выносил решение в его пользу. Суд канцлера оформился уже в первой половине XIV в.

Несмотря на выделение судов “общего права” и образование суда канцлера, королевский совет, за которым, как мы уже знаем, в XV в. упрочивается наименование тайного совета, продолжал сохранять юрисдикцию — отчасти апелляционную, отчасти в первой инстанции, по гражданским и уголовным делам. В сферу этой юрисдикции входили дела, затрагивавшие интересы короля (например, мятежи), дела, относившиеся к вопросам, стоявшим вне сферы действия “общего права”, и т. д. Совет рассматривал дела без участия присяжных заседателей.

Первоначально гражданские и уголовные дела, связанные с мореплаванием, рассматривались королевским советом, судами “общего права”, а также судом канцлера. Число таких дел настолько возросло, что для них были созданы в XIV в. в портовых городах адмиралтейские суды. В XV в. эти суды были заменены высшим судом адмиралтейства.

Судьи центральных судов, а также мировые судьи занимали свои места, “пока это будет угодно королю”, т. е. не пользовались несменяемостью.

Высшим судом в Англии являлся парламент, точнее, палата лордов, рассматривавшая жалобы на решения судов “общего права” и суда канцлера и ведавшая некоторые уголовные дела в ка- честве суда первой инстанции. Палата лордов рассматривала дела по обвинению своих членов в государственной измене и тяжком уголовном преступлении (фелонии), а также дела по обвинению высших государственных сановников в злоупотреблениях по должности. Обвинение в этих случаях возбуждалось нижней палатой

èносило, как мы уже отмечали, наименование “импичмент”.

ÂАнглии не получил развития институт государственного обвинения в виде особых должностных лиц (например, прокуроров,

как во Франции). Ведение уголовного преследования преступлений находилось в руках частных лиц или должностных лиц, по- чти не пользовавшихся преимуществами по сравнению с частными лицами.

В Англии сравнительно рано возник институт адвокатуры, пользовавшейся довольно широким самоуправлением. Правительство мало регламентировало деятельность адвокатов. Они распадались на две основные категории: барристеров, занимавшихся главным образом выступлениями на суде, и атторнеев и солиситоров — ходатаев по делам (стряпчих), занимавшихся подготовкой этих дел для судебного рассмотрения. Высший разряд адвокатов составляли сердженты, пользовавшиеся некоторыми особыми правами. Из их среды избирались члены высших судов.

Описанный выше порядок судопроизводства англо-саксонской эпохи сохранился в своих основных очертаниях и после нормандского завоевания. Указанное судопроизводство, как мы видели, состояло в произнесении ряда формул и совершении действий обрядового характера.

Инициатива реформы этого порядка судопроизводства принадлежала королевским судам. Здесь возникает новая форма исследования обстоятельств дела, а именно через посредство присяжных. Присяжные в первичной фазе развития этого института представляли собой не судей, какими они стали впоследствии, а сведущих людей, дававших показания под присягой о тех или иных фактических обстоятельствах, составлявших предмет спора. Первоначально королевская власть пользовалась присяжными в сфе-

ре своих дел, по преимуществу фискального и спорного характера. Разбирательство дела производилось прежними судами (например, судом графства), но решение (или приговор) выносилось на основании данных, добытых путем показаний присяжных. В ка- честве привилегии, жалуемой королевской властью, право расследования через присяжных предоставлялось церковным учреждениям и частным лицам. В конце XII в., в правление короля Генриха II, право требовать расследования своего дела через посредство присяжных было предоставлено всякому свободному человеку в Англии. Обращение к такому порядку производства не было обязательно: каждый свободный человек Англии имел право выбора между прежней и новой формой процесса.

Переход к новой форме процесса произошел постепенно путем издания королем Генрихом II ряда указов, так называемых “ассиз”.

Расследование через присяжных было применено прежде всего в области гражданского судопроизводства. В правление короля Генриха II (1154—1189 гг.) было издано несколько ассиз, определивших порядок расследования через посредство присяжных в земельных спорах.

Так называемая “великая ассиза” определила порядок такого расследования в делах о праве собственности на землю. Сущность этого порядка состояла в том, что королевский совет издавал приказ, обращенный к шерифу графства, где была расположена спорная земля, о присылке в королевский совет четырех рыцарей; последние указывали двенадцать лиц, могущих дать обстоятельные и добросовестные показания по делу. В день судебного заседания названные двенадцать лиц давали показания (под присягой) о фактических обстоятельствах данного дела. Если двенадцать присяжных давали согласованные показания, суд выносил решение. Если же показания были разноречивы или некоторые присяжные заявляли, что они не знакомы с обстоятельствами дела, на их место вызывали новых, пока не достигалось согласие.

Последующая эволюция института присяжных состояла в том, что присяжные из сведущих лиц стали судьями, выносившими решение на основании данных, полученных при рассмотрении дела от свидетелей, сведущих лиц и т. д.

Институт присяжных был применен и в области рассмотрения уголовных дел. Здесь рядом ассиз (Кларендонской 1166 г., Нортгемптонской 1176 г.) было установлено, что в каждой сотне двенадцать полноправных лиц будут обязаны давать под присягой разъездным судьям сведения о лицах, совершивших различного рода преступления, а также и о лицах, подозреваемых в их совершении. Эти “двенадцать” составлялись следующим образом: четыре “полноправных рыцаря” графства, назначавшиеся шерифом, избирали двух “полноправных рыцарей” на каждую сотню,

а эти последние избирали остальных десять своих коллег. На суде графства, происходившем под председательством разъездных судей, подозреваемые подвергались испытанию водой. Если эти лица выходили из испытания очистившимися, но в то же время пользовались дурной славой, они подлежали изгнанию из пределов королевства. Так было положено основание большому жюри — институту обвинительных присяжных, выполнявшему в английском уголовном процессе функции органа предания суду. Обрядовые формы (ордалии) были отменены в начале XIII в. Постепенно для рассмотрения дела по существу стал образовываться новый состав присяжных заседателей. Так возникло малое жюри, рассматривавшее обвинение по существу. Этот порядок окончательно сложился в XIV в.

Состав большого жюри определялся в 23 человека. Члены этого жюри постепенно перестали быть лицами, предававшими суду малого жюри преступников на основании личного знакомства с делом. К концу XV в. их роль в основном сводилась к утверждению или отказу в утверждении обвинения, возбужденного потерпевшими и другими лицами, знавшими обстоятельства дела. Обвинение предъявлялось большому жюри тем или иным лицом в письменной форме в виде обвинительного акта (indictment). Большое жюри выслушивало доводы обвинителя и если находило их основательными, то, не вызывая обвиняемого и не выслушивая его объяснения, делало надпись на обвинительном акте: “правильный билль”, и обвиняемый предавался суду малого жюри; если жюри находило доводы обвинения неосновательными, то оно надписывало на обвинительном акте: “неправильный билль”, вследствие чего вопрос о предании суду обвиняемого отпадал. Это, впрочем, не лишало возможности новой постановки вопроса перед большим жюри о предании суду обвиняемого, если обнаруживались новые изобличающие его данные.

В конце средних веков сложилось правило о том, что для действительности вердикта малого жюри о признании обвиняемого виновным было необходимо единогласие двенадцати присяжных, входивших в его состав.

Английское судопроизводство являлось состязательным не только в гражданских, но и в уголовных делах. Пытка имела сравнительно небольшое применение. “Общее право” ее не допускало. В английском уголовном процессе отсутствовали органы предварительного следствия, обязанные самостоятельно собирать доказательства по делу. Не существовало и самого предварительного следствия в смысле деятельности судебного органа, направленной не только на проверку представленных сторонами доказательств, но и на их собирание. Собирание доказательств обычно производилось стороной, возбудившей уголовное преследование.

Мировые судьи (единолично или на малых сессиях) производили предварительную проверку собранных доказательств. Если