Билет 63. Уголовное и уголовно-процессуальное уложение Карла V (Каролина) 1532 года. Институты уголовного права в «Каролине».

Уголовно-судебное уложение Священной Римской империи (Peinlich Gerichts Ordnung des heyligen Romischen Reichs), известное также как уложение императора Карла V или Каролина (Constitutio criminalis Carolina), было принято в 1532 году. Оно стало самым авторитетным общеимперским сводом норм уголовного и уголовно-процессуального права Германии1. На протяжении двух с половиной столетий Каролина составляла основу уголовного и уголовно-процессуального права “Священной Римской империи” и входивших в нее германских государств. Только после того, как во второй половине XVIII — начале XIX века в этих государствах были созданы собственные уголовные уложения2, уголовно-судебное уложение императора Карла V утратило на практике свое юридическое значение. Изучение Каролины в курсе истории государства и права зарубежных стран призвано ознакомить студентов с основными институтами и нормами уголовного и уголовно-процессуального права Германии эпохи позднего Средневековья. Содержание данного уложения показывает вполне разработанный по нятийный аппарат уголовного и уголовно-процессуального права, отражающий довольно высокий уровень развития правового мышления. Сравнив нормы Каролины с уголовно-правовыми нормами Саксонского зерцала, можно увидеть, что за три столетия, прошедшие со времени появления юридического трактата Эйке фон Репкова и до создания Уголовно-судебного уложения Карла V, средневековая германская юриспруденция претерпела серьезные изменения, приобрела новое качественное состояние.

Название документа происходит от имени императора Священной Римской империи Карла У Габсбурга в латинском переводе документа: Constitutio criminalis Carolina. С самого начала Каролина была написана на немецком языке (средневерхненемецкий или ранний нововерхненемецкий язык) и лишь затем переведена на латынь2• Полное название документа на немецком языке выглядит так: «Пресветлейшего Великодержавнейшего Непобедимейшего Императора Карла Пятого и Священной Римской империи уголовно-судебное уложение, составленное, принятое и утвержденное Аугсбургским и Регенсбургским рейхстагами в 1530 и 1532 годах». Указание на имя императора в самом тексте документа, нехарактерное для других источников германского права той эпохи, подчер1 кивало значимость Каролины как общеимперского закона, а также явилось следствием становления абсолютизма в Германии, возросшей в этот период роли императорского дома Габсбургов. При императоре Карле V (1500-1558), одном из вьщающихся правителей своей эпохи, Священная Римская империя переживала свой расцвет и представляла собой самое крупное государственное образование в мире: наряду с Германией, Австрией, Чехией, Нидерландами и Тиролем в ее состав входила еще и Испания с ее многочисленными колониями. Под его владычеством находилось около 70 (!) королевств, герцогств и других территорий, включая отдельные острова в Индийском, Тихом и Атлантическом океане, о чем свидетельствуют его многочисленные титулы'.

Не случайно поэтому современники говорили, что над Священной Римской империей «никогда не заходило солнце». Не обощлось здесь и без влияния средневековой легенды о Карле Великом как о первом «святом» германском императоре и законодателе. К имени Карл в средневековой Германии всегда было совершенно особое отношение2• Каролину трудно понять без знания той обстановки, в которой она создавалась, учета тех общеевропейских изменений в мировоззрении, которые были вызваны Реформацией и ее главным идеологом Мартином Лютером, а также гуманистическим движением, у истоков которого стояли итальянские гуманисты. Начавшаяся в XVI в. Реформация была не только религиозным движением, ставящим своей целью «очищение» церкви от засилья католицизма. По существу, она стала мощным фактором изменения всей идеологической сферы западноевропейского средневекового общества. Реформаторы выработали собственную философию права, основанную на их богословских и политических убеждениях. Сохранив некоторые базовые постулаты римско-католической теории права, М. Лютер и его последователи по-новому их интерпретировали, сделав основной акцент на совести человека и чувстве справедливости в духе «естественного» права. «Лютеранские реформаторы, отправляясь от совсем иных богословских и политических предпосылок, соединили эти традиционные понятия и постулаты в некую новую целостность, в которой они обрели новое значение, новые акценты и новое применение», - пишет Г. Дж. Берман. «Таким образом, лютеранская философия права заметно отличается не только от философии права ранней римско-католической тра1 диции, но и тех систем философии права, которые играли доминирующую роль в Европе XVII - начала XVIII в.»1•

Это, в частности, выражалось в стремлении провести прямую аналогию между требованиями совести и божественной истиной, содержащейся в библейских Десяти заповедях. Упование на совесть объяснялось тем, что, с точки зрения лютеранских богословов, Бог вложил в сознание каждой человеческой личности интуитивное понимание основополагающих нравственных принципов, соответствующих библейским заповедям, таким как поклонение Богу, подчинение властям, запрещение убийства, воровства, прелюбодейства, обмана и др. Лютеранские юристы (Мартин Лютер, Филипп Меланхтон и др.) называли это «Моральным» или «естественным» правом (ius naturale).

Так, верный друг и сторонник идей М. Лютера, преподаватель греческого языка и богословия в университете Виттенберга Ф. Меланхтон полагал, что разум дан человеку Богом отчасти для того, чтобы человек сам мог различать и применять это естественное право. «Вслед за М. Лютером Ф. Меланхтон трансформировал традиционную западную философию нравственности и философию права, утвердив Библию, а точнее, Десять заповедей, в качестве основного источника и суммарного выражения естественного права»2•

Такое понимание отличалось от естественного права римско-католической церкви, основанного на синтезе разума и откровения, а не на совести отдельного человека. В свою очередь, одна из основных задач государства, с точки зрения Лютера и его сторонников, должна была состоять в том, чтобы быть «хранителем скрижалей Декалога [Десяти заповедей]>). Будучи наделенными властью, «правители ответственны за то, чтобы определять и подкреплять позитивными законами правильные отношения между человеком и Богом ... и правильные отношения между людьми ... >)

«В качестве хранителей Десяти заповедей правители должны не только воспрещать и карать любые проявления идолопоклонства, богохульства и нарушения субботы - преступления, запрещаемые самим текстом Заповедей, - а также "отстаивать чистоту вероучения", утверждать правильную литургию, "запрещать ложные учения", "карать упорствующих", искоренять язычество и иноверие». «Так, - пишет Г. Дж. Берман, - Меланхтон заложил теоретический фундамент множеству новых государственно-церковных законов, принятых в лютеранских городах и территориях>)3•

Лютеровская Реформация, вызвавшая многочисленные религиозные споры, имела и глубокие политические последствия: она во многом способствовала развитию сепаратизма внутри Германии, усилению позиций отдельных князей', а также стала одной из причин мощной крестьянской войны (1524-1525 гг.).

Появившись в эпоху Реформации, Каролина отразила весь комплекс социально-экономических, политических и идеологических противоречий, существовавших в Германии в то время. Принятая на общеимперском уровне в условиях острого противоборства между сторонниками «новой>) (реформированной) церкви и воинствующими поборниками «старой>) церкви, к которым относился и убежденный католик император Карл У, Каролина впервые вывела из перечня преступлений ересь, традиционно рассматриваемую в качестве одного из главных преступлений против церкви; она также закрепила новый, «протестантский>), подход к оценке преступления и назначаемого за него наказания.

Широкое распространение протестантской идеологии привело к ослаблению роли канонического права, содержащегося в многочисленных постановлениях римских пап и церковных соборов. Все чаще юристы начинают обращаться непосредственно к тексту Библии, рассматривая ее в качестве источника права, а так называемый Декалог - в качестве определенного ориентира для систематизации преступлений.

Принятие Каролины стало результатом закономерного требования модернизации и унификации уголовного и уголовно-процессуального права в условиях многовекового правового партикуляризма, выражающегося в действии многочисленных местных законов и обычноправовых норм, в том числе «дурных обычаев» (о чем прямо говорится в преамбуле к Каролине). В качестве основного инструмента данной модернизации должна была выступать правовая наука, возникшая в ходе рецепции римского права. Идея «опоры на правовую науку» проходит «красной нитью» через весь документ. Вместе с тем Каролина отразила и характерные черты национального германского права: правовая наука, нормы реципированного римского права рассматриваются здесь лишь как инструмент оценки и классификации местных правовых обычаев, их соответствия принципам «справедливости» и «общественной пользы». По словам германского правоведа В. Зеллерта, «Каролина отразила уголовное право Германии того времени во всей полноте»1• Таким образом, создание Каролины стало важным этапом в ходе рецепции римского права в средневековой Германии. Большинство германских правоведов прямо называют Каролину «ребенком рецепции» ( «ein Кind dег Rezeption» )2•

Од на из главных задач центральной власти в лице императора и Имперского суда при принятии Каролины состояла в том, чтобы, не ликвидируя сложившейся системы традиционных судов - судов непрофессиональных судей (шеффенов), зачастую «Заполненных мужами, несведущими и не имеющими опыта и практики в императорском праве», способствовать совершенствованию уголовного права и процесса, во многом благодаря усилению в нем «рациональных», научных начал за счет привлечения в сферу уголовного судопроизводства знатоков римского права, выпускников средневековых университетов. Не случайно при рассмотрении сложных юридических вопросов Каролина постоянно предписывает судьям обращаться к «ответам ученых мужей, законоведов» (ст. 28, 117119 и др.).

В целом принятие Каролины явилось закономерным следствием проводимой во второй половине XV - начале XVI в. центральной и местной властями политики по усовершенствованию уголовного права и процесса, что выразилось в принятии в этот период на территории Священной Римской империи многочисленных уголовно-судебных уставов (Halsgerichtsordпипgeп). Их принятие также бьuю связано с рецепцией римского права в средневековой Германии. Научные разработки итальянских криминалистов и пеналистов, и прежде всего Альберта Гандино (Albertus Gandinus, ум. около 1312 г.) и Ангело Аретино (Angelus Aretinus, ум. около 1451 г.), были использованы в ходе переработки (реформации) права отдельных германских городов, в частности при создании знаменитой Вормсской реформации (1498 г.), а также Уголовно-судебных уложений императора Максимилиана 1 для Тироля (1499 г.), для города Радольфцелля (1506 г.) и Нижнеавстрийского уголовно-судебного уложения (1514 г.)1•

Недостатком указанных статутов бьшо то, что их положения бьши направлены главным образом на совершенствование уголовного процесса. Нормы же материального уголовного права по-прежнему продолжали представлять собой довольно фрагментарную и бессистемную материю. Эти недостатки в значительной мере были устранены в принятом в 1507 г. Бамбергском уголовно-судебном уложении (Constitutio Criminalis Bambergensis) и созданном на его основе в 1516 г. Бранденбургском уголовно-судебном уложении, ставших непосредственными источниками Каролины, а впоследствии и в самой Каролине. Таким образом, принятие Каролины наряду с указанными законами стало своеобразной кульминацией, завершением процесса совершенствования уголовного и уголовно-процессуального законодательства в ходе рецепции римского права в Германии2•

Автором знаменитых судебников стал франконский рыцарь и судья в епископском суде города Бамберга Иоанн Ганс фон Шварценберг3 ( 1465-1528). Подобно создателю Саксонского зерцала Эйке фон Репгау он входит в плеяду самых знаменитых германских правоведов, учитывая тот огромный вклад, который он внес в развитие права Германии. Не имея подобно Репгау университетского образования, основываясь лишь на личном судейском опыте и хорошем знании судебной практики, И. Г. фон Шварценберг сумел обозначить насущные проблемы развития уголовного права и процесса в Германии и попытался решить их с помощью широкого использования рационалистических методов в праве, внедрения лучших достижений правовой науки (трудов итальянских криминалистов и пеналистов). Не случайно поэтому современники называли его «рыцарским другом науки». Наряду с этим И. Г. фон Шварценберг был большим сторонником идей гуманизма и справедливости. Будучи знакомым с Лютером и разделяя его взгляды, Шварценберг стремился внедрить в уголовное право протестантские идеи о свободе человеческой воли и ответственности человека за свои действия. «От Бога нам дана свобода творить добро иль зло. И сами знаем мы заранее, что ждет нас - похвала иль наказанье», - говорилось в известной немецкой пословице того времени'. Не случайно главная задача при определения меры ответственности за то или иное преступное деяние, с точки зрения Шварценберга, состояла в том, чтобы «наказать преступника так, как бы наказал его сам Бог», т. е. наказание должно было соответствовать «обстоятельствам и злостности преступления», «добрым обычаям и мудрости» (ст. 104 «Предуведомление о том, как должно карать за уголовные преступления>)).

Исследователи не ис"ключают (хотя этот факт исторически и не подтвержден) возможности личного участия Шварценберга в разработке проекта Каролины на Вормсском рейхстаге 1521-1524 гг. Учитывая огромный вклад, который Шварценберг внес в развитие германского права, отдельным германским правоведам представляется весьма «несправедливым>) тот факт, что «Уложение носит имя чуждого иностранного императора, который едва ли когда-нибудь хорошо владел немецким языком, в то время как своим возникновением данный документ обязан человеку - "немцу до мозга костей" (einem der deutschesten Miinner)>). Некоторые исследователи даже в шутку предлагают переименовать документ из Каролины в «Монтенегрину>) (так звучит на латинском языке фамилия Шварценберг)2•

Таким образом, к источникам Каролины следует отнести судебную практику (деятельность так называемых шеффенских судов), предшествующее партикулярное законодательство (в том числе вышеуказанные уголовно-судебные уставы), а также ставшие иjвестными в Гер1 мании в ходе рецепции римского права труды итальянских постглоссаторов и гуманистов. В преамбуле к Каролине указаны цели ее принятия, главная из которых, как уже указывалось, состояла в необходимости проведения общеимперской реформы и унификации уголовного права и процесса, вызванной многочисленными жалобами на злоупотребления судей, безосновательное привлечение людей к ответственности, вынесение судами суровых наказаний вплоть до смертной казни без соответствующего разбирательства «В различных частях империи>}. Однако путь к данной реформе был долог и тернист. Впервые на необходимость реформы уголовного права и процесса было указано в ходе создания в 1495 г. Имперского суда. В 1497 г. на Франкфуртском рейхстаге было принято специальное Постановление о проведении реформы. Спустя некоторое время Аугсбургский рейхстаг образовал специальную комиссию по подготовке реформы, однако в период правления императора Максимилиана 1 (1493-1519 гг.) она так и не была проведена из-за сопротивления князей.

Лишь в 1521 г. Вормсский рейхстаг поручил разработку проекта общеимперского уложения специально избранным членам от сословий. Тем не менее рейхстагом были отвергнуты три проекта и только в 1532 г. был принят четвертый, Регенсбургский, проект уголовно-судебного уложения. Столь длительный процесс создания общеимперского уголовносудебного уложения объясняется прежде всего политической и правовой раздробленностью Германии, слабостью центральной власти и мощным сопротивлением сепаратистски настроенных князей и иных «имперских чинов>}, отстаивавших принцип невмешательства имперского законодательства в партикулярное право, а также крайним обострением социально-политических и религиозных противоречий в империи. Следствием этого стало то, что нормы Каролины как общеимперского закона с самого начала носили в значительной мере субсидиарный характер (т. е. восполняли пробелы) по отношению к местному, партикулярному праву. Уступкой сепаратистски настроенным князьям стало закрепление в предисловии к Каролине так называемой сальваторской оговорки (clausula salvatoria)', которая не лишала «Курфюрстов, князей и сословия их исконных, унаследованных, правомерных и справедливых обычаев>}, что не позволяет говорить об окончательной унификации уголовного права и процесса на всей территории империи в этот период.

Примечательно, что многочисленные отклонения от исконного текста допускались даже в ходе простого печатания Каролины в типографиях в различных частях империи. Чаще всего текст Каролины сопровождал закон правителя конкретной земли или города, в котором уточнялось, как понимать те или иные положения, как именно применять отдельные статьи Каролины и др.1 По мнению исследователей, наиболее точное следование оригиналу наблюдалось в имперских городах, например во Франкфурте-на-Майне, где городские статуты почти дословно воспроизводили исконный текст Каролины. Лишь со временем во многом благодаря высокому уровню юридической техники и детальной разработке институтов уголовного права и процесса Каролину начали рассматривать как общеимперское национальное право (jиs germanicит), которое не только повсеместно применялось, но и широко комментировалось и толковалось. Первый комментарий к Каролине появился в 1543 г.

Выявляя специфику структуры и юридической техники Каролины, необходимо отметить, что система изложения норм в Каролине не от личается стройностью. Текст документа состоит из преамбулы и 219 статей, которые можно условно разделить на две части: первая часть (ст. l-103) посвящена главным образом вопросам процессуального права, во второй части (ст. 104-219) преобладают материальные нормы уголовного права. В Каролине нет характерного для современных уголовных кодексов четкого деления на Общую и Особенную части, так как нормы материального права здесь тесно переплетены с процессуальными положениями. Уголовно-судебное уложение Карла V сложно назвать законом в современном смысле этого слова. Оно носило характер судебника, поскольку содержало большое количество различных примеров, пояснений и наставлений для судей, судебных заседателей и судебных чиновников, которые должны были осуществлять правосудие «В соответствии с общим правом, справедливостью и достопохвальными обычаями».

Многие статьи Каролины начинаются со слова «Итак», что должно бьшо подчеркнуть обобщающий характер, итоговое значение принятия Каролины в процессе реформирования уголовного права и процесса в Германии. В то же время отсутствие четких определений и абстрактных понятий, казуистичность большинства материально-правовых норм Каролины создавали возможность для широкого применения принципа аналогии в уголовном праве (см., например, ст. 128, 146 и др.). Основополагающий принцип современного уголовного права «nullum crimen, nulla poena sine lege» в то время не действовал. Принципы и институты Общей части уголовного права Каролину 1532 г. отличает довольно высокий уровень разработки тех общих принципов и институтов, которые входят в понятие состава преступления. В современных уголовных кодексах они составляют так называемую Общую часть. Сюда относятся формы вины; обстоятельства, исключающие, смягчающие и отягчающие ответственность; нормы о покушении, соучастии (объективная сторона), субъекте преступления и др. Говоря о субьекте преступления, необходимо отметить, что, хотя в преамбуле к Каролине и в клятве судьи в уголовных делах и шеффенов (ст. З, 4) говорилось о равном правосудии для «бедных и богатых», во многих статьях проводится мысль о необходимости учета сословного статуса, «знатности» преступника и потерпевшего. Так, если кражу совершило «знатное лицо, в отношении которого можно надеяться на исправление», то оно могло быть привлечено вместо уголовной к гражданско-правовой ответственности в виде возмещения хозяину четырехкратной стоимости украденной вещи (ст. 158).

Важным критерием определения субъекта преступления выступал возраст преступника (ст. 179 «О преступлениях, не имеющих разума по малолетству или иным причинам», ст. 164 «О малолетних ворах»): если лицо, совершившее преступление, было моложе 14лет, то к нему не могла применяться смертная казнь. Однако за совершение особо тяжких преступлений подобные лица могли привлекаться к смертной казни на основание правила: « ... злостность [преступления] может восполнить недостаток возраста» (ст. 164)1• Ответом на закончившуюся накануне в Германии крестьянскую войну и мощные народные волнения стало закрепление в Каролине принципа «объективное вменение» при наказании «злостных бродяг». В ст. 128 указывается: «Отовсюду поступают сведения, что дерзостные лица, вопреки праву и справедливости угрожающие людям, покидают свое местожительство, бродяжничают ... причиняют порой людям значительный вред ... Там, где они бродяжничают по подозрительным местам ... их должно предавать смертной казни мечом как опасных для страны насильников, невзирая на то, что они не совершили какого-либо иного деяния (курсив наш. - О. Л.)>).

О разграничении форм вины свидетельствует содержание ст. 130, 131, 137, 146 Каролины. Их анализ позволяет выявить различия между умышленным и неосторожным преступлением. Так, в ст. 146 Каролины на примере брадобрея и стрелка проводится различие между преступлением, совершенным по неосторожности, и абсолютно невиновным причинением вреда (казусом). Данная статья, повторяющая содержание ст. 172 Бамбергского уложения 1507 г., интересна еше и с той точки зрения, что она свидетельствует о значительном влиянии реципированного римского права на развитие уголовного права средневековой Германии, почти дословно воспроизводя фрагменты Дигест Юстиниана «об убийстве раба во время метания дротиков>) (D. 9.2.9.4)2 и «об убийстве раба цирюльником» (D. 9.2.1 1 ). В Каролине рассматривается возможность совершения преступления с формой вины в виде косвенного умысла или в состоянии аффекта: «если убийство произошло в открытой драке или распре и никто не хочет признать себя виновным>> (ст. 34), если лицо нанесло «смертельный удар в запальчивости и гневе» (ст. 137).

С проблемой выработки понятия формы вины в теории уголовного права XVI в. были тесно связаны и такие значимые понятия уголовного права, как совершение преступления в виде действия и бездействия. Хотя ни в Каролине, ни в уголовно-правовой науке не дается понятие преступного бездействия, его наказуемость никем не оспаривалась. В то же время среди правоведов Германии господствовало убеждение, которое всячески отстаивали гуманисты, что одна лишь мысль не может быть наказуема. Каролина знает большое число обстоятельств, исключающих преступность деяния. Так, уголовная ответственность за убийство не наступала в случае «Правомерной необходимой обороны» при защите себя, а также «жизни, тела и имущества третьего лица». Этому институту в Каролине уделено большое внимание. В ст. 139-145 подробно рассмотрены все неотъемлемые элементы и признаки правомерной необходимой обороны.

Обстоятельствами, исключающими преступность деяния, согласно Каролине являлись также полная невменяемость преступника или его психическое расстройство (они рассматриваются на примере самоубийства (ст. 135), а также в ст. 179 «0 преступлениях, не имеющих разума по малолетству или иным причинам»); крайняя необходимость (в случае кражи по «прямой голодной нужде») (ст. 166); причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление (ст. 142). Uелый ряд обстоятельств, исключающих преступность, был закреплен в ст. 150. К ним, в частности, относились убийство лица, вступившего в половую связь с женой или дочерью, а также убийство ночного вора.

Одним из характерных для Каролины обстоятельств, исключаюших преступность, выступало совершение деяния с разрешения высших властей: такие грубые нарушения имперского и земского мира, как феодальная война и «Кровная местм, которые при прочих равных условиях карались смертной казнью путем отсечения головы, считались вполне оправданными для лиц, получивших на это дозволение императора (ст. 129). Каролина предусматривает также смягчающие обстоятельства. К последним относились малолетний возраст преступника - до 14 лет (на примере кражи), совершение преступления «В запальчивости и гневе», незначительный размер ушерба (ст. 137, 164 и др.). Многочисленную группу образуют и отягчающие вину обстоятельства, среди которых вьщелялись публичный, дерзкий, кощунственный характер преступления, рецидив (ст. 161-162), крупный размер ушерба (ст. 124), «дурная слава» преступника, совершение преступле ния группой лиц, против «Особ высшего достоинства» или собственного господина и др. (ст. 124, 128, 138, 143, 148, 158-162 и др.).

В Каролине различаются и отдельные стадии совершения преступления. Так, выделяется покушение на преступление, понимаемое как умышленное деяние, не доведенное до конца вопреки воле преступника (ст. 178). Следуя учению итальянских пеналистов, Каролина разграничивает различные виды соучастия: до совершения преступления, в момент совершения преступления и после его совершения. Таким образом, основное внимание законодателя было обращено на выявление подстрекателя к совершению преступления и соисполнителей для назначения для них более сурового наказания. В свою очередь, при определении меры ответственности для пособников судьи должны были выяснить, являлось ли данное пособничество «корыстным сообщничеством» или «укрывательством из сострадания», за которое должно бьшо последовать более мягкое наказание (ст. 148, 177).

Классификация преступлений и система наказаний В Каролине представлен широкий спектр различных видов преступных деяний: против религии, против государства, против личности, против семьи и нравственности, преступления в сфере экономики идр. Подобно Бамбергскому уголовно-судебному уложению 1507 г. на первом месте среди отдельных составов преступлений в Каролине стоят преступления против религии, что подчеркивает значимость христианской идеологии в Германии в то время.

Несмотря на отсутствие такого характерного для Средневековья состава преступления, как ересь, Каролина знает большое число преступлений против религии. К ним относились богохульство (кощунство) (ст. 106), колдовство (ст. 109), лжеприсяга (ст. 107-108)1, кража в церкви или кража предметов религиозного значения (ст. 171-175). Одним из наиболее характерных для средневековой эпохи преступлений против религии являлось самоубийство (ст. 135). На втором месте в Каролине стояли преступления против государства. Под последними понимались государственная измена (« ... если измена касается страны ... »), государственный мятеж (народный бунт против властей) (ст. 127), нарушение земского мира,в виде «злостного бродяжничества» и феодальной войны («злостной вражды» между феодалами) (ст. 128-129). Третью группу преступлений в Каролине образовывали преступления против личности. К ним относились убийство, в том числе аборт (ст. 130-134, 136-138), измена (ст. 124), оставление в опасности (ст. 132), нанесение телесных повреждений (ст. 147, 148), изнасилование (ст. 119), лжесвидетельство (ст. 110), клевета и др. Наиболее тяжкими видами убийства являлись умышленное убийство путем отравления (ст. 130), умышленное убийство своего господина или ближайшего родственника (ст. 137), караемые смертной казнью в виде колесования и четвертования. Особо жестоко каралось в Каролине «злоумышленное, тайное и по своей воле» убийство женщиной своего ребенка: такую женщину «для вящего устрашения» заживо закапывали в землю и это место пробивали колом (ст. 131).

Каролина закрепляет характерную для европейского средневекового права трактовку измены, которая могла рассматриваться как преступление против государства и против личности, в зависимости от объекта посягательства. «В том случае, когда измена могла причинить великий ущерб и соблазн, например, если измена касается страны, города, собственного господина, одного из супругов или близких родственников". (вьшелено нами. - О. Л.)», - указывалось в ст. 124. Согласно христианским канонам серьезная ответственность, как правило, в виде смертной казни путем сожжения или отсечения головы мечом предписывалась в Каролине за совершение преступлений против семьи и нравственности. Сюда относились противоестественные половые связи (гомосексуализм и зоофилия) (ст. 116), инцест (ст. 117), похищение замужних женщин и девушек (ст. 118), прелюбодеяние (ст. 120), двоебрачие (ст. 121). Более легкими наказанияци карались сводничество, продажа ближайших родственников для совершения развратных действий (ст. 122-123). Значительную группу преступлений в Каролине образуют преступления в сфере экономики. В качестве таковых выступали поджог (ст. 125), разбой (ст. 126), грабеж, кража, различные виды присвоения и незаконного использования чужого имущества, подделка мер, весов и предметов торговли (ст. 113), фальшивомонетничество (ст. 111) и др. Под фальшивомонетничеством в Каролине понимались выбивание на монете ненадлежащего монетного знака, использование ненадлежащего металла, уменьшение веса монеты. Все подобные лица подлежали смертной казни путем сожжения. Таким же образом наказывалось и такое тяжкое преступление против собственности, как умышленный ПОДЖОГ (ст. 125). Подробную регламентацию в Каролине получила кража: ей посвящены 18 (!) статей (ст. 157-175). Столь глубокая разработка, по всей видимости, объясняется широким распространением данного состава преступления в средневековой Германии и влиянием норм реципированного римского права, в котором данный институт также занимает значительное место1• Особо сурово наказывалась кража, совершенная в ночное время или в праздничный день, с проникновением в жилище, с применением оружия (ст. 159).

Таким образом, под кражей в Каролине часто понимается грабеж и разбой. При назначении наказания создатели Каролины пытались провести принцип соразмерности тяжести преступления и тяжести наказания. В ст. 104, закрепляющей общие принципы назначения наказания («Предуведомление о том, как должно карать за уголовные преступления»), указывалось, что «судьи из любви к справедливости и в стремлении к общему благу должны назначать и осуществлять наказания, ... соответственно обстоятельствам и злостности преступления».

Достоинством Каролины является содержащийся здесь запрет для судей на местах приговаривать преступника к смертной казни, а также к телесным, членовредительским или позоряшим наказаниям в тех случаях, когда сама Каролина за данное преступление предусматривает более легкое наказание («во всех тех случаях, когда Наше Императорское право не устанавливает и не допускает смертной казни или какого-либо другого телесного, увечашего или позорящего наказания, судья и судебные заседатели также не должны никого приговаривать к смертной казни или прочим уголовным наказаниям»). Тем не менее система наказаний в средневековом уголовном праве отличалась особой суровостью. Анализ соответствующих статей Каролины свидетельствует о том, что главной целью назначения наказания были возмездие и устрашение. Как уже указывалось, исходя из протестантской этики, при назначении наказания в Каролине действовало правило так наказать преступника, «Как бы его наказал сам Бог».

Большинство преступных деяний карались квалифицированной смертной казнью: в виде четвертования (ст. 124 и др.), колесования (ст. 137 и др.), отсечения головы (ст. 133), утопления (ст. 159)2, сожжения на костре (ст. 109, 111, 116), повешения (ст. 159-162) и др.3 Примечательно, что авторы Каролины различали «гуманные» и «достойные», с их точки зрения, виды смертной казни (например, в виде отсечения головы мечом) и особо изощренные и мучительные наказания (четвертование, колесование, сожжение). Это хорошо видно на при1 мере ст. 137 «О наказании убийц и нанесших смертельный удар, кои не могут предъявить достаточных извинений». Наряду со смертной казнью к основным видам наказаний относились также телесные наказания (например, в виде сечения розгами), членовредительские наказания (отрезание языка, пальцев и рук, ослепление и др.), тюремное заключение, изгнание из страны, штраф. Характерной особенностью Каролины является отсутствие в ее нормах указаний на верхние и нижние пределы наказания, в частности, она допускала «бессрочное>> тюремное заключение (ст. 176, 195).

Не исключала Каролина и возможности назначения наказаний по принципу «равного воздаяния» (талиона): если вследствие ложного обвинения в суде кто-либо приговаривался к смертной казни, виновный наказывался «Такой же мукой, как и тот, кто понес незаслуженное наказание» (ст. 68). В ряде случаев к основному могли быть назначены дополнительные наказания, в том числе позорящие и мучительные в виде волочения к месту казни, терзания раскаленными щипцами, выставления у позорного столба, конфискации имушества и др. (ст. 193-194 и др.).

Колдовство – светское преступление (чаще всего язычники). Ересь – религиозное преступление. Нарушала иерархию властных авторитетов. Способность влиять на других людей. (чародейство)

Колдуны могли использовать природные силы. Появление в обществе людей, которые могли на что-то влиять/воздействовать. Колдуны больше всего угрожали церкви. Инквизиция к этому времени превратилась в корпорацию. Инквизиторы преследовали собственные интересы. Колдовство раскрывается сущность инквизиционного процесса.

Самоубийство – преступление – основание для конфискации. Самоубийц не отпевает церковь. Преступление – юридическая фикция. Конфискация – наказание за тяжкое преступление. Это на самом деле не преступление. Это основания для конфискации. Имущество должно было перейти по наследству, чтобы этого не допустить, самоубийство объявляется преступлением.