Ординансы и статуты в средневековом праве Англии

В средневековой Англии «ординансами» называли акты, имевшие высшую юридическую силу. Причем бывало так, что одни и те же законодательные акты именовались одновременно «провизиями (provisions)», «статутами (statutes)» и «ординансами (ordinances)». В качестве наиболее яркого примера такого смешения терминов можно привести совокупность актов, принятых в 1278 году в Глостере (Gloucester). В преамбуле к их основному тексту говорилось о том, что из-за недостатка подходящих законов была принята масса «различных дополнений к законам и новых провизий, и эти статуты, ордонансы и провизии, изложенные ниже, следует отныне всему народу королевства твердо соблюдать. Смешение статутов, ординансов и провизий сохранялось и в XIV веке. Так, законодательные акты, принятые на тридцать восьмом году правления Эдуарда III (1327–1377), именовались одновременно и «статутами» и «ординансами». Однако в это время уже наметилось определенное различие между ними. Канцлер сообщил Эдуарду III о том, что парламент подал петицию об удовлетворении своих жалоб. Король пришел на заседание лордов и общин «и так спросил их, хотят ли они, чтобы изложенное в петиции было исполнено ординансом или статутом? Они сказали, что содержание петиции лучше привести в действие ординансом, а не статутом, для того, чтобы если они захотят что-либо изменить, это можно было сделать в следующем парламенте». Отсюда видно, что ординансы рассматривались в качестве узаконений, в которые, в отличие от статутов, легче было внести те или иные поправки.

Появлению взгляда на ординансы как на узаконения, отличающиеся по своей юридической силе от статутов, способствовало развитие парламента. Как известно, в первые десятилетия своего существования он был однопалатным и рассматривался скорее в качестве заседания представителей различных сословий, нежели политического института. Последующая институциализация парламента, превращение его в государственный орган, разделение его на палаты и корпорации (estates) повлекли за собой усложнение законодательного процесса, которое в свою очередь породило разнообразие в законодательных актах.

В XVI веке различие между ординансами и статутами стало осознаваться как непреложный факт. Королева Елизавета, утверждая в 1587 году своей патентной грамотой, скрепленной Большой Печатью Англии, принятые Палатой общин и Палатой законодательные акты, заявляла в ней: «Мы просмотрели и вполне уразумели различные и разные Акты и Ординансы…». Кроме того, королева отмечала, обращаясь к парламентариям: «И хотя вышеуказанные несколько Актов и Ординансов получили от вас, наши вышеупомянутые Подданные, Лорды и Общины, собравшиеся в настоящем Парламенте, полное одобрение и согласие, и кажутся крайне нужными и выгодными для Государства, они не могут иметь законной силы или действия без нашего королевского утверждения, данного и приданного тем же Актам и Ординансам и каждому из них».

Эдвард Кук (Edward Coke, 1552–1634) отличительные признаки статута и ординанса связывал с порядком их принятия. «Не существует никакого акта парламента, кроме того, который должен иметь согласие лордов, общин и королевское утверждение короля, и как это представляется рукописями и нашими книгами, все, что принимается в парламенте тройным согласием, имеет силу акта парламента. Различие между актом парламента и ординансом в парламенте состоит в том, что у ординанса недостает тройного согласия, и он предписывается одним или двумя из них». В качестве примера английский правовед привел случай восстановления королем Генрихом IV в знатности и в держании земель Уильяма Лафенби, при согласии лордов духовных и общин (без лордов светских). Это считается, отметил Кук, ординансом, а не актом парламента.

Иное различие между ординансом и статутом проводилось в самом авторитетном в XVII столетии юридическом словаре профессора цивильного права в Кэмбриджском университете Джона Кауала (John Cowell, 1554–1611). Ординансу парламента в этом словаре посвящена специальная статья. «Акты Парламента часто называются Ординансами Парламента в Парламентских Свитках, — говорится в ней. — Если есть какое-либо различие, то оно заключается в том, что Ординанс является лишь временным (temporary) и может быть изменен одними Общинами. Но Акт — вечное Право (perpetual Law) и не может быть изменен иначе, как Королем, Лордами и Общинами».

«Статуты предназначались для постоянного права, ординансы (подобно тому, как и действие современных актов ограничивалось первоначально определенным сроком) являлись временными опытами, составленными с учетом будущего исправления по какому-нибудь случаю».

Ординанс требует для своего принятия менее сложной «церемонии (ceremony), чем статут, и может быть отменен другим ординансом, без участия короля и Палаты лордов. Отсюда им делался вывод о том, что ординанс имеет «более низкую природу (lower nature) по сравнению со статутом.

Билет 53.

В XVвеке произойдет еще одно событие, которое будет способствовать усилению публично-правовых начал в Англии – война между Алой и Белой розой, двумя аристократическими родами. Она будет продолжаться 30 лет (1455-1485). Ланкастеры столкнуться с Йорками – два ответвления королевской семьи, победят Ланкастеры. Генрих VII разобьет войска Ричарда III, представителя Йорков, и прямо на поле боя водрузит на себя корону, но возьмет в жены Екатерину Йоркскую, таким образом как бы помирит эти два королевских рода. Таким образом начнется правление новой династии – Тюдоров (Генрих уже был Тюдором). Это правление будет продолжаться до 1603 года, до нашествия Якова (или Джеймса) Стюарта – шотландского короля.

В период правления Тюдоров Англия кардинально преобразуется: в Англии произойдет настоящая буржуазная революция, в отличие от революции 1640–1660 гг., о которой говорят как о буржуазной и которая будет всего лишь реакцией на эту революцию (на сайте об этом есть по меньшей мере 2 статьи – там дается юридический анализ процессов в Англии XVIвека – http://tomsinov.com/publ/igpzs/3-2). Настоящим революционером в той революции будет Карл I, которого казнят за его революционность. Он будет стремиться построить окончательно публично-правовое государство с мощной бюрократией и постоянной армией и будет принижать тем самым роль парламента. А оппозиционные парламентарии будут оперировать старинным, прирожденным правом английских подданных, будут стремиться восстановить прежние времена. Неслучайно закончится эта революция очень странно: на престол взойдет в 1666-м году сын казненного короля, Карл II.

Война Алой и Белой роз привела к истреблению целых родов, к тому, что позиции магнатов сильно пошатнулись, были ослаблены, тем не менее, Королевский совет, который действовал при короле по-прежнему включал в себя 400 человек, и это были, как правило, представители аристократических семей. Генрих начинает постепенно уменьшать этот Совет. Он будет править до 1509 года и примет первые попытки отстранить магнатов от власти, но настоящую революцию совершит его второй сын Генрих VIII – престол должен был наследовать Артур, старший сын, но он, к сожалению, умер – а Генриха прочили в священники, он получил прекрасное образование – настоящий интеллектуал эпохи возрождения, но государственная политика, которую он стал проводить, когда оказался на престоле после смерти своего брата... брат умер за полгода, кстати, до смерти отца, был женат на Екатерине Арагонской, что создавало мощный союз Англии и Испании. Генрих вступил в 1509-м году и женился на вдове своего брата – Екатерине Арагонской, и было это изображено так, якобы Екатерина с Артуром не жила, так что Генрих взял в жены непорочную деву. Брак этот оказался несчастным. В 1516-м Екатерина родила дочь Марию [та, которая BloodyMary, католичка, убившая много протестантов] и послеэтого не могла никого родить. Генрих решил, что это расплата за нарушение Священного писания – такие браки в Писании – браки на вдове брата были запрещены, т.к. считались родственными. Генрих это осознал и стал, видимо, еще в начале 20-х гг. вынашивать идею нового брака. В январе 1533 года тайно женился наАнне Болейн, не расторгнув брака с Екатериной. В апреле-месяце Томас Кранмер, архиепископ Кентерберийский признает брак Генриха с Екатериной Арагонской недействительным. Это произойдет после многих попыток Генриха признать этот брак недействительным официально со стороны Римского папы; но Папа откажется это сделать, потому что Испания была опорой папского престола, и Римский папа не мог пойти против Испании, испанской принцессы. Поэтому разгорелся конфликт, из которого как бы выйдет новое английское государство, обычно с этим конфликтом связывают церковную реформу Генриха VIII – в действительности, подоплека этой реформы была значительно более серьезной.

Повсеместно во всех странах происходит становление абсолютной монархии. Я понимаю под абсолютной монархиейгосударство, где королевская власть опирается на бюрократию; это институционное государство; государство, которое уже в полной мере разворачивается как публично-правовая корпорация, публично-правовой элемент, который до этого еще во многом подавляется частно-правовыми институтами – он как бы становится доминирующим в этом государстве. Во Франции во многом именно реформы Ришельё превратили государство в публично-правовую корпорацию. А в Англии это церковная реформа– в сущности, с этой реформы начнется та революция, которая и преобразует английское феодальное государство в буржуазное.

Суть этого процесса в том, что во всех средневековых европейских государствах в течение XI, XII и XIII веков сформировалась мощная церковная организация, непосредственно в каждом государствеподчинявшаяся папскому престолу. Глава церкви в любой стране мыслился в качестве представителя папского престола, даже если его назначал король, как это было во Франции и в Англии. Архиепископ Кентерберийский, Архиепископ Французский – все они юридически считались представителями папского престола.

Далее. Церковная организация имела сеть приходов, собиравших огромные денежные средства; они в течение Средних веков стали держателямиогромных земельных угодий, и в итоге к XVI веку оказалось, что треть всех доходов, собираемых с территории Англии уходит к папскому престолу. Уже Генрих VII все-таки обратил внимание на это, идея церковной реформы принадлежала ему. Генрих VIII скорее всего это реформу затеял бы, даже если бы не произошла его ссора по поводу его брака с Екатериной Арагонский. Дело в том, что помимо церковных приходов, были монастыри,которые были очень богатые, занимали очень хорошие земли, и доходы с этих хозяйств вообще не поступали в королевскую казну. Большая часть этих доходов, более того, уходила за пределы Англии.

Церковь могла была мощной, организованной корпорацией в каждой стране; церковь могла противостоять королевской власти, поэтому немыслимо было утверждение нового абсолютистского государства без подавления церкви. Это государство предполагало уже опору не на земельные держания, не на частно-правовые конструкции, апредполагала опору на конструкции публично-правовые. Юридическое основание королевской власти в Средние века – в 17-м веке во Франции, в 16-м веке в Англии повсеместно утверждается доктрина суверенитета вместо доктрины сюзеренитета. Раньше король мыслился как высший сеньор, сюзерен, который как бы был высшим господином для своих подданных, выступал во много как частно-правовое лицо, как хозяин. Государственная территория мыслилась как участок земли некий, как частно-правовая категория. С появлением во второй половине XVIвека доктрины суверенитета во Франции (в Англии эта доктрина называлась доктриной верховенства) – с появлением этих доктрин король стал мыслиться не в качестве высшего сеньора, сюзерена, а уже в качестве суверена. Иначе говоря, должностные лица уже получали полномочия от короля, а не, допустим, от права собственности на какие-то доходы и какие-то земли. Очевидно, что король стал мыслиться источником власти.Доктрина верховенства (или же доктрина суверенитета) наталкивалась как раз насуществование мощной церковной организации, она не могла получить простор без подавления государством церкви; государство должно было возобладать над церковью – вот, собственно, главное революционное действие, которое совершил Генрих VIII.

Дело в том, что эта его церковная реформа разворачивалась в то время, когда одновременно складывались его отношения с Анной Болейн, одновременно он заключил брак с Анной Болейн, и одновременно брак его с Екатериной Арагонской был признан недействительным. Эта личная драма Генриха VIII почему-то в литературе стала считаться главной причиной его разрыва с церковью, хотя очевидно причина была и экономическая, и политическая.

25 января 1533 года Генрих заключает тайный брак с Анной, в марте 1533-го года он вместе с парламентом издает Акт об ограничении апелляций (ActinRestraintofAppeals) –шла речь об апелляциях папскому престолу – Генрих запретил подавать эти апелляции непосредственно папскому престолу без подачи их королю; теперь сначала надо было подать апелляцию королю, а потом – папскому престолу. Но не введением этой процедуры подачи апелляциизнаменателен данный акт. В этом акте впервые говорится о том, что король в своем королевстве – не только король, но еще и император. Он не становится императором, он признается императором. И считается, что он изначально был императором, король в Англии всегда был императором. Я нашел этому подтверждение в Лондонском Тауэре – одна куполообразная корона, из многих корон, находящихся в тауэре, является императорской (потому что куполообразная корона – это корона императорская) – изготовлена она в 1462 году (уже тогда король мыслился императором). Что означает признание короля императором? А это означает, что он имеет теперь такие же полномочия как архиепископ, как Римский папа на территории Англии. Он теперь господствует не только над телами, но и над душами подданных; он теперь высший религиозный авторитет.

В марте 1533-го года был издан Акт об ограничении апелляций. Через год, в апреле 1534-го года, после того как Римский папа признает ложным объявление брака с Екатериной недействительным – он опять как бы объявляет, что этот брак юридически действителен. В ответ на эту меру Генрих VIIIпринимаетс парламентом Акт о верховенстве (ActofSupremacy),который объявляет императора Генриха VIIIглавой Англиканской церкви – вот здесь мы видим настоящую революцию – король – глава государства – становится главой церкви. Церковь отрывается от римской католической церкви, хоть и остается католической по своим обрядом, но становится самостоятельной организацией. Над королем теперь нет никакой власти, нет над ним папского престола; король теперь действительно верховный властитель – поэтому и Акт называется Актом о Верховенстве – с этого момента Англия превращается в абсолютную монархию.

В конце 1535-го года (или начале 1536-го – в зависимости от календаря) – ActofUses– этот акт объявил, что те, кто получает доход с земельных угодий, теперь и являются собственниками этих угодий. Трудно увидеть антицерковную направленность этого акта, если не знать его предысторию. 1279 – в Англии был принят так называемый Глостерский акт (theStatuteofGloucester) – по которому церкви запрещалось приобретать земельные угодья, превышающие своими размерами такой масштаб, который позволял материально обеспечивать отправления религиозного культа. Если она приобретала больше, земля переставала быть принадлежностью церкви. Но церковь нашла выход – она приобретала эти угодья на подставных лиц с помощью трастового договора (в то время – договор о пользовании земли). Заключался договор о Uses, по которому реальным держателем становился кто-то другой (подставное лицо), но доходы получала церковь.

Генрих VIIIобъявил, что именно право получения доходов и является признаком держания, а церковь не могла держать земель больше определенных размеров – оказалось, что огромное кол-во земельных угодий церковь держит в своих руках, но не имеет права это делать – на основании этого акта была проведена масштабная конфискация церковных земель, заодно ликвидировали монастыри, отобрали земли и у монастырей. В распоряжении Генриха оказались огромные материальные средства – земельные угодья, финансовые средства, потому что монастыри были просто выпотрошены. Именно это обстоятельство позволило Генриху ускорить реформу аппарата управления. Уже в самом начале своего правления Генрих начинается опираться не на магнатов, а на безродных, он резко уменьшает состав Королевского совета до 120, потом до 50, затем до 21 (к концу 1520-х гг.). Меняется название: из Королевского совета он становится Тайным советом(PrivyCouncil)– потому что считается, что это доверенные лица, самые доверенные, но среди них нет аристократов. Аристократы вытесняются людьми безродными, образованными, профессионалами. Безродные не имели других доходов, кроме жалования на государственной службе, поэтому средства, полученные Генрихом в результате конфискации церковных земель, позволили ему более радикально заменить состав государственного управления, и выдвинуть на высшие должности людей способных, хотя и безродных, оттеснить аристократию. Король стал самым богатым человеком, крупным магнатом и перестал зависеть от феодальных магнатов.

Анна Болейн в этой круговерти политики не совсем соориентировалась, не совсем соориентировался и Томас Мор, он выступил против того, чтобы король был главой церкви, он считал, что главой церкви должен быть парламент (или король-в-парламенте), но не король. Анна Болейн, к сожалению, в этой ситуации вмешалась в политику и фактически поддержала именно те круги, которые выступали против реформы. Во всяком случае я вижу именно эту подоплеку ее трагедии. Внешне причина ее трагедии выставлялась как неспособность родить мальчика, наследника. В 1533-м году Анна Болейн родила девочку, которую назвала Елизаветой, после этого было два выкидыша. В январе 1536-го года обнаружилось, что он беременна в третий раз – и она преждевременно родила мальчика – на этом фоне разворачивается ее личная трагедия. Генрих решил заменить супругу, заменить Анну Болейн на ту женщину, которая обещала ему родить мальчика – Джейн Сеймур [википедия дает ударение на первый слог]. Он стал уже жить с этой женщиной, и Анна Болейн ему мешала, конечно. Разворачивается драма, Генрих мог развестись и послать ее куда-то подальше от Лондона, но он этого не сделал. Он фактически дал команду расправиться с Анной Болейн – по какой причине, можно только гадать.

Есть, кстати, хороший фильм – Tudors (38 серий) – там эта история очень хорошо показана, и очень достоверна, я его смотрел уже после того, как прочитал массу документов, массу книг. Я стал думать: что могло подвигнуть Генриха на такую жестокую расправу с женщиной, которую он любил изначально? Ведь других жен он высылал и не очень тяготился тем, что они оставались живы. Почему он вдруг решил, что Анна Болейн должна умереть? Единственное объяснение – она забеременела, и он боялся, что появится ребенок уже после развода – и вдруг мальчик появится, и будет претендентом на престол, внесет хаос на престолонаследие – я не могу найти другой причины, объясняющей трагедию Анны Болейн. Против Анны Болейн было сфабриковано дело по указанию Генриха. Не могли ее ни в чем обвинить, потому что она не совершила никаких предосудительных поступков против Генриха. Но она была настоящей женщиной, образованной женщиной, любила, естественно, мужскую компанию. Когда стали расследовать ее взаимоотношения с мужчинами, выяснилось, что единственный мужчина, с которым она несколько раз оставалась наедине, был ее родной брат, ни с кем больше она ни с кем не оставалась наедине – и тогда ее обвинили в измене королю со своим родным братом. Это больше всего потрясло Анну.

15-го мая будет осуждена на смертную казнь обычным судом, без особых процедур. Казнь изначально была назначена на 17-е мая, но Генрих решил, что она же все-таки королева, и что казнить ее топором – неприлично. И он вызвал из Кале профессионального французского палача, который умел казнить мечом. Когда к нему приехал представитель Генриха и спросил: вы как, можете, обезглавить одну знатную женщину? Он отвечает: она почувствует разве что ветерок от меча, а больше ничего. Поэтому на два дня задержали казнь, пока прибыл этот статный мужчина с блестящим мечом. Казнь была назначена на 19-е мая. Сохранились воспоминания о каждом движении и каждом слове, которое произнесла в этот день Анна Болейн. Она встала с рассветом солнца, долго сидела на постели. Потом пришла ее тетя, фрейлины, и стали одевать ее. Ей заплетали косы, одевали, прихорашивали. Анна Болейн спрашивает: как я выгляжу? Вот это хорошо? Она собиралась на эшафот как будто шла на бал, и очень беспокоилась, какое впечатление она произведет на публику. Она показала тем самым себя настоящей женщиной – она совсем не воспринимала эшафот как настоящий, ожидала, что как только она окажется на эшафоте, прискачет гонец от Генриха VIII, и ее помилуют. Поэтому она хотела прекрасно выглядеть. Когда настало время идти к эшафоту, вышла из здания и вдруг увидела роскошную процессию, которая выстроилась за ней, идя в алой накидке, подшитой горностаем – т.е. королевской накидке. Надела то вечернее платье, которое очень любил Генрих VIII. Когда она вышла на площадь (в Тауэре слева при входе действительно небольшая площадь, я, правда, не могу понять, как там уместилось 1500 человек – столько было зрителей). Эшафот был подбит черным бархатом, были рассыпаны опилки на этом бархате. Анна все время искала: а где же палач? Палач из первых рядов – статный, высокий человек – подошел к ней, встал на колени и стал молить у нее прощения. И после этого сказал: простите меня великодушно, я палач. Анна заметила еще и гроб позади эшафота. Она все равно не поняла, что она умрет, она почему-то считала, что ее помилуют. Она сама завязала себе повязку, встала на колени, но она инстинктивно оборачивалась направо – там стоял палач. А палачу надо было, чтобы она спокойно стояла, чтобы действительно голова слетела так, чтобы она не почувствовала. Тогда он бросил камушек в другую сторону, на этот звук Анна повернула голову, и он одним движением голову отсек. Анна, таким образом, погибла непонятно за что.

Ее гибель связали с церковной реформой Генриха, и совершенно напрасно.

Лекция от 20 декабря.

Государственный строй абсолютной монархии в Англии.

Прочитайте в моей статье сами подробнее "Государственный строй в Англии: новый взгляд"

Историки смотрят на абсолютную монархию как на последнюю стадию феодализма, они смотрят на абсолютную монархию как на государственный строй, при котором власть монарха носит неограниченный характер, он соединяет в одном лице законодательную, исполнительную и судебную власть; они на смотрят на абсолютную монархию как на государственный строй централизованной страны, при котором ликвидируется всякая провинциальная обособленность– строй, который является результатом централизации. На самом деле сущность этого строя заключается совсем не в внешних факторах, а в самой природе государства, изменяется именно юридическая природа государства в 16-17 вв. – одновременно в Англии, Франции и Германии, и даже в России.

У нас становление абсолютной монархии связывают с реформами Петра – у меня на сайте есть очерк, посвященный реформам Федора Алексеевича. Реформы Федора Алексеевича – в сущности эти реформы как раз и ознаменовали собой становление абсолютной монархии. Абсолютная монархия – это государственный строй, при котором власть монарха не носит неограниченного характера; вообще не существует и не существовало никогда неограниченной единоличной власти, единоличной власти, которая сосредотачивала бы законодательные, исполнительные и судебные полномочия в полном объеме; любая власть всегда, во-первых, не единоличная, а коллегиальная. Любой монарх опирается на какие-то силы; он управляет и властвует совсем не один – так что этот признак вообще не должен приниматься во внимание. На самом деле те перемены, которые происходят вместо со становлением государственного строя, который называется «абсолютной монархией» видны невооруженным взглядом, они на поверхности. Мы видим именно в 16-м и 17-м веках и во Франции, и в Германии, и в Англии утверждается новое понятие государства. Раньше государство обозначалось как королевство, как империя – и в этих обозначениях мы видим взгляд на государство как на принадлежность монарха или императора, взгляд на государство как на частно-правовую корпорацию; в 16-м веке повсеместно утверждается новый термин для обозначения государства – state, stato,staat – в Англии, Италии и Германии соответственно. Commonwealth в Англии – все эти термины уже обозначают государство как публично-правовую корпорацию. Разрывается принадлежность государства к персоне, к личности. Первая черта абсолютной монархии – это публично-правовой характер государственности, это означает, что доминирующее значение (не всеобъемлющее, но доминирующее) приобретают институты власти, а не персоны. Королевский совет был собранием персон, магнатов крупных, а Тайный совет – институт власти. Причем эта институционализация охватывает верховную государственную власть. Король мыслится не как персона, которая вершит суд для страны, а как прежде всего институт власти:судебная функция, имущество привязываются не к личности, а к должности короля.Мы хорошо это видим в судебной практике Англии в 16-м веке.

В 1547-м году после смерти Генриха VIII на престол вступил его десятилетний сын – Эдуард VI. Он не достиг совершеннолетия с точки зрения гражданского права, но тем не менее он передал в аренду герцогство Ланкастерское на длительный срок, где-то на 21 год. В 1553-м году он умирает. На престол вступает его сводная сестра Мария, она возбуждает дело о признании этой сделки недействительной. Судьи не успели разрешить это дело в ее правление. Елизавета вступает на престол в 1558-м году, она немедленно просит судей рассмотреть вопрос о признании сделки ЭдуарадаVIнедействительной. Из-под контроля королевской власти ушло очень богатое герцогство. Судьи рассматривали это дело 3.5 года. В 1562-м году судьивыносят решение о том, что сделка может быть признана действительной. Дело в том, что король выступает не только как персона (пишут они в мотивировочной части решения) – король одновременно и физическое тело, и политическое тело– и эти два тела неразрывны. Король как физическая персона обладает дееспособностью с момента, в который он становится королем. 10 лет мальчику, но, если он стал королем, он уже обладает дееспособностью. Договор аренды, который он заключил, действителен.

Так появилась доктрина двух тел короля – король рассматривался и как персона, и как политическое тело. Это означало целый переворот в прерогативах короля. Теперь прерогативы короля, публично-правовые прерогативы привязываются к должности, как и имущество, которое теперь принадлежит должности; только то имущество, которым пользуется король, принадлежит его персоне – он может передать, завещать, передать по наследству кому хочет. Остальное имущество передает только вместе с должностью. Королеву Елизавету II иногда считают чуть ли не самой богатой женщиной в мире – но на деле она одна из самых бедных женщин в мире – потому что все дворцы принадлежат не ей, а её должности.

Некто в 1992-м зашел в Букингемский дворец, чтобы спрятаться от дождя. Видит, лежит женщина в постели, довольно пожилая, и читает книжку. Попросил разрешения пройти, женщина, растерянная, кивнула, он сел напротив нее, рядом столик и бутылка вина. Он предложил ей налить, она отказалась, и он налил себе. Сидит совершенно счастливый – за окном дождь, лежит с женщиной (хоть и пожилой, но еще недурной собой) в постели, в руке – что нормальному мужчине нужно еще для полного счастья? Попросил дать ему еще и сигару – она позвала за слугами – они поняли, что там есть некто посторонний. Они вызвали полицию, как вы думаете, за что он предстал перед судом и за что его осудили? Конечно, не за посягательство на королеву. Он был осужден за посягательство на государственную собственность – не королева, конечно, была собственностью, а бутылка вина – он на свое несчастье отхлебнул оттуда, уничтожил тем самым часть государственной собственностиОказалось, бутылка вина не принадлежала королеве как персоне; ей принадлежала только ночная сорочка.

По акту 1352-го года государственная измена объявлялась посягательством на персону короля и членов семьи короля. А теперь государственной изменой можно было объявить посягательство на королевскую власть, посягательство на государственный строй. 1661 – бывший любовник Елизаветы граф Уэссекский поднял смехотворный мятеж – призвал своих сторонников идти к королеве и освободить ее из-под влияния Тайного Совета – он был арестован, и его обвинили именно в посягательстве на государство – и ему отрубили голову. Очевидно, что все это означало институционализацию верховной государственной власти.Король теперь выступает как институт, и меняется смысл коронации. Раньше между смертью прежнего короля и вступления нового на престол проходил какой-то срок, когда в стране не было короля. Генрих III умер в 1272 году, коронация Эдуарда I, его сына, произошла в середине 1274-го года. Больше полутора лет. Именно с коронации начинался отчет царствования – но теперь: король умер, да здравствует король. Смерть персоны не играет никакой роли, институт вечен, и коронация превращается всего лишь в торжественную церемонию, лишенную юридического значения. Всё.

Такая же институционализация затрагивает и парламент.До 1542-го года привилегиями обладали парламентарии – говорить любую глупость на заседании парламента, ругаться как угодно – полная свобода слова. Её ограничивать стали только в 18-м веке, когда лорды так ругались, что... Вернее, когда появились газеты, и однажды появился человек с феноменальной памятью, приходил на заседания, запоминал все дословно и затем это печаталось в газете – лондонцы смеялись. И тогда составили список слов, которые парламентарии не могли употреблять: там такие слова, как свинья – это самое мягкое ругательство.В 1542-м году спикер обратился к королю впервые с петицией, в которой просил предоставить привилегии не парламентариям, апарламенту – в целом. Появилась категория привилегий парламента.

Институционализация касается и правительства, раньше выступавшее в лице королевского совета. При Генрихе VIII, в первые же годы его правления,резко сократилась численность Королевского Совета, к 20-му году он довел численность совета до 13-19 человек, и в состав Совета стали входить безродные, и он стал называться Тайным Советом. Эта институционализация означала, что в Англии появилось настоящее правительство. Некоторые английские историки называют эту метаморфозу правительственной революцией.

Правительство попадает в полную зависимость от короля, и очевидно, что люди безродные более склонны к коррупции, к воровству, поэтому развиваются механизмы преследования должностных лиц со стороны парламента. Эти механизмы появились еще в 14-м веке. В 1342-м году парламент впервые выступил с петицией с обвинением в отношении должностных лиц Королевского совета. В 1376-м году эта петиция начала процедуру, которая впервые получила название импичмента. Двое членов Королевского Совета были обвинены Палатой Общин и осуждены Палатой Лордов в присутствии короля (к смертной казни, кстати) – эта процедура импичмента получает дальнейшее развитие, она уголовная, эта процедура – но этапроцедура преследования должностных лиц, но не короля ни в коем случае.В СШАее извратили и придали совершенно другой характер, политический, но не уголовный.

Появляется еще одна процедура – появляется в середине 15-го века в разгар гражданской войны Алой и Белой розы – процедура поБиллю об опале (billofattainder). Билль об опале начинал процедуру, которая отличалась от импичмента. По импичменту могло быть осуждено только то лицо, которое совершило деяние, признанное преступлением по какому-нибудь статуту или по commonlaw.

А вот Билль об опале мог объявить о преступлении любого должностного лица – использовался Билль в эпоху гражданской войны для расправы с противниками короля. Но противники оставались и после гражданской войны, и Генрих VII не особенно использовал эту процедуру, а вот Генрих VIIIочень часто использовал ее. Как я выяснил, читая сплошняком протоколы заседаний Палаты Лордов и Палаты Общин – малоизвестный факт, в литературе я его не встречал. В литературе описывают процедуру подробно суда над Анной Болейн. Действительно, суд проходил по процедуре, Анна Болейн была осуждена на смертную казнь. Но в июне, оказывается,состоялся еще один суд – над казненной уже Анной Болейн – суд по процедуре Билля об опале. Билль об опале, принятой палатой Общин объявил государственной изменой ее личную измену королю. Палата Лордов в присутствии короля вынесла приговор в отношении уже мертвой Анны Болейн, и она была снова приговорена к смертной казни – эта процедура позволила лишить ее дочь всяких прав наследования – и ее дочь Елизавета лишалась всех дворцов и прав на престол – полная конфискация имущества, это и есть процедура Билля об опале. [penaltyofattainderfortreason, тосамоеизлекцийпо Истории Англии]

Невозможно понять Английскую революцию, не уяснив сущность государственного строя. Английская революция на самом деле была не буржуазной – революция 1640 – 1660 гг. – отнюдь не буржуазная революция. Буржуазное право, буржуазный гражданский оборот и формы собственности уже возникли в Англии в 16-м веке – государство было уже институционное, бюрократическое – в основах своих современное. И революция была на самом деле реакцией на это государство. Это государство фактически подавляло магнатов. В 16-м веке в распоряжении короля оказались огромные богатства, были конфискованы монастырские земли. Король превратился в источник материальных благ для лордов. А этот источник иссяк к концу правления Елизаветы. И Яков Iоказался уже без денег, во всяком случае без таких денег, которыми можно было бы поддерживать лояльность английской аристократии. Аристократия стала искать другие источники денег – при Елизавете лорды получали монополию на ведение торговой деятельности. Английские лорды на самом деле не являются лордами – это еще большие маргиналы, чем обычный средний класс. То, что мы называем английской аристократией – этомаргиналы, которые жертвовали своим достоинством в пользу каких-то материальных благ.Когда король давал им деньги – они служили ему. Когда король перестал давать им деньги (казна опустела) – они перестали ему служить и перешли в оппозицию. Английская революция – это стремление английской аристократии восстановить свои прежние позиции. Она была обращена на самом деле в прошлое, а не в будущее.

Государственный строй абсолютной монархии в Англии: новый взгляд

В статье раскрываются понятие и признаки абсолютной монархии. Показаны особенности развития абсолютной монархии в Англии. Автор опровергает тезис о том, что английский абсолютизм имел незавершенный характер. Абсолютная монархия характеризуется как самостоятельное политическое сообщество, организованное на основе публично-правовых принципов. Ключевые слова: абсолютная монархия; государственный строй; государство; революция; форма правления. Абсолютной монархией или абсолютизмом называют государственный строй, существовавший в европейских странах в эпоху перехода от феодализма к капитализму. В истории России эта эпоха пришлась на время с конца XVII до начала ХХ столетия, в Англии она заняла XVI и почти весь XVII век. Во Франции признаки абсолютной монархии впервые появились в XV столетии, но как политическая система, как государственный строй французский абсолютизм сформировался только в первой половине XVII века. В Испании становление абсолютистской политической системы началось во второй половине XV века и завершилось, так же как и в Англии, во второй половине XVI столетия. Тема абсолютной монархии является ключевой для познания закономерностей формирования в Европе современного государства. В исторической литературе возникновение его основ связывается с буржуазными революциями XVII и XVIII веков в Англии и Франции. 1640 год, в конце которого началась английская революция, считается даже моментом наступления новой эпохи мировой истории — так называемого Нового времени. Между тем документы буржуазных революций и происходившие в их процессе события достаточно убедительно показывают, что эти революции были направлены на уничтожение традиционной, сложившейся естественно-историческим путем государственности и при этом взамен ее никакого сколько-нибудь устойчивого государственного строя не создавали. Законодательство восставшего против короля Карла I английского «долгого парламента» 1641 – первой половины 1642 года разрушило юридическую конструкцию верховной государственной власти, сформировавшуюся постепенно в течение трех столетий и обеспечивавшую необходимый для после

38 ВЕСТНИК МГПУ ■ СЕРИЯ «юРИдИчЕСКИЕ НАУКИ»

довательного развития Английского королевства баланс политических интересов и сил1. Разразившиеся вследствие этого две гражданские войны выдвинули на господствующие позиции в политической жизни Англии антимонархически настроенные армейские группировки, которые, захватив власть, казнили короля Карла I и ликвидировали основные институты традиционного монархического государственного строя. Данная революция завершилась в 1660 году тем, что парламент признал новым английским королем Карла II, сына казненного короля. В Англии была восстановлена монархия, которая в сущности оказалась той же самой, которая существовала в этой стране до начала революции2. Ликвидация монархии во Франции привела к возникновению революцион ной диктатуры, которая, хотя и объявила себя республикой, на самом деле представляла собой совершенно искусственное политическое образование, призванное решать лишь насущные проблемы группировок, захвативших власть, и неспособное стать нормальным государством, обеспечивающим интересы общества. И в Англии, и во Франции такое государство восстанавливалось только контрреволюционным движением, которое прекращало революцию и обрушивало на революционеров жестокие репрессии. Изучение обстоятельств, повлекших за собой революционный взрыв в Англии и во Франции, заставляет предположить, что настоящая, объективно вызрев шая в феодальном обществе политическая революция, имевшая своим смыслом разрушение феодальной государственности и замену ее государствен ностью буржуазной, происходила в этих странах в рамках государственного строя абсолютной монархии. А те события, которые историки называют «английской буржуазной революцией 1640–1660 годов» и «Великой французской буржуазной революцией 1789–1794 годов»3, были на самом деле всего лишь общественными эксцессами, вызванными в большей степени случайно возникшими обстоятельствами: экономическими неурядицами, обострением борьбы между различными группировками внутри господствующего класса, неспособностью лиц, занимав-

1 См. об этом книгу: Томсинов В.А. Юридические аспекты английской революции 1640– 1660 годов. М.: Зерцало-М, 2010. С. 87–156, 176–264. 2 Не были восстановлены отмененные в ходе революции полномочия короля по jus feodlale и судебная функция Тайного совета — так называемая Звездная палата, но они составляли лишь побочные атрибуты монархической власти: английский король вполне мог обходиться без них. 3 В исторической литературе завершение великой французской революции относится к 1794 году и связывается с падением якобинцев и казнью Робеспьера. Думается, историки не учитывают того факта, что данное событие не сопровождалось отходом Конвента от революционной идеологии и представляло собой всего лишь эпизод в борьбе различных группировок революционеров между собой. Настоящий отход от революционной идеологии и соответственно прекращение революции ознаменовало принятие 22 августа 1795 года Декларации прав и обязанностей человека и гражданина и новой Конституции Франции. Последнюю дату и следует, по мое му мнению, считать моментом окончания Великой французской революции. См. тексты этих документов в издании: Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран. Новое и Новейшее время / Сост.: В.А. Томсинов. М.: Зерцало-М, 2012. С. 209–226.

Государство и право: теоретические и исторические аспекты 39

ших монархический трон, разрешить элементарные проблемы государственного управления и как следствие — падение авторитета государственной власти, ее резкое ослабление.

* * * В исторической и историко-правовой литературе главной сущностной чертой абсолютной монархии считается обыкновенно неограниченный характер власти монарха, сосредоточившего в своих руках все властные полномочия и получившего тем самым возможность вмешиваться во все государственные дела. Такое понимание абсолютной монархии сложилось еще в XIX веке под большим влиянием антимонархических доктрин американской и французской революций1. Соответственно ему становление абсолютной монархии связывалось с возникновением сильной монархической власти2. Недавно вышедшая в свет пятитомная «Энциклопедия политической нау ки», суммируя доминирующие в современной исторической литературе представления об абсолютной монархии, дает следующее определение этого явления: «Абсолютизм — это исторический термин для формы правления, при которой правитель является абсолютным властителем, не ограниченным каким-либо другим институтом, такими как церкви, сословия, конституция, законы или оппозиция… Абсолютизм характеризуется окончанием феодальной раздробленности, унификацией и централизацией государства, использованием профессиональной постоян ной армии и профессиональных бюрократов, кодификацией государственных законов. Общий подъем государственной власти выразился в роскошном образе жизни абсолютных монархов, которые идентифицировали себя с государством (“L’Etat c’est moi”, — требовал король Франции Людовик XIV). Абсолютистские монархи пытались персонально вмешиваться в каждую сферу; поэтому благосостояние государства находилось в зависимости от их компетенции» [12: p. 3]. Рассматриваемая с этой точки зрения абсолютная монархия противопоставляется в цитируемой энциклопедии монархии феодальной. «До периода демократизации существовало два типа европейских монархий. Первой была аристократическая монархия (напр., феодальная монархия; она не давала суверену абсолют -

1 В «Юридическом словаре» Джона Бувьера, который вышел первым изданием в 1839 году, абсолютизм определялся как «правление, при котором публичная власть принадлежит какому-либо лицу или лицам, не сдерживаемым и не контролируемым каким-либо законом или институтом» (Bouvier J. Law Dictionary, adapted to the Constitution and Laws of the United States of America and of the Several States of the American Union: with References to the Civil and Other Systems of Foreign Law. Vol. 1. Philadelphia, 1883. P. 77). Этим определением государственный строй абсолютной монархии противопоставлялся республиканскому строю, предполагавшему ограничение единоличной власти конституцией и системой институциональных сдержек и противовесов. 2 Описывая переход ведущих стран Западной Европы от феодализма к капитализму, историк Н.И. Карев отмечал: «К концу Средних веков мы наблюдаем повсеместное усиление королевской власти, которая в Новое время делается абсолютной» (Карев Н.И. История Западной Европы в Новое время. Т. 1: Переход от Средних веков к Новому времени. СПб., 1892. С. 11).

40 ВЕСТНИК МГПУ ■ СЕРИЯ «юРИдИчЕСКИЕ НАУКИ»

ной власти, но предоставляла ему только ограниченную власть, сдерживаемую силой аристократов). Второй была абсолютная монархия, которая позволяла королям пользоваться неограниченной властью» [12: p. 316]. Представление о государственном строе абсолютной монархии как о системе неограниченной единоличной власти монарха столь прочно укоренилось в совре менной исторической науке, что ученые от него не отказываются даже тогда, когда сталкиваются с фактами, показывающими, что власть и английского короля, и французского, и любых других монархов, правивших в эпохи Ренессанса и Нового времени, имела ограничения как в праве, так и в институтах. В этом случае историки склонны скорее отказаться от факта существования абсолютной монархии, чем от своих представлений о ней. Именно это сделал в своей книге «Миф абсолютизма» Николас Хеншелл. Убедившись при изучении абсолютных монархий в том, что «ни один монарх к западу от границ России теоретически не был настолько абсолютным, чтобы нарушать права подданных или вводить налоги без их согласия», что «любое полномочие монарха действовало не едино образно на всех подчиненных ему территориях, а варьировалось согласно местным законам и обычаям», что «правление осуществлялось министрами, не обязательно имевшими одинаковые взгляды на конституцию», британский историк пришел к мысли о необ ходимости отказаться от терминов «абсолютизм», «абсолютная монархия». «Как после этого французскую — да и другие европейские монархии — можно считать абсолютными?», — заявил он [2: с. 227]. Между тем словосочетания типа «monarchia absoluta», «potentia absoluta», то есть определения власти как абсолютной, не являются выдумками историков: данные термины действительно использовались в лексике европейского Средневековья и Ренессанса. Так, средневековые теологи спорили относительно «potential absoluta (абсолютного могущества)» и «potentia ordinata (упорядоченного могущества)» Бога. Авторитетнейший итальянский философ и теолог Фома Аквинский (Thomas Aquinas, 1225–1274) писал в «Сумме теологии», отвечая на вопрос, «может ли Бог сделать то, чего Он не делает»: «А то, что атрибутируется божест венному могуществу (potentiae divinae) сообразно тому, что оно исполняет повеление воли, называется тем, что Бог может сообразно упорядоченному могуществу (potentia ordinata). Следовательно, согласно этому надлежит сказать, что сообразно абсолютному могуществу (potentia absoluta) Бог может сделать иное, нежели то, что Он пред-узнал и пред-определил Себе сделать. Однако не может быть такого, чтобы Он делал то, что не пред-узнал и предопределил Себе сделать, ибо Его действие подлежит пред-знанию и предопределению, но само могущество, которое есть Его природа, — нет. Действительно, Бог делает нечто потому, что волит это, но может сделать это не потому, что волит, но потому, что это принадлежит Ему по природе» [1: c. 349]. Проблему соотношения potentia absoluta и potentia ordinata решали также шотландский теолог Иоанн Дунс Скот (Johannes Duns Scotus, 1266–1308),

Государство и право: теоретические и исторические аспекты 41

английский философ Уильям Оккам (William of Ockham, 1285–1347)1 и другие средневековые интеллектуалы. Каждый из них по-своему толковал термин potentia absoluta [4], но при этом все они сходились в признании, что абсолютная власть выходит за рамки обыкновенного порядка властвования, что она вытекает из природы ее носителя и потому только его природой ограничена, что она не применяется, но возможность ее применения всегда существует. Поскольку Бог мыслился обладающим властью как ординарной, так и абсолютной, то и Римский Папа, носивший в Средние века титул императора, также считался наделенным властью и ординарной, и абсолютной. Назначение и соотношение этих двух властей главы Римско-католической церкви ясно показывает инструкция, данная 27 ноября 1528 года Генрихом VIII двум своим посланникам, отправлявшимся в Рим на переговоры по вопросу развода английского короля с Екатериной Арагонской. В ней говорилось: «Папа может, ex plenitudine potestatis, обойтись без короля в решении вопроса о втором браке с легитимацией детей; и, хотя это то, что Папа, наверное, не может делать согласно уже записанным божественным и человеческим законам, применяя свою ординарную власть, может ли он сделать это на основе единственно своей абсолютной власти, при осуществлении которой он может стать выше закона»2. В цитировавшейся выше книге Николаса Хеншелла «Миф абсолютизма» можно обнаружить много категоричных высказываний. «Одним из немногих суждений, которые с уверенностью можно вынести в отношении абсолютизма, является то, что в Англии его никогда не было» [2: с. 226], — констатирует британский историк. В нашей же историко-правовой литературе распространенным является характеристика английского абсолютизма как «незавершенного». Основание для подобных оценок усматривается в сохранении в Англии в качестве представительного органа парламента и в отсутствии разветвленного бюрократического аппарата. На самом деле абсолютизм в Англии существовал и был вполне зрелым явлением. Историки, характеризующие его в качестве «незавершенного», не понимают, что в этой стране парламент являлся (и до сих пор является) неотъемлемой частью верховной государственной власти, воплощавшейся в органе, который можно обозначить как «король-в-парламенте». Только вместе с парламентом король мог издавать акты, имеющие юридическую силу — статуты и ордонансы. Только король-в-парламенте мог принимать решения о сборе налогов и выносить

1 См.: Randi E. Ockham John XXII and Absolute Power of God // Franciscan Studies. 1986. Vol. 46. William of Ockham (1285–1347). Commemorative Issue. Part 3. P. 205–216. 2 «The Pope may, ex plenitudine potestatis, dispense with the King to proceed to a second marriage, with legitimation of the children; and, although it is a thing that the Pope perhaps cannot do in accordance with the divine and human laws already written, using his ordinary power, whether he may do it of his mere and absolute power, as a thing in which he may dispense above the law» (Instructions to Sir Francis Bryan and Peter Vannes, sent to the Court of Rome // Letters and Papers Foreign and Domestic, of the Reign of Henry VIII / Arranged and cathalogued by J.S. Brewer. London, 1872. Vol. 4. Part 2. P. 2158).

42 ВЕСТНИК МГПУ ■ СЕРИЯ «юРИдИчЕСКИЕ НАУКИ»

приговоры по делам о государственной измене. С точки зрения юридической доктрины английской верховной власти, король мыслился неотъемлемой частью парламента — одной из корпораций (estates), сущест вовавшей наряду с корпорациями (estates) общин (commons), лордов духовных и лордов светских1. Томас Смит (1513−1577) английский государственный деятель и правовед писал в своем трактате «Об Английском Государстве» о том, что монарх Англии имеет абсолютную власть2. Но при этом он отмечал, что «наивысшая и абсолютная власть королевства Англии заклю чается в парламенте»3. Генрих VIII говорил на 34-м году своего правления парламентариям: «Мы информированы нашими судьями о том, что ни в какое время мы не стоим столь высоко в своем Королевском Статусе, как во время [сессии] Парламента, где мы, как Глава, и вы, как Члены, соединяемся и сливаемся в одно Политическое Тело»4. Эти слова английского короля приводил в 1637 году в своей защитительной речи перед судьями Палаты Казначейства (the Exchequer-Chamber) по делу Джона Хэмпдена (ship-money case) правовед Оливер Сэнт Джон (Oliver St. John, 1598–1673). «Декларация их, — пояснял он при этом, — показывала таким образом, что это было собственное мнение короля, согласно которому он ни в какое время не стоял столь высоко в своем статусе, как во время парламента»5.

1 См. об этом: Томсинов В.А. Государственный строй Англии накануне революции 1640– 1660 гг. Статья первая // Вестник Московского университета. Сер. 11. Право. 2006. № 3. С. 3–21. 2 De Republica Anglorum. The manner of Government or policie of the Realme of England, compiled by Sir Thomas Smyth Knight, Doctor of both the lawes, and one of the principal Secretaries unto the two most worthy Princes, King Edward the sixt, and Queene Elizabeth. Seen and allowed. At London, Anno Domini 1583. P. 58–60. 3 «The most high and absolute power of the Realme of Englande, consisteth in the Parliament». (Ibidem. P. 48). Подобным образом характеризовал английский парламент и виндзорский каноник У. Харрисон, автор книги «Описание Англии…», вышедшей двумя изданиями — в 1577 и в 1587 г. По его словам, парламент Англии «обладает наивысшей и абсолютной властью в королевстве, так как посредством его короли и могущественные принцы время от времени свергались со своих тронов, законы издавались или отменялись, преступления любого рода наказывались, и извращенные религии уничтожались или реформировались». (A Description of England or a briefe rehersall of the nature and qualities of the people of England and such commodities as are to be found in the same. Comprehended in two bookes and written by W.H. [That is William Harrison, Rector of Radwinter, Canon of Windsor]. The 2nd edition of 1587, collated with the 1st edition of 1577. Part I. P. 173). Я пользовался репринтным изданием этой книги, вышедшим в 1877 г. 4 «We being informed by our judges, that We at no time stand so highly in our Estate Royal, as in the time of Parliament, wherein we as Head, and you as members, are conjoined and knit together into one body politick» (Proceedings in the Case of Ship-Money, between the King and John Hampden Esq., in the Exchequer, 1637. 13. Car. I // A Complete Collection of State-Trials and Proceedings for High-Treason and other Crimes and Misdemeanours; from the Reign of King Ri chard II to the Reign of King George II. In six volumes. The third edition, with additions. London, M. DCC. XLII (1742). Vol. 1. P. 518). См. об этом также: Bibliotheca Politica: or a Discourse by way of Dialogue, whether the King be the Sole Supream Legislative Power of the Kingdom; and whether our Great Councils, or Parliaments, be a Fundamental Part of the Government, or else proceeded from the Favour and Concessions of former Kings. London, 1692. P. 345. 5 A Complete Collection of State-Trials and Proceedings for High-Treason and other Crimes and Misdemeanours. Vol. 1. P. 518.

Государство и право: теоретические и исторические аспекты 43

Мысль о том, что высшая власть воплощалась в Англии не в институте единоличной королевской власти, но в короле, действующем в соединении с парламентом, высказывал в 1610 году в своем выступлении в парламентских дебатах по проблеме налогов правовед Джеймс Уайтлок (James Whitelocke, 1570–1632). Он подчеркивал, в частности, что в Англии «суверенная власть пребывает, по общему согласию, в короле: но в короле есть двойная власть; одна — в парламенте, когда ему содействует согласие всего государства; другая — вне парламента, когда он один и единственный, руководствующийся только собственной волей. И если из этих двух властей в короле одна более великая, чем другая, и может направлять и контролировать другую, то есть является suprema potestas, верховной властью, а другая — subordinate, тогда будет легко доказать, что власть короля в парламенте более великая, чем его власть вне парламента, и направляет и контролирует ее»1. Как истинно высшую власть представлял власть короля-в-парламенте депутат Палаты общин Джордж Дигби (George Digby, 1612–1677). «Истина, сэр, — говорил он в своей парламентской речи 19/29 января 1640/1641 года2, — заключается в том, что Король Англии никогда не стоит в своей славе, в своем величии, в своем Величественном Суверенитете так, как в парламентах. Где полномочие назначать налоги? Где полномочие восстанавливать в правоспособности? Где законодательная власть? Соединены в короле, мистер спикер. Но как? В короле, окруженном, укрепленном и усиленном его Парламентом. Король вне парламента имеет ограниченную, очерченную юрисдикцию. Но сопровождаемый своим парламентом — ни один монарх Востока не является столь абсолютным в рассеивании недовольства»3. Власть английского короля, так же как власть монарха во Франции, не была властью неограниченной, но тем не менее она являлась достаточно развитой абсолютной монархией. Государственный строй, обозначаемый этими словами, невозможно свести к одной какой-либо черте. Он был столь же многогранным, сколь многозначным являлось само понятие «абсолютная монархия». Содержание политических трактатов и официальных документов — протоколов заседаний Палаты лордов и Палаты общин, судебных процессов по делам

1 Цит. по: Holdsworth W. A History of English Law. London, 1966. Vol. 6. P. 85. 2 В Англии действовал в то время юлианский календарь, согласно которому новый год начинался 25 марта. В XVII веке расхождение между юлианским и григорианским календарями составляло десять дней. 3 «The truth is Sir, the Kings of England are never in their glory, in their splendor, in their Majestique Soveraignty, but in Parliaments. Where is the power of imposing Taxes? Where is the power of restoring from incapacites? Where is the legislative Authority? Marry in the King, Mr. Speaker. But how? In the King circled in, fortified and evirtuated by his Parliament. The King out of Parliament hath a limited, a circumscribed Jurisdiction. But wayted on by his Parliament, no Monarch of the East is so absolute in dispelling Grievances» (The Lord Digbyes speech in the House of Commons to the Bill for trienniall Parliaments. Jan. 19. 1640 // The Speeches of the Lord Digby in the High Court of Parliament, concerning grievances and the Trienniall Parliament. London, 1641. P. 24).

44 ВЕСТНИК МГПУ ■ СЕРИЯ «юРИдИчЕСКИЕ НАУКИ»

о государственной измене и т. д. — показывает, что словосочетания «absolute monarchy» или «absolute power» (абсолютная монархия или абсолютная власть) являлись в первые десятилетия XVII века вполне устоявшимися в английской политической лексике терминами. Употреблялись они в разных значениях. Во-первых, под абсолютной монархией могла подразумеваться форма правления, при которой над королем не стояло никакой другой власти1. Первым из английских королей это качество приобрел Генрих VIII, который в результате проведенной им в середине 30-х годов XVI века церковной реформы стал главой церкви и соответственно императором. Во-вторых, термин «absolute monarchy» считался, в соответствии с главным смыслом латинского слова «absoluta», синонимом термина «совершенная монархия»2. В-третьих, король именовался абсолютным монархом в силу того, что источник его власти проистекал не от народа, не от какой-либо социальной группы, но возводился к Богу3.

В-четвертых, абсолютной монархией называлось политическое сообщество с одним главой — королем, обладающим полной и всеобъемлющей властью и правомочием вершить правосудие относительно всех его членов и по любым делам, как светским, так и церковным1. В-пятых, абсолютной именовалась власть, которую монарх осуществлял единолично, без совета с парламентом, на основе так называемой абсолютной королевской прерогативы. Содержание этой власти составляли, например, полномочия назначать членов Тайного совета и отстранять их от должности, созывать и распускать парламент, приостанавливать его деятельность и т. д. Абсолютной в смысле единоличной была власть английского короля как главы англиканской церкви. Абсолютной властью пользовался король при осуществлении полномочий главы государства за пределами своего королевства, то есть во внешней политике. Королевская же власть, осуществлявшаяся внутри страны и совместно с парламентом, называлась ординарной2. Указанные значения понятия абсолютной власти имели одну общую черту: все они предполагали ее осуществление на основе юридических норм. Правовой характер королевской власти признавали и сами короли — Яков I и Карл I. В конце 1607 года в Англии вышел в свет толковый словарь юридических терминов, написанный профессором цивильного права Кембриджского университета Дж. Ковеллом [5]. В статье, посвященной слову «king», автор напи-

1 Эдуард Кук писал в пятой части «Reports»: «This kingdom of England is an absolute empire and monarchy consisting of one head, which is the King, and of body politic, compact and compounded of many, and almost infinite several, and yet well agreeing members… subject and obe dient to the head: also the kingly head of this politic body is instituted and furnished with plenary and entire power, prerogative and jurisdiction, to render justice and right to every part and member of this body, of what estate, degree, or calling soever in all causes ecclesiastical and temporal, otherwise he should not be a head of the whole body» (Ibid. P. VIIIb). 2 Лорд — главный барон Казначейства Томас Флеминг (1544–1613) говорил в своей речи на процессе по делу купца Джона Бэйтса: «Королевская власть двойная: ординарная и абсолютная, и они имеют различные законы и цели. Ординарная власть существует для выгоды отдельных подданных, для исполнения гражданского правосудия, для регулирования частного; и она осуществляется посредством права справедливости и правосудия в ординарных (обыкновенных) судах, и назы вается цивилистами jus privatum, а нами — common law: и эти законы не могут быть изменены без парламента, и хотя их форма и процедура исполнения могут быть изменены и приоста новлены, однако в них никогда не могут вноситься изменения, касающиеся их сущности. Абсолютная власть короля не является такой, которая обращается или исполняется для частной пользы, для выгоды какого-либо частного лица, для блага какого-либо отдельного лица, но бывает исключительно такой, которая применяется для общего блага народа, т. е. для salus populi, так как народ есть тело, а король — голова; и эта власть регулируется правилами, которые предписывает только common law, и ей наиболее соответствует название полиция или правительство, и поскольку конституция этого тела изменяется с течением времени, постольку изменяется это абсолютное право, согласно разуму, для общей пользы» (The Case of Impositions, on an Information in the Exchequer by the Attorney-General against Mr. John Bates, Merchant. Michaelmas, 4 James I.A.D. 1606–1610 // A Complete Collection of State Trials and Proceedings for High Treason and Other Crimes and Misdemeanors from the earliest period to the Year 1783, with notes and other illustrations / Сompiled by T.B. Howell. In twenty one volumes. London, 1816. Vol. 2. Col. 389).

46 ВЕСТНИК МГПУ ■ СЕРИЯ «юРИдИчЕСКИЕ НАУКИ»

сал, что король «стоит над законом посредством своей абсолютной власти, и хотя для лучшего и плавного течения законодательного процесса он прибегает к советам с тремя сословиями, то есть лордами духовными, лордами светскими и общинами, однако он делает это, по мнениям различных умных людей, не по принуждению, но по своей собственной доброте или на основании своего обещания, данного под присягой во время коронации»1. Интерпретация абсолютной королевской власти, данная Дж. Ковеллом, вызвала серьез ные опасения со стороны депутатов созванного в 1609 году парламента. Со своими вопросами, навеянными указанными интерпретациями, парламентарии обратились к королю. 8/18 марта 1609/1610 года на Конференции обеих палат парламента лордказначей зачитал послание Якова I, в котором было выражено мнение Его Величества о толковом словаре Дж. Ковелла. Король признал, что «эта книга слишком дерзко обходится с общим правом страны (common law of land)» [9: p. 23]. О сущности своей власти Яков I счел необходимым заметить, что в обладании ею он «не обязан никакой избирательной власти и не зависит от одобрения народа, однако признает, что хотя он получил свой титул от линии своих предков, но именно закон возложил корону на его голову, и он является королем на основании общего права страны»2. Развивая эту мысль, Его Величество обратил внимание парламентариев на опасность подвергать королевскую власть определению. При этом он признал, что не имеет полномочия единолично издавать законы или взыскивать какие-либо субсидии de jure без согласия своих 3 сословий». В заключении своего послания король заявил: «Существует такое тесное единение и союз между прерогативой и законом, что их невозможно разъединить» [9]. В речи, произнесенной перед лордами и общинами 21/31 марта 1609/ 1610 года, Яков I говорил, что король обязывается двойной присягой «к соблюдению фундаментальных законов своего королевства: молчаливо — тем, что он является королем и поэтому обязан защищать как свой народ, так и законы своего королевства; и выразительно — посредством своей присяги во время коронации: так что любой истинный король в устоявшемся королевстве обязан соблюдать порядок, установленный для его народа его законами, создавая правительство, соответствующее этому» [7: p. 309]. Факты свидетельствуют, что английские короли не только на словах, но и на практике показывали свою приверженность праву, стремление соблюдать так называемые «фундаментальные законы», то есть основополагающие правовые нормы, регулирующие их взаимоотношения с парламентом, закрепляющие права и вольности подданных. Эти нормы были хаотичны,

1 Цит. по: Select statutes and other constitutional documents illustrative of the reigns of Elizabeth and James I / Ed. by G.W. Prothero. Oxford, 1913. P. 409–410. 2 «His Majestic said further That for his Kingdome he was beholden to noe elective power, neither doth he depend upon any popular aplause; and yet he doth acknowledge that, though he did derive his tytle from the loynes of his ancestors, yet the lawe did set the Crowne upon his head, and he is a Kinge by the comon lawe of the land» (Ibidem. P. 24).

Государство и право: теоретические и исторические аспекты 47

многие из них не отличались четкостью, допускали различные толкования и даже противоречили друг другу, но ни короли Яков I и Карл I, ни оппозиционно настроенные по отношению к их политике парламентарии не допускали ни малейшей попытки отказаться от них. Более того, каждый из участников политического процесса искренне считал право своей страны подлинным верховным властителем в королевстве — настоящим абсолютным монархом в Англии. Парламентарии и другие английские подданные видели в фундаментальных законах своего королевства, в нормах common law гарантии своих личных свобод, средства защиты имущественных прав. Для королей же опора на признаваемые обществом правовые формы являлась необходимым способом осуществления власти. В их распоряжении не было развитого бюрократического аппарата, у них отсутствовала постоянная армия. Без согла сия парламента они могли собрать законным путем не более двух третей финансовых средств, необходимых для обеспечения их государственной деятельности. В этих условиях исполнение исходивших от короля команд зависело в довольно большой степени от желания подданных подчиняться им. А чтобы такое желание у англичан появилось, эти команды должны были обладать качеством легитимности в их глазах. В исторической литературе, посвященной Англии XVII столетия, государственный строй абсолютной монархии часто противопоставляется монархии конституционной. Так, во втором томе книги американского историка права Гарольда Бермана «Право и революция» утверждается, что «до 1640 года формой правления в Англии была абсолютная монархия, в которой король правил с помощью своего совета и иногда, в случае когда созывал его, с помощью своего парламента… После 1689 года формой правления была конституционная монархия, в которой парламент собирался постоянно и был высшим органом, хотя король и его совет сохраняли, с согласия парламента, существенную власть, особенно относительно иностранных дел и заморских колоний» [3: p. 207]. Подобное представление о развитии английской государственности в XVII веке проводится и в книге П. Гордона и Д. Лоутона «Королевское воспитание: прошлое, настоящее и будущее». По их мнению, частью истории «славной революции» 1688 года был «поворот от абсолютизма и божественного права к конституционной монархии и ответственному правительству». «Мы можем рассматривать период Стюартов, — пишут они, — как время, когда почти абсолютная власть была трансформирована в начала ограниченной монархии конституционного рода» [6: p. 6, 87]. Приведенные выше факты, показывающие явное стремление английских королей действовать в рамках юридических норм, заставляют отвергнуть представление о противоположности абсолютной монархии конституционной. На самом деле английская абсолютная монархия являлась одновременно монархией конституционной. Феодальное государство было неотделимо от общества, оно было устроено преимущественно как частноправовая корпорация: его институты раство рялись в сословной организации господствующего класса, а функции государственной власти в большинстве своем оказывались производными от прав на землю. По этой причине в средневековой политико-правовой идеологии отсутствовало понятие государства. В течение XV–XVI веков в Англии шел процесс усиления публичноправовых начал в организации королевской власти и в механизмах ее осуществления. В политико-правовой идеологии эти изменения выразились в утверждении представления о государстве как самостоятельном политическом сооб ществе, организованном на основе публично-правовых принципов, и в появ лении трактовки короля в качестве политического института, сущест вующего наряду с королем как физической персоной. Английское государство мыслилось в Средние века в качестве явления, неразрывно связанного с носителем верховной государственной власти — королем, считалось его принадлежностью. Поэтому для его обозначения в законодательных актах чаще всего применялось выражение «это королевство Англия (this realm of England)» или просто «это королевство». Термин «state» употреблялся в средневековых документах, но исключительно для обозначения состояния страны или монарха. Таковым оставался его смысл и в документах первой половины XVI века. С XV века вместо термина «королевство» в английских политических сочинениях иногда использовался термин «common weal» или «common wealth», но под ним подразумевалось не государство, а скорее объединение различных социальных групп для достижения общего для всех блага. Именно такое значение приписывал словосочетанию «commonwealth» английский мыслитель Томас Элиот (Thomas Elyot, 1490–1546). В сочинении «Книга, называемая Правитель», написанном в 1531 году, он, стремясь точнее определить значение термина «public weal», попытался сравнить его с выражением «common weal». По его словам, «между public weal (публичным благом) и common weal (общим благом) может оказаться такое различие в английском языке, какое следовало бы проводить в латинском между терминами “res publica” и “res plebeian”, и если после этого будет употребляться термин “common weal”, то здесь должны быть или только коммонеры благополучными, а благородные и знатные люди, терпящие нужду, и убогие должны быть исключены, все люди должны быть одной степени и категории и обеспеченные новым именем»1. В значении общего благосостояния королевства употреблялось выражение «commonwealth» в Первом Статуте об отмене законов, изданном королевой Марией по восшествии своем на престол в 1553 году. Здесь говорилось,

Государство и право: теоретические и исторические аспекты 49

в частности, об отмене «некоторых статутов, изданных в правление короля Эдуарда VI», повлекших быстрое распространение в английском обществе «множества различных и странных мнений и разнообразных сект, вследствие которых возникло великое беспокойство и большое разногласие, ведущее к нарушению commonwealth (общего блага) этого королевства» [11: p. 202]. После принятия Акта об ограничении апелляций словосочетание «commonwealth» стало использоваться в английских законодательных актах также в качестве синонима термина «empire». Например, в Статуте о прокламациях 1539 года было объявлено, что король издает прокламации «для того, чтобы существовало единство и согласие среди любящих и повинующихся подданных этого королевства и других владений, а также заботясь о прогрессе своего commonwealth и добром покое своего народа» [11: p. 726]. Во второй половине XVI века в политическом сознании англичан утвердилось представление об Англии как о некоем самостоятельно существующем политическом сообществе, обособленном, с одной стороны, от монарха, а с другой — от сословной организации. В английской политико-правовой идеологии появилось понятие государства. Для его обозначения английские философы и государственные деятели стали применять уже существовавшие в английской лексике термины — «commonwealth» и «state». Именно в значении государства — политического сообщества, управляющегося на основе публично-правовых принципов, — употреблялось словосочетание «commonwealth» в опубликованном в 1556 году произведении английского епископа Джона Понета (John Ponet, 1514 или 1516–1556) «Краткий трактат о политической власти»1, причем данное словосочетание ставилось здесь иногда в один ряд с термином «state». Так, Дж. Понет писал, обращаясь к читателям: «Вы слышали также о том, как states, bodies politike и common wealthes имеют власть издавать законы для поддержания политического курса»2. Очевидно, что слова «states», «bodies politike» и «commonwealthes» выступали в этом случае как синонимы: все они обозначали понятие государства — правда, в разных его оттенках. В другом месте своего трактата английский мыслитель использовал выражение «commonwealth» в одном ряду с терминами «country» и «realm». «И люди, — утверждал он, — должны иметь больше уважения к своей стране, чем к своему монарху: к государству (common wealthe), нежели к какой-либо персоне. Так как страна и государство (common

1 Полное название данного произведения Дж. Понета следующее: «Краткий трактат о политической власти и об истинном Повиновении, которым подданные обязаны королям и другим гражданским Правителям, с Воззванием ко всем истинно природным Английским людям». На титульном листе первого издания этого сочинения его автор был обозначен лишь буквами. Не было здесь указано и место издания, однако доподлинно известно, что напечатано в Страсбурге: A Short treatise of politike pouuer, and of the true Obedience which subjectes owe to kynges and other ciuile Gouernours, with an Exhortacion to all true naturall Englishe men, compyled by D. I. P. B. R. VV. 1556. 2 Ponet J. A Short treatise of politike pouuer… 1556.

wealthe) возвышаются над королем. После Бога люди должны любить прежде всего страну и все государство (common wealthe), чем какого-либо его члена: поскольку короли и принцы (будь они и так велики, как никогда) являются всего лишь членами, и государства (common wealthes) могут быть в достаточно хорошем состоянии и процветать, хотя в них и не будет королей; напро тив же, без государства (common wealthe) не может быть никакого короля. Государства (сommon wealthes) и королевства могут жить, когда голова отрублена, и могут поставить другую голову, то есть создать для себя нового правителя»1. В 60е годы XVI века понятие государства вошло в содержание речей, произно сившихся на заседаниях английского парламента. Для обозначения данного понятия парламентарии использовали как термин «commonwealth», так и слово «state». Спикер Палаты лордов Томас Уильямс (Thomas Williams) говорил в своем выступлении 3 апреля 1563 года, имея в виду Англию, что «это государство (commonwealth) сперва установлено Божественным Провидением»2. Его преемник на посту спикера в новом парламенте Ричард Онслоу (Richard Onslow) в речи, произнесенной 2 января 1566 года, говорил о том, что «хорошие законы составляют силу государства (commonwealth)»3. О хороших и необходимых законах, «как для всего Государства Империи вообще, так и для частной выгоды (as well for the whole State of the Commonwealth in general, as for the private Benefit)» [8: p. 137] упоминал в своем выступлении на заседании обеих палат парламента 18 марта 1580 года тогдашний спикер Палаты лордов Джон Попгэм (John Popham). В этой же речи он говорил также о «крайних противниках истинной Религии и наиболее зловредных врагах и опасных врагах самой королевской персоны Ее Высочества, Государства (State) и Правительства (Government)»4 (выделено мною. — В.Т.). Становление и развитие абсолютной монархии в Англии в течение XVI века показывает, что главным содержанием этого процесса было не усиление королевской власти, а ее институциализация — превращение в политический институт. Наиболее ярко эта перемена выразилась в появлении сначала в судебной практике, а затем и в официальной политической идеологии доктрины «двух тел короля» — физического и политического5. Помимо короля процесс институциализации охватил и парламент, и правительство Англии. Королевский совет, состоявший из трех-четырех сотен

1 Ponet J. A Short treatise of politike pouuer… 1556. Ch. IV. 2 A Compleat Journal of the notes, speeches and debates, both of the House of Lords and House of Commons throughout the whole Reign of Queen Elizabeth, of Glorious Memory. Collected by that eminent member of Parliament sir Simond D’Ewes, baronet / Published by Paul Bowes, of the Middle-Temple esq. London, 1693. P. 74. 3 Ibid. P. 115. 4 Ibid. 5 См. о формировании и сущности этой доктрины: Томсинов В.А. Эволюция государственного строя Англии в эпоху правления династии Тюдоров // Проблемы истории государства и права: сб. науч. тр. / Отв. ред.: В.А. Томсинов. М., 2009. С. 29–35.

Государство и право: теоретические и исторические аспекты 51

феодальных магнатов, в период правления Генриха VIII уступил место Тайному совету — правительственному органу, в который входило два десятка не слишком знатных людей, но зато обладавших навыками и способностями профессиональных бюрократов. Все эти перемены были по своим последствиям настоящей революцией. Ее главным результатом стало появление в Англии вместо феодального государства, устроенного как частно-правовая корпорация, государства нового типа, устроенного как политическое сообщество публично-правового характера. Основные его черты выражали настоящую сущность того государственного строя, который получил наименование абсолютной монархии — «monarchia absoluta», то есть «МОНАРХИИ СОВЕРШЕННОЙ».

Эволюция государственного строя в эпоху Тюдоров (без главы 1).

2. Церковная реформа и преобразование королевской власти. Английский монарх как император

Церковная реформа в Англии была юридически оформлена целой серией статутов, принятых королемJвJпарламенте. ВажнейJ шими среди них стали Акт об ограничении апелляций (Act for restraint of appeals) 1533года1 и Акт о верховенстве (Supremacy Act) 1534года2. Первый из названных законодательных актов приJ знавал Английское королевство империей, управляющейся короJ лем, который имеет статус императора, облеченного Всемогущим Богом всей полнотой власти, привилегией, полномочием, прерогаJ тивой и юрисдикцией отправлять правосудие и выносить окончаJ тельное решение, касающееся всех резидентов или подданных в рамках этого королевства, по всем делам, предметам, спорам, возJ никающим в его пределах, без того, чтобы какиеJлибо иностранJ ные монархи или власти мира ограничили или отменили данное решение3. Согласно же Акту о верховенстве 1534года короля и

1 Полное название этого документа: «Акт о том, чтобы апелляции по таким делам, по которым их было принято подавать папскому престолу, применялись отныне только в пределах этого королевства (An act that the appeals in such cases as have been used to be pursued to the see of Rome shall not be from henceforth had nor used but within this realm)». См.: Tudor Constitutional Documents. A. D. 1485– 1603. With an historical commentary / by J. R. Tanner. Cambridge, 1930. P. 41–46. См. также: Statutes at Large, from the First Year of King Richard III to the ThirtyJ first Year of King Henry VIII, inclusive. Cambridge, 1763. Vol.IV. P.257–262. 2 Полное название этого документа: «Акт, касающийся того, чтобы его КороJ левское Величество был Верховным Главой Церкви Англии и имел полномочие осуществлять в ней реформу и исправлять все ошибки, ереси и злоупотребления (An act concerning the King’s Highness to be Supreme Head of the Church of England and to have authority to reform and redress all errors, heresies, and abuses in the same)». См.: Act of Supremacy, 1534 // Tudor Constitutional Documents. A. D. 1485–1603. P. 47–48. См. также: Statutes at Large. Vol.IV. P.312–313. 3 Дословно в Акте об ограничении апелляций 1533г. говорилось об этом следующее: «Where by divers sundry old authentick histories and chronicles, it is manifestly declared and expressed that this realm of England is an empire, and so hath been accepted in the world, governed by one supreme head and King having the dignity and royal estate of the imperial crown of the same, unto whom a body politick, compact of all sorts and degrees of people divided in terms and by names of spiritualty and temporalty, be bounden and owen to bear next to God a natural and humble obedience; he being also institute and furnished, by the goodness and sufferance of Almighty God, with plenary, whole, and entire power, preJeminence, authority, prerogative, and jurisdiction to render and yield justice, and final determination to all

18 Часть первая. История государства и права зарубежных стран

каждого из его наследников было предписано принимать, признаJ вать и считать единственным верховным главой церкви Англии, называемой «Anglicana Ecclesia (Англиканская Церковь)»1. В Акте о верховенстве 1559 года2 повторно закреплялось: «Пусть все узурпаторские и иностранные власть и полномочия, духовные и светские, будут навсегда полностью уничтожены, и никогда не будут их использовать и им повиноваться в пределах королевства или какогоJлибо владения или какойJлибо страны, принадлежащей Ее Величеству; пусть угодно будет Ее ВысочестJ ву в дальнейшем установить на основании вышеуказанной власJ ти, чтобы ни один иностранный монарх, лицо, прелат, государстJ во или властелин, духовные или светские, ни в какое время после последнего дня этой сессии Парламента, не применяли, испольJ зовали или осуществляли в какойJлибо манере власть, юрисдикJ цию, верховенство, авторитет, преимущество или привилегию, дуJ ховные или светские, в пределах этого королевства или владений и стран, которые в настоящее время принадлежат или когдаJлибо будут принадлежать Ее Величеству, но чтобы с этого времени и впредь все перечисленное было бы полностью отменено в этом королевстве и во всех других владениях Ее Высочества навсегда»3.

manner of folk residents or subjects within this his realm, in all causes, matters, debates, and contentions, happening to occur, insurge, or begin within the limits thereof, without restraint or provocation to any foreign princes or potentates of the world…» (Act for restraint of appeals // Statutes at Large. Vol.IV. P.257). 1 Дословно об этом в Акте о верховенстве 1534г. говорилось следующее: «…Be it enacted by authority of this present parliament that the King, our sovereign lord, his heirs, and successors, Kings of this realm, shall be taken, accepted, and reputed the only supreme head in earth of the Church of England called Anglicana Ecclesia, and shall have and enjoy, annexed and united to the imperial crown of this realm, as well the title and stile thereof as all honours, dignities, preheminences, jurisdictions, privileges, authorities, immunities, profits, and commodities to the said dignity of supreme head of the same Church belonging and appertaining…» (The King’s grace to be authorized supreme head / Statutes at Large. Vol.IV. P.312–313). 2 Полное название этого акта: «Акт, восстанавливающий Короне ее древнюю юрисдикцию над Государством церковным и светским и отменяющий всю иностJ ранную власть несовместимую с ней (An Act restoring to the Crown the ancient jurisdiction over the State ecclesiastical and spiritual, and abolishing all foreign power repugnant to the same)» (см. его текст в издании: Select Statutes and other illustrative of the reigns of Elizabeth and James I. Fourth edition / Edited by G. W. Prothero. Oxford, 1913. P. 1–13). 3 Ibid. P. 5.

19В. А. Томсинов. Эволюция государственного строя Англии…

Принимая на себя титул императора и главы англиканской церкви, английский король становился абсолютным монархом в том смысле, что над ним не было отныне никакой другой полити ческой власти. При этом новое качество королевской власти, воплоJ тившееся в императорской короне, называлось в Акте об ограниJ чении апелляций 1533 года традиционным, присущим ей с давних времен. В первых его строках отмечалось, что это королевство торжественно объявлялось и называлось «империей» в различных «старинных достоверных историях и хрониках», и таковым оно было признано в мире, то есть управляющимся «одним верховным главой и королем, имеющим достоинство и королевский статус императорской короны» Англии. Подобным же образом и Акт о верховенстве 1559 года представлялся в качестве закона, «восстаJ навливающего Короне ее древнюю юрисдикцию над Государством». Эти слова выражали не идеологический миф, лишенный реальноJ го содержания, но отражали историческую действительность. В англосаксонскую эпоху английской истории императорское звание принимали на себя такие короли, как Эдред (Edred или Eadred, 946—955)1, правивший вслед за ним Эдвиг (Eadwig или Eadwy, 955—959)2, затем ЭдгарI (EdgarI, 959—975)3, а впоследстJ

1 Императорским титулом король Эдред величался, например, в грамоте 949г., которой он жаловал своему военачальнику — дуксу (dux) Утреду (Uhtred) — землю в Бэйкуэле (графство Дерби). «Eadred rex rite Anglorum gloriosissimus rectorque Nohanhimbra et paganorum imperator Brittonumque (Эдред, король по обычаю славнейших англов, правитель нортумбрианцев и язычников, император бриттонцев)», — говорилось в этом документе. В грамоте того же года о пожаловаJ нии земли воину (miles) по имени Ульфкете (Ulfkete) Эдред именовался титулом «rex Engulsxna ond Norðhymbra imperator paganorum gubernator Brittonumque (король англосаксов и нортубрианцев, император язычников, правитель бриттонJ цев)». Подобным титулом Эдред назывался (вплоть до самой своей смерти) и в других документах такого рода. В грамоте 948г. о пожаловании земли церкви св. Петра и Павла в Винчестере Эдред представал как «basileus Anglorum (басиJ левс англов)», в грамоте же 949г. о пожаловании земли Кентерберийскому кафедJ ральному собору он выступал как «rex divina gratia totius Albionis monarchus (король божьей милостью всех альбионцев монарх)». Оба этих титула имели императорское значение, хотя термин «imperator» в них отсутствовал. 2 Императорский титул Эдвиг унаследовал от Эдреда, поэтому он также звался «rex nutu Dei Angulsxna et Northanhumbrorum imperator paganorum gubernator Breotonumque (волей Бога король англосаксов и нортумбрианцев, имJ ператор язычников, правитель бреотонцев)» (цит. по: Hemingi Chartularium Ecclesiae. Wigorniensis / Ed. by T.Hearne. Oxford, 1723. Vol.1. P.333). 3 В грамоте о пожаловании земли своему «верному слуге Брихтноту», даJ тируемой 967г., Эдгар именуется как «munificentia basileos Anglorum et rex atque

20 Часть первая. История государства и права зарубежных стран

вии и Кнут Великий (Cnut или Canut the Great, на датском: Knud de Store, 1016–1035)1. Но самым первым из англосаксонских королей титул императора примерил на себя правитель королевства МерJ сия (Mercia, на староангл.: Mierce) Коенвульф (Coenwulf, 796–821)2. Посредством императорского звания англосаксонские короли стремились закрепить свою власть над чужими племенами и возJ выситься над другими королями. Титулы королей, правивших в Англии в эпохи после нормандJ ского завоевания, поначалу отражали племенной характер их влаJ сти. Так, ВильгельмI (1066—1087) — герцог Нормандии, захваJ тивший в 1066 году английский королевский престол, — именоJ вался в документах титулом «Willelmus Dei gratia Rex Anglorum Dux Normannorum (Вильгельм, Божьей милостью Король англов, герцог норманнов)»3, но чаще просто как «Rex Anglorum»4. ВильJ

imperator sub ipso domino regum et nationum infra fines Brittani commorantium (благотворительный базилевс англов и король, а также император и само собой господин королей и народов, в пределах Британии обитающих)» (Hemingi Chartularium Ecclesiae. Wigorniensis. P.371). В грамоте 970г. о пожаловании зеJ мельного участка вдове и монахине по имени Элфсуит (Elfswith) Эдгар величает себя титулом «divina alubescente gracia tocius Albionis imperator augustus (всеблагой божественной милостью августейший император всех альбионцев)». Симеон из Дурхама в своей хронике «Historia regum Anglorum et Dacorum», посвященной англосаксонским монархам, только короля Эдгара назвал императором. «ИмпераJ тор англианского мира, цветок и слава предшествовавших королей, миролюбивый король Эдгар, не менее памятный для англов, чем Ромул для римлян, Кир для персов, Александр для македонцев, Арзац для парфян или Карл для франков, заJ вершив все королевские дела, покинул этот мир в возрасте тридцати двух лет», — отметил он в записи, датированной 975 г. (Simeon of Durham. A History of the Kings of England / Translated from the Latin by J. Stevenson. Dyfed, 1987. P.94). 1 «Ego denique Imperator Knuto, a Christo Rege Regum regiminis Anglici in Insula politus», — писал король Кнут о себе в одной из грамот (Glossarium mediet infimlatinitatis. Conditum a Carolo du Fresne Domino du Cange auctum a monachis ordinis S. Benedicti cum supplementis integris D. P. Carpenterii adelungii, aliorum, suisque digessit G. A. L. Henschel sequuntur glossarium gallicum, tabul, indices auctorum et rerum, dissertationes. Editio nova. Niort, 1885. Tomus quartus. P. 304). 2 «Ego… rector et imperator Merciorum regni (Я… правитель и император королевства Мерсии)», — назвал себя Коенвульф в 798 г. в грамоте о пожаловаJ нии земли своему военачальнику — дуксу (dux) Освульфу (Oswulf). 3 См.: Observations sur les Loix d’Edouard le Confesseur // Anciennes Loix des François, ou additions aux remarques sur les coutumes angloises. Recueillies par Littleton; Avec les Pieces justificatives des principaux points d’histoire et Jurisprudence traitе´s dans ces Remarques. Par M. Houard. Nouvelle edition. ARouen, M. DCC. LXXIX (1779). Tome seconde. P.133. 4 См.: Haskins Ch. H. Norman institutions. Cambridge, 1918. Р.285.

21В. А. Томсинов. Эволюция государственного строя Англии…

гельмII (1087—1100) писался как «Dei gratia Rex Anglorum» (тиJ тул герцога норманнов унаследовал от Вильгельма I его старший сын — Роберт). ГенрихI (1100—1135) с 1121года носил титул «Henricus Dei gratia Rex Anglorum et dux Normannorum (Генрих, Божьей милосJ тью король англов и герцог норманнов)»1. Но в некоторых докуJ ментах последних лет своего правления именовался «королем АнJ глии» (Henricus Dei gratia Rex Anglie dux Normannorum)2. Его преемник Стефан I (1135—1154) также назывался иногда титулом «Божьей милостью Король Англии» (Dei gratia Rex Anglie)3. В период правления Генриха II (1154—1189) и Ричарда I (1189—1199) термин «Rex Anglie», указывавший на территориальJ ный характер королевской власти, еще не вытеснил окончательно из королевского титула словосочетание «Rex Anglorum», которое отражало племенную ее основу. В одних документах ГенрихII имеJ новался как «Henricus Dei gratia Rex Anglorum Dux Normannorum et Aquitanorum Comes Andegavorum (Генрих, Божьей милостью Король англов, Герцог норманнов и аквитанцев, Граф анжуйцев)»4, в других — как «Henricus Dei gratia Rex AngliDux Normanniet AquitaniComes Andegavi(Генрих, Божьей милостью Король Англии, Герцог Нормандии и Аквитании, Граф Анжу)». ПоследJ ний вариант его титула приводится, например, в документе под названием «Carta Libertatum Angli(Хартия Вольностей АнгJ лии)»5. Подобным же образом и король Ричард I величался как титуJ лом племенного короля — «Ricardus Dei gratia Rex anglorum Dux Normannorum et Aquitanorum Comes Andegavorum (Ричард, БожьJ ей милостью Король англов, Герцог норманнов и аквитанцев, Граф анжуйцев)», так и короля, властвующего над определенными терJ риториями. В последнем случае его титул имел следующий вид:

1 Notification by Henry, that with the advice of the archbishops Canterbury and Rouen and bishops and abbots he has decided the controversy between Savigny and SaintJEtienne of Caen concerning Mortain (ibid. P.294). 2 Grant of the Chapter of Rouen of rights in the forest Aliermont (ibid. P.305). 3 Domini Henrici Spelmanni Codex Legum Veterum Statutorum Regni Angli // Anciennes Loix des François, ou additions aux remarques sur les coutumes angloises. Recueillies par Littleton. P.242. 4 Последний титул приведен в документе под названием «Charta Ricardi Regis Anglie de libertatibus Willielmo Scottorum Regi concessis» (Ibid. P.315). 5 Domini Henrici Spelmanni Codex Legum Veterum Statutorum Regni Angli. P.262.

22 Часть первая. История государства и права зарубежных стран

«Richardus Dei gratia Rex Anglie, Dux Normanniet Aquitani, Comes Andegavi(Ричард, Божьей милостью Король Англии, ГерJ цог Нормандии и Аквитании, Граф Анжу)»1. Только в период правления ИоаннаI (1199—1216) в качестве единственного варианта королевского титула утвердилась формуJ ла, соответствовавшая территориальному характеру государственJ ной власти. Иоанн именовался в документах исключительно в каJ честве короля и сеньора, обладающего властью над определенными территориями, а именно: как «Johannes Dei gratia Rex AngliDominus HiberniDux Normanniet AquitanniComes Andegavi(Иоанн милостью Божьей Король Англии, Сеньор Ирландии, ГерJ цог Нормандии и Аквитании, Граф Анжу)»2. И в дальнейшем титулы английских королей выступали, как правило, в такой форме, которая соответствовала территориальноJ му характеру их власти. Но в некоторых документах использоваJ лась архаичная формула «Rex Anglorum». Так, например, ГенрихIII иногда именовался как «Henricus Dei gratia Rex Anglorum (ГенJ рих, Божьей милостью Король Англов)»3. ЭдуардI величался как «Edwardus Dei gratia rex Anglie dominus Hibernie et dux Aquitanie (Эдуард, Божьей милостью король Англии, сеньор Ирландии и герцог Аквитании)». Титул ЭдуардаIII писался до 1340г. на франJ цузском языке как «Edward par le grace de Dieu, Roi d’Engleterre, Seignur d’Irlaunde et d’Aquitaigne (Эдуард, милостью Бога, король Англии, сеньор Ирландии и Аквитании)», а на латыни — «Edwardus, Dei gratia rex Anglie, dominus Hibernie et Aquitanie». После того, как этот английский монарх объявил себя еще и коJ ролем Франции (16 апреля 1340 г.), он стал титуловаться как «Edwardus Dei gracia Rex Francie et Anglie et Dominus Hibernie»4.

1 Такой титул приводится в документе под названием «Charta Richardi Regis Anglide libertatibus Willielmo Scottorum Regi concessis» (Domini Henrici Spelmanni Codex Legum Veterum Statutorum Regni Angli. P.315). 2 Constitutio Regis Johannis de feodis magni Sigilli. A. D. 1199 // Domini Henrici Spelmanni Codex Legum Veterum Statutorum Regni Angli. P.348. Подобная формула королевского титула Иоанна I прописана и во всех документах этого короля, напеJ чатанных в собрании старинных статутов Английского королевства, составленном правоведом господином Генри Спелманом (Domini Henrici Spelmanni Codex Legum Veterum Statutorum Regni Angli. P.351, 352, 353, 367, 368, 369, 372, 373, 376, 377, 378, 379), в том числе и в тексте Великой Хартии Вольностей (Ibid. P.382, 396). 3 Ibid. P.426. 4 Звание герцога Аквитании в этом титуле уже не указывалось, поскольку поглощалось более высоким званием короля Франции.

23В. А. Томсинов. Эволюция государственного строя Англии…

Правившие в Англии после Эдуарда III короли Ричард II (1377–1399), ГенрихIV (1399–1413) и ГенрихV (1413–1422) ноJ сили такой же титул: каждый из них именовался в документах как «par la grace de Dieu, Roy d’Engleterre et de France, et seignour d’Irlande (Dei Gratia Rex Franciae et Angliae et Dominus Hiberniae)»1. Титулом императора — «Romanorum Imperator» — величался в Средние века глава Священной Римской империи, избиравшийJ ся германскими курфюрстами. Это звание было весьма привлекаJ тельным для английских королей, и некоторые из них стремились любой ценой получить его2, но все их усилия оказывались напрасJ ными, поскольку Англия не входила в состав указанного политиJ ческого образования. Между тем каждый из английских королей вполне мог в то время последовать англосаксонской политической традиции и объявить себя английским императором, однако никто из них (за исключением разве что короля Стефана I3) не принял данного титула (во всяком случае, официально, на основании каJ когоJлибо законодательного акта, как это сделал впоследствии ГенJ рих VIII)4. Наиболее подходящим объяснением такой позиции коJ ролей является, на мой взгляд, то, что в условиях XII—XVвеков

1 Генрих V после заключения 20мая 1420г. брака с дочерью французского короля Карла VI и подписания с ним на следующий день в Труае (Troyes) специJ ального договора получил право наследовать королевский престол Франции, и слова «король Франции» были в его титуле заменены, согласно ст.22 договора на словосочетание «наследник Франции (hres Franci)» (Les grands traits de la guerre de cent ans / Publiе´ par E.Cosneau. Paris, 1889. P.110). Стать королем Франции на основании Труаенского договора ГенрихуV не удалось — 31августа 1422г. он умер. КарлVI пережил его на 50дней. 2 РичардII, например, в своем стремлении добиться провозглашения себя императором Священной Римской империи тратил огромные суммы из королевJ ской казны на подкуп германских магнатов. См. об этом: Tout T. F. Charters in the administrative history of medieval England. The wardrobe, the chamber and the small seals. Vol.4. Manchester, 1928. P.47. 3 «Stephanus rex Anglorum Imperatorem» — такая запись содержится в одной из грамот короля Стефана, датируемой 1136 г. См.: Glossarium mediet infim latinitatis… Niort, 1885. Tomus quartus. P. 304. 4 Историк Джон Гай в статье «Томас Кромвель и интеллектуальные начала генрицианской революции» утверждает, что императорский титул «был принят ЭдуардомI, РичардомII и ГенрихомV». Но при этом он не дает никаких ссылок на материалы, показывающие, что такие случаи действительно имели место (GuyJ. Thomas Cromwell and the intellectual origins of the henrician revolution // http:// www.johnguy.co.uk/history.php?&content=intellectual.html). Я пытался найти хоJ тя бы одно сообщение о принятии императорского титула названными королями

24 Часть первая. История государства и права зарубежных стран

титул английского императора никакого дополнительного полиJ тического веса к их королевскому титулу добавить не мог. ДоJ минировавшее в политической идеологии Западной Европы ранJ него Средневековья воззрение на императора как на властителя, который возвышается над королями и способен управлять всем обитающим под солнцем, встречало поддержку и у некоторых идеJ ологов «высокого Средневековья». Его выражал, в частности, проJ фессор римского права в университете г. Болоньи Одофредус (Odofredus de Denariis, ?–1265), писавший в своем комментарии к Дигестам Юстиниана, что «принцепс римский потому именуется императором, что должен обладать властью над всем существуюJ щим под солнцем»1. Это воззрение поддерживалось, естественно, и самими императорами Священной Римской империи. ФридрихII заявлял в одной из своих конституций: «Славен в величии своей властности повелитель, чье правление составляет и укрепляет имJ периум… И если мы стоим над королями и королевствами, то возJ вышаемся только в императорстве»2. Высказывали мысль о верхоJ венстве императорской власти над королевской и некоторые канонисты. «Поистине один есть император над всеми королями, и все народы находятся под ним»3, — писал в «Комментарии» на Декреталии итальянский канонист XIIIвека Хостиенсис4. Однако

в документах XIII—XVвв., в том числе в собрании официальной переписки ангJ лийских властителей с иностранными императорами, королями, понтификами под названием «Фоэдера» (Foedera. Conventiones, liter, et cujuscunque generis acta publica, inter reges Angli et alios quosvis imperatores, reges, pontifices, principes, vel communitates, ab ineunte Saeculo Duodecimo, viz ab Anno 1101, ad nostra usque Tempora, Habita aut Tractata: Ex Autographis, infra Secretiores Archivorum Regiorum Thesaurias, per multa Saecula reconditis, fidehter Exscripta. Accurante Thoma Rymer… Editio secunda. Tomi I–XX. Londini, 1726–1735), но не сумел обнаружить в них никаких свидетельств, подтверждающих высказывание английского историка. 1 «Quia princes Romanorum vocatur Imperator: quia ipse est qui omnibus subsistentibus sub sole debet posse imperare potest quantum ad temporalia». 2 «Gloriosus in majestate sua dominantium dominus qui regna constituit et firmavit imperium… Ad hoc nos supra reges et regna prposuit, et in imperiali solio sublimavit» (цит. по: CarlyleR.W., Carlyle A.J. A History of Medieval Political Theory in the West. Vol.V. The political theory of the thirteenth century. Edindurgh and London, 1950. P.142. 3 «Unus enim est imperator super omnes reges et omnes nations sub eo sunt» (цит. по: Ibid. P.143). 4 Его настоящее имя — Henricus de Seguiso, а Hostiensis — это прозвище, данное ему по названию расположенного близ устья реки Тибр города Ости, в коJ тором он был кардиналомJепископом.

25В. А. Томсинов. Эволюция государственного строя Англии…

значительно более распространенным в западноевропейской поJ литической идеологии XII—XVвеков было мнение о том, что тиJ тул императора не дает его носителю власти над королями. В 1202году это мнение высказал в письме к графу Гильому де Монпелье (Comte Guilhelm или Guillaume de Montpelier) папа ИнноJ кентий III. Граф просил понтифика узаконить его незаконнорожJ денного сына с тем, чтобы тот мог унаследовать графский титул и владения своего отца. При этом он ссылался на аналогичный слуJ чай с королем Франции ФилиппомII Августом. ИннокентийIII (InnocentiusIII, 1198—1216) отказал графу в его просьбе, написав в обоснование отказа: французский король «не признает какойJ либо светской власти над собой, но он может без ущемления прав других подчиниться нашей юрисдикции»1. Это послание ИнноJ кентияIII в 1230году было включено в качестве декреталия «Per venerabilem»2 в состав «DecretalesD. Gregorii papIX. В 1234году папа ГригорийIX (GregoriusIX, 1227—1241) своей буллой «Rex pacificus» придал этому собранию декреталиев силу каноническоJ го закона. В 1253году папа Иннокентий III (Innocentius III) назвал «Декреталии папы ГригорияIX» «Сводом канонического права (Corpus Juris canonici)3. В самом полном варианте этого свода, который стал с 80Jх годов XVIвека издаваться в печатном виде, декреталий «Per venerabilem» вошел, как и весь сборник «ДекретаJ лиев папы ГригорияIX», в книгу «Liber extra». Таким образом, правило, согласно которому король не подчиняется императору, но может подчиниться только папе, было закреплено в качестве принципа канонического права. Испанский монарх АльфонсоX Мудрый (AlfonsoX el Sabio, 1252—1284), правивший как король Кастилии и Леона, считал короJ левскую власть даже более весомой, чем власть императора. В праJ

1 «Insuper quum rex ipse superiorem in temporalibus minime recognoscat, sine iuris alterius lsione in eo se iurisdictioni nostrae subiicere potuit et subiecit» (DecretalesD. Gregorii papIX. Rom, M. D. LXXXII (1582). P.1543–1544). КажJ дая страница данного издания обозначена двумя цифрами, одна из которых расJ положена слева, другая — справа. Тексты декреталиев расположены в середине страницы. 2 «Per venerabilem» — это слова, с которых начинается текст этого декретаJ лия. 3 Словосочетание «Corpus Juris Canonici» первоначально применялось для обозначения собрания «Декретов Грациана (Decretum Gratiani)». Liber extra: Materiae singulares, quae in variis decretalium glossis adnotantur.

26 Часть первая. История государства и права зарубежных стран

вовом сборнике «Семь партид (Las siete partidas)», который состаJ вил под его наблюдением около 1265г. юрист Якобо Руис, статусу императора и короля была посвящена специальная глава (partida segunda, titulo 1: emperadores, reyes y grandes seсores). «Титул имJ ператора, — говорилось в ее первом законе (ley1), — обладает высоким достоинством и знатностью и честностью по сравнению со всеми другими, которые могут иметь люди в этом преходящем мире… И мудрецы также говорят, что император является наместJ ником Бога и осуществляет в империи правосудие в светских деJ лах точно таким же образом, как это делает папа в делах духовJ ных»1. В пятом же законе (ley5) подобные качества приписывались королю. Он также назывался «наместником Бога, стоящим над людьми для поддержания правосудия и истины по отношению к делам светским точно таким же образом, как это делает импераJ тор в своей империи»2. Восьмой закон (ley8) гласил: «Мудрость состоит в том, что вся та власть, которую, как прежде говорилось, императоры держат и должны держать над людьми в своей имJ перии, такая именно, что держат короли внутри своих королевств и майоратов; ведь они (императоры. — В. Т.) не являются лишь сеньорами, живущими на своих землях, но передающими каждый после смерти власть своим наследникам, поскольку держат сеньоJ рию по наследству; то что императоры не осуществляют никакой власти, кроме той, что получают по избранию, также говорилось прежде»3. Понимание королевской власти как власти, равнозначной имJ ператорской, было характерно в рассматриваемое время и для ангJ

1 Las siete partidas. Partida segunda, titulo 1, ley 1: «Imperio es grant dignidat, et noble et honrada sobre todas las otras que los homres pueden haber en este mundo temporalmente… Et otrosR dixieron los sabios que el emperador es vicario de Dios en el imperio para facer justicia en lo temporal, bien asi, como lo es el papa en lo espiritual» Las Siete Partida. Tomo 2. Partida segunda y tercera. Madrid, 1807. P. 3–4. 2 Las siete partidas. Partida segunda, titulo 1, ley 5: «Vicarios de Dios son los reyes cada uno en su regno, puestos sobre las gentes para mantenerlas en justicia et en verdad quanto en lo temporal, bien asi como el emperador en su imperio» (ibid. P. 7). 3 Las siete partidas. Partida segunda, titulo 1, ley 8: «Sabida cosa es que todos aquellos poderes que desuso deximos que los emperadores han et deben haber en las gentes de su imperio, que esos mismos han los reyes en las de sus regnos et mayores, ca ellos non tan solamente son sen˜ores de sus tierras mientras viven, mas au ´ n a´ sus finamientos las pueden dexar a´ sus herederos, porque han el sen˜orio por heredat, lo que non pueden facer los emperadores que lo ganan por eleccion, asi como desuso deximos» (ibid. Р. 9–10).

27В. А. Томсинов. Эволюция государственного строя Англии…

лийских юристов. Так, Генри Брэктон (Bracton Henry, ?–1268) проJ водил мысль о том, что над королем нет господина, кроме Бога и Закона. «С другой стороны, король сам по себе не должен быть под человеком,— писал он в трактате «О законах и обычаях АнгJ лии (De Legibus Et Consuetudinibus Angli), — но только под БоJ гом и под законом, потому что закон создает королей» (lib.I, cap. 8, f.5)1. В условиях господства в правосознании общества таких воззрений монарх не нуждался в титуле императора для утверждеJ ния верховенства своей власти — королевский титул давал ему все идеологические и юридические основания властвовать в своей страJ не в качестве суверенного государя. В тех случаях, когда Англия покоряла другие страны, управJ лявшиеся своими королями, верховенство английского короля над ними закреплялось в эпоху «высокого Средневековья» посредством титула феодального сеньора. Так, английские монархи, начиная с ИоаннаI, носили помимо титула короля Англии звание сеньора Ирландии — «Dominus Hiberniae (Seignour d’Irlande)». В результате Англия, официально именовавшаяся в Средние века «королевством», фактически являлась империей, а глава этоJ го королевства, носивший титул короля, оказывался в действиJ тельности императором. Данный факт был признан в 1517году Кутбертом Танстолом (Cuthbert Tunstall, 1474—1559), который с 1515года был архидьяконом Честера, а в указанное время исполJ нял функции королевского посла в Брюсселе. Генрих VIII поJ ручил ему изучить вопрос о возможности для короля Англии заJ нять престол Священной Римской империи вместо императора МаксимилианаI Габсбургского (1508—1519), выразившего соглаJ сие отречься от престола в случае выплаты ему субсидии. Кутберт Танстол сообщил королю Генриху следующее: «Одним из главных вопросов в избрании императора является то, что избираемый долJ жен быть из Германии, подвластной Империи; в то время как ни ваша Милость не является таковым, ни короли Англии никогда с тех пор, как существует христианская вера, не были подвластны Империи. Но корона Англии есть Империя в самой себе, намного лучшая, чем Империя Рима в настоящее время: по этой причине

1 «Ipse autem rex, non debet esse sub homine sed sub Deo et sub lege, quia lex facit regem» (BractonH. De Legibus et consuetudinibus Angliae / Ed. by G.E.Woodbine and S.E.Thorne. Cambridge, 1968. Vol.2. P.33).

28 Часть первая. История государства и права зарубежных стран

ваша Милость носит куполовидную корону1. И поэтому, если бы вы были избраны, то так как ваша Милость не из Империи, это избрание было бы недействительным»2 (курсив мой. — В. Т.). Проведенный в тексте Акта об ограничении апелляций 1533года взгляд на Англию как на королевство, которое являлось империей с самого начала своей истории, не был, таким образом, оригинальным и необычным для английского общества. Он раздеJ лялся многими влиятельными сановниками при дворе ГенриJ хаVIII. Поэтому объявление Англии империей, а ее короля — имJ ператором и главой англиканской церкви не рассматривалось в то время в качестве государственной реформы. Между тем в действиJ тельности принятие Акта об ограничении апелляций ознаменоваJ ло собой начало процесса модернизации государственного строя Англии, который будет продолжаться вплоть до революции 1640— 1660годов. Термин «empire» появился в указанном Акте неслучайно. В эпоху «высокого Средневековья» империей называлось христианJ ское государственное образование, объединявшее территории цеJ лого ряда европейских стран и мыслившееся в качестве возрожJ денной Западной Римской империи. Сочетание данного термина с определениями «священная» и «римская» казалось в то время единJ ственно возможным. Вместе с тем Священная Римская империя могла быть только одна: любая другая империя, если бы она вдруг была создана, не считалась бы ни «священной», ни «римской». Но, как было показано выше, никакой необходимости объявлять АнгJ лию империей и принимать на себя официальный титул импераJ тора у верховных властителей этой страны в ту эпоху не было.

1 Куполовидную императорскую корону носил и отец ГенрихаVIII король ГенрихVII. Именно в ней он изображался на монетах Английского королевства, чеканившихся с 1487г. Силуэтом императорской короны была украшена большая печать Эдуарда IV. Сохранился портрет этого монарха с императорской короной на голове: его иллюстрация приведена в конце книги В. В.Штокмар «История Англии в Средние века» (СПб., 2000). 2 «One of the chief points in the election of the emperor is that he which shall be elected must be of Germany, subject to [the] Empire; whereas your Grace is not, nor never since the Christian faith the kings of England were subject to the Empire. But the crown of England is an Empire of itself, much better than now the Empire of Rome: for which cause your Grace weareth a closed Crown. And therefore if ye were chosen, since your Grace is not of the Empire the election were void» (Original Letters Illustrative of English History. London, 1825. Vol.1. P.136).

29В. А. Томсинов. Эволюция государственного строя Англии…

Титулы короля и верховного сеньора в полной мере отражали природу их власти и давали им все юридические основания, чтобы править полновластно и самостоятельно. В свою очередь, и госуJ дарства, которыми они управляли, вполне укладывались в поняJ тия королевства и сеньории. Церковная реформа Генриха VIII способствовала формироJ ванию в Англии государства нового типа. Английский король стаJ новился в результате этой реформы независимым от какойJлибо внешней власти верховным главой политического организма (body politic), наделенным всемогущим Богом всей полнотой властных полномочий в отношении всех лиц, проживающих на территории его королевства, как светских, так и духовных. Термин «empire» и появился в Акте об ограничении аппеляций 1533 года для обознаJ чения элементов такого государства, которое вполне можно наJ звать «государством Нового времени». Позднее он будет заменен в данном значении терминами «state» и «commonwealth».

3. Формирование доктрины двух тел короля: король как физическое лицо и как политический институт

Утверждение в политической идеологии и в праве Англии понятия государства как политического сообщества, управляющеJ гося на основе публичноJправовых принципов, влекло за собой коренную перемену и в юридическом статусе короля. Очевидно, что главой такого государства не мог быть монарх со статусом и прерогативой средневекового короля, выступающего преимущеJ ственно в качестве сеньора и связанного с управляемым им полиJ тическим сообществом, главным образом, частноправовыми отноJ шениями. Поскольку власть главы государства в средневековой Англии покоилась в значительной мере на частноправовых основаниях, постольку носитель ее рассматривался в политической идеологии и праве исключительно как физическое лицо. Это порождало неJ мало опасностей для государства, главная из которых возникала вследствие смерти короля. Для вступления на престол нового коJ роля требовалось какоеJто время: в результате государство оказыJ валось на определенный срок лишенным главы. Этот период, наJ зывавшийся с древнеримских времен интеррегнумом (interregnum),

30 Часть первая. История государства и права зарубежных стран

был самым тревожным в истории многих средневековых госуJ дарств, и в том числе Англии1. Как и любой другой сеньор, король в средневековой Англии не мог быть преследуемым в своем собственном суде. При этом, однако, вполне допускалось, что он может совершить преступлеJ ние. Освобождение короля от ответственности за правонарушение наступало только потому, что в распоряжении истцов или обвиниJ телей не было суда, посредством которого можно было бы застаJ вить его платить штраф или нести какоеJнибудь другое наказание. У.Холдсворс привел в третьем томе «Истории английского праJ ва» несколько случаев, показывающих, что и в XIV, и в XVвеке английскими правоведами предполагалось, что король может соJ вершить правонарушение2. По его словам, воззрение, согласно коJ торому «король, будучи главой государства, является тем не менее физическим лицом без какойJлибо разновидности двойной правоJ способности, способствовало сохранению влияния феодальных идей, которые в течение всего этого периода окрашивали людские политические взгляды»3. Первая попытка представить короля в качестве не только фиJ зического лица, но и политического института, нашла свое выраJ жение в принятом в 1495году «Акте, по которому никакое лицо, идущее с королем на войну, не будет обвинено в измене (An Aacte4 that noe pson going wth the Kinge to the Warres shalbe attaint of treason)». Согласно этому акту лицо, присягнувшее королю и приJ нявшее во исполнение присяги участие в войне на его стороне, освобождалось от ответственности за государственную измену пеJ ред другим королем5. Таким образом, по смыслу акта не имело никакого значения, какому физическому лицу — носителю короJ левского звания оказывалась помощь в ведении войны: основаниJ ем для освобождения от ответственности за измену было объявлеJ но служение лицу с королевским титулом.

1 В одной из англосаксонских хроник следующим образом описывается пеJ риод интеррегнума, наступивший после смерти Генриха I: «Вскоре несчастье расJ пространилось по стране, так как каждый человек, если мог, немедленно грабил другого». 2 Holdsworth W. History of English Law. London, 1966. Vol.3. P.465—466. 3 Ibid. P468. 4 Я сохраняю правописание оригинального текста данного акта. 5 The Statutes: Revised edition. London, 1870. Vol.1. P.363—364.

31В. А. Томсинов. Эволюция государственного строя Англии…

В период правления ЭдуардаVI (1547–1553) возникла юриJ дическая проблема, необходимость удовлетворительного разрешеJ ния которой подвигла английских юристов развить заложенную в Акте об измене 1495года мысль о короле как политическом инJ ституте. Молодой государь передал в аренду на 21 год доставшиеся ему от его отца и предшественника на троне Генриха VIII земельJ ные угодья в герцогстве Ланкастер (duchy Lancaster). В 1553 году он умер, не достигнув совершеннолетия, и на престол вступила Мэри Тюдор, его сестра и дочь Генриха VIII от брака с ЕкатериJ ной Арагонской. В 1558 году Мэри умерла и королевой стала ЕлиJ завета Тюдор, дочь Генриха VIII от брака с Анной Болейн. ОбнаJ ружив, что земли герцогства Ланкастер сданы Эдуардом VI в аренду, Елизавета обратилась к судьям Королевской Скамьи (King’s Bench), Общих Тяжб (Common Bench), баронам Казначейства (Exchequer), Ассизы в ланкастерском графстве Палатин (Assize in the County Palatine of Lancaster) и другим правоведам с просьбой ответить на вопрос, обязывает ли ее величество заключенный коJ ролем Эдуардом VI договор о передаче ланкастерских земель в аренду или же он должен быть признан недействительным по той причине, что Эдуард не достиг совершеннолетия и не имел дееспоJ собности для заключения подобных договоров. Подобный вопрос ставила в свое время перед судьями ПалаJ ты герцогства (Duchy Chamber) королева Мэри, но судьи не успеJ ли до ее смерти вынести решение. Поэтому первое обсуждение данного вопроса состоялось только в четвертый год правления королевы Елизаветы. Рассмотрев на своем заседании факты, касаJ ющиеся статуса земель герцогства Ланкастер, судьи единогласно решили, что королева не может отказаться от договора аренды, заключенного Эдуардом VI, на том основании, что он был несоJ вершеннолетним. ВоJпервых, все судьи согласились, что «по common law никакой акт, совершаемый королем в качестве короля, не может быть аннулирован по причине его несовершеннолетия, так как король имеет в себе два тела, а именно: тело естественное (body natural) и тело политическое (body politic). Его естественное тело (если его рассматривать в самом себе) является телом смертJ ным, подверженным всем слабостям и случайностям, которые соJ путствуют естеству, глупости малолетства или старости (imbecility of infancy or old age), и всем подобным недостаткам, свойственным естественным телам других людей. Но его политическое тело явJ

32 Часть первая. История государства и права зарубежных стран

ляется телом, которое нельзя увидеть или потрогать, состоящее из политики и правительства и учреждаемое для руководства нароJ дом и управления государством (в оригинале: publicJweal), и это тело полностью лишено малолетства, и старости, и других недоJ статков и глупостей, которым подвержено естественное тело, и по этой причине то, что король совершает в своем политическом теле, не может быть лишено законной силы или расстроено какойJлибо недееспособностью его естественного тела, и поэтому его жалованJ ные грамоты (lettersJpatent), предоставляющие полномочия или юрисдикцию, или дающие земли или держания, которые он издает как король, нельзя аннулировать по причине его несовершенноJ летия»1. Далее в решении пояснялось, что король «имеет естественное тело, украшенное и облеченное королевским статусом и достоинJ ством, и он не имеет тела естественного, отличного и отделенного само по себе от королевской должности и достоинства, но тело естественное и тело политическое вместе неразделимы, и эти два тела инкорпорированы в одной персоне и создают одно тело, а не разные, то есть тело корпоративное в теле естественном et e contra (и, напротив) тело естественное в теле корпоративном. Так что тело естественное посредством присоединения к нему тела полиJ тического (которое содержит королевскую должность, правительJ ство и королевское величие) увеличивается и путем указанной консолидации имеет в себе тело политическое, по этой причине акты, совершаемые королем относительно вещей, которыми он влаJ деет или которые наследует в теле естественном, требуют соблюJ дения того же самого ритуала и порядка, как и относительно веJ щей, которыми он владеет и которые наследует в политическом теле, так как вещь, находящаяся во владении, не имеет такого значения, чтобы изменить природу королевской персоны, но перJ сона, ею владеющая, изменяет способ обращения с вещью, находяJ щейся во владении»2. Дальнейшее развитие доктрины двух тел короля в английJ ской юриспруденции было связано с делом Роберта Кальвина

1 The Commentaries, or Reports of Edmund Plowden, of the MiddleJTemple, esq. An Apprentice of the Common Law, containing divers cases upon matters of Law, argued and adjudged in the several Reigns of King Edward VI. Queen Mary, King and Queen Philip and Mary, and Queen Elizabeth. To which are added the Quaeries of mr. Plowden. In two parts. Part I. London, 1816. P. 212a–213. 2 Ibid. P. 213.

33В. А. Томсинов. Эволюция государственного строя Англии…

(Calvin’s case)1, шотландского ребенка, родившегося вскоре после того, как король Шотландии ЯковVI стал еще и английским короJ лем по имени ЯковI. В 1607году опекуны Роберта Кальвина — Джон и Уильям Паркинсон — подали в Суд Королевской Скамьи и в Канцлерский суд два иска о возвращении их подопечному принадлежавших ему на правах фригольда и незаконно у него отобранных двух земельных участков на территории Англии. Оба ответчика оправдывали свои действия тем, что Роберт Кальвин, будучи в Англии чужестранцем, не присягал на верность ЯковуI как английскому королю и по этой причине не имел права держать землю в этой стране. Очевидно, что в условиях, когда Англия и Шотландия сохраняли свой статус двух самостоятельных госуJ дарств, несмотря на то, что управлялись одним и тем же королем, решение этой проблемы зависело от понимания сущности короJ левской власти. Если короля рассматривать в качестве исключиJ тельно физической персоны, то присяга ЯковуVI как шотландJ скому королю автоматически означает присягу ему и как королю английскому. Если же короля трактовать в качестве политическоJ го тела, то присяга королю Шотландии ЯковуVI не является одJ новременной присягой ему как английскому королю. В качестве консультанта истцов в этом деле выступал знамеJ нитый философ и правовед Фрэнсис Бэкон (Franсis Bacon, 1561— 1626). Он отстаивал мнение о том, что естественное тело короля и его политическое тело — неразделимы, и при этом цитировал высJ казывание судей по делу о договоре передачи Эдуардом VI в аренJ ду земель герцогства Ланкастер, согласно которому в короле имеJ ется не одно политическое тело, но есть тело естественное и тело политическое, инкорпорированные в одной персоне2. Мнение Фрэнсиса Бэкона поддержал в своем решении по делу Кальвина Эдуард Кук, в то время Главный судья общих тяжб (Chief Justice of the Common Pleas). В своем выступлении он задался

1 По некоторым свидетельствам, подлинное имя человека, давшего повод для указанного дела, писалось как Colville, но при рассмотрении дела оно было записано как Calvin. 2 «There is in the King not a body natural alone, nor a body politic alone, but a body natural and politic together: Corpus corporatum in corpore naturali, et corpus naturale in corpore corporato» (цит. по: The Argument of sir Francis Bacon, Knight, His Majesty’s solicitorJgeneral, in the case of the PostJNati of Scotland // The Works of Francis Bacon / Collected and Edited by James Spedding, R. L. Ellis, D. D. Heath. Vol. 15. New York, 1864. Р. 231).

34 Часть первая. История государства и права зарубежных стран

вопросом, какому телу— политическому или естественному — приJ носится присяга в верности1, и показал, что присяга дается королю как естественному телу и, следовательно, подданные Англии и ШотJ ландии присягают одному и тому же суверену. Указанный вывод подкреплялся не только логикой, но также историческими фактами. В средневековом английском праве коJ роль мыслился как исключительно естественное тело, физическое лицо, и поэтому именно с этим качеством короля были связаны феодальные атрибуты его власти, в том числе и привилегия требоJ вать присяги себе от своих подданных. Идея же политического тела короля выражала новые тенденции в эволюции государственJ ного строя Англии, появившиеся в первой половине XVIвека. Опираясь на эту идею, английские правоведы стали со второй половины XVIвека создавать юридическую конструкцию короJ левской власти, соответствовавшую государству Нового времени. Король в этой конструкции оказывался бессмертным и непогреJ шимым, неспособным совершать правонарушения. Судьба короJ левства, в форме которого выступало в Средние века Английское государство, в огромной степени зависела от короля как физичеJ ского лица. Судьба нового Английского государства, обозначавJ шегося терминами «state» и «commonwealth», была связана, главJ ным образом, с качествами короля как политического тела. Это преимущество новой конструкции государственного строя хорошо понимали английские правоведы. Джон Марш (John Marsh, 1612— 1657), например, писал весной 1642года: «Так как существует таJ кое взаимное и взаимозависимое отношение между королем и его королевством, что один не может существовать без другого, поJ тому что если позволить королевству быть разрушенным, король должен по необходимости также рухнуть. Если господин умираJ ет, его отношение со слугой неизбежно должно прекратиться: так как эти родственники не могут существовать один без другого. И если королевство ослабевает, король и скипетр должны неизJ бежно рухнуть вниз. И это есть частичное основание для той праJ вовой политики в деле Кальвина (7 Rep[orts] (Эдуарда Кука. — В. Т.), по которой король является телом политическим, чтобы не

1 Дословно Э. Кук сказал на процессе следующее: «Seeing the King hath but one person, and several capacities, and one politic capacity for the realm of England, and another for the realm of Scotland, it is necessary to be considered, to which capacity ligeance is due».

35В. А. Томсинов. Эволюция государственного строя Англии…

было бы интеррегнума, так как тело политическое никогда не умиJ рает»1. Признание короля публичноJправовым институтом влекло за собой настоящий переворот и в вопросе королевской прерогативы. В средневековом английском праве правомочия, преимущества и привилегии королевской власти привязывались к королю как фиJ зическому лицу — теперь прерогативами должен был обладать и король как политическое тело.

4. «Революция в управлении». Преобразование Королевского совета в Тайный совет. Перемены в местном управлении. Новые тенденции в развитии парламента

На практике в рассматриваемую эпоху совершался переход от монархии персональной, при которой король управлял страной как личным своим хозяйством, то есть с помощью домашних слуг и самолично вникая во все государственные дела, к монархии институционной, в условиях которой управление страной осуществJ лялось королем преимущественно через посредство специально созданного для этого исполнительного аппарата государственной власти, то есть бюрократическими методами. В исторической литературе произошедшая в XVI веке трансJ формация государственного строя Англии определяется иногда как «революция в управлении». Одним из первых употребил этот терJ мин Жофрей Элтон (Geoffrey Elton): он назвал «революцией» адJ министративные реформы Генриха VIII. В своей книге, посвященJ ной этим реформам, английский историк сделал вывод о том, что шестнадцатый век «был временем не столько перехода, сколько революции в администрации». Он отметил, в частности, что «ГенJ рих VII взошел на трон королевства, которое управлялось поJсредJ невековому, тогда как Елизавета передала своему наследнику страJ

1 MarshJ. An argument or, debate in law: of the great question concerning the militia; as it is now settled by ordinance of both the Houses of Parliament. By which, it is endeavoured, to prove the legalitie of it, and to make it warrantable by the fundamentall laws of the land. In which, answer is also given to all objections that do arise, either directly, or collaterally concerning the same. All which is referred to the judicious reader. L., 1642. P.27.

36 Часть первая. История государства и права зарубежных стран

ну, управлявшуюся современным образом. Многое произошло, мноJ гое было изобретено незадолго до этого, многое претерпело глубоJ кие перемены в переходном столетии, даже если значительная часть была при этом сохранена. Мы близки к тому мнению, что шестJ надцатое столетие видело создание современного суверенного гоJ сударства: дуализм государства и церкви был разрушен победой государства, корона восторжествовала над своими соперниками, парламентский статут восторжествовал над абстрактным правом христианства, и замкнутое национальное сообщество стало не молJ чаливо принимаемой необходимостью, какой оно было в течение некоторого времени, но сознательно желаемой целью. В ходе этой трансформации был создан исправленный вариант правительственJ ной машины, принципом устройства которой стала бюрократичесJ кая организация вместо личного контроля короля и скорее нациоJ нальное управление, чем управление королевским имуществом. Реформированное государство базировалось на отрицании средJ невековой концепции королевства как королевского имущества, его частного дела, управляемого соответственно его частной оргаJ низацией; оно понимало свою задачу в качестве национальной, свою опору и сферу как общенациональную и поэтому обособляло свои административные нужды от королевского домовладения»1. Развивая выдвинутую Жофреем Элтоном концепцию «ревоJ люции в управлении», Джон Гай ( John Guy) высказал мнение о том, что «тюдоровский период и его институты должны рассматJ риваться как целое, чтобы надлежащим образом понять значение как генрицианской, так и елизаветинской эпох»2. Сущность измеJ нений в английском государственном управлении в тюдоровские времена этот историк описал следующим образом: «В то время, как Генрих VII лично управлял своим королевством из своих поJ коев и частного кабинета и проверял каждую страницу своих доJ мовых счетов, Елизавета глубоко вникала только в самые главные политические решения и важные государственные дела, оставляя массу рутинных административных и финансовых дел членам ТайJ ного Совета, которые одновременно брали на себя функции праJ вителей в графствах, сначала в качестве мировых судей, а затем, во

1 Elton G. R. Tudor Revolution in government: Administrative Changes in the Reign of Henry VIII. Cambridge, 1962. P. 3–4. Первое издание этой книги вышло в свет в 1953, последующие переиздания в 1959, 1960, 1962 и 1991 гг. 2 Guy J. Tudor England. Oxford, 1988. P. VII.

37В. А. Томсинов. Эволюция государственного строя Англии…

времена войны с Испанией, и как наместники. Самый значительJ ный сдвиг был сделан от не обособленного от домовладения упJ равления королевскими доходами при Эдуарде IV и Генрихе VII к диверсифицированному менеджменту посредством многочисленJ ных налоговых ведомств при Генрихе VIII и Кромвеле1 и в конце к концов к корпоративному, основанному на казначестве, фисJ кальному менеджменту посредством Тайного Совета при ЕлизавеJ те. Поэтому тезис о том, что имела место тюдоровская “революция в управлении”, понятен при условии, если периодизация перемеJ ны продлевается до смерти Елизаветы»2. Сходное представление о трансформации английского госуJ дарственного строя в течение XVI века выразил историк Нил Вуд, который написал в своей книге, посвященной взглядам на госуJ дарство в тюдоровской Англии, что Генрих VII, правивший с 1485 до 1509 года, «лично руководил делами государства через королевJ ское домовладение, как это делали средневековые монархи с незаJ памятных времен. Путем ловкого управления множеством различJ ных феодальных органов, включая широкий совет, он был в состоянии крепкой хваткой держать государственное предприятие и добиваться сотрудничества самых крупных магнатов королевJ ства. Ко времени правления Елизаветы королевское домовладение не являлось более центром правительственной власти. Королева направляла политический курс, но каждодневное управление осJ тавила своему Тайному Совету, относительно малому кругу довеJ ренных должностных лиц, служивших как коллективный орган (при частых консультациях с парламентом), деятельностью котоJ рого руководили главные государственные секретари с помощью маленького бюрократического аппарата»3. Употребляя термин «революция» применительно к изменеJ ниям в государственном строе Англии, происходившим на протяJ жении XVI века, историки стремятся подчеркнуть тем самым их качественный характер. И надо признать: реформы Генриха VIII и политика королевы Елизаветы I действительно вносили существенJ ные перемены в конструкцию английской государственной власJ

1 Здесь имеется в виду Томас Кромвель (1486–1540) — английский государJ ственный деятельJреформатор. 2 Guy J. Tudor England. P. 157. 3 Wood N. Foundations of Political Economy: Some Early Tudor Views on State and society.Berkeley, 1994. P. 11.

38 Часть первая. История государства и права зарубежных стран

ти. Однако перемены эти были постепенными, новые элементы государственного строя не заменяли собой элементы традиционJ ные, но дополняли их. Поэтому революционность тюдоровской модернизации английского государственного строя была лишь чаJ стичной. Способ, которым она проводилась, предполагал не разJ рыв с традицией, характерный для всякой революции, но ее сохраJ нение и опору на нее, что типично именно для эволюции. На основе традиционных управленческих структур и как реJ зультат дальнейшего их развития формировался в тюдоровской Англии и тот бюрократический исполнительный аппарат королевJ ской власти, создание которого в работах историков Жофрея ЭлJ тона и Джона Гая представляется одним из главных элементов тюдоровской «революции в управлении». Его ядром стал КоролевJ ский совет, сложившийся в качестве самостоятельного, обособленJ ного от королевских судов и парламента, государственного органа к 70Jм годам XIV века. В его состав входили высшие должностJ ные лица государственного управления и королевского двора: канцJ лер (Chancellor), казначей (Treasurer), управляющий двором (Chamberlain), хранитель гардероба (keeper of the wardrobe), суJ дьи, бароны казначейства (barons of the Exchequer), клерки канцеJ лярии. Кроме того, в Совете обыкновенно присутствовали нескольJ ко рыцарей и лиц из духовной и светской знати. В течение XVI века Совет постепенно обособился от королевского двора и приобJ рел внутреннюю организацию и функции настоящего правительJ ства. Его состав уменьшился за столетие более чем в десять раз. Если при Генрихе VII в нем было 227 членов, а в первые два десятилетия правления Генриха VIII число советников сократиJ лось до 120, то с 1536 до 1547 года их количество не превышало 19, в 1548 году их стало 22, в 1552Jм — 31, при Марии Тюдор — 50, в период же правления Елизаветы I Совет стал еще более узким по составу: в 1559 году в него входило 19 человек, в 1597Jм — всего 11, в 1601 году — 13 членов1. Яков I расширил состав Совета до 23 человек. Должностные лица королевского двора продолжали входить в состав Совета, но не они определяли характер его деятельности, а высшие должностные лица государственного управления. БольJ шинство последних были выходцами не из аристократии, как это было в XIV и XV веках, но из коммонеров — социальных групп,

1 Guy J. Tudor England. P. 310.

39В. А. Томсинов. Эволюция государственного строя Англии…

представители которых формировали Палату общин. Эта перемеJ на была обусловлена во многом тем, что значительная часть ангJ лийских аристократов погибла во время гражданской войны 1455– 1485 годов, но она отражала также стремление королевской власти формировать свой Совет из лиц, материальное положение котоJ рых в большей мере зависело от доходов, получаемых за государJ ственную службу. Новую сущность Королевского совета, который стал именоJ ваться Тайным советом (Privy council), ярче всех из его членов воплощали государственные или главные секретари (Principal Secretary) — должностные лица, специально предназначенные для ведения его дел. По словам Г. У. Протеро, «эти должностные лица, которых было в это время обыкновенно двое, являлись характерJ ными инструментами тюдоровской системы. Их происхождение в действительности далеко уходит в прошлое, но их политическая важность датируется установлением тюдоровской автократии и указывает на, мы почти вправе это сказать, начало правительства в современном смысле»1. К началу XVII века в рамках Тайного совета наметилась опJ ределенная специализация. Так, юридические функции сосредотоJ чились в руках лордаJканцлера (Lord Chancellor), лордаJхранитеJ ля Большой печати Англии (Lord Keeper of Great Seal of England)2 и одного из главных судей (Chief Justice); финансовые — в ведеJ нии лордаJказначея (Lord Treasurer) или канцлера казначейства (Chancellor of the Exchequer), религиозными вопросами заведоваJ ли архиепископ и епископы, морскими делами управлял лорд — высокий адмирал (Lord High Admiral), формировавшейся военной организацией — руководитель кавалерии (Master of the Horse) и руководитель артиллерии (Master of Ordnance), королевским двоJ

1 Prothero G. W. Introduction // Select Statutes and other illustrative of the reigns of Elizabeth and James I. P. C. (цифра 100 латинскими буквами). 2 В 1563 г. был принят «Акт, объявляющий полномочия ЛордаJХранителя Большой печати Англии и ЛордаJКанцлера одинаковыми (An Act declaring the authority of the Lord Keeper of the Great Seal of England and the Lord Chancellor to be one)». Он установил, что лордJхранитель Большой печати Англии всегда имел, имеет и будет иметь в качестве правомочия, принадлежащего должности, ту же самую юрисдикцию и преимущества, какие всегда имел, имеет и будет иметь лордJканцлер Англии, как если бы лордJхранитель Большой печати являлся каJ коеJто время лордомJканцлером Англии (Select Statutes and other illustrative of the reigns of Elizabeth and James I. P. 441).

40 Часть первая. История государства и права зарубежных стран

ром заправляли казначей домовладения (Treasurer of the HouseJ hold), контролер домовладения (Comptroller of the Household), упJ равляющий двором (Chamberlain) и лордJкамергер (Lord Steward). Один из государственных секретарей, а именно: Роберт СеJ сил (Robert Cecil), превратился в начале XVII столетия в должносJ тное лицо, близкое по своему значению к главе правительства — премьерJминистру. В введении второго секретаря — Джона ГерJ берта (John Herbert) — были сосредоточены функции министра иностранных дел. Он должен был знать, например, о «всех договоJ рах с иностранными монархами, о действиях и переговорах послов к Ее Величеству и от нее», «хранить письма иностранных монарJ хов к королеве и ответы, данные на них», в его ведении была заграничная разведка1 и т д. При вступлении в свою должность члены Тайного совета кляJ лись «быть верным и преданным Ее Королевскому Величеству», «хранить тайну всех дел», открываемых им как советникам Ее Величества2. Но это совсем не означало, что данный орган не был самостоятельным в некоторых своих действиях. Именно Тайный совет сыграл главную роль в передаче английского королевского трона от Елизаветы I, умершей 24 марта 1602 года — буквально накануне нового года, который по действовавшему тогда в АнгJ лии Юлианскому календарю начинался 25 марта, к шотландскому королю Якову VI, ставшему в Англии королем Яковом I. По слоJ вам историка Христофера Ли, «Роберт Сесил и его клерки не стаJ ли ждать до 1603 года, чтобы многое понять в природе монарJ ха. Сесил подготовился к наследованию [трона] задолго до марта 1603 года»3. Яков I не забыл оказанной ему Робертом Сесилом услуги и оставил его на прежнем посту. А поскольку особого желания вмеJ шиваться в текущие административные дела новый английский король не иcпытывал, то первый секретарь получил свободу дейстJ вий, которой не имел при королеве Елизавете. Тайный совет преJ вратился при Якове I во влиятельный государственный орган. К этому времени в Англии сложились элементы новой, бюJ рократической по своему характеру системы местного управлеJ

1 Duties of a Secretary (26 April, 1600) // Select Statutes and other illustrative of the reigns of Elizabeth and James I. P. 166–168. 2 The oath of the Privy Councillor // Ibid. P. 165. 3 Lee Ch. 1603. A Turning Point in British History. London, 2003. P. 202.

41В. А. Томсинов. Эволюция государственного строя Англии…

ния. Наиболее значимым среди них был институт наместников (LordJLieutenants), возникший в период правления Генриха VIII, но получивший настоящее развитие лишь при Елизавете I. ВластJ ные полномочия, которыми эта королева наделяла своих наместJ ников, превращали их в подлинных военных губернаторов. Они получали право в случае войны или мятежа созывать и собирать в армейские подразделения всех подданных, какого бы состояния, сословия и достоинства они ни были, проживавших в пределах вверенного им графства1. Наместники имели на местах заместитеJ лей или помощников и действовали в контакте с шерифами и мировыми судьями, роль которых как королевских должностных лиц местного управления существенно возросла в XVI веке. Назначенные из представителей английской знати, наместниJ ки входили в состав Тайного совета: они являлись одновременно и должностными лицами центрального правительственного аппараJ та, а значит и членами Палаты лордов. С другой стороны, многие мировые судьи становились членами Палаты общин. Английский парламент был в этих условиях местом, где скатывались в единый клубок нити центрального и местного управления. Разложение феодальных структур в странах Западной Европы в течение эпохи Возрождения означало, в сущности, разрушение традиционных форм самоорганизации общества. Заменить их можJ но было в тех условиях только механизмами государственной влаJ сти. Развитие же этих механизмов предполагало в первую очеJ редь усиление их ядра, которым повсеместно была королевская власть. Во Франции усиление королевской власти могло идти лишь по пути расширения и совершенствования подчиненного монарху бюрократического исполнительного аппарата. Французский соJ словноJпредставительный орган — Генеральные штаты — был отоJ рван при своем рождении от корней: властных органов, существоJ вавших на местах — провинциальных штатов. С другой стороны, он не сросся и с королевской властью до такой степени, чтобы она не могла существовать без него. Верховная государственная власть

1 См.: Comission of Lieutenancy // Select Statutes and other illustrative of the reigns of Elizabeth and James I. P. 154–156. Приведенный документ датирован в указанном сборнике законодательных актов 1558Jм годом, между тем в заключеJ нии его говорится, что он принят «в Уэстминстере, в 15Jй день июня, в 27Jй год нашего правления». Названный год правления Елизаветы I соответствует 1585 г.

42 Часть первая. История государства и права зарубежных стран

во Франции воплощалась в Средние века исключительно в персоJ не короля и институте короны. Иная ситуация сложилась в Англии. Здесь еще в эпоху высоJ кого Средневековья сформировалась конструкция верховной гоJ сударственной власти, при которой король был неразрывно связан с парламентом. Более того, с точки зрения юридической доктрины английской верховной власти, король мыслился неотъемлемой чаJ стью парламента — одной из корпораций (estates), существовавJ шей наряду с корпорациями (estates) общин (commons), лордов духовных и лордов светских1. В связи с этим усиление королевJ ской власти в Англии неизбежно предполагало и должно было вылиться в возрастание значения парламента как государственноJ го органа. Так и произошло на самом деле. Генрих VIII и особенно королева Елизавета I сознательно действовали в направлении упJ рочения парламентской организации, сознательно стремились приJ дать парламентской деятельности больше эффективности. Одним из результатов этого стремления стала, в частности, институциоJ нализация парламентских привилегий. Еще в 1515 году спикер, следуя практике предшествовавшей эпохи, просил у короля свобоJ ды слова и доступа к его персоне с прошениями только для себя2. В 1542 году спикер Мойль обращался с просьбой предоставить свободу слова всем членам парламента. В 1554 году спикер просил короля дать парламентариям свободу от ареста, свободу слова и свободу доступа к персоне Ее Величества. При открытии сессии первого парламента правления Елизаветы I спикер взывал к ней с просьбой разрешить парламентариям пользоваться их «древними свободами». А в 1562 году спикер Палаты лордов Уильямс гоJ ворил о соблюдении «древней привилегии» парламента, которая заключается в том, чтобы парламентарии «могли оставаться на свободе, быть открытыми и свободными от ареста, приставаний, беспокойств или другого вреда их телам, землям, имуществам или слугам, обладая при этом всеми другими своими свободами в течеJ ние сессии настоящего парламента, посредством которых они смогJ ли бы лучше выполнять свой долг». В заключение же спикер скаJ

1 См. об этом: Томсинов В. А. Государственный строй Англии накануне ревоJ люции 1640–1660 гг. Статья первая // Вестн. Моск. унJта. Сер. 11 «Право». 2006. № 3. С. 3–21. 2 Select Statutes and other illustrative of the reigns of Elizabeth and James I. P. LXXXVII.

43В. А. Томсинов. Эволюция государственного строя Англии…

зал: «Все привилегии, которых я желаю, могут быть записаны, как это было принято в другие времена»1. В 1584–1589 годах в рамках парламента существовал специJ альный комитет по вопросам парламентских привилегий2. Такой комитет действовал и в парламентах, созывавшихся Яковом I и Карлом I. Во времена правления этих монархов тема парламентJ ских привилегий стала одним из главных предметов спора между ними и парламентариями. 20 июня 1604 года на обсуждение членов Палаты общин был вынесен документ под названием «Апология», который намечалось направить от имени парламента в адрес короля Якова I. ПарлаJ ментарии стремились выразить этим документом протест против высказанных его величеством мнений о том, что они обладают приJ вилегиями не по праву, а исключительно по милости короля, возобJ новляемой для каждого парламента с помощью петиции. В «АпоJ логии» говорилось, в частности: «Мы, рыцари, горожане и жители бургов из Палаты Общин, собравшиеся в парламенте и от имени всех Общин королевства Англии с единым согласием для нас и нашего потомства, выражаем протест против этих утверждений, наимилостивейший суверен, ведущих прямо и очевидно к полной ликвидации самых фундаментальных привилегий нашей палаты, а с ними прав и свобод всех Общин вашего королевства Англии, коJ торыми они и их предки несомненно пользовались с незапамятных времен при наиболее знатных прародителях вашего Величества»3. Приведенное обращение к королю Якову I не получило большинJ ства голосов в Палате общин и не было направлено в его адрес, тем

1 A Compleat Journal of the Notes, Speeches and Debates, both of the House of Lords and House of Commons throughout the whole Reign of Queen Elizabeth, of Glorious Memory. Collected by that Eminent Member of Parliament Sir Simond D’Ewes, Baronet. Published by Paul Bowes, of the MiddleJTemple Esq. London, 1693. P. 66. 2 Ibid. P. 429. 3 Apology of the House of Commons, 20 june, 1604 // Select Statutes and other illustrative of the reigns of Elizabeth and James I. P. 287. Начальная часть данной «Апологии» напечатана в первом томе «Журналов Палаты общин». См.: The Apology directed to the King’s most excellent Majesty: from the House of the Commons, assembled in Parliament // The Journals of the House of Commons. Vol. 1. London, 1802. P. 243. Полный же текст этого документа приводится только в «ПарламентJ ской истории Англии», составленной Уильямом Коббеттом. См.: Apology of the House Commons, made to the King, touching their Privileges // The Parliamentary History of England, from the earliest period to the year 1803. Vol. 1: A. D. 1066–1625. London, 1806. Col. 1030–1042.

44 Часть первая. История государства и права зарубежных стран

не менее содержание этого документа весьма интересно как новая ступень в осознании парламентариями сущности парламентских привилегий. Их происхождение относится к незапамятным времеJ нам. Это свидетельствует о том, что парламентские привилегии стали рассматриваться парламентариями как обычаи их предков. С этим взглядом на привилегии была связана и трактовка их в качестве «самых фундаментальных привилегий» Палаты общин. Подобный взгляд на парламентские привилегии проводился и в петиции о праве (petition de droit) королю Якову I, рассмотJ ренной в Палате общин 23 мая 1610 года. В ней говорилось о «древнем и фундаментальном праве свободы парламента (ancient and fundamental Right of the Liberty of the Parliament)» при обсужJ дении всех вопросов, касающихся подданных и их владений, имуJ ществ и каких бы то ни было прав. «Мы считаем древним, общим и несомненным правом парламента, — заявляли депутаты, — дебаJ тировать свободно все вопросы, которые касаются подданного и его права или состояния; если свобода дебатов будет однажды ликвидирована, сущность парламента в тот же момент растворитJ ся. И в то время, когда, как в данном случае, право подданных находится на одной стороне, а прерогативы вашего Величества — на другой, то невозможно в дебатах отделить одно от другого; мы утверждаем, что такого рода прерогативы вашего Величества, пряJ мо затрагивающие права и интересы подданных, должны ежедневJ но подниматься и обсуждаться во всех Судах1 Уэстминстера (in all Courts at Westminster); и всегда свободно дебатироваться при всех подходящих обстоятельствах, как в этом, так и во всех прежJ них парламентах без ограничений: если это запретить, то для подJ данного будет невозможно как узнать, так и защищать свое право и право собственности на свои земли и имущества»2. Вопрос о парламентских привилегиях увязывался парламенJ тариями в приведенной петиции с вопросом о королевских прероJ гативах. И это не случайно: король и парламент были в условиях Англии неразрывно связаны между собой и являлись в сущности своей важнейшими рычагами единого механизма властвования.