Наследственное право

Наследование имущества в эпоху «Старого царства» стояло в тесной связи с исполнением погребальных церемоний и обрядов. На это указывают многие древнеегипетские тексты. «Будь так добра моя душа, мой брат, чтобы стать моим наследником, который будет совершать жертвоприношения и стоять у могилы в день погребения, и кто сможет приготовить ложе для некрополя». Наследство не открывалось до тех пор, пока умерший родитель не был погребен. Тот из детей, кому отец поручал ведать организацией его погребения и осуществлять последующие погребальные церемонии и обряды, по обычаю и становился главным наследником отцовского имущества. Культ предков — самый древний общественный культ: его возникновение, собственно, и ознаменовало собой появление общества как особой формы совместного существования людей, при которой опыт их производительной и духовной деятельности не утрачивается в результате ухода из жизни людских поколений, но сберегается и копится. Почитание предков позволяло сохранять память о них, а значит, и об их делах и нормах поведения, о добытых ими знаниях об окружающем мире и обществе. С утверждением в людской жизни культа предков мир человека стал намного богаче: он начал мыслить себя в соединении не только с живущими вокруг него людьми, но и с теми, которые жили до него и будут жить после него. Культ предков создал основу для появления такого регулятора людских отношений, как обычай, и пространство для развития из совокупности проистекавших от предков норм поведения традиционного или обычного права. Культ предков сам по себе был первым обычаем среди людей, возникшим из инстинктов не природной их сущности, а социальной. Позднее он стал основополагающей нормой наследственного обычного права, обеспеченной общественным и государственным принуждением. Краткая и емкая формулировка этой нормы сохранилась в древнеегипетских документах. «Пусть имущество отдается тому, кто хоронит».

По существовавшему правилу, распорядителем наследственного имущества становился старший по возрасту сын. Однако родитель мог назначить на эту роль не его, а другого сына, более младшего. В этом случае главный наследник все равно считался «старшим сыном», но уже не по возрасту, а по званию. Подобный порядок наследования не только соответствовал интересам обеспечения культа предков, на котором держалась вся духовная культура древнеегипетского общества, но и способствовал поддержанию в надлежащем состоянии земледелия, составлявшего основу экономики Древнего Египта во все эпохи его исторического развития. Хозяйства египетских земледельцев не раздроблялись на мелкие осколки, но сохранялись как единые производственные комплексы. И при этом у них всегда был глава, объединявший под своим началом всех членов семьи, а нередко и нескольких семей в рамках одного большого хозяйства. Им становился, естественно, «старший сын». Таким образом, не прибегая к майорату, но обеспечивая всех детей долями в наследстве, египтяне достигали тех целей, которые в других странах считали возможным достичь только жестоким по отношению ко всем младшим детям порядком наследования в пользу исключительно старшего сына.

Это обстоятельство объясняет, почему сложившийся в Египте в эпоху «Старого царства» порядок наследования оказался на редкость живучим и продолжал существовать во все последующие эпохи древнеегипетской истории.

Из их описания в указанном правовом своде видно, что «старший сын» получал все отцовское имущество в порядке естественного наследования, другие же дети могли претендовать на доли в нем только в случае, когда отец делал на этот счет специальное распоряжение. Тогда «старший сын» был обязан выделить своим младшим братьям и сестрам доли. Но из всех наследников только он мог доказать свое право собственности на полученное по наследству имущество, ссылаясь на то, что оно принадлежало ранее его отцу. Другие наследники получали имущество непосредственно не от своего отца, но от «старшего брата», у которого соответственно должны были храниться все документы о наследовании. Рассматриваемый правовой свод предусмотрел возможность назначения судом в особых обстоятельствах одной из дочерей в качестве главной распорядительницы наследственным имуществом с правом распределить его между своими братьями и сестрами. Однако соответствовало ли такое правило египетскому обычному праву, невозможно установить.

Взгляд на наследственное имущество как на материальное обеспечение культа предков способствовал появлению в Древнем Египте уже в самую раннюю эпоху его истории, наряду с наследованием по обычаю и закону, наследственного порядка, похожего на наследование по завещанию. Родитель мог избрать любого человека на роль того, кто возьмет на себя заботу о его посмертной судьбе и передать ему по наследству часть своего имущества. Полученное таким образом наследственное имущество предназначалось для материального обеспечения погребальных церемоний и последующего ухода за могилой, поэтому распоряжение им носило ограниченный характер.

У египтянина, занимавшего должность в государственном управлении, как правило, имелось имущество, привязанное к ней. А должность он мог передавать по наследству кому угодно. Вместе с должностью передавалось и сопряженное с ней имущество. Таким образом, действовавший относительно должности завещательный порядок наследования автоматически распространялся и на имущество. Отцовская же должность отходила, по обыкновению, к одному из сыновей. «Пусть моему сыну будет позволено наследовать мое положение» — обращался тжати Птаххотеп к царю в преамбуле к своему «Поучению».

Египтянам не было чуждо понимание наследства и в другом его свойстве, а именно: как имущества, которое дает средства для существования их детей. На это указывает существовавший в Древнем Египте обычай распределять наследственное имущество таким образом, чтобы каждому из детей умершего досталась какая-нибудь доля. По словам американского египтолога Клауса Байера, «практикой египтян не являлась передача имущества только старшему сыну (it was not the practice of the Egyptians to entail estates), и в течение нескольких поколений большое имущество обыкновенно разделялось и подразделялось среди детей наследодателей».

В основании порядка наследования лежало деление семейного имущества на три категории:

1) имущество мужа, унаследованное им от своих родителей;

2) имущество жены, унаследованное ею от своих родителей;

3) совместное имущество мужа и жены, приобретенное во время брака, из которого 2/3 принадлежало мужу и наследовалось после его смерти детьми, 1/3 — жене и оставалось после смерти мужа у нее.

Такое деление семейного имущества гарантировало женщине материальное содержание в случае смерти мужа и без включения ее в число наследников его имущества. И по правилу жена не могла за мужем наследовать (как, впрочем, и муж за ней). Законными наследниками имущества, принадлежавшего ее мужу, были только дети. Имущество жены также должно было переходить к детям. И если у жены не было ни сына, ни дочери, которым она могла бы передать свое имущество, то оно отходило к ее братьям и сестрам, то есть возвращалось в ту семью, откуда женщина пришла к мужу. Подобным же образом имущество мужа, если он умирал бездетным, наследовалось его братьями и сестрами, то есть не доставалось его вдове. На практике складывались нередко ситуации, создававшие для женщины риск остаться после смерти мужа без средств существования. Такое положение могло, например, возникнуть в тех случаях, когда женщина получила небольшую долю в наследстве от своих родителей, а совместной собственности с мужем в сколько-нибудь солидном размере до его смерти нажить не успела. Египетское обычное право позволяло выходить из таких ситуаций, не нарушая общих правил наследования. Муж имел возможность в случаях, если жена оставалась после его смерти без средств существования, поскольку вынуждена была отдать все имущество детям, включить в свое завещание оговорку, по которой наследственное имущество переходило к детям не сразу, а по истечении некоторого срока. Очевидно, что оно могло оставаться во владении супруги-вдовы до самой ее смерти или до тех пор, пока проблема ее материального обеспечения не решалась каким-либо другим путем. Еще более тягостная для вдовы ситуация могла возникнуть, если в момент смерти мужа у нее не оказывалось детей. Имущество покойного должно было перейти в этом случае по наследству к его братьям и сестрам, и никакой законной возможности противостоять их притязаниям вдова не имела.

Сохранившиеся завещательные распоряжения, как, впрочем, почти все вообще древнеегипетские частные юридические документы, имеют одну особенность: их письменные тексты представляют собой записанные устные монологи тех или иных лиц, произносившиеся перед судьями или перед свидетелями. Завещание Ненуфер является в этом смысле вполне типичным по своему стилю документом такого рода. Скорее всего, достаточно распространенной была и отраженная в его содержании практика фиктивных усыновлений для решения наследственно-правовых проблем. Иначе трудно объяснить, почему Ненуфер столько раз и совершенно свободно прибегала к этой юридической фикции.

Юридические документы эпохи «Нового царства» показывают, что в египетском наследственном порядке этого времени по-прежнему главным принципом распределения наследства было правило, выражавшееся в формуле: «Пусть имущество отдается тому, кто хоронит». Сформировавшиеся в течение III и II тысячелетий до н.э. на основе религиозных традиций, норм обычного права и частично законов правовые основы древнеегипетского наследования сохранялись на протяжении всего первого тысячелетия до н.э.